.
   - Я бы так не поступила. - Она смотрела ему прямо в глаза.
   - Да, это я глупость сморозил, - ласково согласился он. - Ты ведь  у  нас
не трусиха, правда? Это одна из  причин,  по  которой  я...  -  Он  внезапно
замолчал, и на его лицо вернулась  уже  знакомая  ей  загадочная,  надменная
маска, под которой спряталась появившаяся было в глубине  глаз  нежность.  -
Одна из причин, по которой мне хочется тебе помочь, - без  запинки  закончил
он, хотя у нее было ощущение, что он недоговаривает.
   Когда они подошли к двери, она бросила на него  нерешительный  взгляд,  и
он, поворачивая одной рукой ручку, другой приподнял ее подбородок.
   - Наши заверения в вечной любви будут выглядеть куда  убедительнее,  если
ты перестанешь смотреть так, будто  тебя  ведут  на  гильотину,  -  негромко
сказал он. - О'кей?
   - Маршалл, пожалуйста, погоди  минуточку,  -  взмолилась  она.  -  Может,
отложим до  утра?  Незачем  рассказывать  всем  об  этом  немедленно.  Давай
подумаем...
   - Этот выход напрашивается сам собой, а спешить  необходимо,  иначе  Грег
успеет  предать  гласности  свою  версию  наших  отношений.   -   Он   криво
ухмыльнулся. - Не беспокойся, пчелка моя, все утрясется. Поживешь  полгодика
в Португалии, приведешь в порядок мою виллу - и можешь  возвращаться  домой,
свободная как ветер и с отличным загаром. Что может быть проще?
   Ей пришлось признать, что его доводы убедительны.
   - О'кей.
   Келси заставила себя улыбаться, идя с ним рука об руку  через  комнаты  в
сад, где находилась ее мать. Хотя она шла с ним рядом  и  он  держал  ее  за
руку, она не была уверена, что, согласившись на его невероятное предложение,
поступила благоразумно. У нее было неприятное чувство, что, сменив Грега  на
Маршалла, она, возможно, попала из огня да в полымя,  причем  во  много  раз
более опасное.  Нет,  она,  наверно,  сошла  с  ума,  если  доверилась  ему,
позволила  его  гладким  словесам  и  внешней  заботе  о   ее   благополучии
перечеркнуть все, что было ей о нем известно. Возможно, его предложение и  в
самом деле вызвано желанием вернуть старый долг отцу, но тем  не  менее  она
становится его невестой со всеми вытекающими из этого последствиями,  и  она
не может точно предугадать, чего ей от него ожидать. Или, что гораздо важнее
- и тут постепенно нараставший где-то в глубине панический страх  перехватил
ей дыхание, - она не знает, чего ей ждать от себя.  Она  доверяла  себе  еще
меньше, чем ему; рядом с ним силы ее оставляли. Разумеется, это  всего  лишь
физическое влечение, тем более что ему в таких делах опыта не  занимать,  но
это ставит ее в уязвимое положение, а ей это не нравится.
   - Улыбочку, любовь моя! - вполголоса протянул Маршалл, когда они  наконец
разыскали Рут и направились к ней.
   - Ну, как вечер, Маршалл? - При виде парочки Рут расплылась в улыбке.
   - Лучше не бывает, Рут, - бархатным голосом пророкотал Маршалл.
   Он нагнулся и прошептал что-то матери на ухо, и у той  глаза  полезли  на
лоб. Когда потрясенный взгляд матери окинул раскрасневшееся лицо Келси,  она
содрогнулась от страха, а когда в глазах Рут отразилось удивление, восторг и
ликование, она почувствовала, что сердце у нее уходит в пятки.  Ясное  дело,
мама не будет против, если Маршалл  прошептал  ей  на  ухо  волшебное  слово
"брак". Она вдруг поняла, что где-то в глубине души надеялась на то, что Рут
ни за что не согласится и потребует отложить помолвку, чтобы дать  ей  время
на размышления.
   - Ax, доченька, поздравляю... - Когда  мать  заключила  ее  в  объятия  и
крепко прижала к груди, Келси поймала  поверх  ее  головы  довольный  взгляд
Маршалла, которого происходящее явно забавляло. - Какая чудесная новость, да
еще в твой день рождения! - ликовала мать, пребывая в блаженном неведении  о
том, что новоиспеченная невеста в  этот  момент  посылает  будущему  супругу
такой испепеляющий взгляд, что мужчину послабее он бы просто свалил с ног. -
А я и знать не знала...
   Келси мужественно выдержала объявление о помолвке и последовавшие за  ним
шумные поздравления, пожелания счастья, улыбаясь  через  силу  и  необычайно
старательно разыгрывая роль взволнованной влюбленной.  Не  ускользнувшие  от
нее озадаченные взгляды и перешептывания  сослуживцев  подействовали  на  ее
нервы как укол адреналина. Было ясно, - усилия Грега не пропали  даром:  все
они считали, что она принадлежит ему; от мысли, что она  утерла  нос  Грегу,
Келси приняла еще более горделивую осанку, и это дало ей силы ночь  напролет
смеяться и танцевать, так что никто не смог бы догадаться, что ее умственные
и физические силы на пределе и она вот-вот свалится в нервной горячке.
   - Завтра во второй половине дня я  позвоню  и  договорюсь  о  встрече,  -
шепнул Маршалл, прощаясь на крыльце. Он уезжал последним:  остальные  гости,
поглотив  целое  море  кофе,  наконец  разъехались.  -  Нам  нужно   кое-что
обговорить, и мне бы хотелось, чтобы ты не позднее конца  месяца  выехала  в
Португалию.
   Она слушала и смотрела на него невидящими глазами; в ее душе царил  такой
хаос, что суть его слов не доходила до ее сознания, а что-либо ответить было
выше ее сил.
   - Ты совсем разбита. - Он протянул руку и заботливо поправил  упавший  ей
на лицо локон, затем его пальцы скользнули вниз по щеке и осторожно и  очень
нежно обвели причудливый контур губ, которые  от  этой  ласки  непроизвольно
дрогнули. - Постарайся за остаток ночи как следует выспаться.
   Там, где он коснулся губ, кожу покалывало, но она  по-прежнему  не  могла
произнести  ни  слова  и  лишь  пристально  смотрела   на   него   огромными
потрясенными глазами, сиявшими в тусклом свете, падавшем из окон холла.
   - Какая ты красавица, - хрипло проговорил  он,  поглядев  на  нее  сверху
вниз, и медленно, как будто нехотя, наклонил голову и прильнул к ее губам  -
сначала нежно  и  вкрадчиво,  а  затем,  когда  она  не  шевельнулась  и  не
попыталась высвободиться, медленным, мучительно-страстным поцелуем.
   Он все теснее прижимал ее к себе, пока она не  ощутила  все  контуры  его
твердого, как железо, тела и у нее не осталось сомнений  в  неистовости  его
желаний; а едва она это почувствовала, как к  ногам  прилила  теплая  волна,
колени задрожали, а руки сами собой  обвили  его  широкие  плечи.  Когда  он
наконец осторожно отстранил ее, она, уже ничего не стыдясь, сама прижималась
к нему, потеряв в водовороте захлестнувших ее чувств представление о времени
и пространстве.
   - Похоже, на  этот  раз  я  поступаю  вразрез  с  закрепившейся  за  мною
репутацией и отказываюсь воспользоваться моментом. Для тебя  это  был  очень
тяжелый день. - С кривой усмешкой он отступил на шаг, а у нее вдруг возникло
безрассудное желание размахнуться изо всех сил и залепить ему пощечину.  Как
он смеет оставаться таким невозмутимым и сдержанным, когда каждый нерв в  ее
предательском теле требует разрядки? Отсутствие опыта лишает ее  возможности
противостоять  его  чувственным  ухищрениям;  он  пугающе  опасен,   а   она
превратилась в  беспомощную  марионетку,  которую  он  дергает  за  ниточки,
заставляя выделывать па, от  которых  он  получает  какое-то  непонятное  ей
наслаждение.
   - Да, я очень устала, - с трудом шевеля губами, ответила она.
   - Тогда до завтра.
   - Если только не передумаешь. -  Она  сама  не  знала,  что  побудило  ее
сказать эти слова, но внезапно стоявший перед ней улыбающийся немногословный
мужчина превратился в холодного, угрюмого незнакомца  с  леденящим  взглядом
черных глаз и угрожающе сжатыми губами.
   - Только не вздумай пойти на попятный, - вполголоса проговорил он.  -  Ты
заключила это соглашение, и ты, как и я, будешь его выполнять.  Тебе  хорошо
известно: я не собираюсь менять  своего  решения  и  тебе  не  позволю.  Что
сделано, то сделано. - От его  взгляда  у  нее  пересохло  во  рту.  -  Тебе
понятно? - Испуганно опустив ресницы, она молча кивнула. - Я никому не давал
себя дурачить, Келси, и не позволю этого даже тебе. Ты отправишься со мной в
Португалию в качестве моей невесты и сыграешь выпавшую тебе роль  до  конца.
После этого я ни к чему не буду  тебя  принуждать;  у  меня  нет  для  этого
никаких оснований, так ведь? -  Он  замолчал,  и  это  напряженное  молчание
противоречило его словам, но Келси уже было все  равно.  Единственное,  чего
она желала, - это чтобы этот ужасный вечер наконец  кончился  и  она  смогла
остаться наедине со своими мыслями. - Спокойной ночи, Келси. - Он больше  не
пытался до нее дотронуться и тихо ушел, не оглядываясь.
   В ту самую минуту, когда Келси блаженно вытянула  гудевшие  от  усталости
ноги под прохладной тонкой простыней, тишину нарушили первые раскаты  грома.
Гроза наконец разразилась, но, глядя  на  ослепительные  вспышки  молний  за
окном и слушая, как в стекло колотит град и шквальный ветер, Келси  невольно
пришла к печальному умозаключению, что этой грозе не сравниться с той бурей,
что в клочки разметала маленький уютный мирок, в котором она  жила.  Маршалл
снова ворвался в ее жизнь, как  безжалостный  смерч,  вырвал  из  привычной,
знакомой обстановки и, закрутив, перенес в дикую, полную  тревог  местность,
начисто лишенную понятных ориентиров, по которым можно сверяться в пути.
   Как ни старалась, Келси так и не могла понять, почему она совершила такой
безрассудный поступок и согласилась на  его  абсурдное  предложение,  однако
дело было  сделано.  Она  молча  ворочалась  с  боку  на  бок,  не  в  силах
успокоиться. Грег при всей его злобе никогда в  жизни  не  смог  бы  так  ее
потрясти, как этот  мужчина.  Гроза  за  стенами  дома  выдохлась  и  начала
стихать, но, если бешено колотящееся сердце ее  не  обманывало,  буря  в  ее
жизни еще только начиналась.

Глава 5

   - Келси, Маршалл приехал! Келси и без матери знала об этом. Она  слышала,
как прошелестели по гравию дорожки колеса его машины, но решила, что  ни  за
что не бросится к нему со всех ног, будто школьница на  первом  свидании.  С
этой минуты она решила сохранять спокойствие и держать его во  всех  смыслах
на расстоянии.
   Вчера она от усталости буквально провалилась в сон и, проспав до позднего
утра, проснулась от звука дождевых  капель,  тихонько  стучавших  в  оконное
стекло. Лежа в блаженном полузабытьи и прислушиваясь к памятному  с  детства
бодрящему перезвону церковных колоколов, доносившемуся издалека,  она  стала
размышлять о происшедшем, сопоставляя факты и отыскивая в них хоть  какую-то
логичность.
   Теперь, когда у нее появилось время для того, чтобы  осмыслить  вчерашние
события, ей пришлось признать, что предложение Маршалла было и великодушным,
и своевременным. В один миг он спас ее  от  страшных  неприятностей,  причем
так, что не пострадали ни ее гордость, ни чувство собственного  достоинства.
Он ясно дал ей понять, что рассматривает их помолвку как нечто временное, ее
можно расторгнуть по обоюдному соглашению в любое удобное для них  время,  а
пока у нее есть чем заняться. О таком  шансе  ее  подруги  на  работе  могут
только  мечтать.  Перепроектировать  интерьеры  целого   дома!   Большинство
дизайнеров получают такой заказ, если только он вообще выпадает на их  долю,
имея за плечами  лет  этак  двадцать  работы.  Внезапно  Келси  нахмурилась.
Придется как следует  потрудиться.  Необходимо,  чтобы  он  за  свои  деньги
получил достойную работу.
   Проникшие  в  комнату  соблазнительные  запахи  ростбифа  и  йоркширского
пудинга подняли Келси с постели. Она быстро приняла душ  и  натянула  чистые
джинсы и пушистый теплый джемпер. Стоял  сентябрь,  и  после  грозы  заметно
похолодало. Келси расчесывала волосы до тех пор, пока они не легли по плечам
блестящей волной, а затем, слегка тронув веки серыми  тенями,  а  ресницы  -
тушью, спустилась вниз помочь матери приготовить завтрак. Если учитывать  ее
душевное состояние, она позавтракала с отменным аппетитом, а затем, уговорив
мать подремать в гостиной, Келси убрала со стола и  принялась  мыть  посуду.
Наведя в кухне обычный образцовый порядок, она тихонько проскользнула к себе
в комнату, написала заявление об увольнении с работы и села на кровать ждать
Маршалла. Ждать его внизу было нельзя. Келси понимала, как не  терпится  Рут
узнать всю подоплеку ее скоропалительной  помолвки,  а  маминого  допроса  с
пристрастием ей сейчас  не  вынести.  Сегодня  вечером  она  возвращается  в
Лондон, и если удастся оттянуть расспросы до этого момента...
   - Келси! Ты меня слышишь? Приехал Маршалл.
   Она бросила взгляд на золотые часики. Три минуты.  Это  вполне  приличная
пауза. Теперь можно спускаться. Она сумеет встретить его достойно.
   Не ответив матери, она молча спустилась по лестнице, внешне спокойная, но
внутри вся как сжатая пружина.  Из  гостиной  доносился  его  голос,  и  она
похолодела. "Прекрати, - раздраженно  приказала  она  себе.  -  Он  тебя  не
съест".
   - Добрый день. - Входя в гостиную, она сдержанно улыбнулась,  и  Маршалл,
улыбнувшись в ответ, скользнул по ее лицу пытливым взглядом. Он  не  ответил
на приветствие, а продолжал молча жечь ее глазами, и ей скоро  стало  не  по
себе. - А я как раз заканчивала писать заявление об уходе.
   -  Само  собой,  -  медленно  протянул  он.  -  Правда,  я  об  этом  уже
позаботился. У меня с отцом Грега деловое знакомство; когда я позвонил ему и
рассказал о нашей помолвке и моих проблемах с особняком в Португалии,  он  с
превеликим удовольствием рассчитал тебя в ту же минуту.
   - Ты это сделал? - От гнева Келси даже стала заикаться. - А не кажется ли
тебе, что это несколько.., чересчур...
   - Чересчур самонадеянно? - (Так, значит, и он через столько лет не  забыл
об их столкновении в саду?) - Ничуть. Со вчерашнего дня  ты  находишься  под
моим покровительством, и я буду поступать, как сочту нужным. Боюсь,  с  этим
тебе придется смириться. - Он не повышал голоса, но в его темно-карих глазах
она безошибочно прочитала предостережение.
   - Может, поедем куда-нибудь проветриться?  -  При  матери  она  не  могла
высказать все, что думает о его самоуправстве, но, казалось, еще немного - и
она просто лопнет от возмущения.
   Едва они оказались в машине, как она коршуном налетела на него:
   - Я вполне в состоянии улаживать свои  дела  сама,  Маршалл!  Не  вздумай
больше поступать подобным образом, не посоветовавшись со мной.
   Он уже завел было двигатель, но, выслушав ее нагоняй, тут  же  снова  его
заглушил.
   - А я-то думал, что это за уловки такие? - проговорил  он  с  насмешливой
улыбкой. - Мне уже даже начало казаться, что тебе не  терпится  остаться  со
мной наедине.
   - Я не шучу! - (Ему не удастся сбить ее с толку.) - Я...
   - Погоди! - Улыбка сбежала с его лица, оно стало холодным и жестким, а  в
голосе зазвучали такие нотки, от которых перед глазами  Келси  всплыло  лицо
Анны. - Во-первых, ты нисколечко не способна сама  улаживать  свои  дела.  А
во-вторых, не знаю, как ты обычно разговариваешь со знакомыми мужчинами, но,
если я еще хоть раз услышу от тебя что-нибудь  в  подобном  тоне,  ты  очень
скоро поймешь,  что  много  на  себя  взяла.  Вчера  я  говорил  о  вежливом
обращении, и я не шутил. Понятно?
   В ее глазах застыла ярость, щеки залила обжигающая краска.
   - Понятно. Значит, мне  не  дозволено  ни  возражать  тебе,  ни  иметь  о
чем-либо собственное мнение?
   Он шепотом выругался, с тихим  вздохом  откинулся  на  сиденье  и  слегка
покачал головой, при этом скользнув взглядом по ее сердитому лицу.
   - Нет. Я не это имею в виду, и ты, черт возьми, сама отлично это  знаешь.
- Он не скрывал своего раздражения. - Ты можешь  говорить  мне  что  угодно,
однако я рассчитываю на вежливый тон. Кроме того, было бы неплохо,  если  бы
ты перестала видеть в каждом моем поступке злой умысел, но  я  не  собираюсь
требовать невозможного. Ну так как, ты серьезно хочешь покататься или, может
быть, вернемся в дом?
   Изо всех сил стараясь взять себя в руки, она пожала плечами:
   - Делай что хочешь.
   - Ты лучше так не говори, - медоточивым голосом возразил он. - Если бы  я
стал делать то, что хочу, я бы тебя сейчас крепко-крепко  поцеловал,  как  и
положено поступать с девушкой, с которой ты только что обручился.
   В ответ она  в  замешательстве  вытаращила  на  него  глаза,  и  он  тихо
рассмеялся:
   - Ну, ты и злючка...
   Они  неторопливо  проехались  по  обсаженной  деревьями   главной   улице
маленького городка, который по  размерам  лишь  ненамного  перерос  деревню.
Выехав за черту города, Маршалл на перекрестке свернул с шоссе, которое вело
к Лондону, и прибавил скорости.
   Проехав некоторое время в полном молчании,  они  оказались  на  маленькой
площади,  бывшей  центром  крохотной  деревушки;  здесь  Маршаллу   пришлось
притормозить, чтобы пропустить  перебегавших  дорогу  детей,  как  вдруг  из
живописной старинной церкви напротив на  улицу  высыпали  люди:  здесь  была
свадьба.
   - Ой, они хотят сфотографироваться на природе! - воскликнула Келси, видя,
что кортеж располагается под раскидистым вишневым деревом, росшим на  газоне
в центре площади. - Давай посмотрим?
   - Как пожелаешь, - согласился  с  принужденной  улыбкой  Маршалл,  плавно
свернул и поставил лимузин на обочину.
   Невеста  была  одета  в  нечто  воздушное  из  белого  шелка,  отделанное
прозрачной светло-розовой кисеей и розочками того же цвета;  легкий  ветерок
играл ее фатой, и было слышно, как она громко расхохоталась, когда  один  из
гостей что-то ей крикнул.
   - Какая хорошенькая, правда? - восхищенно прошептала  Келси;  Маршалл  не
ответил, и она повернулась к нему, намереваясь повторить вопрос,  но  стоило
ей увидеть его потемневшее лицо,  как  слова  замерли  у  нее  на  языке.  -
Маршалл? - Она схватила его за руку. - Что с тобой?
   Он повернулся к ней - глаза расширены, зрачки тускло мерцают, лицо  такое
свирепое, что она в ужасе отшатнулась и прижалась к дверце машины.
   - Маршалл?! - При звуке ее голоса его глаза сосредоточились на ней, и  ей
почему-то показалось, что он возвращается откуда-то издалека: выражение лица
стало постепенно меняться, ярость и злобу сменили горечь и  презрение.  -  С
тобой все в порядке? - Она не  знала,  что  еще  сказать.  Больше  всего  ей
хотелось выскочить из машины и бежать куда глаза глядят!
   - Конечно. - Он справился с собой,  и  его  лицо  снова  приняло  обычное
насмешливое выражение, но Келси все еще с  сомнением  вглядывалась  в  него,
сама не зная, чего ищет. - Просто  эта  женщина  мне  кое-кого  напомнила  -
кого-то, кого я знавал давным-давно.
   Слова Маршалла ошеломили Келси. Вся похолодев, она повернулась и еще  раз
посмотрела на невесту. Хотя лицо девушки нельзя было назвать красивым,  оно,
бесспорно, было миловидным,  большие  дерзкие  голубые  глаза  жизнерадостно
сверкали, а мягкие  белокурые  волосы  легкими  волнами  обрамляли  узенькое
личико. Она явно старалась извлечь из этого самого великого дня своей  жизни
максимум удовольствия и, похоже,  считала  застенчивость  излишней:  смеясь,
заговаривала то с одним, то с другим гостем, без тени смущения кокетничала с
ними и тут же, привстав на цыпочки, целовала жениха в щеку и шептала ему  на
ухо что-то такое, от чего его красивое лицо расплывалось в широкой улыбке.
   - Кого? - Она не могла удержаться и спросила, хотя  и  понимала,  что  он
предпочел бы, чтобы она промолчала.
   - Лору, мою бывшую жену. - Его голос был теперь  совершенно  бесстрастен,
но, когда она отвернулась, чтобы снова взглянуть  на  невесту,  к  ее  горлу
опять подкатила дурнота.
   - Она была такая же хорошенькая? - Келси с трудом удавалось  скрыть  свое
волнение.
   - Думаю, да, - спокойно ответил он. -  У  Лоры  были  такие  же  глаза  и
волосы, и еще она была такая же энергичная и жизнелюбивая, как,  кажется,  и
эта девушка.
   Стоило Келси услышать это имя, и ее сердце снова бешено забилось.
   - Где она теперь? -  осторожно  спросила  она,  стараясь  не  глядеть  на
Маршалла. Несмо