брать осеннюю листву.  Отец
и Густав это заслужили.
   ВЕРНЕР. За могилами семьи ухаживаем мы сами.
   МАТЬ. Каждый хочет покоиться прилично.
   ВЕРНЕР. Вот именно: в доме действительно не останется свободного места.
   МАТЬ. Не останется  места?.. У вас для меня не осталось места? (Идет  с
чемоданом  к двери.) Тогда я пойду  на старую бойню и буду спать там.  Как в
прежние времена.  А  ты  будешь  каждый  день за мной  приезжать.  На  твоем
шикарном "Мерседесе".
   ВЕРНЕР. Мама, это невозможно.
   МАТЬ  Всего лишь на  две недели?  Мы там  прожили сорок лет. Я растоплю
нашу старую, жаркую печку и...
   ВЕРНЕР. Мама, я хочу кое-что тебе предложить.
   МАТЬ. Предложить? Что ты хочешь мне предложить?
   ВЕРНЕР.  На  углу  Лютер-  и  Линденштрассе  весной  собираются  начать
строительство многоэтажного дома.
   МАТЬ. Ни за что! Старая бойня останется на месте.
   ВЕРНЕР. Это по плану социального жилищного строительства.  Квартиры для
беднейших из бедных. Согласна?
   МАТЬ. Все останется по-старому.
   ВЕРНЕР. Как ты можешь быть так безжалостна?
   МАТЬ. В конце концов, я должна подумать и о себе, Вернер.
   ВЕРНЕР. Почти двести тысяч марок.
   МАТЬ. Нет.
   ВЕРНЕР. Рефрижераторный фургон.
   МАТЬ. Бойня останется на своем месте. Или я покончу с собой.  Вот тогда
вы сможете сразу меня сжечь. Для урны много места не нужно.
   Полная тишина.
   Громче они, наверное, уже не могут.
   ВЕРНЕР. Что, что, что?
   МАТЬ. Да эти там, со своей "Тихой ночью".
   ВЕРНЕР. Но, мама...
   Пауза.
   Строительному делу грозит застой.
   МАТЬ. Ну и что?
   ВЕРНЕР. Если мы продадим участок на углу Лютер- и Линденштрассе, подряд
на строительство получит Руди.
   МАТЬ. Значит, теперь вы заодно? Ты и Руди?
   ВЕРНЕР. Только в делах.
   МАТЬ. В делах...
   Пауза.
   Там вы все выросли. Ты, и Руди, и Карли, и  Инга, и Маузи. И дядя Эрнст
тоже  там  жил, пока не  погиб на  войне.  И  дядя Густав, пока  не  ушел на
городскую бойню.  И Отто-Отто, и тетя Мальхен тоже. Тогда она еще работала в
школе  в  Шентале.  Преподавала  физкультуру  и  краеведение.  Смотрите,  не
забудьте  подрезать  весной живую  изгородь. Не то она  очень  скоро  совсем
одичает.
   Вернер закуривает новую сигарету.
   Опять?
   ВЕРНЕР. Это третья.
   МАТЬ.  Ты  со  мной  жульничаешь,  совсем как  Анна  Бремер.  Она  всех
обкрадывает. Я  взяла с  собой в  душ зубную  щетку  и поставила  ее там  на
подоконник.  Вместе со  стаканом  и  пастой, и  зубным эликсиром,  и со всем
остальным.  А потом  пошла  за  купальной шапочкой. И  знаешь почему?  Чтобы
волосы не засорили  сток. Будто бы. Все Лемке. Ну так вот, я возвращаюсь,  а
щетки  нет. Паста, зубной эликсир,  стакан - все на  месте. И  только зубную
щетку утащила Анна Бремер. Голубую, с белой ручкой. А я собираюсь идти в душ
и потому сначала еще  раз пошла в туалет. Знаешь почему? Потому что я всегда
делаю это перед душем. И  когда я захотела туда войти, оказалось, что туалет
занят. Так  я стою в коридоре и жду.  И кто оттуда выходит? А?  Анна Бремер.
Да-да, Анна  Бремер, вот с таким животом. А я до этого все  удивлялась, чего
это она всегда торчит там целую  вечность. А тут она выходит, и вот  с таким
животом. Ну а я, не  успела она  выйти, сразу в туалет. И что же исчезло там
со стены?.. Полотенца,  Вернер,  все полотенца исчезли. И  тут мне все стало
ясно.  Кто  таскает полотенца, не побрезгует и зубной  щеткой. И в  вист она
тоже жульничает.
   Пауза.
   Ну, говори же, наконец...
   ВЕРНЕР. Что?
   МАТЬ. Когда ты продал старую бойню?
   ВЕРНЕР.  На прошлой неделе.  Но это пока предварительный договор. А вот
этот  должна  подписать ты.  (Подает  ей  договор  и показывает,  где  нужно
подписать.) Вот здесь.
   МАТЬ. Двести тысяч?
   ВЕРНЕР. Да.
   МАТЬ. Хорошие деньги.
   ВЕРНЕР. Как раз на рефрижераторный фургон.
   МАТЬ. Я-то что имею с этого?
   ВЕРНЕР. Не будь этого договора, Руди обанкротился бы. Твой любимчик...
   МАТЬ. Отец никогда не был так беспощаден. (Подписывает.)
   ВЕРНЕР. Я пытался тебе дозвониться.
   МАТЬ. А теперь я даже не пою в хоре...
   Мать тащит чемодан обратно к столу. Вернер пытается ей помочь, на она с
недовольством отталкивает его. Снимает пальто, вешает его в шкаф, достает из
чемодана белье, недолго колеблется и кладет его в отделение покойной. Вернер
делает подсчеты в  блокноте. Мать ставит  стул  к  шкафу  и  кладет чемоданы
наверх.
   Что ты там снова считаешь?
   ВЕРНЕР. Остается несколько  сотен лишних. На эти деньги я отправлю тебя
к частному врачу. Договорились?
   МАТЬ. К врачу?
   ВЕРНЕР. Ты же больна.
   МАТЬ. Я?
   ВЕРНЕР. Ну эти твои приступы головокружения.
   МАТЬ. Наверное, ты что-то не так понял.
   ВЕРНЕР. Все равно, мама. Это не повредит.
   МАТЬ. Доктор Штеффен недавно умер.
   ВЕРНЕР. Доктор Штеффен?
   МАТЬ.  Тот,  что извлек  из  меня всех  вас.  Даже  доктору не  удается
избежать этого.
   ВЕРНЕР. Есть же другие, мама.
   МАТЬ. А-а-а, другие...
   Пауза.
   А это мой рождественский подарок?
   ВЕРНЕР. Открывай.
   МАТЬ. Подарки принято ставить под елку.
   ВЕРНЕР. Давай, я открою.
   Достает из коробки маленький телевизор.
   Ну как?
   МАТЬ. Боже мой, вот это сюрприз!
   ВЕРНЕР. Чтобы ты была совершенна независима.
   МАТЬ. Совершенно независима, да-да-да...
   ВЕРНЕР  (включает  телевизор).  Это  потому,  что  ты  написала  насчет
половины десятого. Нравится? Японский.
   МАТЬ. Да, да, чудесный.
   Мать  складывает приготовленные  подарки в  коробку из-под телевизора и
передает ее Вернеру.
   Я  приклеила маленькие  ярлычки с вашими именами. Чтобы  вы знали, кому
что.
   ВЕРНЕР. Спасибо, мама.
   МАТЬ. Поздравь от меня детей. И Ильзу.
   ВЕРНЕР. Спасибо. А я желаю тебе здоровья.
   Пауза.
   И веселого Рождества, мама.
   Пауза. Вернер выходит.  Мать садится на незастланную кровать. Телевизор
работает, но она не смотрит на него.
   Медленное затемнение.




   Постановка  и  публичное  исполнение  пьесы  - только по письменному
разрешению автора перевода. ls.buhov@mtu-net.ru



    Гаральд Мюллер.
    После шторма


   Harald Mueller. Strandgut
   (c) Suhrkamp Verlag, Frankfurt am Main, 1974
   (c) Леонард Бухов, перевод с немецкого, 1987
   Тел. (095) 257.69.41
   e-mail: ls.buhov@mtu-net.ru



   Действующие лица:
   РУТ
   КАРЛ


   Сцена 1.
   Рут и Карл на пляже.
   РУТ. Да прыгай же снова.
   КАРЛ. Нет, это не имеет смысла.
   РУТ. Карл, там же наш ребенок!
   КАРЛ. Мне не перебраться через волны прибоя.
   РУТ. Ты еще видишь ее?
   КАРЛ. Нет.
   РУТ. Боже мой!
   КАРЛ. Нам вечно вот так не везет.
   Пауза.
   РУТ. Сколько дерева, Карл, посмотри сколько дерева --
   КАРЛ. Что?
   РУТ. Сколько там плавает дерева. Палки. Доски. Бревна. Наверняка она за
что-нибудь ухватилась.
   КАРЛ. Там нет никакого дерева, Рут.
   РУТ. Есть. Повсюду.
   КАРЛ. Да и девчушка слишком слаба, чтобы удержаться.
   РУТ. Она слаба? Совсем наоборот. Манни необыкновенно сильная. Для своих
восьми лет - выше  всякой нормы. Она поднимала по лестнице самокат. На самый
верх. Совсем одна. До самой двери. На пятый этаж.
   КАРЛ. Рут, прими свои таблетки.
   РУТ.  Карл, она тащила его  по лестнице на самый верх. Правда,  по всей
высоченной лестнице. Вверх по лестнице, собственноручно. Тяжеленный самокат.
Ей же всего восемь. Этот тяжеленный самокат. Совсем одна. На седьмой этаж.
   КАРЛ. Она поднималась по одной ступеньке. На, прими.
   РУТ. Нет!
   КАРЛ. И поднималась она медленно, совсем медленно.
   РУТ. Чтобы она поднималась медленно? Совсем наоборот. Как  бешеная. Она
неслась как бешеная. С этой неподъемной штукой в руках.  С самокатом. С этим
тяжеленным самокатом. На  девятый этаж.  И была такая счастливая.  И  совсем
запыхавшаяся. И смеялась. Она смеялась, Карл.
   КАРЛ. Да нет же, по одной ступеньке.
   РУТ. Ты всегда должен все испортить, Карл.
   КАРЛ. И живем мы на третьем этаже, Рут. Если честно.
   РУТ. Как ты только можешь быть таким подлым?
   КАРЛ. Открой рот. Открой рот! (Дает РУТ таблетки.)
   РУТ. И смеялась. И была такая счастливая.
   Затемнение.


   Сцена 2.
   РУТ спит, КАРЛ смотрит на море в бинокль. Кружит вертолет.
   РУТ. Карл?
   КАРЛ. Да, Рут?
   РУТ. Сколько ты мне дал таблеток?
   КАРЛ. Четыре.
   РУТ. Четыре?
   КАРЛ. Так было нужно. Ты уже начинала бесноваться как ненормальная.
   РУТ. Все равно много -- И долго я так отсутствовала?
   КАРЛ. Больше трех часов.
   РУТ. Целых три часа? (Осматривается.) И что здесь происходило?
   КАРЛ.  Масса  гостей. Такой  несчастный  случай со смертельным  исходом
чертовски  быстро делает из тебя знаменитость. А  погода  опять разгулялась.
Смотри,  сколько облаков. Они, правда,  и  утром  уже  были. Когда мы шли от
кемпинга через дюны.
   РУТ. Прекрати. Вы нашли Мануэлу?
   КАРЛ. Нет. Но то, что она утонула, объявлено официально.
   РУТ. Почему же они до сих пор ее не вытащили? Почему же, Карл, почему?
   КАРЛ. Полнейшая  беспомощность. Сплошь бездари. Спасатели,  называется.
Да  им  себя  самих не спасти. Просто взяли  и прекратили  поиски. Якобы, не
увенчались успехом. Вот были бы  у самих дети.  Чтобы почувствовать, что это
такое. Носятся там на своей паршивой моторке.  Красуются, пижоны. Ну и типы.
Думаешь,  они хоть  раз  полезли в воду? Как же, жди.  Не окунулись ни разу.
Единственный, кто все время торчал в воде, был я. И вертолет наверху - тут я
ничего  не  скажу.  Те  честно стараются. А эти, в моторке  - да если на них
понадеяться,  считай,  что пропал. А  еще  официально  на  работе  числятся,
подонки. Один я не вылезал из воды. На абсолютно добровольных началах.
   РУТ. Карл?
   КАРЛ. Что?
   РУТ. Пожалуйста, не надо.
   КАРЛ. Что не надо?
   РУТ. Ах, Карл, дорогой --
   Пауза.
   Иди сюда, Обними меня.
   КАРЛ. Что-то новенькое.
   РУТ. Глупый --
   КАРЛ неловко обнимает РУТ.
   (Тихо.) Карл, наше дитя --
   КАРЛ. Осторожно, Рут, только не заводись снова.
   РУТ. Ты же весь дрожишь.
   КАРЛ. Слишком долго пробыл в  воде. И все бестолку.  Что  ж, может, так
оно и лучше.
   РУТ. Карл!
   КАРЛ. Если представить себе как Манни сейчас выглядит --
   РУТ. О, Боже мой --
   Пауза.
   КАРЛ. Ты такая тепленькая.
   РУТ (хочет надеть на него пуловер). Давай.
   КАРЛ. Я не это имел в виду.
   РУТ. Ты же простудишься насмерть.
   КАРЛ. Разве теперь это так уж важно?
   Пауза.
   (Затягивается  погасшей сигаретой.) Плохо  скрутил. Закорючка какая-то.
(Оба смеются.)
   РУТ. Для твоей руки - высший класс.
   КАРЛ. Что ты имеешь в виду?
   РУТ. У тебя же недостает двух пальцев.
   КАРЛ. Я скоро поступлю на курсы мастеров.
   РУТ. Карл, милый, правда?
   КАРЛ.  Вот тогда я расстанусь со  станком. Ведь  мастер преимущественно
головой мастерит.
   РУТ. Как чудесно --
   Пауза.  КАРЛ  пытается скрутить  новую  сигарету, РУТ делает это вместо
него и прикуривает.
   КАРЛ. Смотрю, у нас новые нравы и обычаи зарождаются.
   РУТ (отдает ему сигарету). Тоже закорючка, только в другую сторону.
   КАРЛ. Просто на зависть мастерам. Фирма выражает благодарность.
   Пауза.
   (Курит.) Смазать тебе спину кремом?
   РУТ. Карл, моя спина смазана.
   КАРЛ. Но уже чертовски давно.
   РУТ. Ну, если тебе хочется.
   КАРЛ (смазывает). Ты уже прилично подкоптилась.
   РУТ. Сзади тоже?
   КАРЛ. Только до бикини.
   РУТ. Тут уж ничего не поделаешь.
   КАРЛ. Ты так считаешь?
   РУТ. Руки прочь.
   КАРЛ  (повинуется, раздраженно).  Вот так приезжаешь  сюда,  чтобы хоть
немного   расслабиться.  По-настоящему   делать,  наконец,   что  захочется.
По-настоящему  провести,  наконец, приличный отпуск. Хоть  что-то,  наконец,
получить  от  жизни  --  (Включает  кассетный  магнитофон,  звучит  шлягер.)
Проклятое море. Все загажено. Стопроцентное дерьмо. Зато настоящее.
   Оба вслушиваются в сентиментальную мелодию.
   РУТ. Да, и вот мы снова одни. Как восемь лет назад.
   КАРЛ.  Вообще-то,  да. Пока не появилась  Манни. По-настоящему желанный
ребенок. Ведь так оно и есть, да? Было, как никак, радостное событие.
   РУТ. Но, Карл --
   КАРЛ.  Чертовски  радостное.  Только что  возилась  в песке. С этой вот
лопаткой.
   РУТ. Нет, с ведерком.
   КАРЛ. С ведерком и лопаткой.
   Пауза.
   Как-то раз они вытащили  ребенка. Мальчик, лет пяти.  Писали в каком-то
журнале. Посреди зимы  провалился под лед. Был мертв уже двадцать минут.  Но
реанимация помогла. Так тоже бывает.
   РУТ. Карл, дорогой --
   КАРЛ. Я же только рассказываю, что было напечатано.
   РУТ. Манни уже три часа как мертва.
   Пауза.
   Господи, неужели мы ничего не можем сделать.
   КАРЛ. Ждать.
   РУТ. Ждать --
   КАРЛ. Тут  все  выносит  обратно  на  берег.  Как  сообщили  эти  типы,
спасатели. Здесь практически ни от чего не избавишься.
   РУТ. Но, Карл!
   КАРЛ.  Может,  правда, придется и  подождать.  Возьми бумажный  носовой
платок.
   РУТ. Зачем?
   КАРЛ. Слезы вытереть.
   РУТ. Я не плачу.
   КАРЛ. Не плачешь?
   РУТ. Нет.
   КАРЛ. Но было бы лучше.
   РУТ. Что?
   КАРЛ. Тебе лучше как следует нареветься.
   РУТ. Карл, Карл, это бесчеловечно. Болтаешь и болтаешь. Ты, собственно,
отдаешь себе отчет, что Мануэлы больше нет в живых?
   КАРЛ.  А  я...  Ты  же  не  представляешь  насколько разбит  сейчас  я.
Бесчувственный, как смерть. Разве это человечно?
   РУТ. Прошу тебя, Карл --
   КАРЛ. Мы должны поддерживать друг друга. Именно сейчас. Притом железно.
Я пошлю тебя в санаторий после всей этой свистопляски.
   РУТ. Какой еще свистопляски?
   КАРЛ. Ну, перевозка и похороны, и все прочее --
   РУТ. Нет!
   КАРЛ. Имеешь возражения?
   РУТ. Карл, я никак не приду в себя, а ты --
   КАРЛ. У твоих таблеток пролонгированное действие.
   РУТ. Да нет же, такое чудовищное несчастье --
   КАРЛ. Ну хорошо, чудовищное несчастье --
   РУТ. Ты никогда не понимаешь меня.
   Пауза.
   Неужели мы ничего не можем сделать?
   КАРЛ. Смотреть. (Подает ей бинокль.)
   РУТ. Чего ты еще от меня хочешь?
   Шум вертолета.
   КАРЛ. А эти все ищут, стараются. Дорогое удовольствие.
   РУТ. Прекрати.
   КАРЛ. Сколько горючего уже спалили,  для "Таунуса" хватило  бы на целых
полгода.
   РУТ. Прекрати сейчас же.
   КАРЛ. Они ведь там большие специалисты, эти - наверху.
   РУТ   (барабанит  по  пустой  бочке).  Прекрати  сейчас  же,  прекрати,
прекрати!
   КАРЛ. Больших денег стоит.
   РУТ. Прекрати.
   КАРЛ. Ты что, рехнулась или хочешь что-то сказать?
   Пауза.
   Ты хочешь что-то сказать, Рут?
   Пауза.
   Ответь же, ты хочешь что-то сказать?
   РУТ.  У  тебя  длинный  провод, Карл!  Как  всегда! Манни мертва!  Тебе
понятно!? Моя дочь Манни! Мертва! Мертва! Мертва! Мертва! Мертва!
   Затемнение.


   Сцена 3.
   КАРЛ с лопаткой возится в песке, РУТ ходит  взад и вперед  вдоль кромки
воды. Крики чаек, сначала одиночные, потом - целая стая.
   КАРЛ. Ничего еще не видно?
   РУТ. Ничего.
   КАРЛ. Все ты, с этой короткой стрижкой.
   РУТ. Так ей шло гораздо больше, Карл.
   КАРЛ. Зато теперь ее невозможно заметить.  Ведь тело плавает под водой.
Только голова --
   РУТ. Карл!
   Пауза.
   (Возбужденно, нервно.) Да, так ей  действительно больше шло. И,  прежде
всего,  это  укрепляет волосы. Научно доказано. Чем  чаще детей стригут, тем
больше  это  способствует  росту.  Волосы  становятся  прочнее  и  красивее,
одновременно. Лучше всего начинать как можно раньше. Тех, кого стригли еще в
колыбели, ты  наверняка сразу  же  заметишь на  улице. У них длинные, густые
волосы. Очень прочные. Не ломкие. Блестят, как шелк. Да, не  ломкие, и шансы
тогда повышаются.  Я хочу сказать, что в особенности для  нас,  женщин,  это
важно. Волосы придают большую уверенность. Любой из  вас сразу на это клюет.
Моя бабушка просто не знала. Иначе она и меня бы стригла. Совсем коротко. До
самых корней. Еще в колыбели. Тогда бы и у меня было больше шансов.
   КАРЛ. В самом деле?
   Пауза.
   РУТ. О, Господи, я совсем не это имела в виду.
   КАРЛ.  Почему же нет?  Выкладывай начистоту, всю правду. Или то, что ты
считаешь правдой.
   РУТ (указывает на бинокль). А откуда, собственно, у тебя эта штука?
   КАРЛ.  Один тип  из газеты. Тут же всучил  мне.  Угадай, сколько народу
здесь было.
   РУТ. Откуда мне знать?
   КАРЛ. Попробуй угадать.
   РУТ. Двадцать.
   КАРЛ. Двадцать? По меньшей мере - семьдесят. Минимум. А,  может, даже и
сто.
   РУТ. Правда?
   КАРЛ. Да, запустили мы машину.
   РУТ. Я бы с радостью отказалась от этого. Прекрати.
   КАРЛ. Что?
   РУТ. Твое копание сводит меня с ума. Оставь в покое песок.
   КАРЛ. Опять эти твои нежности. Сидеть, уставившись  на море, еще больше
сводит с ума. Если она появится, мы и так увидим.
   Копает.
   РУТ. Перестань копать.
   КАРЛ. Но почему?
   РУТ. Потому что я лечила нервы. Скоро я опять дойду до своей точки.
   КАРЛ (перестает копать). Ну как, я паинька, скажи?
   РУТ. А что это был за тип-из-газеты?
   КАРЛ. Очень милый человек. Я даже тебя сфотографировал для него.
   РУТ. Из какой газеты?
   КАРЛ. Какая-то захудалая местная газетенка.
   РУТ. Ах, так --
   КАРЛ. Мы и в наш прицеп сходили.
   РУТ. Зачем это?
   КАРЛ. Сфотографировать кроватку Манни.
   РУТ. Карл, как ты мог?
   КАРЛ. За бинокль.
   РУТ. Боже, но там же беспорядок.
   КАРЛ. Для тебя это типично.
   РУТ. У меня всего две руки.
   КАРЛ. И обе левые. Бабушка упала бы в обморок, если бы знала.
   Пауза.
   РУТ.  Я  иногда просыпалась ночью.  И тогда  видела Манни  в  кроватке.
Светлая головка и маленькие ручки.  Она так  мирно лежала возле меня.  Карл,
она была какая-то особенная!
   КАРЛ. Ну, да --
   РУТ. Разве нет?
   КАРЛ. Конечно, в ней что-то было. Да, она всегда была чертовски милая.
   РУТ. И умна. Очень умна.
   КАРЛ. Ну, насчет мозгов она всегда была в порядке.
   РУТ. Помнишь, когда дедушке  повысили пенсию?  Все  в  уме высчитала. С
января, вместе с доплатой.
   КАРЛ. Но мы и вложили в нее немало. Одни балетные туфли - сто с лишним.
   РУТ. Карл, она была по-настоящему одаренная. Подлинный балетный талант.
(Танцует несколько па тарантеллы.) Ее тарантелла - это был  шлягер. О  Боже,
мое дитя. Да-а-а --
   КАРЛ подбирает детскую одежду.
   Карл, что ты делаешь с ее вещами?
   КАРЛ. Хочу собрать.
   РУТ. Оставь, пожалуйста, на месте.
   КАРЛ. Только не строй никаких иллюзий.
   РУТ.  Если я  сказала, что вещи Манни останутся на месте, они останутся
на месте.
   КАРЛ. Зачем шмоткам валяться на песке? Все денег стоит.
   РУТ. Стыдись, Карл.
   Пауза. КАРЛ фотографирует детские вещи.
   Нельзя было ребенка пускать в воду.
   КАРЛ. Конечно,  нельзя. (Хочет  сфотографировать РУТ,  показывает на ее
прикрытие для носа.) Сними-ка эту штуку.
   РУТ. Почему?
   КАРЛ. Потому что - сейчас это выглядит как-то ненормально.
   РУТ. Ты находишь?
   КАРЛ. Выглядишь как мартышка.
   РУТ.  А завтра я  должна  мозолить  тебе глаза  своим  облезлым  носом?
Представляю твою кислую физиономию. У меня очень  чувствительная кожа. Стоит
носу  облезть,  потом это будет длиться до бесконечности.  Ты знаешь  о  чем
Манни  спросила  меня  однажды, ей тогда  как  раз исполнилось три годика. -
Мама, куда девается человек, когда  умирает? - В землю,  -  ответила я. - Но
ведь  тогда  в глаза  попадет песок.  -  Детка,  тогда  люди  уже ничего  не
чувствуют. - Ну, если  так, то я хочу умереть, мама. Потому что ты все время
ругаешься с папой. Так что оставь,  пожалуйста, мой нос в  покое.  Я  должна
защищать его от  солнца.  Иначе нос  совершенно  облезет. Даже с  кремом  от
загара--
   КАРЛ. Ну  и  чушь  ты  мелешь. Именно  сейчас,  когда  мы  ожидаем нашу
малышку-глупышку. Песок в глаза, когда умрешь. Чего  только не болтают дети.
О собственной смерти. Они же ничего еще не соображают. Ну, сними эту штуку с
носа. Ради Мануэлы, хорошо?
   РУТ. Нет. И уймись со своим фотографическим зудом.
   КАРЛ. Ну, как хочешь.
   Пауза.
   РУТ. Да-а-а --, нельзя было пускать ее в воду.
   КАРЛ. Можно, если присматривать.
   РУТ. Что?