ять!"
Интересно, услышал его хоть кто-нибудь? Броуди жалко  корчился  на  земле,
прикрыв руками то ли голову, то ли уши. Герр Вольфганг бежал к танку, таща
спутников за  собой.  Однако  Эльза  вырвалась  и  вернулась  к  машине  -
выбросила тело водителя, заняла место за рулем, рванулась вперед -  тут  и
мистер Бьюкенен на ходу вскочил обратно,  боком  упав  сначала  на  заднее
сиденье, затем спрятав длинное костлявое тело глубоко на  дне.  "Эльза!  -
бесновался Индиана. - Никому не  стрелять!"  Касым,  подчиняющийся  только
голосу  долга,  уже  целился  в  сторону  удиравшего  автомобиля,  зло   и
тщательно, тогда Индиана кинул  в  него  камнем  -  времени  подползти  не
оставалось. Воин выронил от неожиданности Томпсон и вскочил, пылая гневом.
Предательство! - ясно говорило его мужественное  лицо.  "Прости,  друг,  -
жалко улыбнулся Джонс, - она же не  виновата,  что  родилась  шлюхой,  эта
чертова кукла..." Касым зря встал в полный рост,  потому  что  очередь  из
станкового пулемета не прошла мимо. Парня жестоко опрокинуло на спину:  он
перевернулся на бок, разглядывая дыру  в  своей  безрукавке...  Кабриолет,
ведомый Эльзой, объехал танк и помчался дальше. Вольфганг что-то прокричал
ей вслед, карабкаясь на башню, но махнул рукой и исчез в  раскрытом  люке.
Вдогонку за  легковым  автомобилем  рванулся  и  грузовой,  следовавший  в
колонне сзади - очевидно, водителю понравилась идея героической женщины. В
кузове  грузовика  оставались  еще  солдаты,  кроме  того,  некоторые   из
выпрыгнувших вернулись обратно, таким образом, был организован грандиозный
побег. "Мина! - задыхался от отчаяния Индиана.  -  Стой,  взорвешься!"  Но
доктор Шнайдер и без него знала, как ей жить дальше - на  полной  скорости
она объехала опасный участок по  склону,  и  следующий  сзади  грузовик  в
точности повторил ее маневр.
     Теперь можно было заняться делом.
     - Сиди, не  высовывайся,  -  скомандовал  Индиана  отцу.  -  Я  скоро
вернусь.
     - Куда ты, сынок?
     - Дельце одно осталось, сэр. Пусть они пока сами разбираются  друг  с
другом.
     - А как же с ним? - указал тот на раненого.
     Брат Касым умирал. Неотрывно глядя в  небо,  солдат  Храма  бормотал:
"...я иду к ним... именем Трех... они ждут меня - Трое, они видят  меня  -
Трое...", - и еще что-то говорил, пузырящееся, очень неразборчивое.
     - Утешь его, если сможешь, - сказал Джонс-младший.
     Наемники, замыкавшие  колонну,  также  мгновенно  сориентировались  в
ситуации: развернули лошадей и поскакали прочь. Но тем из них, которые шли
перед танком, не повезло. Оказавшись в гуще боя, их  лошади  перепугались,
заметались между машинами, дополняя  звуковую  палитру  сочным  паническим
ржанием. Не меньше  минуты  понадобилось  всадникам,  чтобы  справиться  с
обезумевшими животными и  задать  правильное  направление.  Этого  времени
хватило Индиане Джонсу. Для начала он подстрелил одного, когда тот  думал,
что уже спасся. Лошадь, потеряв всадника, сразу перешла с галопа  на  шаг,
не  особенно  обеспокоившись,  скорее   обрадовавшись.   Затем   и   вовсе
остановилась, сойдя с обочины в траву.
     Профессор археологии, скрываясь за кустами, бежал по холму,  удаляясь
от места событий, а добежав - скатился  вниз,  на  дорогу.  Он  знал,  как
обращаются  с  верховыми  животными.  Еще   бы   ему   не   знать   этого,
стопроцентному американцу! Достаточно было показать жеребцу большой  кусок
душистого экмека [хлеб  круглой  формы]  (лошадь  оказалась  жеребцом),  и
немедленно настала дружба. Оставалось надеяться,  что  животное  столь  же
резвое, сколь и голодное.  У  Индианы  вообще  никогда  не  было  проблем,
связанных с нестыковкой характеров лошади и всадника. Тонко организованные
существа с первого взгляда понимали, что этот человек имеет  полное  право
запрыгивать к ним на спины, что он все сделает правильно, поскольку  он  -
свой.
     Жеребец оказался  "дурноезжим",  то  есть  не  реагировал  на  посылы
шенкелем [внутренняя часть  ноги  всадника].  Что,  впрочем,  было  вполне
естественным для провинциальной  крестьянской  выездки.  Пришлось  достать
кнут и бить животное по  крупу,  чтобы  заставить  его  сначала  двигаться
рысью, а затем и галопом. Лошади очень не любят бегать, - хитрющие ленивые
твари, - но доктор  Джонс  прекрасно  знал  эту  их  особенность,  поэтому
требуемая скорость была набрана быстро. Вскоре показались скачущие впереди
силуэты: он нагонял беглых наемников.
     Они приостановились сами, ожидая, когда американец приблизится.  Они,
очевидно, предвкушали легкую  расправу.  Это  были  настоящие  бандиты,  в
отличие от членов Братства, поэтому  доктор  Джонс  не  колебался:  набрал
рукой  повод,  замедляя  движение,  после  чего  тремя   профессиональными
выстрелами свалил троих седоков на дорогу. Остальные, все  вдруг  осознав,
превратились в эфемерный, стремительно исчезающий в пыли мираж - мстить за
погибших товарищей было не в традициях этих  здравомыслящих  людей.  Тогда
доктор Джонс собрал освободившихся лошадей, держа их за уздечки, и  погнал
обратно.
     Он спрятал  добытый  гужевой  транспорт  на  противоположной  стороне
холмов, привязав концы поводов к крепенькому приземистому деревцу.  Лошади
предназначались для отца, для Маркуса Броуди и, в перспективе,  для  Эльзы
Шнайдер - ровно три. Больше, по  его  мнению,  эти  средства  передвижения
никому не могли потребоваться.
     Бой  между  тем  заканчивался.  Немцы,  хоть  их  остались   единицы,
героически пытались переходить в атаку. Членов Братства  осталось  и  того
меньше, однако они пытались героически защищаться.  Танк,  взобравшись  на
склон, безжалостно подавлял из имеющихся на борту  пушек  последние  очаги
сопротивления - как на одной, так и на другой стороне гряды. Генри  Джонса
нигде не было видно, ни живого, ни мертвого. Всадник промчался вдоль линии
фронта маленьким грозным смерчем, разбрасывая в обе стороны вопль:  "Отец,
отец, отец!" Ответа ему не последовало, зато оживился танк. Все правильно:
внутри командовал господин оберштурмбанфюрер Вернер Вольфганг. Благородная
ненависть нациста к личному врагу удачно совпала  с  ненавистью  к  врагам
Рейха, поэтому танк прекратил расстрел обреченных  солдат  Храма  и  начал
сползать  с  холма  обратно  на  дорогу.  Индиана,  так  и  не   обнаружив
Джонса-старшего, поскакал обратно, вот  тут-то  и  пересеклись  траектории
соперников.
     Танк был настоящим чудовищем. Чем ближе к нему находишься, тем  яснее
это  понимаешь.  Модель  "Т-II"  -  не  из  новых,  но  тоже   впечатляет.
Тридцатимиллиметровая броня, пушка калибром  37  мм.  Трудно  представить,
чтобы человечество придумало что-нибудь более страшное и совершенное.  Они
неумолимо сближались, рыцарь и монстр.  Дернулась  малокалиберная  боковая
пушка, отрыгнув снаряд. Промах!  Рыцарь  на  несколько  мгновений  покинул
дорогу, чтобы зачерпнуть, не  слезая  с  коня,  горсть  грязи  в  кулак  -
продемонстрировав таким  образом  красивый  прием  джигитовки,  взятый  из
русских  цирков.  И  два  вихря  помчались  параллельно,  сблизившись   на
расстояние поцелуя. Выдержав паузу (попросту собравшись с духом),  Индиана
прыгнул, изо всех сил стараясь не задеть гусеничную ленту. Он  смотрел  на
раскрытый люк, он стремился именно туда - изнутри взорвать этого зверя,  -
но сначала требовалось сделать кое-что другое. Он вскарабкался  по  броне,
помогая себе одной рукой,  сохраняя  подготовленную  для  диверсии  грязь,
после чего замазал смотровую щель водителя.  Ослепший  монстр  затормозил,
мгновенно потеряв ориентировку.
     Пока совершалась эта мелкая пакость, из люка танка появилась  рука  с
"Парабеллумом", затем и сам владелец  "Парабеллума".  Поймав  краем  глаза
постороннее движение, Индиана среагировал раньше, чем  стрелок  сообразил,
куда целиться. Трофейный пистолет не  дрогнул  в  его  руке.  Убитый  член
экипажа молча сполз обратно. Следующий боец выскочил из чрева  танка,  как
пробка из шампанского - два выстрела прозвучали одновременно. И  обе  пули
ушли мимо: танк резко развернулся.  Очевидно,  водитель  пытался  нащупать
дорогу, руководствуясь указаниями командира. Вторую смотровую щель Индиана
не успел запачкать. В результате враги  попали  в  объятия  друг  друга  -
буквально!  -  и  огнестрельное  оружие  куда-то  подевалось.  Драться  на
дергающемся танке очень неудобно, достаточно  одного  неловкого  движения,
чтобы навсегда потерять равновесие. Немец оказался менее ловок.  А  может,
ему помог упасть прямой левый в голову, который  удачно  провел  археолог.
Так или иначе, но солдат  Рейха  зацепился  ботинком  за  клепаную  деталь
неясного назначения и рухнул на дышащие пылью траки. Неуловимое  мгновение
- и трепыхающееся тело уехало вместе с гусеницей, разинутый рот исчез  под
опорным катком...
     - Инди! - позвал чей-то голос.
     Доктор Джонс оглянулся. Он замер.  И  танк  тоже  вдруг  остановился,
успокоившись.
     Из люка выглядывал отец.
     - Что ты здесь делаешь? - ошалело спросил сын.
     - Я хотел увести Маркуса с дороги, - виновато объяснил  Генри,  -  но
они забрали нас обоих.
     - А что здесь делает Маркус?
     - Его заставили быть консультантом, вместо меня. Вывезли из  Венеции,
вот почему мы  не  нашли  его  там.  Он  ведь  очень  хороший  специалист,
Маркус...
     - Дети! - закричал Индиана. - Дети вы малые! Ну что вы суетесь-то  во
все, под ногами путаетесь!
     - Они просили тебя спуститься к ним в  танк,  -  обиделся  старик.  -
Сказали почему-то, что ты обязательно выполнишь их просьбу, я  не  понимаю
только, почему. А вообще, ты грубиян, младший.
     - Я должен спуститься, потому что иначе они убьют вас, сэр, - выцедил
Индиана. - Пусти, дай мне залезть.
     - Убьют? - озадачился сэр Генри, отступая.
     Сильные руки приняли  гостя  и  грубо  усадили  на  рифленый  настил.
Встретивший его немец, очевидно, был командиром экипажа - на это указывало
суровое, взмокшее под шлемом лицо  воина.  Вернер  Вольфганг  располагался
здесь же,  в  верхнем  отсеке.  Из  нижнего  моторного  отсека  выглядывал
водитель, с таким же суровым потным лицом. Больше в экипаже  живых  немцев
не осталось, обоих стрелков доктор Джонс вычеркнул из списка.  Вместо  них
по углам жались два старика. Труп солдата лежал на решетке. Было  жарко  и
тесно.
     - Хэлло, Маркус, - не вполне приветливо буркнул Индиана.
     Броуди ничего не ответил, загнанно глядя  на  всех  сразу  и  держась
руками за радикулитную спину.
     - Со мной не поздороваетесь? - весело  поинтересовался  Вольфганг.  -
Ну, как хотите.
     Он  уверенно  направлял  в  цель  офицерский  "Вальтер",  готовый   к
немедленному  употреблению.  Именно  этим  и   объяснялось   его   хорошее
настроение:
     - Правильно Эльза говорила! Пока  вы,  уважаемые  Джонсы,  вместе,  с
каждым из вас можно делать, что угодно.
     Командир танка также был вооружен  и,  судя  по  нездоровому  огню  в
глазах, очень опасен для пойманного врага Рейха. Так и  оказалось.  Стоило
Вольфгангу  лишь  легонько  кивнуть  своему  подчиненному,   как   тот   с
наслаждением обрушил пистолет на голову пленника -  рукояткой  в  теменную
область. У танкистов, значит, было принято мстить за погибших товарищей...
     Мир разломился.
     Отец крикнул: "Инди!", но сын этого не услышал. Отец поднял голову  и
странным долгим взглядом посмотрел,  играя  желваками,  на  удовлетворенно
ухмыляющегося  офицера,  но  потерявший  сознание  герой  не  мог  ощутить
вскипевшего  в  старом  профессоре  волнения.  Оберштурмбанфюрер,  уже  не
обращая на поверженного соперника никакого  внимания,  приказал  командиру
танка: "Вот что, обер-лейтенант. Придется тебе слазить, очистить смотровую
щель. Потом соберешь всех наших, кто остался...". Через  несколько  минут,
когда подчиненный исчез, унеся в сердце приказ, а  начальник  обратился  к
водителю танка:  "Чего  стоишь,  езжай  к  грузовикам!",  Индиана  еще  не
очнулся.
     Он очнулся чуть позже.  К  нескольким  минутам  приплюсовалась  одна,
решающая, и сознание  вернулось.  Все-таки  удивительной  головой  обладал
профессор  чикагского  университета!  Танк  равномерно  двигался  куда-то,
тяжело гудел, поэтому стон очнувшегося едва не затерялся:  "Эй,  жених..."
Вольфганг услышал, даже дернул от неожиданности пистолетом.
     - Куда едем? - спросил Индиана уже вполне отчетливо. - К нашей  общей
шлюхе, или пока нет?
     -  Ну,  ты...   -   угрожающе   начал   господин   оберштурмбанфюрер,
приподымаясь, как-то вдруг потеряв начальственное выражение лица.
     - А я вас понимаю, Вернер. Не поделить девку с янки, что  может  быть
естественнее для истинного арийца?
     Офицер изволил психануть. Он шагнул к  лежащему  без  движения  телу,
поправляя перчатки - чтобы поучить обнаглевшего плебея правильным манерам.
Но  повторения  сцены,  имевшей  место  в  библиотеке  замка   Грумм,   не
получилось. Индиана Джонс на этот раз не был связан,  и  нацист  во  гневе
упустил  из  виду  столь  очевидное  обстоятельство.  Иначе  говоря,  была
совершена роковая ошибка, потому что пока оскорбленный жених готовил удар,
склоняясь над жертвой, ненавистная живучая тварь ударила его  первой.  Без
замаха, коленом в голень. Драка в тесноте сильно  отличается  от  драки  в
нормальном пространстве, обычные приемы тут не годятся. Вольфганг этого не
знал, зато знал Индиана. Нацист упал, перевалившись через доктора Джонса -
головой в раскрытый люк нижнего  отсека.  Доктор  Джонс  взгромоздился  на
своего партнера, попросту лег на него, обнял одной рукой  за  шею,  второй
попытался вырвать пистолет. В результате случилось несколько выстрелов,  и
все ушли в нижний  отсек.  Водитель  что-то  громко  и  коротко  произнес,
впрочем, непонятно, что именно.
     Индиана рявкнул, вывернув голову на  пассажиров:  "Вылезайте  отсюда,
быстро!" Первым вскарабкался по трапу мистер  Броуди,  впитав  разрешение,
как кожа младенца впитывает  детский  крем.  Отец  спросил:  "Помочь  тебе
чем-нибудь,  Инди?"  Вольфганг,   озверев,   попытался   перевернуться   и
приподняться. Оружие выпрыгнуло из его руки, совершило пируэт и  с  лязгом
грохнулось на железный ящик  с  боезапасом.  Генри  Джонс  аккуратно  взял
"Вальтер" и вновь спросил:  "Подать  тебе  пистолет?"  "Беги,  кретин,  не
мешайся!" -  прошипел  сын-грубиян.  "Лестница  у  них  какая-то  влажная,
скользкая", - пожаловался отец, взбираясь вслед за Маркусом по  трапу.  Но
вылезти  на   волю   так   просто   не   удалось:   навстречу   скатывался
обер-лейтенант. Он возвращался в танк,  отшвырнув  уже  вылезшего  мистера
Броуди: "Остановитесь, куда прете! Вы с ума  сошли!"  Генри  вздрогнул  и,
сказав:  "Ой!",  спустил  курок  "Вальтера".  Грохнул  очередной  выстрел.
Обер-лейтенант тоже  вздрогнул,  бесконечно  удивившись,  затем  попытался
что-то произнести в ответ, но не сумел - повалился на клепаный пол.
     "Я не хотел!" - во всю мощь голосовых связок оповестил мир  профессор
Генри Джонс. Он вывалился из люка на волю. С громкими загадочными стонами:
"Случайно получилось! Случайно!" - он скатился по броне назад,  в  кипящую
дорожную пыль.
     Беспокойство командира танка было вполне объяснимым. Водитель сидел в
своем отсеке, абсолютно равнодушный к происходящему. Он навсегда прекратил
шевелить органами управления - как  собственными,  так  и  вверенного  ему
механизма. Точнее, водитель лежал, обмякнув на педали главного  фрикциона.
Танк несся с максимальной скоростью - точно в стоящий на дороге  грузовик.
Воткнулся, с  хрустом  смял  капот,  опрокинул  и  некоторое  время  тащил
изуродованный автомобиль с собой.
     Вольфганг, выкрутившись из объятий археолога  (сильный  был  мужчина,
тренированный), рухнул в нижний отсек и с  криком:  "Смотри,  куда  едешь,
свинья!" схватил труп за шиворот. Тот послушно перевалился с одного рычага
поворота на другой, заняв новое положение. Фрикционы  отработали  команду:
монстр  развернулся,  опрокинув  следующий   грузовик   -   последний   из
оставшихся, - и помчался в обратном направлении.
     Индиана  прыгнул  следом  за  нацистом.  Враг,  впрочем,  ждал   его,
приготовился, даже ударил, но  ведь  кулаки  в  такой  тесноте  совершенно
бесполезны, только грязные приемы здесь годятся, только подлые.  Например,
такие - просунуть руку вниз и схватить цепкими пальцами все, что  найдется
в паху соперника. Взять в горсть, вместе с  проймой  форменных  штанов,  и
сжать, не  жалея  сил.  Ну  как,  жених,  нравится?..  Вернер  задохнулся,
округлив глаза, застыл в неестественной позе. Очень  удобно,  чтобы  взять
свободной рукой его за волосы и приложить головой в стену. И еще раз  -  в
стену. И еще раз...
     В  смотровую  щель,  очищенную  от  глины,  было  видно,   что   танк
двигается... двигается как раз туда... как раз к тому месту на дороге, где
"братья" зарыли...
     - Инди! - кричал Генри Джонс, упав с танка. - Вылезай! -  Он  смотрел
вслед удаляющемуся облаку пыли и кричал, кричал и смотрел.
     А потом был  взрыв.  Дорога  будто  перевернулась,  подбросив  модель
"T-II" вверх. Мир дрогнул и оцепенел. Через долю мгновения раздался второй
взрыв - это произошла детонация  боезапаса,  хранившегося  в  командирском
отсеке, -  и  танка  не  стало.  Старик,  приподнявшись  на  четвереньках,
продолжал смотреть - теперь уже на  гигантскую  грязевую  тучу,  закрывшую
путь вперед.  Он  отчетливо  понимал:  никто  после  него  не  вылезал  из
раскрытого башенного люка, а  значит,  никто  из  оставшихся  в  танке  не
спасся...
     Подошел, качаясь, Маркус Броуди, упал рядом, но Джонсу-старшему  было
это безразлично. Затем  вокруг  американцев  собрались  оставшиеся  немцы,
которые после коротенького совещания  решили  пленных  расстрелять  и  уже
приложили  к  их  затылкам  стволы,  но  это  так  же   было   безразлично
Джонсу-старшему. А затем из тучи, медленно  оседающей  на  дорогу,  выполз
некто страшный, некто черный от копоти. Палачи вскинулись, прервав  казнь,
однако несколько выстрелов  закончили  их  приключения.  Джонс-младший  не
разучился стрелять.
     - Инди! - всхлипнул старик. - Ты жив?
     - Не знаю, - сипло ответил некто.
     - Как это может быть? Ты не контужен?
     - Выполз через люк механика, прямо на  дорогу.  Я  выполз,  а  Вернер
остался. Танк прет, а я в пыли  так  и  лежу...  -  он  словно  бредил,  -
...Вернера больше нет, а Эльза есть... - он упал рядом с отцом на колени.
     - Инди... - заплакал старик и обнял героя.



                                 3. ХРАМ

     Через полчаса путешественники нашли спрятанных лошадей, заняли  места
в седлах и двинулись в  путь.  Старики  вполне  удовлетворительно  владели
верховой ездой - все-таки они были американцами, выросшими  к  тому-же  не
где-нибудь, а в Старфорде. Генри Джонс еще вчера  это  доказал...  (Вчера,
когда воины Братства подстрелили под археологами коней, он грамотно  упал,
успел расслабиться, ничего не повредил. Правда, и конь его не  споткнулся,
сделал по инерции несколько шагов на подгибающихся ногах)... да  и  Маркус
Броуди сразу забыл про свой радикулит,  едва  ощутил  задницей  деревянную
лавку седла, а до  того  -  со  знанием  дела  проверил  амуницию  лошади,
подергал пряжку подпруги, поправил оголовье уздечки... Итак, поход к Храму
продолжался.
     - Друзья мои, - объявил Генри,  -  я  должен  вам  кое-что  сообщить.
Видите ли, Касым перед смертью рассказал мне много интересного...
     - Ты что, умудрился допросить его? - удивился Индиана. Реплика стоила
некоторого труда: герой поморщился, потянулся рукой к голове и  в  который
раз потрогал вздувшуюся под шляпой огромную шишку.
     - Что ты, нет, конечно.  Несчастный  мальчик  бормотал,  а  я  просто
вслушивался. Иногда  задавал  вопросы...  Не  перебивай  меня,  Инди,  это
действительно очень интересно. Дело в том, что...
     Дело в  том,  что  Братство  хранителей  Чаши  основали  крестонос