стопляске,  едва
я его увидела на пороге!
   Сара встала, и в голове у нее  зазвенело.  Карен  расстроится,  когда
увидит, что ее редкая птичка улетела.
   - Больше, чем от Гордона?
   - Это совсем другое дело. Мне нравится на него смотреть, но  дотраги-
ваться до него... нет, увольте, я еще в здравом уме, -  разоткровеннича-
лась Карен, как всегда очень убедительно. - Я предпочитаю более  простых
мужиков... Как это говорят в Испании? Muy  hombre?  (Настоящий  мужчина?
(исп.) Непостоянный художественный гений - для меня это слишком.
   В действительности Рафаэль не настолько непредсказуем, беспомощно по-
думала Сара. Он просто делает то, что хочет и когда хочет. Да к тому  же
язык у него как кнут, а ум - настолько изощренный и  блистательный,  что
от него ничего невозможно утаить.
   - Как бы то ни было, он известен также и как чрезвычайно умный  чело-
век, - трещала Карей. - Я вовсе не хочу себя уничижать,  но  отдаю  себе
отчет в том, что я - не Эйнштейн, и управлять таким типом я бы просто не
смогла. Я понимаю, что это глупо, но о сегодняшней вечеринке  долго  еще
будут говорить именно потому, что здесь Рафаэль Алехандро. - Карен  отк-
рыла дверь и едва не столкнулась с Гордоном, как раз собиравшимся посту-
чать. Карен это и рассердило, и позабавило. - Я вас явно недооценила,  -
сказала она. - Как вы ее находите? У вас есть какой-то прибор?
   Гордон, улыбаясь, смотрел мимо нее. Карен покраснела  и,  пробормотав
что-то насчет печи, вышла.
   - Извини. Я очень задержалась? Мы и не заметили, как  заболтались,  -
просто сказала Сара.
   - А меня только что сменили, - в тон ей сказал Гордон. - Ты была пра-
ва. Вы совершенно не похожи друг на друга. Она больше походит  на  пере-
росшую школьницу.
   - Она прекрасный человек и никому не желает зла.
   Он деланно улыбнулся.
   - И на том спасибо. Ее язык на два шага опережает мысли.
   - А она называет тебя "душкой"...
   - "Душкой"? - У него от возмущения покраснел кончик носа.
   - Комплимент, которого ты не заслуживаешь.
   Он неожиданно рассмеялся, и от его воинственного вида не  осталось  и
следа.
   - Давай-ка лучше пойдем "отхватим" себе местечко, - предложил он.
   Но "отхватывать" или даже просто искать место не было никакой необхо-
димости - у Гордона все было предусмотрено заранее. Он провел  ее  между
низеньким столиком и софой и усадил в углу комнаты. Через десять  секунд
он вновь появился перед ней, теперь уже с двумя бокалами в  руках,  явно
припрятанными где-то поблизости специально для этого случая. Его спокой-
ная педантичность, от которой она всегда бежала,  заставила  Сару  улыб-
нуться. По крайней мере на этот раз Карен ошибалась. Чисто платоническая
дружба все-таки была возможна между разумными людьми.
   Сара рассеянно скользила взглядом по холлу и вдруг замерла, чувствуя,
как ее начинает трясти. Она так сильно впилась ногтями  в  сумочку,  что
костяшки ее пальцев побелели.
   По другую сторону столика, развалившись на софе, сидел Рафаэль. У нее
перехватило дыхание. В его сильном, великолепном, без капли жира теле не
было и намека на какое-либо напряжение. Перехватив ее взгляд, его потем-
невшие глаза блеснули с какой-то неистовостью.
   - Пунш сильно бьет в голову, - предупредил ее Гордон.
   Сара одним махом опрокинула полбокала пунша и прислушивалась к  тому,
как он медленно опускается по ее сжатому спазмом горлу. Рафаэль, уже за-
быв о ней, болтал с фигуристой рыжеволосой девицей, которую  он  обнимал
за плечи. Ее окрашенные в сиреневый цвет ногти  рассеянно  скользили  по
внутреннему шву его выцветших джинсов, плотно облегавших длинную  муску-
листую ногу, и Сара никак не могла оторвать взгляд от этих ласкавших его
ногу пальцев, хотя ей это было неприятно.
   Не слыша Гордона, она отчаянно пыталась не думать о Рафаэле, но стои-
ло ему вновь посмотреть на нее, как она почувствовала себя пригвожденной
к полу, не в состоянии оторвать от него взгляда. И  это  было  непрости-
тельно. Она ощущала себя, словно попавший в калкан зверек, ожидающий ре-
шения своей участи от возвышающегося над ним охотника. У нее было  такое
чувство, будто она стояла перед Рафаэлем совершенно обнаженная и  беспо-
мощная. Тело ее было настолько напряжено, что даже начало болеть. На ка-
кое-то мгновенье она потеряла над собой власть \  и  готова  была  снова
броситься в укрытие. -
   Вдруг прямо у нее над ухом раздался громоподобный голос Карен:
   - Ну и что это вы тут расселись? Почему не гуляете?
   Но Карен для нее сейчас не существовала.  Гордон  тоже.  Единственной
реальностью был Рафаэль, хотя теперь его загораживала от нее Карен.  Ему
незачем было говорить - все и так было до жестокости ясно: он ее  прези-
рает как женщину. Как он мог позволять этой рыжей дряни лапать себя пря-
мо у нее на глазах и на виду у всех?! Это был намек, и Сара  его  хорошо
поняла. Ей стало не по себе.
   - Рог Dios (Бoжe (исп.), а ведь мир действительно тесен.
   Сара резко подняла голову, чувствуя себя так, будто по ее  натянутым,
как струна, нервам прошлись зубьями пилы. Лицо ее было смертельно  блед-
ным.
   Рафаэль возвышался над ней, словно статуя, отбрасывающая длинную тем-
ную тень. Вдруг с грацией атлета он склонился прямо к ней и оказался так
неожиданно близко, что Саре пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не от-
шатнуться. Откуда-то издалека до нее доносился голос Карен, представляв-
шей их друг другу.
   - Мы уже знакомы.
   Это было сказано специально для Сары, только для Сары, и в его  золо-
тистых тигриных глазах, разглядывавших  ее  бледное,  окаменевшее  лицо,
засверкала угроза.
   - Как знакомы? - пронзительно переспросила Карен, хватаясь за  спинку
софы. - Откуда?
   На выразительных губах Рафаэля заиграла улыбка. Длинный смуглый палец
заскользил по до боли сжатому кулаку Сары - так горная  кошка,  играючи,
подбирается к приросшей от страха к земле добыче.
   - Откуда? - переспросил он бархатистым голосом. - Ты уже не  помнишь,
Сара? Неужели меня так легко и просто забыть?
   Ее спасло только отчаяние.
   - Если не ошибаюсь, мы познакомились в Париже... - едва выдавила  она
из себя.
   - Я тогда еще умирал с голоду в своей мансарде,  правда  не  один,  -
произнес он с мягкой, как шелк, насмешкой, и она убрала от него подальше
дрожащие пальцы. - По всему видно, что мне выпала честь  быть  одной  из
достопримечательностей, с которыми Сара должна была познакомиться в сво-
ем путешествии по франкоязычному миру. - Он медленно выпрямился, все еще
не обращая никакого внимания на Гордона. - Es verdad?* - И пошел прочь"
   - Ну дела! - протянула Карен где-то так близко от  нее,  что  у  Сары
зазвенело в ушах. - Голову даю на отсечение, Гордон, что здесь чтото  не
так. Все, что она тут лепечет, и яйца выеденного не стоит. Сара, как  ты
могла его забыть?!
   - Надо же, а я думал, что испанцы - чрезвычайно учтивая нация, - мед-
ленно проговорил Гордон. - Посмотрим, что у нас на ужин?
   Карен, не обращая на него никакого внимания, настаивала:
   - Сара...
   - Надеюсь, вы не ждете от нее публичного выступления? - Гордон  осво-
бодил онемевшую руку Сары от вовсе не мягкой хватки Карен.
   Еще немного, и они вцепятся друг другу в горло, сообразила вдруг Сара
на грани истерики. Ну почему не смогла  она  через  себя  переступить  и
просто поболтать с ним о том о сем?
   - Париж, - пробормотала Карен и вдруг рассмеялась. - Ну  конечно!  Он
один из ухажеров Марго! А ведь ты у нас не имеешь привычки  разбалтывать
чужие тайны.
   Карен, довольная собой, - надо же, как легко она разгадала такую  за-
гадку! - препроводила их в столовую, не умолкая ни на секунду.
   - Мы просто покатились со смеху, когда узнали, что родители Сары  от-
пустили ее в Париж с Марго. Это было на Пасху, в последнем  классе,  так
ведь?
   Гордон передал им тарелки.
   - Марго? - послушно переспросил он.
   Сара с трудом разлепила ссохшиеся губы:
   - Марго Кэрратерз. Усе отца было какое-то дело по инженерной части  в
Париже.
   - Сара обычно отсыпалась на уроках французского, -  нетерпеливо  про-
должала за нее Карен. - А для ее родителей знание французского  было  не
менее важно, чем икебана и хороший экипаж.
   - Я поехала в Париж, чтобы попрактиковаться во французском.
   Это простое и ненужное объяснение, произнесенное ровным голосом, сто-
ило Саре огромных трудов.
   Карен беспрестанно хихикала.
   - Не вижу ничего смешного, - заметил Гордон.
   Карен посмотрела на него с сожалением.
   - Марго была помешана на сексе. Ей было все равно кто, лишь бы в брю-
ках, - с многозначительным видом подчеркнула она. - Но перед  родителями
она вела себя как молоденькая монашка, готовящаяся к принятию  послушни-
чества. А Сауткоттов надо знать. Если бы до них дошел хоть один из  слу-
хов о похождениях Марго, они бы тотчас же запретили Саре подходить к ней
ближе, чем на пушечный выстрел!
   - Подростки очень ранимы, - холодно заметил Гордон.
   - Вы еще плохо знаете Сауткоттов. Как-то в  школе  началась  эпидемия
гриппа, так они заперли Сару дома на целых полтора месяца. - Карен вино-
вато взглянула на замкнутое лицо Сары. - Извини, я забыла, что ты здесь.
Кстати, а что ты все молчишь?
   К Карен подошла ее сестра и что-то прошептала ей на ухо.
   - Не может быть! - с досадой воскликнула Карен.  -  Извините.  Кто-то
похозяйничал в моей темной комнате.
   - Надеюсь, можно считать, что допрос окончен, - мрачно  заметил  Гор-
дон. - Какая наглость навязывать себя так, как этот Алехандро!  Впрочем,
чего можно ждать от цыгана?
   Сара вдруг почувствовала непреодолимое желание дать Гордону  пощечину
и сбить с его упитанного лица  выражение  самодовольного  превосходства.
Предположение Карен о том что Рафаэль был одним из ухажеров Марго, пока-
залось ей черным юмором. Ее ближайшая подруга даже не подозревала, какие
между ними отношения. Только черту могло прийти в голову сыграть  с  ней
такую злую шутку, соединив ее с совершенно противоположным ей по  харак-
теру человеком. И незачем было спускаться в ад и  вновь  из  него  выби-
раться только для того, чтобы понять простую истину:  северный  полюс  и
экватор никогда не сойдутся.
   Гордон помахал какому-то знакомому. Еще один смокинг и еще  одна  ба-
бочка в сопровождении худенькой блондинки, ей пожимали  руку,  о  чем-то
говорили, и она, видимо, что-то отвечала. Разговор вертелся вокруг  бюд-
жетных сокращений,  предусмотренных  правительством,  о  бухгалтерии,  о
Уолл-стрит. Гордон был в своей стихии. Вчетвером они медленно кружили по
холлу, но Сара все еще никак не могла сбросить с себя  нервное  напряже-
ние.
   Рафаэль стоял, прислонившись к стене с прирожденной грацией.  Он  ни-
когда не замирал ни на секунду, даже когда работал. О Боже...  о...  Она
предприняла отчаянную попытку прогнать от себя эти воспоминания, оконча-
тельно выбивавшие у нее почву из-под ног. Мимо них протискивались  люди,
подталкивая ее все ближе и ближе к Рафаэлю... И вдруг она  почувствовала
на своих плечах руку Гордона. Подружка Рафаэля дергала его  одной  рукой
за рукав, прижимая другую к его груди. Сара вдруг представила себе рыже-
го сеттера с поводком в зубах, прыгающего вокруг хозяина в  предвкушении
прогулки. Отвратительно. Жестокой судьбе было угодно  еще  раз  наказать
ее.
   - Пойдем-ка домой, - протянул Гордон.
   - Да, уже поздно, - согласилась  она,  хотя  не  имела  ни  малейшего
представления о времени.
   Гордон проворно провел ее в прихожую.
   - Я принесу твой плащ.
   Ей стало зябко. Она позвонит Карен завтра. Скорее всего, Карен  и  не
вспомнит, что Сара ушла, не простившись. Но стоило только ей об этом по-
думать, как из холла выплыла Карен собственной  персоной  и  направилась
прямо к ней.
   - Может, кто-нибудь объяснит мне, что  там  происходит?  -  прошипела
она.
   - Извини, я не...
   - Между Гордоном и Рафаэлем Алехандро, - я имею в виду. Они  едва  не
подрались, но в последний момент Гордон, как того и  следовало  ожидать,
предпочел дипломатично отступить. Они что-то говорили о взаимной антипа-
тии с первого взгляда, хотя до этого не обменялись ни словом! - хихикала
Карен. - Неужели ты не заметила эту молчаливую борьбу двух мужских  "я"?
Да ты просто ослепла, Сара.
   Этот конфиденциальный разговор был ей очень неприятен, и она  обрадо-
валась появлению Гордона. Прервав Карен, он, не  заботясь  о  приличиях,
пробормотал что-то о деловой встрече, якобы назначенной на следующее ут-
ро.
   - Позвони мне из дома, - попросила Карен, делая вид, что не  замечает
Гордона.
   В лифте они ехали молча. Ее высокие каблучки звонко застучали по мос-
товой. Гордон открыл свой "порше", и она задалась  внутрь.  Руки  у  нее
дрожали, и она сцепила их на коленях. Перед ними вдруг вырулило такси, и
Гордон выругался, что для него было вовсе нехарактерно.
   - В Париже с Алехандро была ты, - набравшись  решимости,  пробормотал
он.
   Сара закрыла глаза.
   - Да.
   Установилось молчание, но она понимала, что это "да" грохотало у него
в ушах - ведь для него это означало падение леди с пьедестала. Они оста-
новились перед светофором.
   - "Да" - и все? - поинтересовался Гордон с настойчивостью, о  которой
она раньше и не подозревала. - Меня это не касается, конечно,  но  какое
он имеет право доводить тебя?
   Она выпрямила сжатые в кулаки пальцы, как ребенок под взглядом взрос-
лого.
   - Я не большой специалист по части неожиданных встреч. Я и  не  чаяла
его когда-нибудь еще раз увидеть.
   - Ведь ты же была еще школьницей! Что за от... - хрипло начал  он,  -
но не докончил.
   Рано или поздно Гордон и Карен прикинут, что к чему,  и  все  поймут.
Она влюбилась в Рафаэля, когда ей было восемнадцать лет.  Любовь  выбила
ее из колеи и ввергла в состояние некоего сумасшествия, оставив ее  нае-
дине со своими собственными чувствами, которые она не могла  ни  понять,
ни контролировать.
   Впервые в жизни она встретила человека, имевшего над ней больше влас-
ти, чем ее родители. Сауткотгам пришлось иметь дело с таким же  сильным,
волевым и столь же властным человеком, как и они сами. Сражение началось
с давно. Застигнутая врасплох на ничейной территории и не в силах проти-
востоять такому прессингу, Сара чувствовала, как ее  медленно  раздирают
на части. Рафаэль был далеко от нее и не хранил ей верность. Больше  то-
го, он даже и не раскаивался в этом, хотя совершенно  нагло  отказывался
дать ей развод. Высококвалифицированный адвокат, нанятый ее отцом,  нес-
колько раз безуспешно пытался найти выход из тупика. Если бы Сара  реши-
лась выложить доказательства неверности Рафаэля, ей не  понадобилось  бы
его согласие на развод. Но она не была готова хвататься голыми руками за
жгучую крапиву. Всякая огласка страшила ее. Пятилетний срок,  устанавли-
ваемый законом в подобных случаях, окончится уже через три месяца. И она
вновь обретет свободу.
   И что с того? Сара перестала чувствовать себя замужней  женщиной  еще
тогда, когда лежала в той роскошной частной клинике  с  белыми  стенами,
где она ждала... и ждала человека, который так и не  пришел.  Как  может
чувствовать себя женщина, предлагающая если и не прощение,  то  хотя  бы
понимание и все-таки отвергнутая? Зачем она вообще ему писала? - снова и
снова спрашивала она себя. В самый трудный момент своей жизни она протя-
нула ему оливковую ветвь... Для нее это было все равно,  что  встать  на
колени. Муж изменил ей. А на колени встала она. И ничего... Вот  что  до
сих пор не давало ей покоя. Она  была  готова  пожертвовать  своей  гор-
достью... А ему хоть бы что!
   Слава Богу, что никто не знал, кто же ее  муж.  Ее  родители  сделали
все, чтобы похоронить всякое свидетельство их брака. Когда она не верну-
лась из Парижа, они объяснили это в школе ее болезнью, а позже - необхо-
димостью оставаться за границей до выздоровления. Через несколько лет по
какой-то иронии судьбы Рафаэль самым поразительным образом  поднялся  из
нищеты до невероятных высот. "Преступление  против  хорошего  вкуса",  -
сказала тогда ее мать.
   Гордон вез Сару в ее маленькую квартирку в Кенсингтоне. Голова у  нее
раскалывалась, и она откинулась на сиденье.
   - Может, поговорим? - предложил он.
   - Извини, мне не до этого.
   Когда они прощались у дверей ее квартиры, он схватил  ее  за  руку  и
вдруг начал целовать в губы. Она не сопротивлялась,  но  и  не  помогала
ему. Она просто стояла, словно была ни при чем. Она ничего к нему не ис-
пытывала, если не считать некоторого смущения и стыда за него.
   Наконец Гордон оторвался от ее губ с легким румянцем на щеках.
   - Я, наверное, как всегда, невпопад. - Но он быстро овладел  собой  и
улыбнулся ей. - Я тебе позвоню.
   Как-то Карен заметила, что нет такого мужчины,  который  допускал  бы
возможность, что его ухаживания могут быть отвергнуты. И  Гордон,  очень
уверенный в себе человек, был лучшим тому доказательством. Перед тем как
они отправились к Карен, сама мысль о том, что Гордон может  ее  поцело-
вать, привела бы Сару в смятение, но после шока от встречи с Рафаэлем ей
уже все было безразлично.
   - На этой неделе я буду очень занята, - сказала она.
   Губы у Гордона скривились, но он промолчал, хотя и не двинулся с мес-
та до тех пор, пока она не заперла за собой дверь. Бросив плащ на кресло
в прихожей, она скинула туфли и прошла в холл.
   Ее помощница уже собирала книги.
   - Что-то вы рано. Я вас не ждала.
   - Я устала. - Сара покопалась в сумочке и заплатила  девушке,  жившей
на той же площадке. - Все в порядке?
   - В полном! - улыбнулась Анжела, засовывая деньги поглубже  в  карман
плотно облегавших ее джинсов. - Я позволила им посмотреть со  мной  пос-
ледний фильм по телевизору, - беспечно пояснила она. - Я пошла?
   Сара как во сне подошла к буфету и вытащила бутылку  бренди,  которую
держала специально для отца, изредка навещавшего ее. Когда она  наливала
себе бокал, ей послышался голос Анжелы. Она нахмурилась и подняла  голо-
ву, но именно в этот момент дверь захлопнулась, и Сара поморщилась.
   Анжеле можно доверять. Девушка добрая, но временами идет на поводу  у
Джилли и Бена и позволяет им засиживаться с ней допоздна.  А  им  только
дай палец, они и руку отхватят. Завтра они  проснутся  невыспавшимися  и
будут весь день капризничать. Завтра... Руки у нее задрожали, и она обх-
ватила себя за живот. Черт бы его побрал, черт бы его  побрал,  черт  бы
его побрал!..
   - Dios mio - послышалось вдруг в тишине мягкое мурлыканье.  -  Боюсь,
что без бутылки ты сегодня не уснешь.
   Не веря своим ушам, она резко повернулась. Бокал выскользнул у нее из
рук и с мягким стуком упал на ковер, на котором  образовалась  небольшая
янтарная лужица, медленно расползавшаяся в неровное мокрое пятно.
 
 
   ГЛАВА ВТОРАЯ
 
   - Lo siento. Извини. Я напугал тебя?
   Рафаэль, неприятно удивленный произведенным  впечатлением,  оторвался
от косяка двери с врожденной животной грацией и беззвучно прошел из тени
в освещенный лампами круг. Сузившиеся, как у  тигра,  глаза  внимательно
изучали ее из-под длинных черных ресниц, за которые любая женщина отдала
бы полжизни.
   - Такая неаккуратность вовсе не в твоем характере.
   Ей наконец удалось оторвать язык от неба:
   - Как ты сюда попал?
   - Отсюда выходила девушка. Я сказал ей, что меня ждут. Она удивилась,
но почему-то поверила. - Ровные белые зубы так и сверкали на фоне  золо-
тистой кожи. - Ты все та же, и теперь я могу оценить это по достоинству.
Я был почти уверен, что не помешаю  интимной  трапезе.  Вообще-то,  тебе
стоило бы предупредить твоего манекена, что его ждут тяжелые  испытания.
Я даже сочувствую ему.
   Ей стоило большого труда понять, о чем он говорит. После четырех  лет
молчания и вдруг такое? Зачем он пришел сюда? - недоумевала она. На поб-
ледневшем лице ее фиолетовые глаза казались просто огромными.
   - Как ты узнал, где я живу?
   - Ну, это было совсем просто.
   Твердые губы скривились в усмешке.
   - Что тебя привело ко мне? - заи