крытый
            пледом, читая книгу и, возможно, куря, сидит Гамлет.
Розенкранц  наблюдает, как наступает утро, превращающееся постепенно в яркий
                                  полдень.

Предполагать я ничего не предполагаю. (Встает. Гильденстерн просыпается.) Но
ситуация, как я понимаю, следующая. Там - запад, если только мы не сбились с
курса,  в  каковом  случае сейчас - ночь; король дал мне столько же, сколько
тебе,  король  дал тебе столько же, сколько мне; король не давал письма мне,
король  дал  письмо  тебе;  что  в  письме,  мы не знаем; мы везем Гамлета к
английскому   королю,  неизвестно  которому,  и  узнаем  это,  только  когда
доберемся;  передаем  ему  письмо, которое содержит или не содержит что-либо
относительно  нашего  будущего,  и  если  нет,  то тогда - все, и перед нами
полная  неопределенность, если только там существует неопределенность. И еще
-  все  могло  бы  быть  и хуже. В общем, мы использовали все возможности...
Притом  - без всякой поддержки извне. (Ложится снова; оба лежат на животах.)
Вот перестанем дышать, и нас не будет.

     Слышен приглушенный звук флейты. Оба садятся; повышенный интерес.

     Гильденстерн. Так, начинается.
     Розенкранц. Да, но что именно?

                            Они слушают музыку.

     Гильденстерн (возбужденно). Среди этой пустыни и - наконец - звук! Пока
ты на судне (предположим) и пока ты в бездействии (предположим) - эту полную
и абсолютную тишину нарушают только ленивые  мокрые  шлепки  воды  да  скрип
шпангоута. Что позволяет думать, верней,  предположить,  верней,  надеяться,
что хоть что-нибудь да произойдет. И вот - флейта. Какой-то морячок приложил
свои губы к деревянной свистульке и перебирает  пальцами  эти  -  как  их  -
клапаны, куда поступает воздух, и из его уст возникает, посредством  флейты,
так сказать, весьма красноречивая музыка. Подобная  вещь  способна  изменить
весь ход событий! (Пауза.) Ступай посмотри, в чем дело.
     Розенкранц. Кто-то играет на флейте.
     Гильденстерн. Сходи и посмотри, в чем дело.
     Розенкранц. И что потом?
     Гильденстерн. Не знаю - пусть сыграет что-нибудь.
     Розенкранц. Зачем?
     Гильденстерн. Быстро! - пока не пропал импульс.
     Розенкранц. Зачем! - что то происходит. Я этого почти не заметил.

Он  прислушивается,  делает  шаг  в сторону выхода. Замирает. Прислушивается
более  внимательно;  меняет  направление.  Гильденстерн  не обращает на него
внимания.  Розенкранц  озирается,  пытаясь  понять, откуда доносится музыка.
Наконец он направляется - почти невольно - к средней бочке. Останавливается.
Оборачивается к Гильденстерну, но тот не реагирует. Во время всей этой сцены
Розенкранц не произносит ни слова, но его лицо и руки выражают недоверие. Он
стоит  около средней бочки и смотрит на нее. Внутри нее продолжается музыка.
Он  пинает  бочку  ногой.  Флейта умолкает. Он направляется к Гильденстерну.
Флейта  начинает  снова.  Он  на  цыпочках  возвращается  к бочке. Поднимает
крышку.  Музыка  звучит громче. Опускает крышку. Музыка звучит тише. Он идет
назад  к  Гильденстерну.  Но  в этот момент - приглушенно - начинает звучать
барабан.  Розенкранц  замирает. Оборачивается. Изучает взглядом левую бочку.
Барабан   продолжает   как   бы   аккомпанировать   флейте.   Он  подходит к
Гильденстерну.  Открывает  рот,  чтобы заговорить. Не делает этого. Вступает
лютня.  Он оборачивается лицом к третьей бочке. Вступают другие инструменты.
В  конце концов становится очевидным, что в этих трех бочках разместились со
своими  инструментами  играющие ту мелодию, которую они до этого в спектакле
                       уже трижды исполняли, актеры.
                            Музыка продолжается.
       Розенкранц садится рядом с Гильденстерном; оба смотрят в зал.
                         Мелодия подходит к концу.
                                   Пауза.

По-моему, это целый оркестр. (С тоской.) Ужасна смесь зерна с половой...
     Гильденстерн. О даждь нам днесь мотивчик новый.

 Крышка средней бочки откидывается, из нее показывается голова 1-го актера.

     Актер. Ага! Все в одном корыте! (Вылезает, обходит все бочки, стуча  по
крышкам.) На выход! На выход!


Невероятно, но все актеры вылезают из бочек, со своими инструментами, только
без тележки; несколько узлов. Не хватает только Альфреда, 1-й актер доволен.
                          Обращаясь к Розенкранцу:

Где это мы?
     Розенкранц. В плавании.
     Актер. То есть мы еще не приехали.
     Розенкранц. Ну-с, готовы ли мы для Англии?
     Актер. Что до меня, то все в порядке. Вряд ли они там в Англии  слишком
требовательны. А-а-альфред!

                   Из бочки 1-го актера вылезает Альфред.
Актеры все еще в костюмах пантомимы: король с королевой, Альфред - королева,
                     отравитель и две фигуры в плащах.

     Гильденстерн. Что вы здесь делаете?
     Актер. Путешествуем. (К актерам.) Отлично - а теперь отойдите на задний
план.

                   Актеры отходят немного в глубь сцены.

(К  Гильденстерну.)  Рады нас видеть? (Пауза.) Пока что вы выбрались из этой
истории отлично.
     Гильденстерн. А вы?
     Актер. Впали в немилость. Пьеса оскорбила короля.
     Гильденстерн. Да.
     Актер. Естественно, он сам второй муж. Конечно, бестактность.
     Розенкранц. Пьеса, во всяком случае, была неплохая.
     Актер. А! Нам же не дали ничего сделать. Прервали, когда  действительно
становилось  интересно.  (Смотрит  в  сторону  Гамлета.)   Вот   как   нужно
путешествовать.. .
     Гильденстерн. Что вы там делали?
     Актер. Прятались. (Указывает на костюмы.) Примчались сюда в чем были.
     Розенкранц. Безбилетники.
     Актер. Естественно - нам не заплатили. По слегка не  зависящим  от  нас
обстоятельствам. Жизнь - игра азартная, с ничтожными шансами. Будь она пари,
никто б не принял. Вы знали, что каждое  число,  помноженное  на  два,  дает
четное?
     Гильденстерн. Неужели?
     Актер. Век живи, век учись. На собственной шкуре.  Но  мы,  актеры,  мы
учимся и учимся. Знаете, что происходит со старым актером?
     Гильденстерн. Нет. Что?
     Актер. Ничего. Продолжает паясничать. Странно, а?
     Гильденстерн. Что?
     Актер. Видеть нас.
     Гильденстерн. Я знал, что это не конец.
     Актер. Живых и здоровых. Что вы об этом всем теперь думаете?
     Гильденстерн. Мы не слишком в курсе.
     Актер. Потолкуйте с ним.
     Розенкранц. Это можно.
     Гильденстерн. Но бесполезно.
     Розенкранц. Хотя возможно.
     Гильденстерн. Но ничего не даст.
     Розенкранц. Однако не запрещено.
     Гильденстерн.  Конечно.  Мы  не  в  тюрьме.  Никаких   ограничений   не
установлено, никаких запретов. Мы - пока что - обеспечили - или обрекли себя
- на известную независимость - пока что. Случайности,  каприз  -  в  порядке
вещей. Другие колеса, конечно, крутятся, но нас это не  касается.  Мы  можем
дышать. Можем отдыхать. Можем делать и говорить что хотим и кому хотим,  без
ограничений.
     Розенкранц. Конечно, в известных пределах.
     Гильденстерн. Именно в известных.

Гамлет  подходит  к  рампе  и  смотрит  в  публику.  Остальные  молча за ним
наблюдают.  Гамлет  громко  отхаркивается  и  плюет в зал. Секундой позже он
        подносит руки к глазам и, протирая их, уходит в глубь сцены.

     Розенкранц.  Потребность  в  философской  интроспекции  -  его,   можно
сказать, главная черта. Что не значит, что он безумен. И не значит, что нет.
Чаще  всего  это  вообще  ничего  не  значит.  Что  может  быть  и  не  быть
разновидностью безумия.
     Гильденстерн. На самом деле все  дело  в  симптомах.  Многозначительные
реплики, мистические аллюзии, перепутанные имена, старания уверить нас,  что
его отец - это его мать, и тому подобное; отказ  от  телесных  удовольствий,
намеки на самоубийство, потеря веселости,  боязнь  замкнутого  пространства,
чтоб не сказать - тюрьмы, упоминание верблюдов, хамелеонов, каплунов, китов,
ласок, ястребов и цапель - загадки,  каламбуры,  отговорки;  потеря  памяти,
паранойя,  близорукость;  миражи,  галлюцинации;  наскакивание  с  ножом  на
стариков, оскорбление родителей,  презрение  к  возлюбленной;  появление  на
людях без шляпы, дрожащие колени, спущенные чулки, вздохи,  как  у  мучимого
любовной лихорадкой школьника, - что в его возрасте уже немного чересчур.
     Розенкранц. И разговаривает сам с собой.
     Гильденстерн. И разговаривает сам с собой.

            Розенкранц и Гильденстерн вместе отходят в сторону.

Н-да, и чем все это кончится для нас?
     Розенкранц. Этот актер...
     Гильденстерн. Его пьеса рассердила короля - -
     Розенкранц. - рассердила короля - -
     Гильденстерн. - который приказал его арестовать - -
     Розенкранц. - приказал арестовать - -
     Гильденстерн. - и он бежит в Англию - -
     Розенкранц. На корабле, где встречает - -
     Гильденстерн. Гильденстерна и Розенкранца, везущих Гамлета, - -
     Розенкранц. - который тоже рассердил короля - -
     Гильденстерн. - и заколол Полония - -
     Розенкранц. - рассердил короля разными выходками - -
     Гильденстерн. - в Англию. (Пауза.) Так это выглядит.
     Розенкранц (взрываясь). Случайность! Все, что мы  делаем,  случайность!
Боже мой, да неужто мы не имеем права на хоть сколько-нибудь логический  ход
вещей?!

В  момент  произнесения  этих слов на корабль нападают пираты. Шум, беготня,
                              вопли: "Пираты!"
Все  мечутся  в  замешательстве. Гамлет выхватывает меч и бросается к рампе.
Розенкранц, Гильденстерн и актер выхватывают мечи и бросаются в глубь сцены.
На  полпути  сталкиваются. Гамлет снова кидается, на этот раз в глубь сцены;
Розенкранц  и  Гильденстерн  -  к  рампе.  Опять сталкиваются. В это время -
большая  перепалка  и  крики  справа  в глубине сцены. Все четверо - Гамлет,
Розенкранц, Гильденстерн, актер - устремляются в глубь сцены, восклицая:

     Бей их!
     К оружию!
     Пираты!
     Сюда!
     На помощь!
     Получай!
     Бей их!

Все   четверо   взбегают   наверх,   видят   нечто,   что  им  не  нравится;
останавливаются   в  замешательстве;  потом  бросаются  назад  к  авансцене,
спасаясь.   Впереди   -  Гамлет,  он  прыгает  в  бочку,  что  слева.  Актер
забирается в бочку, что справа, Розенкранц и Гильденстерн влезают в среднюю.
                           Все крышки опускаются.
            Свет начинает меркнуть, пока слышится шум сражения.
                               Шум затихает.
                                 Светлеет.
        Средней бочки - с Розенкранцем и Гильденстерном - не видно.
Крышка   правой   бочки   поднимается;   высовываются  головы  Розенкранца и
                               Гильденстерна.
  Крышка другой бочки - Гамлета - поднимается; высовывается голова актера.
               Все видят друг друга и тотчас опускают крышки.
                                   Пауза.
                        Крышки медленно поднимаются.