у и закурил.
   И что дальше? Не было  никакого  смысла  снова  говорить  с  Паулой.  Она
совершенно обезумела. Служащие  отеля,  вероятно,  скоро  ее  успокоят.  Мое
появление только опять выведет ее из равновесия. Пожалуй, надо  позвонить  в
ФБР. Но тут я вспомнил о письме Бэкстера. Если они его прочтут...
   Мое положение становилось абсолютно безнадежным. Чем  больше  я  думал  о
случившемся, тем хуже  оно  мне  представлялось.  Кто  теперь  мне  поверит?
Бэкстер отплыл на "Топазе", имея при себе двадцать три  тысячи  долларов,  и
после этого он исчез. Я же пытался  доказать,  что  он  умер  от  сердечного
приступа и что у него  было  всего  сто  семьдесят  пять  долларов.  Полиция
установила, что у Кифера было четыре тысячи долларов, но откуда они взялись,
никто не мог объяснить. И его убили.  Уцелел  только  я.  И  утверждаю,  без
всяких на то доказательств, что Бэкстер умер от сердечного приступа. А  куда
делись остальные девятнадцать тысяч, никому не ведомо.
   В лучшем случае, меня заподозрят в том, что я украл деньги у покойника, а
затем похоронил его в море, выдав его за другого. Якобы чтобы сбить с  толку
следствие. Возможен и другой вариант:  я  высадил  его  на  берег  где-то  в
Центральной Америке, как он просил, а сам  дал  ложные  сведения,  будто  он
умер. Третий вариант был еще хуже: Бэкстера прикончили мы с Кифером.  Скорее
всего никому не удастся предъявить мне ни одно из  этих  обвинений,  никаких
улик против меня нет... Но и мои показания тоже ничем не подкреплены. Однако
подозрения сами по себе нанесут непоправимый урон моему бизнесу.  И  значит,
не возить мне больше  туристов  на  "Орионе",  как  призывает  моя  реклама:
"Совершите  чудесное  путешествие  на  экзотические  Багамские   острова   с
капитаном Роджерсом - и вы забудете обо всем на свете!"
   У меня отберут  лицензию.  Кроме  того,  меня,  разумеется,  могут  убить
бандиты, которые гонялись за Бэкстером. Словом, со мной может случиться все,
что угодно.
   Я сел на краю кровати, обхватив голову руками.
   И тут мне на ум пришла неожиданная мысль.  Почему  они  решили,  будто  я
высадил Бэкстера на берег? Мне вдруг показалось, что  у  них  были  какие-то
основания так думать... Но откуда им было об этом знать? Ведь насколько  мне
известно, Бэкстер перед отплытием  написал  только  одно  письмо.  Паула  же
клялась, что, кроме нее, его никто не читал.
   Я прикрыл глаза,  и  в  моем  воображении  возник  Бэкстер:  он  стоял  у
штурвала, следил за компасом и поглядывал искоса  на  паруса.  При  повороте
судна парус на грот-мачте слегка вибрировал. Этот человек любил делать  все:
ставить паруса, мыть посуду, неторопливо покуривать сигарету и  смотреть  на
то, как в сумерках поверхность моря постепенно темнеет.
   Бэкстер начинал превращаться в навязчивое видение. Он  преследовал  меня.
Если Бэкстер в самом деле намеревался осуществить то, о чем он  писал  Пауле
Стаффорд, почему он за эти четыре дня ни разу не заговорил со  мной  о  том,
что хочет сойти на берег? Разумеется, я этого не сделал бы. Но он  узнал  бы
об этом лишь тогда, когда решился бы предложить мне  деньги.  Почему  же  он
передумал? А если у него были эти деньги - двадцать три тысячи  долларов,  -
где он их прятал? Ладно, Кифер украл у него четыре тысячи, но почему  он  не
взял все?
   Итак, у Бэкстера было целых четыре дня, чтобы попросить меня высадить его
на берег, но он так и не попросил. Почему?  Вероятно,  что-то  изменило  его
планы, но что? В какую-то минуту мне показалось, будто я знаю ответ на  этот
вопрос и знаю, кем  на  самом  деле  был  Бэкстер.  Но  то  была  лишь  игра
воображения, и сомнения подавили его. Мне хотелось  бить  себя  кулаками  по
голове.
   "Черт побери, - со злостью думал я, - так что  же  мне  о  нем  известно?
Нужно все свести воедино. Родом из Майами, а может, просто жил там  какое-то
время. Я сам из Майами и знал там многих, особенно тех,  кто  был  связан  с
морем. Вероятно, его в  самом  деле  звали  Брайан.  На  фотографии  он  был
изображен возле рулевой рубки рыболовной спортивной лодки.  Я  разгадал  тип
лодки, кроме того, в  кадр  попали  две  последние  буквы  ее  названия.  Не
исключено, что я прежде с ним где-то встречался или что-то о нем слышал. Так
почему бы мне не отправиться в  Майами  вместо  того,  чтобы  сидеть  здесь,
изображая из себя живую мишень?"
   Я поднял телефонную трубку.
   Отсюда во Флориду летали самолеты двух авиакомпаний. В  первой  свободных
мест не было до двенадцати тридцати дня. Я позвонил в другую.
   - Да, сэр, - ответила девушка, принимавшая заказы на билеты, - у нас  еще
есть места на рейс триста два. Он вылетает из  Саутпорта  в  пять  пятьдесят
пять утра и прибывает в Майами в тринадцать сорок пять с посадками  в  Новом
Орлеане и Тампе.
   Я взглянул на часы. Было двадцать минут пятого.
   - Прекрасно, - сказал я. - Меня зовут Стюарт Роджерс. Я  оплачу  билет  в
аэропорту, как только туда приеду.
   Я дал отбой и тут же соединился с телефонистом отеля.
   - Будьте добры, мне нужно позвонить по междугородному телефону.
   Получив соединение, я сказал оператору:
   - Пожалуйста, будьте добры, Майами. И назвал номер.
   - Спасибо, - отозвался оператор. - Минутку.
   Я слышал в  трубке,  как  переговаривались  операторы.  Представляю,  что
скажет Билл Редмонд, когда его вытащат из постели в такой час. Он  был  моим
старым приятелем - мы когда-то вместе учились в университете Майами.  Сейчас
он работал репортером в местной газете "Геральд" и наверняка только что  лег
спать: ведь "Геральд" выходит по утрам.
   - Алло, - раздался в трубке сонный голос молодой женщины.
   - Вас вызывает Саутпорт, штат Техас, - объяснил оператор.
   - Я никого не знаю в Техасе...
   - Лоррейн! - вклинился я в разговор. - Это я, Стюарт.
   - О Боже! Не спится этим несчастным холостякам... Управы на вас нет!
   - Дай трубку Биллу. У меня важный разговор.
   - Постараюсь как-нибудь его расшевелить. Слышно  было,  как  Билл  что-то
бормотал спросонья. Потом в трубке раздался его голос;
   - Эй, парень, ты знаешь, сколько сейчас времени?
   - Черт с ним, со временем, - сказал я. - Отоспишься,  когда  состаришься.
Мне нужна твоя помощь. Речь идет о моем недавнем переходе  из  Кристобаля  в
Саутпорт на лодке, которую я там купил.
   Билл, видимо, уже проснулся и перебил меня:
   - Мне об этом все известно. Мы в редакции  получили  сообщение  агентства
Ассошиэйтед Пресс и опубликовали его, учтя интересы местного  читателя.  Тот
человек умер от сердечного приступа. Как его звали?..
   - Вот именно! - сказал я. - В этом-то и загвоздка. Как его  звали?  Вроде
бы Бэкстер, но может быть, это и вымышленная фамилия. С ним что-то  было  не
так... Из-за этого у  меня  куча  неприятностей,  но  я  расскажу  обо  всем
подробно, когда прилечу к вам. Необходимо выяснить, кто он  такой  на  самом
деле. Возможно, он жил в Майами... У меня такое ощущение, будто я  и  раньше
кое-что о нем знал. Ты меня слышишь?
   - Да, да. Как он выглядел?
   Я коротко обрисовал внешность Бэкстера.
   - Мне показали одну его фотографию. Тогда у меня возникло подозрение, что
он из Майами. Почти уверен, что на заднем  плане  часть  дамбы  Макартура  и
несколько островков, которые расположены вдоль моста Говернмент.  На  снимке
он стоял возле рулевой рубки спортивной рыболовной лодки. Лодка  большая  и,
по всей видимости, дорогая. Такие строит  фирма  Рибовича.  Если  эта  лодка
принадлежала Бэкстеру, значит, он человек очень  состоятельный.  Те  калоши,
которые можно получить через органы  социального  страхования,  ни  в  какое
сравнение не идут с  лодкой  Бэкстера.  А  за  его  спиной  виднелась  часть
спасательного круга и две последние буквы названия  парусника:  "а"  и  "т".
Судя по размеру букв, название длинное. А имя его - Брайан. Брайан... Ты все
понял?
   - Да. В самом деле, что-то знакомое в этом есть.
   - В письме Бэкстера, которое я читал, есть упоминание о другом  человеке,
совершенно мне незнакомом. Его фамилия  Слиделл.  Возможно,  кто-нибудь  его
знает. Я постараюсь как можно скорее добраться до  Майами.  Хорошо  бы  тебе
что-нибудь разузнать к моему приезду.
   - Ладно. Ни о чем не беспокойся, капитан. Сборы были недолгими: вещи  мои
оставались  нераспакованными.  Я  позвонил   вниз   дежурному   и   попросил
подготовить счет и вызвать такси. В нижнем холле никого, кроме дежурного, не
было. Я расплатился по счету и уже совал в бумажник  сдачу,  когда  появился
шофер такси и подхватил мой чемодан. Мы вышли из отеля. Светало. Улицы  были
подметены и вымыты уборочными машинами. И до наступления  жары  город  дышал
прохладой и свежестью. Я оглядел улицу в обоих направлениях. Пешеходов нигде
не было видно. Неподалеку стояла какая-то машина.
   - В аэропорт, - сказал я водителю, и машина тронулась.
   Доехав до конца квартала, я оглянулся назад. Знакомая машина следовала за
нами. Фары  у  нее  были  включены,  и  определить  ее  марку  и  цвет  было
невозможно. Мы проехали еще два квартала и свернули налево. Машина -  та,  а
может быть, уже другая - ехала за нами. Я продолжал смотреть  назад.  Спустя
некоторое время за нами ехали две машины, затем -  три.  Потом  снова  одна.
Трудно было сказать, была ли это одна и та же машина. Однако  она  следовала
за нами на постоянном расстоянии, отставая примерно на квартал. Такси  снова
свернуло и выехало на загородное шоссе. Машина по-прежнему сидела у  нас  на
"хвосте".
   Меня охватила тревога. До аэропорта было еще  довольно  далеко.  По  пути
было немало безлюдных мест, где нас могли остановить,  если,  конечно,  меня
действительно кто-то преследовал. В этом случае оставалось одно -  выскочить
из  машины  и  бежать.  Надо  предупредить  водителя.  Вздумай  он  от   них
отрываться, они запросто его убьют... Нет, лучше заранее притормозить и дать
тягу.
   Но неожиданно ехавшая за нами машина куда-то свернула. Мы были  на  шоссе
одни. Так проехали еще милю. Шоссе  за  нами  было  совершенно  свободно.  Я
вздохнул с облегчением. Значит, ложная тревога. Видно, нервы  разыгрались...
Черт возьми, но ведь бандиты не знали, что я ночую в отеле. Когда я ехал  из
доков в город, за мной не было никакой слежки.
   Правда, скоро я понял, что рассуждаю, словно несмышленый ребенок. Я  имел
дело с профессионалами. Не исключено, что они действительно ехали  за  нами.
Раз они свернули с шоссе, значит, им уже стало ясно, куда я  направляюсь.  И
мозолить мне глаза не имело никакого смысла.  То  же  самое  произошло  и  с
отелем. Они обзвонили подряд все  отели,  пока  не  обнаружили  тот,  где  я
остановился. В их банде, вероятно, человек  пять-шесть.  Я  чувствовал  себя
тупицей, и страх мой, конечно, усилился.
   Если меня в самом деле преследовали бандиты, то  как  лучше  действовать?
Мне запомнились слова  Уиллетса:  больше  всего  они  опасаются  свидетелей.
Значит, надо по возможности быть там, где больше людей.
   Город остался позади. Мы  катили  по  шоссе  вдоль  красивых  придорожных
коттеджей, утопающих в зелени. Затем пересекли заболоченный рукав  реки,  по
берегам которой росли темные развесистые дубы. Их стволы были покрыты густым
мхом. К аэровокзалу мы подъехали, когда взошло солнце.  Я  расплатился  и  с
чемоданом в руке вошел в здание вокзала.
   Внутри было просторно и, несмотря на столь ранний час, многолюдно. Сквозь
широкие окна зала ожидания открывался вид на летное  поле.  Всюду  толпились
пассажиры. С левой стороны находились магазины, газетный киоск  и  ресторан.
Справа - стойки различных авиакомпаний. Я зарегистрировался и оплатил билет.
   - Спасибо, мистер Роджерс, - поблагодарила меня кассирша.
   Она прикрепила квитанцию к моему посадочному талону и отсчитала сдачу.
   - Сектор "Б", выход через седьмые ворота. Вылет  рейса  объявят  примерно
через десять минут.
   Я купил газету, уселся в мягкое, обтянутое  кожей  кресло  и  стал  ждать
приглашения на посадку. Если  бандиты  следовали  за  мной,  они  попытаются
лететь этим же рейсом или, по крайней мере, отправят со мной одного из своих
людей. Я встал в конец очереди, ожидающей посадки.  Прикрывшись  газетой,  я
внимательно оглядел пассажиров. Среди них был поджарый седеющий джентльмен с
небольшим чемоданчиком. Тут же  стояли  две  молоденькие  девушки,  очевидно
учительницы, приезжавшие сюда  на  каникулы.  За  ними  -  пожилая  женщина,
грузный мужчина с портфелем, морской пехотинец в форме, два моряка  в  белых
костюмах. Наконец мое внимание привлек  широкоплечий  коренастый  мужчина  с
синим пиджаком, перекинутым через руку. Я задержал на нем взгляд.
   Он стоял возле стойки авиакомпании, к которой шла моя очередь.  А  должен
был быть позади меня, как минимум через два человека.
   Сотрудница компании, отвечая на его вопрос, отрицательно качала  головой.
Я напряг слух:
   - ..все билеты проданы. Мы можем лишь включить вас в лист ожидания.  Пока
что на этот рейс не пришли четверо пассажиров.
   Мужчина понимающе кивнул. Я видел только его широкую спину.
   - Ваше имя, пожалуйста? - спросила у него сотрудница.
   - Дж.Р. Боннер.
   У него был густой баритон, который  ничем  не  напоминал  резкий,  грубый
голос бандита, допрашивавшего меня не так  давно.  Да  и  откуда  ему  здесь
взяться? Впрочем, по нескольким словам  трудно  наверняка  узнать  голос.  Я
взглянул на его ботинки.  Они  были  черного  цвета  и  большого  размера  -
десятого или одиннадцатого. Однако внешней стороны его правого ботинка я  не
видел. Я снова уткнулся в газету, сделав  вид,  что  читаю.  Вскоре  мужчина
отошел от стойки. Я скользнул безразличным взглядом по  его  лицу.  судя  по
широким плечам и крепким рукам, незнакомец обладал недюжинной силой. Но  его
можно было принять за кого угодно - за тренера  профессиональной  футбольной
команды  или  же  директора   фирмы,   поставляющей   тяжелое   строительное
оборудование. На нем были: мягкая соломенная шляпа, белая рубашка с  голубым
галстуком и синие брюки. Пиджак того же цвета - неизменный атрибут  обычного
костюма - он перекинул через руку. На вид ему было около  сорока  лет,  рост
примерно пять футов девять дюймов, а вес -  больше  двухсот  фунтов.  Однако
поступь у  него  была  легкая,  словно  у  тигра.  Глаза  его  на  мгновение
встретились  с  моими;  и  мне  показалось,  будто  я  заглянул  в  холодную
космическую бездну.
   Боннер расположился на сиденье слева от меня. Я  продолжал  просматривать
газету. Почему я обратил  внимание  именно  на  него?  Допустимо  ли  делать
серьезные выводы, основываясь лишь на внешности человека? Он мог быть  очень
опасным, беспощадным бандитом... А мог быть  и  обычным  человеком,  который
размышлял сейчас о том, что бы такое привезти  в  подарок  своей  пятилетней
дочке - игрушечного медвежонка или книжку Сеусса.
   Я снова взглянул на его ботинки и на  этот  раз  увидел  то,  что  ожидал
увидеть. Рант его правого ботинка был распорот вдоль шва примерно на дюйм  в
том месте, где находился его мизинец.
   Я сложил газету, с безразличным видом хлопнул ею  о  ладонь,  поднялся  и
прошел мимо Боннера. Казалось, он не обращал на меня  никакого  внимания.  Я
подошел к широкому окну и стал смотреть на летное поле. Трава вдоль взлетной
полосы пожухла от зноя. В лучах утреннего солнца ярко сверкала металлическая
обшивка лайнера ДС-7. Когда человека  преследуют,  он  начинает  чувствовать
себя охотничьей дичью. А ведь все происходит не в лесу, а  вот  как  сейчас,
при свете дня в мирном, многолюдном аэропорту. Но я  воспринимал  окружающее
как что-то нереальное. Я не в состоянии был себя  защитить.  Предположим,  я
обратился бы в полицию... Этого человека арестовали бы. За что?.. За то, что
у него распорот шов на ботинке?
   Интересно, есть ли у него  револьвер?  Где  он  его  прячет?  В  пиджаке,
который висит у него на руке? Трудно сказать  наверняка.  Вещей  у  него  не
было. Возможно, он здесь один. Все места на этот рейс были проданы,  попасть
на него был шанс только у одного бандита. Если он полетит  моим  рейсом,  то
будет следить за мной до тех пор, пока не подоспеют остальные. Но он еще  на
листе ожидания. И места может не оказаться. Объявили посадку...
   Я направился в сектор "Б", ощущая спиной взгляд Боннера.  Впрочем,  может
быть, он вовсе и не смотрел на меня. Он и так знал, куда я направляюсь.
   Рейс триста два летел с промежуточными посадками, поэтому у седьмых ворот
стояло всего с десяток новых пассажиров. Были здесь и транзитники, прибывшие
этим рейсом и пожелавшие размять ноги во время стоянки. Они прошли в самолет
первыми. Затем через контроль  стали  пропускать  новых  пассажиров.  Я  шел
последним. Поднимаясь по ступенькам трапа, я с трудом подавил в себе желание
оглянуться. Бандит наверняка  наблюдал  за  мной,  чтобы  убедиться,  что  я
действительно сел в  самолет.  В  салоне  оставалось  еще  четыре  или  пять
свободных мест, но это ровно  ничего  не  значило.  Два  из  них,  вероятно,
предназначались для стюардесс. К тому же могли  запаздывать  транзитники.  Я
занял кресло возле прохода, рядом с входной дверью. Возможно, бандит был  не
первым на листе ожидания. Я призвал себя к терпению. Посадка производилась с
противоположного борта, и поднимающихся по трапу я не видел.
   Когда самолет стоит на земле, в нем всегда душно. На лице моем  выступила
испарина. В салон вошла женщина. Затем - майор военно-воздушных сил США.  Во
мне затеплилась надежда на благополучный исход. Появились командир корабля и
второй пилот. Они прошли через салон в кабину. Дверь за ними  закрылась.  До
взлета оставалось минуты две-три, вот-вот должны были убрать трап. И  тут  в
дверях показался Боннер. Он занял последнее свободное место.
   ...В восемь часов пять  минут  утра  лайнер  пошел  на  посадку  в  Новом
Орлеане. Пассажиры, пожелавшие немного прогуляться, окунулись в липкую жару.
Стоянка продолжалась двадцать минут. Боннер держался невозмутимо.  Он  вышел
из салона в числе первых, а я  остался  сидеть  на  своем  месте.  В  здании
аэровокзала Боннер мог вести себя как ни в чем не бывало и в то же время  не
спускать глаз с трапа самолета. Таким образом, я оказался как бы в  ловушке:
он полностью контролировал мои передвижения, сам оставаясь невидимым.  Тогда
я тоже решил выйти из самолета, понимая, что от глаз Боннера  все  равно  не
скроешься.
   "Вот и прекрасно", - подумал я и отправился прогуляться.
   В здании аэровокзала я сразу же увидел Боннера. Он был  поглощен  чтением
газеты и даже не  глянул  в  мою  сторону.  Я  вышел  из  здания  вокзала  и
направился к автомобильной стоянке. Он тут же возник рядом, продолжая делать
вид, будто я его не интересую.
   Теперь уже не оставалось никаких сомнений в том, что Боннер меня "пасет".
Может быть, позвать полицию, чтобы его задержали?.. Но никаких улик  у  меня
нет, а у него наверняка настоящие документы и заранее  продуманная  надежная
"легенда", подкрепленная солидным алиби. Так что через десять минут  полиция
будет вынуждена его отпустить... Но как-то мне  нужно  от  него  избавиться.
Боннер профессионал, и у него в запасе множество уловок. Я же в таких  делах
новичок... И тут мне вдруг пришла в голову неплохая идея. Да, я новичок, но,
пожалуй, смогу преподнести Боннеру сюрприз и  получить  шанс  избавиться  от
него.
   В одиннадцать сорок мы приземлились в Тампе. Как только  подали  трап,  я
встал, потянулся и одним из первых направился в здание аэровокзала.  Немного
постоял у газетного киоска, неторопливо разглядывая лежавшие на полках книги
в мягкой обложке. Потом побродил по залу.  В  душе  затеплилась  надежда  на
удачу. Нужно было подойти к стоянке такси и, если там была одна машина,  тут
же в нее сесть. Но мне не повезло: на  стоянке  было  четыре  такси.  Однако
водитель первой машины сидел за рулем и был готов  ехать  в  любую  секунду.
Боннер только выходил из дверей аэровокзала и находился  слева  от  меня  на
расстоянии примерн