в.  Мы  много  говорили  и  иногда
включали фонограф. Вечер прошел почти безупречно. Однако  был  один  момент,
когда я немного забеспокоился. Но потом решил, что  это  просто  игра  моего
воображения или, по крайней мере, преувеличение. Когда я зажигал сигарету, а
Анджелина  зачем-то  встала,  я  увидел,  каким  взглядом  Ли  провожал  ее.
Вероятно, ему казалось, что за ним не наблюдают.
   - Может быть, он все же переменился? - спросил я, когда Ли уехал.  -  Как
ты думаешь, Анджелина?
   - Может быть. Боб, - ответила она тихо.
   - Он ведь ничего, когда ведет себя прилично, правда?
   - Да, Боб. Он был очень мил, и он  самый  красивый  мужчина,  которого  я
когда-либо видела, даже в кино.
   - Ну что ж, я сам напросился! - проговорил я немного кисло.
   - Ты что, злишься, что не так красив, как он? - рассмеялась она.
   - Нет, но, Богом клянусь, ни одному мужчине не понравилось  бы  сидеть  и
слушать, как его жена...
   Она поцеловала меня, и я замолчал и успокоился.
   В следующие десять дней Ли к нам зачастил. Приезжал почти всегда к  ужину
и всегда привозил бифштексы, или мороженое, или еще что-нибудь из города. Но
я заметил, что после каждого его визита Анджелина становилась озабоченнее  и
у нее портилось настроение. В один прекрасный день она спросила,  должны  ли
мы принимать его так часто?
   - Ну, мы, конечно, не обязаны, - сказал я удивленно,  -  но  ведь  он,  в
конце концов, мой брат. И мне кажется,  это  помогает  ему  удерживаться  от
пьянства.
   - Может быть, - коротко бросила она. Затем внезапно он перестал приезжать
и не появлялся всю последнюю неделю сентября. Мы  заканчивали  с  хлопком  в
долине, и Джейк, Хелен и я проводили там целый день. Анджелина хотела  пойти
собирать хлопок вместе с нами, но я ей не позволил. Мне не  хотелось,  чтобы
моя жена работала  в  поле,  как  наемная  сборщица.  Тогда  она  предложила
заняться взвешиванием или ездить вместе с Джейком на фургоне к джину. Ей  не
хотелось сидеть дома. Я решил, что это из-за чудесной погоды - бабьего лета,
- и сказал, что подумаю.
   В тот же день, поздно вечером, Джейк и я накладывали кипы хлопка, которые
на следующий день надо было отвезти к джину, Я подавал ему хлопок в  большой
сетке, наполняя ее из груды на земле недалеко от станции взвешивания.  Джейк
складывал и утрамбовывал его. Внезапно он рассмеялся:
   - Этот, твой брат, он что, всегда так гоняет машину?
   - Да, -  ответил  я  рассеянно.  -  Для  него  скорость  ниже  пятидесяти
равносильна остановке.
   - Я видел, как он выскочил с дорожки от твоего дома и так  резко  свернул
на главную дорогу, что, могу поклясться,  на  земле  оставались  только  два
колеса!
   - Да? А я думал, что он о нас забыл. Его так давно не было.
   - Да что ты! Он приезжает каждый день. Я много раз  видел  его  здесь  на
дороге. Я еще удивлялся, почему ты не позовешь его помочь  собирать  хлопок.
Он, наверное, остается в доме, раз ты не зовешь его  поработать  с  нами.  -
Джейк рассмеялся.
   - Да, - тихо буркнул я.
   Я наклонился над кипой, запихивая хлопок в сетку,  и  пытался  не  выдать
себя голосом. Джейк стоял надо мной и не мог видеть моего лица. Когда  же  я
набил сетку доверху, то уже овладел собой и передал ее  ему  с  невозмутимым
видом. Вскоре, нагрузив фургон, мы отправились домой. Джейк вел  машину.  Мы
остановились недалеко от амбара, и я помог ему  разгрузить  фургон,  работая
механически и слушая болтовню Джейка вполуха. Я мог бы оставить  его  одного
разгружать фургон, но не хотелось, чтобы он  заметил  что-нибудь  необычное.
Когда мы накормили мулов, я небрежно бросил:
   - Увидимся утром, Джейк, - и направился к дому.
   Анджелина накрывала в гостиной стол к ужину. Я остановился в дверях:
   - Ты еще хочешь поехать завтра с нами в долину?
   - Конечно. А можно, Боб? - В ее голосе звучало страстное желание.
   - И будешь ездить каждый день?
   - Да, пока мы все не закончим.
   - Тебе не хочется оставаться дома, да?
   - Да, я не люблю сидеть дома в такую чудесную погоду.
   - Дело только в погоде?
   Тут она, по-видимому, заметила что-то странное, потому что резко  подняла
голову и пытливо взглянула на меня. В глазах ее блеснула тревога. Я  подошел
к ней и взял за обе руки.
   - Ну а теперь скажи, почему ты не хочешь оставаться дома?
   - Я уже сказала тебе.
   Я крепко сжимал ее руки, слыша сдавленное дыхание Анджелины. Это помогало
ей справиться с болью.
   - Скажи.
   - Хорошо, я скажу, Боб.
   Я выпустил ее руки, и она потерла их там, где я их сжимал.
   - Но только, пожалуйста, ничего не  делай,  ладно?  Обещай,  что  ты  ему
ничего не сделаешь!
   - Почему ты так беспокоишься? Ты что, в него влюблена?
   Мне следовало подумать, прежде чем говорить это, но  я  не  мог  спокойно
рассуждать.
   - Что ты выдумываешь. Боб? - Она оставалась спокойной.
   - Прости, - сказал я, - я не хотел.
   - Я не хотела тебе рассказывать.  Вот  почему  я  просила  разрешить  мне
ездить с тобой в долину.  Я  думала  сначала,  что  могу  просто  уходить  и
прятаться в лесу целый день, но это выглядело бы просто смешно. Он  приезжал
сюда каждый день, даже тогда, когда появлялся вечером  к  ужину.  И  он  все
время пил, и мне приходилось много раз от него отбиваться. А один раз я  так
сильно ударила его по  лицу,  что  поставила  синяк.  Тогда  он  и  перестал
появляться у нас вечером. Я очень хорошо тебя знаю,  и  боялась,  что  может
случиться непоправимое. Он все время просил меня уехать с ним куда-нибудь  и
намекал, что если я не соглашусь, то все  узнают  правду.  Ну,  о  том,  что
случилось раньше и почему мы с тобой поженились. Нет,  он  не  говорил,  что
расскажет кому-нибудь. Но когда я уехала с тобой, он не мог перенести этого,
и очень много  пил,  и,  возможно,  проболтался  где-то.  Конечно,  мне  это
безразлично, потому что он просто глуп и никто не придает значения тому, что
он говорит или делает. Мы ведь тоже, не так ли? Но когда мне  приходилось  с
ним, пьяным, бороться, это было ужасно. Когда она замолчала, я спросил:
   - Это все?
   - Почти. Иногда мне удавалось  издалека  заметить  его  машину,  тогда  я
убегала и пряталась. Но он искал меня повсюду, в доме и в  амбаре,  пока  не
находил.
   - И он бывал пьян?
   - В большинстве случаев. Не всегда. Боб. Не можем ли мы продать эту ферму
и уехать куда-нибудь в другое место? Я знаю, ты хочешь  жить  на  ферме.  Но
ведь можно купить ее где-нибудь в другом месте, подальше от Ли.
   - Нельзя уезжать из своего дома только потому, что  какой-то  человек  не
оставляет в покое твою жену, - резко заявил я. - Со своей земли!
   - Ты понимаешь, почему я не хотела тебе рассказывать? Понимаешь, Боб?
   Я направился к входной двери; она пошла за мной и поймала меня в холле.
   - Не уезжай, Боб, не дав мне обещания! Она не могла плакать, как  плакала
бы другая девушка. Все, что она могла, - это смотреть на меня так и снова  и
снова просить.
   И я понял, что не имею права так обращаться с ней.
   - Ладно, - сказал я.
   Я не представлял себе, где можно найти Ли, но для начала решил  заглянуть
в его дом. Возможно, он там. Уже стемнело, когда я свернул с улицы Северного
вяза. На этот раз я не постучал. Дверь не была заперта, и я сразу  прошел  в
гостиную. Ли был там с незнакомой мне девицей. Они сидели  на  софе  и  пили
виски с содовой. Девица, блондинка лет двадцати пяти, вела себя  так,  будто
была у себя дома. Она взглянула на меня холодно:
   - Этого еще не хватало!
   - Убирайся вон! - завопил я.
   - Послушай, Ли, кто этот урод?
   - Это мой тупоголовый братец, - усмехнулся он. - Послушай, ты никогда  не
стучишь в дверь? - Теперь он обращался ко мне. Глаза его были расширены, и я
видел, что он достаточно пьян, чтобы говорить злобные гадости.
   - Ну, как хочешь, - сказал я,  обращаясь  к  девчонке.  Она  явно  хотела
остаться.
   Ли встал с софы, и я ударил его. Он упал на софу, и из его разбитой  губы
показалась кровь. С синяком под глазом, который еще был виден, и с  разбитой
губой, он выглядел не слишком привлекательно. Он снова встал,  и  я  схватил
его за лацкан:
   - Ты очень пьян?
   - Что, черт возьми, с тобой случилось?
   - Я просто хочу тебе кое-что сказать и хочу, чтобы  ты  как  следует  это
понял. Может быть, я слегка отрезвлю тебя сначала?
   Он бросился на меня и ударил по шее, потом ударил еще два раза так, что я
даже не счел нужным ответить. Я оттолкнул его, выпустил его лацкан и  ударил
правой рукой в грудь.  Он  начал  пятиться,  наткнулся  на  софу  и  потерял
равновесие. А я снова поймал его, на этот раз  за  руку.  Я  видел,  что  он
слишком пьян даже для того, чтобы драться с манекеном  в  магазине  готового
платья. Тогда я втащил  его  на  кухню.  К  этому  времени  девчонка  начала
визжать. Ли все еще пытался меня ударить, но я сильно  толкнул  его,  и  он,
стукнувшись о стену, сел. Я нашел кружку, наполнил ее водой из-под  крана  и
выплеснул ему в лицо.
   Всякий раз, когда он делал попытку подняться, я ударял его и  выплескивал
на него воду.
   Девица стояла в дверях, продолжая отчаянно визжать. Это  действовало  мне
на нервы. Я сделал шаг в ее сторону с кружкой, полной воды, и она  выскочила
через гостиную. Я слышал, как она сбежала  по  входной  лестнице,  продолжая
вопить:
   - Остановите его! Остановите его! - не давая себе даже передохнуть.
   Через пять минут вся кухня была залита водой, и  Ли  сидел,  привалившись
спиной к стене, не пытаясь больше встать. Вода  текла  с  его  костюма,  как
весенние ручейки из торфяного болота. Волосы закрывали ему  лицо.  Я  бросил
кружку на пол, подошел и присел на корточки перед ним:
   - Ты протрезвел?
   - Я тебя слышу.
   - Я не собираюсь  говорить  долго.  Я  хочу,  чтобы  отныне  ты  перестал
беспокоить Анджелину.
   И тогда я увидел, что он испугался. По-настоящему испугался.  Теперь  ему
стало ясно, что она мне все рассказала. До этого он, может быть,  не  был  в
этом уверен или алкоголь мешал ему  понять.  Во  всяком  случае,  теперь  он
выглядел так, как в ту ночь, когда за ним гнался Сэм. Он  попытался  встать,
но я прижал его рукой:
   - С этого  момента  не  смей  появляться  в  моем  доме.  Ты  можешь  это
запомнить?
   - Я уже слышал, что ты сказал.
   - О'кей.
   Я встал в дверях. Он все еще выглядел напуганным, и я был рад, что у него
нет ружья.

Глава 23

   Я не торопясь ехал домой, обдумывая случившееся. Мысли  мои  были  не  из
приятных. Сколько бы раз я ни возвращался к одному и тому же, выходило то же
самое. Я чуть не убил собственного брата, и только  Анджелина  помешала  мне
это сделать. На этот раз все  обошлось.  Я  его  напугал,  и,  возможно,  он
оставит нас  на  некоторое  время  в  покое,  если  не  будет  пить.  И  все
позабудется. А вдруг я вернулся бы домой неожиданно, застав его там  пьяным,
и Анджелина оборонялась бы от него? Что тогда? Никто не  знает,  что  бы  он
сделал при таких обстоятельствах. Этого даже не хотелось себе представлять.
   Кроме того, сегодня ведь ничего не было улажено, абсолютно ничего.  Может
быть, Ли, протрезвев, и призадумался, но что будет в следующий раз, когда он
напьется?
   Анджелина и я сидели допоздна на заднем крыльце, рассуждая об  этом.  Она
считала так же, как Мэри. Только теперь я понял,  что  имела  в  виду  Мэри.
Почему бы не уехать отсюда? И это действительно единственный выход, если  мы
трое не можем жить в одном месте без неприятностей.
   - Я знаю, ты права. Получается, что другого выхода нет. Но  ведь  все  не
так просто. Эта  ферма  -  единственный  дом,  который  я  когда-либо  имел.
Конечно, я жил здесь только летом, во  время  каникул,  а  остальные  девять
месяцев - в городе. Но это был мой родной дом.  И  я  не  могу  смириться  с
мыслью, что меня отсюда выгоняют.
   - Я понимаю тебя. Теперь это и для меня родной дом. Но мы  оба  молоды  и
легко привыкнем к новому месту. Я в этом уверена.
   Утром надо было отвезти кипу хлопка на джин. А у  Джейка  несколько  дней
назад полетел подшипник в машине, и именно сегодня он собрался  в  город  за
прокладками и прочими запчастями. Поэтому решили, что Джейк поедет  на  моей
машине, а я сам отвезу хлопок.
   Анджелина спустилась открыть мне большие  ворота  и,  когда  я  подъехал,
послала воздушный поцелуй и тихо спросила:
   - Ты подумаешь о том, чтобы переехать? Подумаешь сегодня?
   - Да. Хорошо.
   Я выехал на дорогу и посмотрел, как она вернулась в дом.  Странно,  я  до
сих пор любовался ее походкой!
   Я думал об отъезде. Это будет трудный шаг, но дело не в этом.  Ведь  речь
шла не просто о том, чтобы поменять место жительства. Взять да и переехать в
город и стать клерком, или бухгалтером, или кем-то другим. Даже  не  о  том,
чтобы поселиться в тех краях, где  люди  занимаются  фермерским  хозяйством,
например в Техасе. Хотя там фермерство -  трудный  бизнес:  надо  заниматься
орошением земли и обрабатывать ее трактором. Такой земли сколько угодно и на
юге. Также  и  не  в  Анджелине  было  дело.  Пусть  это  звучало  смешно  и
сентиментально, как слова одного из парней из Ассоциации  молодых  христиан,
говорившего:
   "Я хочу, чтобы моя жена была счастлива", - но я понимал, что  это  просто
иной способ сказать: "Я хочу быть счастливым".  Нельзя  жить  со  счастливой
женщиной, не будучи счастливым самому.
   Да, мы можем уехать. Потребуется какое-то время, чтобы продать ферму,  но
это можно уладить с банком. Джейк присмотрит за фермой, пока ее не продадут.
На Джейка можно положиться. Мне его будет не  хватать.  И  Хелен  тоже.  Они
люди, с которыми приятно общаться. И у нас достаточно  денег,  чтобы  купить
другую ферму, не дожидаясь, пока будет продана эта. Или,  по  крайней  мере,
чтобы внести задаток.
   Я подумал о Ли. Остался неприятный осадок от вчерашнего. Ведь  он  всегда
заступался за меня в детстве и выступал в роли буфера между мной и  Майором.
Этого не забыть. Хотя от воспоминаний нет никакого  толка,  даже  становится
хуже. Но я снова и снова возвращался к мысли о том, что вчера чуть  не  убил
брата. Нет, единственное, что можно сделать, - это уехать отсюда и забыть  о
нем. Что бы ни случилось с ним, его никто не в силах спасти.
   Когда я возвращался домой от джина во второй  половине  дня,  воздух  был
прохладным, так что ночью мог ударить мороз. Я взглянул на солнце. Через час
оно зайдет, и, когда я уже буду дома,  голубая  октябрьская  туманная  дымка
опустится на землю. Анджелина уже приготовит к тому  времени  ужин  и  будет
счастлива, услышав, что мы уедем. Я представил ее светящиеся счастьем глаза.
Только ради них следовало принять такое решение.
   Один из мулов остановился. А я улыбнулся, вспомнив,  как  мы  мальчишками
шутили, когда я жил здесь у деда:  "Эй,  мистер,  лучше  переверните  вашего
мула, из него течет!"
   Меня кто-то очень быстро догонял на машине. Когда она  промелькнула  мимо
фургона, я узнал в водителе Ли. Верх машины был опущен. Ли меня тоже  узнал.
Он съехал с дороги примерно в ста ярдах или  немногим  больше  и  оглянулся.
Когда мы поравнялись, заняв всю ширину дороги, я остановил мулов. Он положил
руки на руль и взглянул на меня. Он был трезв, но  глаза  его  темнели,  как
дыры, прожженные в одеяле, и в лице было что-то мрачное.
   - Я ехал к тебе, - произнес он спокойно.
   - У тебя короткая память, - ответил я. Он молчал, и я продолжил:
   - Ты, конечно, рассчитывал застать меня дома?
   - Да.
   - Ну хорошо, что мы встретились здесь.
   Тебе не придется ехать дальше.
   Я увидел на одно мгновение в его лице боль.
   - Я хотел видеть вас обоих. - Он угрюмо посмотрел на дорогу. -  Когда  ты
вычеркиваешь кого-то из своих близких, то это навсегда, да?
   - Если человек очень этого добивался. - Я сделал паузу. - Ладно,  я  тебя
не виню. - Я закурил и бросил на Ли взгляд. - Ты хотел меня видеть.  Я  весь
внимание. Давай поговорим.
   - Я просто хотел попрощаться.
   - Ты это сделал вчера, забыл?
   - Я уезжаю.
   - Неужели? И надолго?
   - Думаю, навсегда. Сегодня утром я переписал дом на Мэри, и юристы уладят
все остальное. Я не вернусь.
   - Почему?
   - После вчерашней ночи. Это неизбежно повторится, пока мы здесь втроем. И
кто-нибудь случайно пострадает.
   - Ну ты ведь знаешь, как предотвратить это.
   Он долго смотрел на меня, прежде чем ответить. Так ему не хотелось  этого
говорить.  Я  никогда  не  видел  у  него  такого  безнадежного  и  горького
выражения.
   - Это не так просто. Неужели  ты  не  понимаешь,  я  уже  и  так  столько
пережил, что если бы мог, то оставил бы ее в покое. Но  я  не  могу.  Просто
зная, что она здесь...
   - Тебе не надо уезжать. Уедем мы. Он покачал головой:
   - Нет, для меня это единственный выход. Я слишком много натворил здесь. У
всех уже давно лопнуло терпение. А  вчерашняя  история  оказалась  последней
каплей. Я совсем не спал, думая об этом. Меня здесь ничего не удерживает.
   Я промолчал. Он взглянул на меня, потом на  свои  руки  на  руле,  достал
сигарету и закурил.
   - Ну что ж, прощай, Боб!
   - Прощай!
   - Я обо всем сожалею.
   - Ну что поделаешь! Такое бывает.
   - Я  хотел  бы  заехать  и  попросить  прощения  у  Анджелины.  Заодно  и
попрощаться.
   - Нет, - отрезал я.
   - Почему?
   - Мне-то все равно, но она не хочет тебя видеть.
   - Знаю, но я все же попробую. Мне станет лучше.
   - Ну что ж, попробуй.
   Немного поколебавшись. Ли включил зажигание и снова взглянул на меня.
   - Ну, ладно. Больше не увидимся, Боб, - проговорил он, как будто  чего-то
ожидая. Я не пошевелился, только натянул вожжи:
   - Прощай!
   Он отпустил сцепление и медленно тронулся  с  места.  Перед  подъемом  он
оглянулся и потом прибавил газа.
   Я смотрел ему вслед, пока он не исчез из поля зрения, стараясь не  думать
о том, как мы относились друг к другу прежде.

Глава 24

   Я медленно преодолел холм и пересек Черный ручей в верховье по  бетонному
мосту. Солнце к  этому  времени  зашло,  и  воздух  в  долине  был  довольно
холодным.
   Хорошо, что нам теперь не надо уезжать,  раз  уедет  Ли.  Я  и  радовался
этому, и одновременно испытывал грусть. Мне думалось о том, куда  он  теперь
поедет и что будет делать. Но мне, вероятно, никогда этого не узнать, потому
что он не пишет писем. Он, конечно, будет поддерживать связь с  банком  и  с
юристами по поводу развода и урегулирования имущественных вопросов,  но  мне
он никогда не напишет. Далеко отсюда, на новом месте, где его не  знают,  он
может измениться. Далеко отсюда... Я сознательно  обманывал  себя,  но  было
приятно хотя бы попытаться поверить в это.
   На следующее лето мы, возможно, съездим на неделю в  Галвестон.  Я  снова
вспомнил о костре на берегу и о том, как ревел прибой,  и  какой  она  была,
когда я поцеловал ее, держа в объятиях, там, на купальном халате у гаснущего
огня.
   Я был примерно  в  миле  от  перекрестка,  где  наша  деревенская  дорога
соединяется с шоссе, когда увидел ехавший мне  навстречу  "форд".  Когда  он
приблизился, я узнал мою машину. Я остановился,  и  Джейк  открыл  дверцу  и
вылез на дорогу. Хелен была  с  ним,  одетая  для  поездки  в  город.  Джейк
неуверенно перевел взгляд с Хелен на меня:
   - Мы со старушкой хотели съездить на представление.
   - Прекрасно, - ответил я.
   Я не мог понять, почему в его голосе чувствуется какое-то замешательство.
Он не должен был спрашивать у меня разрешения на поездку куда бы то ни было,
и я всегда с удовольствием предоставлял ему свою машину.
   - Если тебе все равно, то я лучше поехал бы в фургоне, а  ты  возвращайся
домой на машине. Он не смотрел на меня.
   - Нет, - сказал я, - вы же опоздаете на представление, если ты еще будешь
распрягать мулов.
   - Я просто думал, что, может быть, ты торопишься домой к ужину.
   - Ужин подождет.
   Он продолжал смотреть на свои воскресные ботинки, сразу же покрывшиеся на
дороге красной пылью.
   - Ты видел Ли? - спросил я.
   - Да, - ответил он и взглянул на