стражи, и пусть шесть
стражников отведут его в тюрьму. Господин У, вчера вы спросили  меня,  какие
новые  сведения  об  исчезновении  вашей  дочери  заставили  меня   вывесить
объявление. Теперь я отвечу на  ваш  вопрос.  В  мои  руки  попала  записка,
подписанная именем вашей дочери. В ней говорилось, что ее держат в заточении
здесь в храме, и была просьба о помощи. Записка  лежала  в  старинном  ларце
черного дерева. Крышку ларца украшал кружок зеленого нефрита,  вырезанный  в
виде стилизованной архаичной формы иероглифа, обозначающего "долгую  жизнь".
На крышке с одной стороны иероглифа кто-то написал слово "вход", а с  другой
- слово "под". Форма иероглифа напоминает план  этого  храма.  Продолговатое
пространство в середине обозначает главный зал, зазубренные линии по бокам -
кельи монахов, два квадрата стоят вместо двух башен. Очевидно, ларец выбрали
именно из-за этого сходства: он дополнял сообщение записки. Записка называла
время, а ларец - место действия, и это место было  точно  обозначено  словом
"под", нацарапанным рядом с  задней  стеной  зала.  Оно  ясно  указывало  на
подземелье под алтарем.
   - Должно быть, дочь нашла ларец в подземелье, - пробормотал У, -  Но  как
же она...
   Судья Ди отрицательно покачал головой.
   - Вместо подписи в записке стояло имя вашей дочери, господин У, но она не
писала ее. Во время падения на дно подземелья она сломала себе шею и тут  же
умерла. Ларец был тщательно замаскированной ловушкой, задуманной по причине,
не относящейся к теме нашего  разговора.  Однако  эта  ловушка  помогла  мне
восстановить  картину  преступления,  так  как  привлекла  мое  внимание   к
подземелью. Предполагалось, что ларец нашли около кроличьей норы  на  склоне
холма позади храма. Это  указывает  на  выходное  отверстие  вентиляционного
канала. В подземелье действительно  имеется  четыре  вентиляционных  канала,
сделанных для того, чтобы монахи не задохнулись, если им придется скрываться
в нем несколько дней подряд. В больших кувшинах на дне  подземелья  когда-то
хранились вода и сухой рис. Я не буду больше задерживать вас, господин У.  Я
прикажу положить тело вашей дочери в подобающий ей гроб и доставить  ее  вам
для похорон. Я глубоко сожалею, что нельзя было спасти  ее  жизнь.  Но  небо
наказало убийцу, а сомнения, порожденные ее исчезновением, теперь разрешены.
   Господин У низко поклонился. Потом повернулся  и  широкими  шагами  пошел
прочь из зала. Жена последовала за ним. Судья быстро догнал ее. Он сказал ей
потихоньку:
   - Вчера ваш муж приходил в суд не для того, чтобы обвинить вас в убийстве
дочери, госпожа У. Он пришел защитить  вас.  Теперь  вы  снова  можете  жить
вместе как муж и жена. Не ищите дешевых развлечений на  стороне.  Вы  только
что видели, как это приводит к позорной смерти.
   Она кивнула ему и пошла быстрее,  чтобы  догнать  мужа.  Когда  судья  Ди
вернулся к алтарю, он увидел, что Ли Май все еще стоит там, опустив  голову,
и смотрит на закрытую крышку подземелья.
   - Пожалуйста, примите самые искренние соболезнования, господин Ли.
   Меняла поклонился.
   - Я оплакиваю свою невесту, господин. Я все еще надеялся, что она жива. И
меня глубоко расстроило поведение брата. Он обесчестил нашу семью.
   - Я очень уважаю ваш твердый характер и вашу  верность,  господин  Ли,  -
серьезно сказал судья, - Семья, среди членов которой имеется  человек  вроде
вас, сумеет пережить любые невзгоды.
   Ли Май снова поклонился и пошел к выходу.
   Жрица, которая все это время наблюдала за  происходящим  своими  большими
отсутствующими глазами, медленно покачала головой и сказала:
   - Этому храму было суждено стать сценой ужасных событий, так как  он  был
осквернен еретическими обрядами. Когда владыка Будда оставляет  какое-нибудь
место, там поселяются злые духи и дьяволы. Я немедленно начну  приготовления
для большого обряда очищения. До свидания, господин.
   - Проводите ее преподобие домой, Ма Чжун! - приказал судья Ди.  Затем  он
повернулся к главе стражи: - Пошлите четырех  человек  к  Восточным  воротам
города за бамбуковыми  лестницами,  двумя  временными  гробами,  лопатами  и
веревками. Сначала мы уберем мертвые тела, затем золото  и,  наконец,  нужно
вычистить подземелье. Запах разложения становится невыносимым!
   Во дворе судья сел на большой камень под одним из фонарей  суда.  Младший
помощник  Хун  расположился  рядом   на   стволе   поваленного   дерева.   С
противоположной стороны внешней стены доносился неясный шум голосов. Нищие и
зеваки расспросили  стражников,  которые  уводили  арестованного,  и  теперь
оживленно обсуждали удивительное происшествие.
   Младший помощник Хун с наслаждением  вдыхал  свежий  воздух.  Он  пытался
разобраться в событиях, которые с такой быстротой сменяли друг друга, но  не
мог выстроить их логически. Ему казалось, что  судья  Ди  намеренно  опустил
кое-какие звенья. Однако главное - судья  вернул  золото  казначейства!  Хун
довольно  улыбнулся.  Теперь   судья   Ди   определенно   сможет   завоевать
расположение высоких властей в столице. А за ним  последует  перемещение  на
какой-нибудь другой пост, получше этого захолустного уезда.
   - Как вы собираетесь  перевезти  правительственное  золото,  господин?  -
спросил он.
   - Мы завернем его здесь в промасленную бумагу, а затем в  моем  паланкине
перенесем на территорию суда. Там  нам  придется  немедленно  проверить  его
количество в присутствии надежных свидетелей.
   Судья замолчал. Скрестив на груди руки в широких рукавах, он  смотрел  на
абсолютно симметричный, четкий силуэт храма на фоне вечернего неба.  Младший
помощник задумчиво поглаживал свою редкую козлиную бородку, подперев  локоть
правой руки левой ладонью. После довольно долгого молчания он спросил:
   - Сегодня ваша честь положили карточку Яна поверх карточки Ли Го. Вы  уже
подозревали, что Ян выдает себя за художника?
   Судья Ди обернулся к нему.
   - Да, подозревал, Хун. Меня поразило то, что самобытный художник, хотя  и
был способен поддержать разговор по теории изобразительного искусства-а  это
может любой студент,  изучивший  словесность,  -  не  смог  быстро  написать
заказанную мной картину. А его  оправдания  -  чистейшая  ерунда.  Художник,
который написал великолепные работы, развешенные  в  мастерской,  немедленно
принялся бы за работу над пейзажем  пограничной  области:  предмет  он  знал
прекрасно и мог надеяться на хороший гонорар. Я ни разу не слышал  от  своей
третьей жены, что здесь, в Ланфане, трудно  достать  хорошую  бумагу.  Кроме
того, когда мы с Ма Чжуном неожиданно посетили его, я заметил, что краска  в
тарелках засохла и покрылась пылью.  Ею  не  пользовались  по  меньшей  мере
сутки. А когда он сказал нам, что Ян с кем-то загулял, он только  подтвердил
мои подозрения. Хотя я должен признаться: Ма Чжун был прав, когда говорил  о
том, что владельцы трактирчиков часто дают неверные ответы. И наконец,  Хун,
за последние три дня произошел необычайный  всплеск  насилия.  Три  человека
убиты, и два раза были смертельно опасные нападения на Ма Чжуна!  Мне  стало
ясно, что начал действовать какой-то новый фактор, какой-то совершенно новый
человек стал охотиться за золотом. И у этого человека были серьезные причины
убраться отсюда как можно скорее. Это тоже подтверждало мою  версию  о  том,
что Ян выдает себя за другого. Хотя все знали о беспорядочном  образе  жизни
художника и Яна, существовала опасность  того,  что  лавочники  и  владельцы
трактиров по соседству начнут задавать неприятные вопросы. После испытания с
крышкой подземелья я убедился, что господин и госпожа  У,  Ли  Май  и  жрица
невиновны, и понял, что преступник - Ян Моуте.
   Младший помощник кивнул. "
   - Потребовалась бы сверхчеловеческая  выдержка,  чтобы  не  отпрыгнуть  в
сторону, зная, что стоишь на крышке подземелья, которая вот-вот откроется, и
под тобой окажется пропасть глубиной в шесть метров!
   - Верно. По капризу судьбы ни Ян, ни Ли так и не  открыли  ларец  черного
дерева, а я нашел его и  понял  значение  послания  благодаря  плану  храма,
нарисованному  Весенним  Облаком.  Ведь  Ян,   стараясь   загладить   плохое
впечатление от того, что не смог написать заказанную картину, рассказал мне,
как к нему  попал  ларец  черного  дерева.  Он  даже  не  подозревал,  какие
серьезные последствия будет иметь его жест вежливости!  Это  странное  дело,
Хун. Очень странное дело!
   Судья покачал головой и начал гладить длинные баки. Младший помощник  Хун
искоса взглянул на него. После некоторых колебаний он прокашлялся и сказал:
   - Вы все объяснили, господин, кроме призрака. Судья  Ди  очнулся.  Твердо
глядя в глаза младшего помощника, он медленно произнес:
   - Призрак храма никогда больше не  будет  бродить  здесь,  Хун.  Странная
связь, будь то мистическая или какая-нибудь  иная,  которая  держала  его  в
старом храме, теперь  разорвана.  Навсегда.  А  вот  и  Ма  Чжун!  -  Увидев
расстроенное лицо помощника, судья Ди  встревожено  спросил:  -  Фану  стало
хуже?
   - О нет, господин. Я только на минутку заглянул к  нему,  когда  проводил
жрицу до дома. Он прекрасно себя чувствует. Судья Ди поднялся.
   - Хорошо. У нас много работы, Ма Чжун.  Мы  вернемся  в  зал"  и  откроем
подземелье. Скоро придут стражники  со  всем  необходимым  для  того,  чтобы
поднять оттуда два трупа и золото.
   Судья направился через двор к храму, и его помощники последовали за ним.
   Ма Чжун тяжело вздохнул.
   - Женщины, - сказал он Хуну, - ветреные создания.
   - Известное дело, - рассеянно ответил младший  помощник.  Ма  Чжун  пожал
своей большой рукой его руку.
   - Молодость стремится к молодости, младший помощник. Век живи, век учись.
Однако это больно.
   Младший помощник Хун вдруг вспомнил, как раненый молодой стражник  бросил
влюбленный взгляд на Весеннее Облако и  та  покраснела.  Поэтому  он  просто
кивнул Ма Чжуну и быстро пошел за судьей.
   Глава 21
   Только поздней ночью судья Ди закончил самые срочные  дела,  связанные  с
трагедией в заброшенном храме. Золото казначея тщательно взвесили и  оценили
его стоимость в присутствии  четырех  свидетелей  -  четырех  знатных  людей
Ланфана, .спешно вызванных в суд. Затем пятьдесят брусков  золота  разделили
на пять опечатанных свертков и положили в большое хранилище архива.  Шестеро
солдат должны будут охранять его в  течение  ночи.  Утром  Ма  Чжун  отвезет
золото в управление уезда в  сопровождении  отряда  конной  военной  стражи.
Правитель уезда уже переправит золото в столицу империи.
   Когда судья подписал и  запечатал  свой  доклад  начальнику  области,  он
приказал младшему помощнику Хуну положить его в большой официальный конверт.
Затем прошел к умывальнику в углу комнаты и обтер лицо  и  шею  смоченным  в
холодной воде полотенцем.
   - Мы завершили дело, -  сказал  он  младшему  помощнику,  -  Ян  вряд  ли
приведет новые факты на  утреннем  заседании  суда.  Думаю,  он  ограничится
признанием в подстрекательстве к убийству Ли Го, в убийстве  Сэи  Саня  и  в
последующем отсечении голов от  туловищ,  с  тем  чтобы  поменять  головы  и
спрятать тело, на котором был вытатуирован ключ к разгадке тайны с  золотом.
Возможно, также сознается в убийстве стражника. Он понимает, что ему  пришел
конец и ничто не спасет его от самого сурового  из  предусмотренных  законом
наказаний. Когда его запирали в камеру, он казался  совершенно  спокойным  и
покорным судьбе. - Судья замолчал. Он  достал  из  рукава  гребень  и  начал
расчесывать  бороду  и  баки.  Серьезно  поглядев  на  младшего   помощника,
продолжил: - И все же вы понимаете, Хун, что для полной  ясности  необходимо
завязать еще  несколько  узелков  в  сети  событий.  Нам  едва  ли  придется
привлекать кого-либо к суду, но мой долг убедиться в этом. Ма Чжун еще занят
в заброшенном храме, он наблюдает за уборкой подземелья. Если вы не  слишком
устали, Хун, я хочу пригласить вас пойти со мной в город. Мне нужно посетить
одного человека.
   - Я буду рад сопровождать вас, господин, - тихо сказал младший  помощник.
- Думаю, посещение будет не из приятных.
   Судья  Ди  устало  улыбнулся.  Как  хорошо  старый  друг  угадывает   его
настроение!
   - Благодарю вас, Хун. Мы отправимся сейчас же и выйдем с территории  суда
через заднюю калитку. На улице мы наймем носилки.

   Носильщики остановились у храма Бога Войны. Пока  судья  расплачивался  с
ними, младший помощник Хун расспрашивал  двух  зевак,  сидевших  на  широких
каменных ступенях перед воротами храма, как пройти в дешевый публичный дом в
бывшей казарме. С презрительной усмешкой они указали им дорогу.
   Судья Ди и Хун прошли  по  бедному  кварталу  города.  Уличный  мальчишка
провел их  к  углу  извилистого  переулка.  Сейчас  все  окна  покосившегося
деревянного  здания  были  распахнуты,  из  них  высовывались  размалеванные
женщины. Обмахиваясь яркими шелковыми веерами, они зазывали прохожих. Однако
люди на улице не обращали на них никакого внимания.  Они  стояли  небольшими
группами и  обсуждали  происшествие  в  заброшенном  храме.  Кули  и  нищие,
сопровождавшие свиту судьи Ди, поспешили обратно в город,  чтобы  поделиться
новостями.
   Судья Ди узнал полукруглое окно с решеткой, описанное Ма Чжуном, и низкий
темный дверной проем за ним. Он напомнил судье вход  в  гробницу.  Судья  Ди
спустился по крутым ступеням. Младший помощник Хун пошел за ним следом.
   После  уличного  шума  тишина  подвала  казалась  мертвенной.   В   окне,
съежившись, сидел старик в черном. Его голова покоилась на бамбуковой палке,
лежащей на коленях. В дальнем конце подвала  огонь  свечи  освещал  огромную
голову царя. Казалось, он спал.  Сверху  донеслось  трепыхание,  и  раздался
визгливый вопль:
   - Борода, Монах! Борода! Проснись!
   Палка в руках человечка описала грозную кривую.
   - Тихо, ты! - рявкнул судья Ди лысому старику в окне, - Я судья Ланфана!
   Человек в окне сжался от страха. Его худое тело  притиснулось  к  прутьям
решетки.
   Царь поднял голову. Он показал на стул перед собой.
   - Садитесь, судья. Вы, должно быть, устали. Говорят, у  вас  был  тяжелый
вечер.
   Судья Ди сел на бамбуковый табурет. Младший помощник  Хун  встал  за  его
спиной. Судья  молча  рассматривал  широкое,  изборожденное  морщинами  лицо
.великана, его неподвижные глаза, высокий лоб. Потом его взгляд опустился на
столешницу, покрытую сложной резьбой. Он тяжело вздохнул и  потер  онемевшие
колени. Весь вечер судья провел на ногах.
   - Итак, чем могу быть вам полезен?  -  спросил  великан  глубоким  низким
голосом.
   - Вы можете помочь мне советом знатока. Монах, - тихо  ответил  судья.  -
Вас ведь называют Монахом, не так ли? Когда-то вы были настоящим  монахом  в
храме Багровых Туч. Это было давно, когда там еще исполнялись  эзотерические
обряды. После того как власти изгнали служителей храма, вы построили  Жилище
Отшельника, вы и одна жрица. Поэтому я считаю вас знатоком храмов, Монах.
   Великан медленно кивнул.
   - Да, судья, правы те, кто называет вас чрезвычайно умным человеком.  Вам
не нужны ничьи советы, судья. Тем более мои.
   - Нужны. Понимаете, мне нужно узнать одну  деталь.  Разве  вентиляционные
каналы в подземелье храма не заканчиваются  решетками?  От  крыс?  Я  уж  не
говорю о кроликах.
   Царь сидел очень тихо. Его широкие плечи опустились еще ниже. Взглянув на
судью из-под косматых седых бровей, он пробормотал:
   - Так вам и это известно. Да, вы умны, судья.  Я  говорил  это  раньше  и
готов повторить снова!
   - Вы забыли  о  решетках,  Монах,  однако  вы  сделали  еще  одну,  более
серьезную ошибку. Вы неправильно составили послание в ларце. Зачем  девушке,
умирающей от голода и жажды, добавлять год к дате на  письме  с  просьбой  о
помощи? Я сразу увидел, что это слово совсем не на месте. А позже,  когда  я
догадался, что кружок нефрита на ларце должен был указать место, где девушку
держали в заточении, я окончательно понял, что вся записка  -  это  ловушка.
Даже если бы девушка нашла в мусоре на дне подземелья ларец черного  дерева,
даже если бы у нее оказалась трутница и она смогла бы зажечь  старую  свечу,
никто в здравом уме не поверит, что отчаявшаяся девушка, которая  чувствует,
как жизнь покидает ее, сможет задумать такую сложную загадку,  -  Указав  на
столешницу, судья Ди продолжил: - Такая загадка может родиться только в  уме
человека, который целыми днями размышляет над магическими числами.
   - Зачем мне подделывать письма от умирающих девушек, судья?
   - Чтобы шантажировать убийцу. Один из ваших  нищих,  Монах,  отнес  ларец
черного дерева Ли Го. Вы сказали  нищему,  что  именно  говорить  художнику:
ларец найден около кроличьей норки на  склоне  холма  позади  храма.  Убийце
кроличья нора напомнит о вентиляционном канале и предупредит его о том,  что
пославшему ларец известно все.  Теперь  его  подлое  преступление  раскрыто,
потому что падение  на  дно  подземелья  не  убило  госпожу  Нефрит,  и  она
собственной кровью написала эту записку в последние мгновения своей жизни, а
затем выбросила ее наружу через вентиляционный  канал.  А  мне.  Монах,  это
напомнило о другом очень важном факте. Пославший  ларец  знал,  что  убийца,
сбросив в подземелье госпожу Нефрит, тут же закрыл крышку люка и не убедился
в том, что падение  не  убило  ее.  Ответьте  мне.  Монах,  откуда  вам  это
известно?
   Великан не сразу ответил судье. Казалось, он  погрузился  в  размышления.
Когда он наконец заговорил, в его голосе звучала предельная усталость.
   - Тала умерла, и я тоже умираю. Зачем мне рассказывать  все  это,  судья?
Тала была в храме той ночью. Мистическая связь приковывала ее к центру зала,
к священному цветку Лотоса, вечному  символу  Источника  Жизни,  освященному
многолетними жертвоприношениями. Она  приходила  туда  в  полнолуние,  чтобы
возжечь священное дерево. Тала увидела, как молодая женщина вошла в  зал,  и
последовала за ней. Ли Го стоял у открытого подземелья, и Тала  видела,  как
он столкнул девушку вниз и закрыл крышку. Тала рассказала мне об этом.  Тала
не спрашивала Ли, почему  он  сбросил  ее  в  подземелье.  Тала  никогда  не
задавала вопросов.
   - Вчера она задала вопрос, - сказал судья. - Когда мой помощник пришел  к
ней, она спросила своего Бога о девушке, узнав у  моего  помощника  ее  имя!
Нефрит. В ответ она услышала, что Нефрит умерла десятого, сломав  себе  шею.
Это правда - я сам сегодня осмотрел ее тело. Но Бог Талы  сказал  ей  также,
что она сама умрет сегодня. И это тоже оказалось правдой.
   Монах медленно покачал большой головой.
   - Тала была сильной, судья. Сильнее меня, сильнее Ли, сильнее Яна, но  ее
Бог - еще сильнее. Она была  обручена  с  ним  странными  обрядами,  которые
переходят границы между жизнью и  смертью.  Вы  спросили  о  моей  подложной
записке, судья. Я послал ее Ли, чтобы напугать  его.  Напугать  и  заставить
отдать мне золото. Чтобы я смог забрать у него Талу. После своего  Бога  она
.принадлежала мне.
   На следующий день я  послал  Злобного  Глаза,  моего  старого  помощника,
сидящего вон там в окне, в дом Ли, чтобы вызвать его сюда в  подвал.  Но  Ли
ничего не понял и не пришел.
   - Вам не следовало мазать ларец грязью. Монах. Ян вышел к двери  и  купил
ларец, но ни он, ни Ли не заглянули в  него.  Ли  продал  ларец  с  корзиной
разного мусора торговцу редкостями. А я купил его. Сначала...
   Великан остановил его, подняв руку.
   - Достаточно об этом проклятом ларце, судья. Давайте поговорим о Ли. Тала
бросила его, как бросают изжеванный кусочек сахарного тростника. И подобрала
Яна. На днях она заходила ко мне. Сказала, что вы хотите арестовать  ее,  но
это уже не имеет значения. Ян знает, где золото. Он убил Ли и его  помощника
Сэн Саня. Она убежит с Яном за границу. Ей пора  бежать,  так  как  люди  ее
квартала обернулись против нее. А ее Бог сказал ей, что она  скоро  умрет  и
навсегда соединится с ним.  Но  она  не  п