т.
Красная кожа лица переходила  в  желтую  на  шее,  собиралась  в  складки  и
морщины. Веснушки и темные пятна около глаз и губ, днем скрытые слоем пудры,
теперь были видны.
     Николай подошел и поцеловал ее в лоб, придерживая аксельбанты.
     - Ты спала? - спросил он машинально,  думая  о  том,  как  ей  сообщить
новости.
     - Нет. Почему ты так долго?
     - Я?.. Ну - разные дела.
     "Сказать ей завтра? Да, да. Не  заснет.  Завтра  скажу",  -  думал  он,
искоса поглядывая на ее острые ключицы.
     Но она не спускала с него  широко  открытых  тревожных  глаз.  Это  его
смущало. В нерешительности он потрогал бороду и повел шеей.
     - Да, разные дела. Много дел.
     Он  замолчал  и  задумался.  Надо  было  перестать  говорить  о  делах.
Что-нибудь веселое, беззаботное, чтобы развлечь бедняжку.  И  действительно,
что-то вспоминалось очень смешное, что-то было сегодня, когда он  говорил  с
Сазоновым - забавное, ужасно  забавное.  Чтобы  помочь  себе  вспомнить,  он
улыбнулся несколько раз и хихикнул, но ничего не получалось.
     Он оглядел комнату, обтянутую желтым штофом и  почти  сплошь  увешанную
фотографиями. Они оба любили рассматривать фотографии и  вспоминать  по  ним
мелкие  семейные  факты.  Вот  он  сам  в  солдатской  походной   форме,   в
гимнастерке, со скатанной шинелью через плечо и с винтовкой - в  таком  виде
он прошел три километра в Алуште, в Крыму.  Императрица  с  детьми  ехала  в
ландо сзади и звала отдохнуть, или чтобы по крайней мере  адъютант  нес  над
ним зонтик, ибо она боялась солнечного удара, но он не соглашался. Вот он же
в купальном костюме тоже в Крыму. Алеша боится  ягненка.  Императрица  вяжет
носки для Собств. Ея Велич. передвижного пакгауза для раненых воинов.  Опять
он сам с ружьем и собаками на охоте в Беловежской пуще...
     ...Вспомнил!
     - Видел сегодня из окна смешных  собачек,  -  с  оживлением  начал  он,
присаживаясь на кровать, - одна маленькая, другая большая. Они хотели любить
друг друга, но у них ничего не выходило.  Маленькая  лезла  на  большую,  но
никак не могла попасть, как ни старалась...
     Императрица застенчиво заулыбалась.
     - Так и не сумели?
     - Нет. Я уже  думал,  что  большой  надо  было  лечь  на  спину.  Тогда
маленькая легла бы на нее и все бы получилось.
     Это было действительно забавно и начало  смешить  ее.  Разговор  обещал
перейти на подробности, когда вдруг она начала беспокоиться.
     - А они не бешеные?
     - Не думаю. Нет... Хотя...
     Он запнулся и взволнованно взглянул на нее.
     - Алеша  гуляет  днем  по  парку,  -  сказала   она,   выражая   мысль,
одновременно возникшую у обоих.
     - У бешеных хвосты бывают опущенные, - возразил он.
     - А у этих?
     - У этих... не помню, какие были хвосты, но кажется... а впрочем, может
быть, и опущенные.
     - Даже если не бешеные, все равно могут укусить или испугать.
     Кирпичная краска медленно разлилась по лицу императора. Он резко встал,
вышел из комнаты, сердито махая руками, пробежал коридор и распахнул дверь в
небольшую приемную.
     Оттолкнув вскочившего при его появлении офицера,  он  сделал  несколько
шагов, потом повернулся и сдавленным голосом приказал:
     - Дежурного офицера!
     Дежурный офицер появился, придерживая  шашку.  Он  подошел,  наклоняясь
вперед, напрягая  ноги  и  воинственно  отбивая  шаг.  По  дворцу  уже  шли,
множились и  усложнялись  слухи.  Офицер  ждал  приказа  скакать,  вызывать,
командовать. Щелкнув шпорами, он одеревенел в двух шагах от императора.
     - Появились? - сказал император  тем  неестественным  голосом,  которым
телефонная барышня говорит "позвонила". - Почему у вас безобразие? Почему  у
вас по парку бегают собаки? Скоро медведи начнут  бегать!  Почему  никто  не
смотрит за порядком? Может быть, я должен за всем смотреть?
     И с удовольствием глядя на искривленное ужасом лицо офицера,  император
бросил:
     - Благоволите немедленно переловить  и  уничтожить  бегающих  по  парку
собак.
     Он вернулся в спальню в решительном и воинственном настроении,  которое
не было исчерпано отданным распоряжением. Оставалась еще порция раздражения,
которая искала выхода. Подойдя к  кровати,  он,  не  глядя  на  императрицу,
сказал:
     - А ты знаешь, Вилли объявил мне сегодня войну...
     И тут же испугался - императрица, крестясь и всхлипывая,  утирая  слезы
тыльной стороной ладони и дрожа подбородком, выпростала из-под одеяла ноги и
встала.


ЗАМЕТКИ К РОМАНУ "ЛИЛЛЬ"

     Я хотел бы задать вам несколько вопросов, история. Я задавал их другим,
но среди беглых и случайных ответов мне хочется  услышать  ваш  авторитетный
бас.

     Человек движется углами и  кривыми.  Он  переходит  из  положения  А  в
положение Б.

     Старый собор рисовался в вечернем небе, как острая готическая буква.

     Война, как квинтэссенция всех несчастий.
     Мелкие несчастья жизни, собранные в ужасающей массе. Снаряд, начиненный
мелкими огорчениями. Машина несчастий.

     Те самые буквы, которые идут на изготовление любовной записки и детской
песни, составляют смертный приговор.

     Возмущенный обыватель - кролики начинают кусаться...  (Кактус  покрылся
колючками.)

     Примерный набросок картины:
     Пушечный завод.
     Объявление войны - в Германии - в  трамваях,  в  кафе,  на  заводе,  на
улице. Разговоры мертвых (справки петитом). В роте.
     Убийство эрцгерцога.
     Появление слухов в пограничных городах.
     Шейдеман у канцлера.
     Паника.
     (Использовать "Преступл. полковника Редля". Сюжетное  построение  сцен,
"жили два брата").

     Здесь нужен Багрицкий: "От черного хлеба и верной жены" и "Ночь".

     Офицеры генерального штаба почти  в  такой  же  степени  отличаются  от
армейских, в  какой  армейские  отличаются  от  штатских.  В  то  время  как
армейские  трудятся  над  муштрой   потных   и   бестолковых   солдат,   над
выравниванием носков и  выпячиванием  грудей,  поворачивая  солдат  направо,
налево, кругом, - штабные командуют войной, ею самой.

     Франц-Иосиф страстно любил иллюстрированные журналы.

     Думали ли эти люди, захваченные  поразительной  новостью,  отданные  во
власть сенсации, целиком поглощенные фактом войны, ее первоначальным  видом:
пятнами  приказов  на  стенах,  передвижением  взволнованных  толп,   криком
газетчиков, - думали ли, что они являются добычей историков? Что они одеты в
старомодные, подпирающие подбородки воротнички, что их женщины носят шляпы с
огромными полями и платья с тренами и перехватами на ногах, что  их  солдаты
одеты в красные брюки и синие мундиры образца 1914 года?

     У революции нет песен - одни гимны.

     Несколько брызг крови на бумаге.

     И когда вы будете воевать (а воевать вы будете!), когда свистнут первые
пули (а они уже лежат, заготовленные для вас, миллионами пачек в арсеналах и
складах), - ...

     А солдат обучен,
     А пулемет смазан,
     А карта развернута
     (и помечена синим карандашом)

     Ощущение шло медленно, как запаздывающая телеграмма. Оно шло по системе
нервов, задерживаясь  на  разветвлениях,  -  от  пальцев  перешло  к  локтю,
предплечью и т.д.

     Отмороженные уши распухли и стали похожи на французские булки.

     Война воет и царапается у наших дверей.

     О Николае - отзыв кавалериста:
     "так себе, пехотный царишка. Вот отец его  был  не  такой.  Ему  налить
стакан водки, намешать туда табаку, перцу, гвоздь положить, он  сопьет  -  и
ничего".

     Подобрать манеры говорить.
     - Что это вам взбрело в башку, пузан? Вы очумели? Мы их побеждаем,  это
ясно. Не выдумывайте глупостей, старый хрипун... и т.д.

     Как человек  в  знак  крайнего  презрения  помочился  на  изобличенного
негодяя.

     Он положил на стол свои кулаки, волосатые, как два кролика.

     Матрос, воткнувший себе нож в руку,  чтобы  не  подчиниться  приказанию
офицера ("Кули германского кайзера").

     "Революция есть, несомненно, самая авторитарная  вещь,  которая  только
возможна. Революция есть акт, в котором часть населения навязывает свою волю
другой части посредством ружей,  штыков,  пушек,  т.е.  средств  чрезвычайно
авторитетных.  И  победившая  партия  по  необходимости   бывает   вынуждена
удерживать  свое  господство  посредством  того  страха,   который   внушает
реакционерам ее оружие" (Энгельс).
     Вид новобранцев. У армии отросла борода.

     О нейтралитете Бельгии (как возмутилось сердце буржуа  -  неуважение  к
контракту). Припомнить царские долги - они сами дали нам урок.

     А в 1918 году (со вр. Версальского мира) все орудия всех стран медленно
повернули свои жерла в сторону СССР...

     Как война жила в складках тела...

     О зевающей армии.

     О человеке, умирающем с криком:
     "Да здравствует Лионский кредит".

     Дать семейно-мещанскую картину жизни  Николая  2-го.  М.б.,  играет  на
гитаре?

     Как лежат,  зверея,  два  плана  (германский  и  французский),  как  их
дразнят, как сотрясается письменный стол.

     Армии свойственны автоматические движения -  поворот  направо,  налево,
кругом.  Роты  разворачивают  фронт,  сдваивают  ряды,  ходят  и  маршируют.
Огромное тело армии охвачено этими конвульсивными движениями. Взятые сами по
себе, они  бессмысленны.  Но  наверху,  в  генеральном  штабе  эти  движения
сливаются, приобретают направление  и  смысл.  Ряды  потных  солдат,  орущий
унтер,  кони  и  машины  становятся  элементами  системы.  Здесь,  в  штабе,
разрозненные людские массы собираются в  компактную  массу,  отвердевают  до
стальной прочности.

     ...Из  разных  направлений  исходят  невидимые  нити.  Они  идут  через
пространство и время, пересекают историю, географию, химию и физику.
     Вот одна из них,  зыбясь  и  колеблясь,  огибая  даты  войн,  открытий,
знаменитых рождений и смертей, упирается в  1873  год.  Чахоточный  фанатик,
источенный цифрами как старое дерево, в  замкнутом  кругу  зеленого  абажура
изобретает нарезной пушечный ствол. На синей кальке вычерчены нарезы канала.
Образцы   стали,   селедочный   хвост,   соломенные   волосы   изобретателя.
Изобретатель счастлив.
     Вторая устремляется, пересекая меридианы и границы, к заводам Крезо, во
Франции. Над заводами черное небо озарено огнем домн. В их кирпичных  недрах
рыжий рабочий обтачивает на воющем станке шестидюймовый стакан.
     Третья теряется в белорусских болотах, в камыше и осоках  за  деревней,
где стоит польская батарея. Шесть артиллеристов в конфедератках.  Телефонист
лежит на животе около полевого аппарата. Команда.  Пушечное  жерло  медленно
поворачивается. Номер первый открывает замок орудия, номер  второй  посылает
снаряд. Номер третий оттягивает грушу.
     Я - пересечение этих линий, пункт системы. Тысячи  причин  группируются
вокруг меня, - движения и процессы объединяются в один орудийный выстрел.
     Номер третий выпускает грушу из рук.
     Грохот.  Пушечный  ствол  откатывается  назад.  Воющий   звук   снаряда
оставляет  в  моем  слухе  длинный  след.   Лысые   математические   формулы
педантически управляют кривой его полета...

     ...Первый офицер подал  команду:  "Шагом  марш!"  И  первая  солдатская
подошва вступила на бельгийскую почву.

     Рассказ о первой газобаллонной атаке. Как газ выполз из баллона,  потек
струей - казалось: гадина, шипя, поворачивает вправо и влево плоскую голову.

     Авиация в первые дни войны выполняла роль собаки или того трогательного
мальчика, который добровольно оказывает армии случайную услугу и гибнет.

     Мы самые современные, но по отношению к будущим векам мы живем  на  дне
двадцатого столетия.
     Штыки солдат, револьверы полиции охраняют существующий порядок: прибыль
банков, рифмы декадентов и т.д.

     Обязательно вставить в роман историю французских президентов.

     В целях характеристики  общественного  механизма  дать  сцену  казни  -
гильотинирование во Франции, повешение в Англии.

     Использовать сноски для авторских примечаний,  сведений  о  действующих
лицах и т.д.

     Будущая война, еще не случившись, не начавшись, уже имела свои архивы и
своих историков.

     Надо документировать роман. В конце книги дать библиографию, примечания
к главам, в которых оговорить: откуда заимствован факт.  Возможно,  в  конце
дать эпилог.  Например,  газовой  войны  в  романе  нет.  Дать  (использовав
Лефевра) в эпилоге сцену, как человек на заводе ходит у баллонов  с  хлором.
Намекнуть на Марну и т.д.

     Художественным сценам можно придавать внешний  характер  отчета.  Можно
протоколировать сцену. Убийство, - как пуля (вес, скорость, число  оборотов,
деривация), проникает  в  эпидерму,  разрывает  кровеносные  сосуды,  дробит
кость. Начальная скорость велика - пуля пронзает препятствие. Далее она  уже
мнет ткани, увлекает их, прессует и при выходе вырывает огромный кусок мяса.

     Болезнь дать как описание проникновения  бактерий  в  кровь  (поведение
бактерии, размножение, борьба организма, проникновение ядов в мозг  -  бред,
образы бреда).
     Прецедент - "Бог плоти" Ж.Ромена.
     Описание города.  Наряду  с  обычной,  эмоциональной  образностью  дать
описание   канализации,   электрической   сети,   водопровода   (обязательна
техническая литература). Что получается,  когда  в  этот  развитой  организм
попадает снаряд.
     Использовать введение стихов. Попробовать писать самому.
     ("Английский пьяный проложил
     Английский пьяный путь").
     Не как вставку, а как заострение, усиление прозы. Рефрен.

     Широко использовать романтические вставки.  Образец:  история  мертвого
солдата, признанного врачебной комиссией годным.

     Ввиду обилия матерьяла и обширности темы мне не удастся запрятать все в
рамки сюжета. Надо дать в книге хронику, род отступления, петита (по примеру
Дос  Пассоса,  кинохроника).  Например  -  дать  туда  историю   французских
президентов. Например - дать в порядке отступления историю, как  Франц-Иосиф
испытывал автомобиль. В сюжет эта сцена не влезет.

     Из предисловия:
     Я стремился быть абсолютно  точным  в  событиях,  в  смысле.  Но  я  не
претендую ни на точность, ни на беспристрастие в описании таких  людей,  как
Шейдеман или Каутский. Дать опись их морщин, инвентарь лысин и ревматических
пальцев, описать бородавку с тремя вьющимися  седыми  волосами,  гнездящуюся
около уха, описать ее тщательно, как пейзаж -  да  ни  за  что!  Это  образы
созданы не столько моим воображением, сколько отвращением.

     В  примечаниях  или  послесловии  или  еще  где-либо  полемизировать  с
современниками, с авторами военных книг, мемуаров и т.д.

     Лучший художник-иллюстратор для романа - П.Алякринский.

     Дать в качестве действующего лица потребителя средств  против  мужского
бессилия, воспитывающею в себе волю и твердость характера.