честно предупредил он. - Ты все это начала, а заканчивать буду я. Интересно, зачем ты опять воздвигла все эти стены?
     - Зачем? - едва дыша, повторила она. - Зачем? После всего, что ты натворил?
     Загорелая рука описала в воздухе изящную дугу.
     - Что я такого натворил? Все эти годы я искал тебя и сразу, как нашел, предложил выйти за меня замуж. Разве это плохо?
     - Н-нет. Не плохо.
     - Ну уж во всяком случае, не оскорбительно, bella mia.
     - Но я не хочу выходить за тебя замуж!
     - Просто уму непостижимо, что происходит у тебя в голове! - признался он сдавленным голосом.
     Господи, как он был хорош. ?Да он мог бы усмирить взбесившуюся толпу?, - в панике подумала она. Потрясение, которое она сейчас испытывает, основывается на действии гормонов. Вот и все. Люк распалился, как самый настоящий хищник, преследующий добычу, кто он на самом деле и есть. Если она хоть на секунду потеряет голову, она окажется распластанной на спине на этой кровати. Как это ему удается говорить самые чудовищные вещи, не теряя при этом обаяния? А может, отвращение к собственной моральной нестойкости помутило ее разум?
     - С помощью секса ты меня тоже не переубедишь, - заявила она, неожиданно наткнувшись спиной на стену, остановившую ее отступление.
     В золотистых глазах, глядящих на нее, заиграла насмешка. Он забрал у нее из рук бокал и отставил его в сторону.
     - Мы и не будем заниматься сексом, нам предстоит широкая эротическая программа, - проговорил он низким голосом, растягивая слоги.
     - Это секс! - Она бросила ему в лицо это слово, словно воздвигла укрепление, за которым могла укрыться. - Я тебе не какая-нибудь... Ты меня слушаешь?
     - Я могу слушать только то, что мне хочется. слышать, но ты сегодня выступаешь крайне неудачно. - Вместо того чтобы подойти еще ближе, он, к ее удивлению, не тронулся с места. - И вовсе не собираюсь облегчать тебе задачу, доказывая что-то в постели.
     Она резко отодвинулась от стены, больше ей ничто не угрожало. Щеки у нее горели.
     - Тебе не удалось бы меня переубедить.
     - Я и пробовать не стану. Отложим это до завтрашнего эротического эксперимента, - тихо проговорил он и закрыл за собой дверь.
     Она метнулась за ним и заперлась на ключ. Потом тяжело опустилась на стул. Господи, он был скромен, точно вянущая фиалка. Она вытерла пот со лба и прилегла на кровать, чувствуя теперь, когда он ушел, насколько вымоталась за эти часы бурного объяснения. Ей необходимо было вздремнуть перед обедом.
     Проснулась она мокрая как мышь, ее мучили жара и жажда. Наполнив доверху бокал шампанским, она выпила его залпом, словно это был лимонад. Стучал ли кто-то сейчас в дверь, или ей только показалось?
     Значит, никто не пострадал, так? Ее снова охватило боевое настроение. К нему неожиданно вернулась игривость последних дней, она вовсе этого не ожидала и не успела как следует подготовиться. Когда она исчезнет в аэропорту, для него это тоже будет чертовски неожиданно. Он и не подумал отнестись серьезно ни к одному ее слову. В ней поднялась новая волна раздражения.
     Несмотря на всю ненависть к Люку, она не могла противостоять его физической привлекательности. Это ужасно. Но как же быть с этим пережитком отвратительного прошлого? Она решила, что это в точности как корь: переболев ею один раз, нельзя заразиться снова.
     Хотя дело тут, очевидно, не в одних гормонах. Вот она, полностью взявшая себя в руки, не та нюня и размазня, какой была в последние дни, - и все-таки как это ее ранит. Это ее бесило. Когда он забрал у нее бокал и ей подумалось... да, она сама же стала рушить стену неприязни к нему.
     Она возбужденно мерила шагами комнату, едва удерживаясь, чтобы не выпить еще шампанского. Когда она еще любила Люка, физическое влечение к нему было ей приятно. Но теперь, когда он ей ненавистен, когда о любви не может быть и речи, это совсем уж непростительно. Что до него - так он заслуживает только дешевой потаскушки, готовой обменять свои сексуальные услуги на его банковский счет, они отлично подойдут друг другу - Именно этого он и стоит...
     Она осматривала гардеробную, когда ее прервал стук в дверь. Отперев, она увидела Гуилью, за спиной которой зачем-то маячил Бернардо с громадной связкой ключей в руках. Вид у служанки был беспокойный, щеки пылали.
     - Сегодня ваша помощь мне не понадобится. Grazie, Гуилья.
     - Но, signorina...
     - Обед будет накрыт через полчаса, - сказал Бернардо умоляющим голосом.
     - Очень жаль, но обеду придется подождать. Кэтрин захлопнула дверь. Неужели они все говорят по-английски? Когда ей вспомнилось, на каком убогом языке ей пришлось объясняться всю неделю, она послала проклятие в адрес Люка. Но почему Бернардо так расстроился, услышав, что обед придется отложить?
     Допустим, Люку это не понравится. Ну и что? Ничего страшного, подождет разок. Тем эффектнее будет ее появление. Она устроит ему обед. Однако как бы прислуге не досталось за ее опоздание. Придется все же поспешить.
     Первой она вытащила из шкафа пеструю блестящую тунику, составлявшую верхнюю часть черного вечернего костюма. Она опускалась чуть ниже бедер, и Кэтрин надела ее задом наперед, так что она закрывала грудь по самое горло. Прозрачные черные чулки, никаких проблем. Ее наряд играл всеми цветами радуги. Затем на свет появились высоченные черные сапоги, довершила дело пара длинных черных перчаток.
     Одевшись, она, чуть пошатываясь, прошла в ванную, чтобы заняться лицом. Сине-фиолетовые круги под глазами придавали взгляду трагическое выражение. Она щедро наложила голубые тени, добавила на щеки золотистых румян, а губы выкрасила в ярко-малиновый цвет. Она начинала себе нравиться. Придав своим волосам вид растрепанной копны сена, она отправилась за драгоценностями.
     У нее было три бриллиантовых браслета. Один она защелкнула у щиколотки, два других оказались на запястьях поверх перчаток. Ожерелье и серьги дополнили ансамбль. Что-то вроде рождественского маскарада. Просто поразительно, насколько дешевыми могут выглядеть бриллианты, если надеть их таким вот образом. А ее гардероб, оказывается, без бдительного надзора Гуильи может предоставить столько великолепных возможностей, что Люку в самом страшном сне бы не приснилось. Отражение, которое посмотрело на нее из зеркала, было в высшей степени шокирующим.
     Она осторожно спустилась по лестнице, понимая, что все-таки слишком разгулялась из-за шампанского. Когда она пересекала зал, Бернардо буквально не мог оторвать от нее взгляда. Он стоял как вкопанный и, теребя галстук, таращил глаза.
     - Добрый вечер, Бернардо, - проходя мимо, обронила она. - Сегодня что-то жарко, правда?
     ?А будет еще жарче?, - добавила она про себя. Бернардо вдруг кинулся вперед и распахнул двери в гостиную.
     - Синьорина Пэрриш.
     Какого черта он ее объявляет? Он что, боится, что Люк в этом наряде ее не узнает? И вышвырнет как незваную гостью? Она глубоко вздохнула и перешагнула порог. На нее смотрела куча людей, одни стояли, другие сидели. Она остолбенела, заморгала, ее охватил панический страх. Ее наряд предназначался только для очень узкого круга. У нее за спиной Бернардо издавал звуки, отдаленно напоминающие кашель.
     Только теперь она вспомнила - а любое умственное усилие давалось ей в эту минуту с трудом, - что Люк говорил про каких-то близких друзей, которые приедут накануне свадьбы. И в ту самую минуту, когда у нее готовы были сдать нервы, он ее увидел. И тотчас же горячо пожалел об этом. И тотчас же вспомнил, что голова у нее абсолютно дырявая. И тотчас же, уже на пути к ней, высказал ей глазами, что готов растерзать ее на части, на мельчайшие кусочки, медленно и с огромным удовольствием.
     - Я... Я подумала, что это будет забавно, - пробормотала она, пытаясь выскользнуть за дверь, но Люк схватил ее за руку и пресек попытку к бегству.
     - Такой авангардный вид, - прощебетал какой-то юный голосок. - Мама, ну почему ты не дала мне тоже так одеться?
     - Панк-стиль, - заметил кто-то еще. - Глаз не оторвешь.
     - А я не прочь не отрывать глаз от такой девушки. - Высокий, очень симпатичный блондин послал ей ослепительную улыбку. - Теперь понятно, Люк, почему ты до самого последнего момента скрывал от нас эту прелестную леди. Меня зовут Кристиан... Кристиан Деннинг.
     Кэтрин пожала ему руку и улыбнулась. Это положило конец неловкому молчанию. Началась карусель знакомств. Тут было около тридцати чело: век самых разных национальностей, некая смесь деловой элиты и высших слоев общества. Наконец она с облегчением присела и перевела дух.
     - У вас просто потрясающие ноги. - Кристиан присел рядом с ней на ручку дивана. - А Люк своеобразный человек, не правда ли?
     - А вы давно его знаете? - растерянно спросила она.
     - Около десяти лет. И я видел вас издали в Швейцарии лет семь назад, - признался он, понизив голос. - Но мне не было дозволено приблизиться к вам.
     Ее обдало жаром. Перед ней был человек, имевший самые возвышенные представления о тех отношениях, которые у них когда-то были с Люком.
     - Неужели? - она постаралась сказать это как можно небрежнее.
     - Люк настоящий собственник, - насмешливо ответил он. - Должно быть, он выхватил вас прямо из колыбели. Надо будет его об этом порасспросить.
     Рядом возник Люк.
     - Ну что, Кристиан, развлекаешься?
     - Наилучшим образом. Здесь нет человека, который не умирал бы от зависти ко мне. Почему ты нас так долго не знакомил?
     - Возможно, предвидел твою реакцию.
     Люк предложил Кэтрин руку. Пришло время садиться за стол.
     - Ты всем понравилась, - выдохнул он, на секунду прижавшись губами к ее обнаженному плечу и пробежав пальцами вдоль позвоночника. - Ты ведь забыла про то, что они приедут, да? - Она мимоходом отметила, что он, глядя на нее, улыбается. - Сага, если бы ты только видела свое лицо в тог миг, когда поняла, что ты наделала! Но в глазах этого общества ты выглядишь далеко не так шокирующе, как тебе наверняка показалось.
     В этом он был, безусловно, прав. Что касается нарядов, то ни одного скромного здесь не было. Главная забота женщин этого круга - как можно сильнее отличаться друг от друга. В собственных глазах и в глазах тех, кто ее хорошо знает, Кэтрин могла выглядеть вызывающе, но здесь никому бы и в голову не пришло заподозрить, что ей просто пришла блажь вырядиться как клоун. Если бы в ее намерения входило смутить Люка в компании его друзей, то этой цели она явно не достигла, но, поскольку такого намерения у нее не было, она услышала это с облегчением, хотя вскоре до нее дошло, что, когда она бросит его прямо в аэропорту, ему придется испытать кое-что посерьезнее смущения. Ее кольнуло чувство вины. Но она тотчас же рассердилась на себя. Правила установил Люк, и сейчас ей приходится играть по его правилам. Он не оставил ей выбора. Таким образом, он пожнет то, что сам же посеял.
     Слева от нее за столом сидела средних лет дама с орлиным носом.
     - Вы интересуетесь охотой? - спросила она.
     - Охотой? За кем? - рассеянно переспросила Кэтрин.
     Кто-то весело рассмеялся, будто сна сказала что-то в высшей степени остроумное.
     - Кэтрин не любительница мероприятий, в которых льется кровь, - улыбнулся Люк уголком рта.
     - В таком случае она, должно быть, намерена изменить твою натуру, - с язвительной улыбкой сказала блондинка в светло-вишневом шелковом платье. - Ведь это твой конек.
     - Да и твой тоже, дорогая сестричка, - сухо заметил Кристин.
     Этот бесконечный обед оказался не таким тяжелым испытанием, какого она ожидала, однако ей ни на минуту нельзя было расслабиться. Люк был в самом радужном настроении, но ей почему-то было от этого не по себе. К тому моменту, когда был подан кофе по-венециански, Кэтрин совсем раскисла. К ней подсела сестра Кристиана, и она изо всех сил старалась вспомнить, как ее зовут. Джорджина, вот как.
     - Я не видела вас на прошлой неделе в Ницце, - сказала Джорджина.
     - Меня там не было.
     Джорджина попыталась изобразить удивление.
     - Но Люк был там с Сильванией Ленци. Естественно, я подумала... Ох, я, кажется, сказала что-то не то?
     - Вы, милочка, сказали именно то, что хотели сказать, - отрезала приятная дама с орлиным носом и переменила тему разговора.
     Люк на другом конце комнаты смеялся в компании мужчин. Встретившись с ней глазами, он послал ей сияющую улыбку. Она торопливо отвела взгляд и впилась ногтями в ладонь. Она и сама не понимала, отчего так огорчилась. Конечно, постель Люка в эти четыре с половиной года не пустовала. Воздержание было для него не более типично, чем потеря капитала.
     Бурные романы этой южноамериканской актрисы были притчей во языцех. ?Само собой, он не дерзнул бы вторгаться туда, куда до него не ступала нога человека?, - с изумившей ее саму злобой подумала Кэтрин. В самых ярких красках перед ней возникло его красивое, стройное, загорелое тело, предающееся самым интимным ласкам с этой ярко-рыжей красоткой, и ей стало худо. Она чувствовала себя преданной.
     Безусловно, она несколько перебрала. От выпитого ее мутило, мысли мешались. Она чувствовала себя преданной только потому, что всю эту неделю ощущала себя его избранницей, вот почему эта новость так ее задела. Да ее ни капельки не волнует, каким оргиям он предавался в Ницце. Все его любовные приключения ее ни в малейшей степени не интересуют.
     Несколько минут спустя Люк настоятельно предложил ей закончить на сегодня с гостями. Она устала. Он заверил, что все они с радостью ее извинят. Со свойственной ему рисовкой он увлек ее из гостиной. Она вырвала руку.
     - Без десяти двенадцать. - Словно ничего не заметив, он снова потянулся к ней. - Не будет для меня слишком опасно, если я загляну к тебе после полуночи? - поинтересовался он, золотистые глаза скользили по ней самым оскорбительным для приличий образом.
     Кэтрин без долгих размышлений вдруг подняла руку и влепила ему пощечину такой силы, что сама едва устояла на ногах.
     - Вот тебе за Ниццу! - прошипела она и зашагала по лестнице. - А если ты попробуешь сунуться ко мне после полуночи, это будет не просто опасно, это будет для тебя смертельный номер!
     - Buona notte, carrissima, - сказал он нежно и чуть ли не восторженно.
     Поразившись такой неожиданной реакции, она остановилась и обернулась к нему. Он, улыбаясь, смотрел на нее.
     - Ты сумасшедшая, но мне это нравится.
     - Что это с тобой? - удивилась она. Он взглянул на часы.
     - У тебя есть шесть минут, чтобы скрыться. Если начнешь разводить беседы, рискуешь опоздать.
     Отпечаток ее ладони четко вырисовывался на его щеке. Увидев, что натворила, она почувствовала раскаяние. Что это такое на нее нашло...
     - Прости. Я сама не знаю, как это получилось, - выдавила она.
     - Сегодня я тебе все прощаю. Даже то, что не даешь мне расслабиться, - хрипло сказал он.
     Это на нее подействовало. Она взлетела по лестнице с такой скоростью, будто за ней гналась тысяча чертей.
     Поднос с красиво сервированным завтраком не вызвал у Кэтрин никакого интереса. Прибыл парикмахер в сопровождении консультанта по косметике и специалиста по маникюру. Болтовня женщины-консультанта не отвлекала ее от того, что происходит. С самого раннего утра в ней нарастало ощущение, что она кукла, участвующая в каком-то спектакле. Сама она не делала ничего, все делали за нее другие. И вот они расступились, раздались аплодисменты, все обменялись удовлетворенными улыбками и наградили друг друга комплиментами... Кукла наконец в полном параде.
     ?Не может быть, не может такого быть?, - твердила она себе, еще раз украдкой бросая взгляд на свое отражение, - так это было похоже на ее детскую мечту. Нет, никогда раньше она не выглядела столь прекрасно. Ничего удивительного, что все они остались довольны собой.
     От замка до церкви всего миля. Когда она была здесь в прошлый раз, церковь показалась ей совсем простой, маленькой и темной. Теперь она вся пестрела цветами, пропитавшими воздух своим ароматом. Кэтрин была как во сне. Она вошла в боковой придел об руку с испанским герцогом, с которым познакомилась накануне вечером. ?С опозданием на пять лет, на пять лет, теперь это для меня совсем ничего не значит?, - неистово убеждала она себя, заметив, что Люк обернулся и нe отрываясь смотрит на нее. Но почему-то с этой минуты мысли ей уже больше вообще не подчинялись.
     - Самая прекрасная свадьба на свете.
     Люк нежно прижался губами к ее губам, и сладкая истома разлилась по всему телу, чувства смешались.
     Солнечные лучи освещали ее лицо, играли на платиновом кольце, только что надетом на ее палец. Кристиан поцеловал ее в лоб, со смехом объявив, что на губы Люк наложил строжайший запрет.
     В лимузине Люк привлек ее к себе и впился ей в губы с такой страстью, какой она еще не видывала. Она выронила букет, но никто из них не потрудился его поднять, она обвила руки вокруг его шеи и сомкнула пальцы, чтобы уже невозможно было разорвать связующую их цепь.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ.

     В душе Кэтрин пели скрипки. Она парила над землей в счастливом розовом тумане.
     - Кэтрин?
     - А? - мечтательно вздохнула она, ее голова покоилась на плече Люка. Кэтрин чуть приоткрыла глаза и слегка удивилась, что свечи в огромных канделябрах вверху, оказывается, ненастоящие. А ей-то казалось, что она кружится в вальсе при свете звезд.
     - Настоящие свечи были бы лучше, - прошептала она и добавила: - Ты боялся пожара и не хотел запаха горящего воска.
     - Я очень старался себя побороть. Я знал, чего от меня ждут, - признался Люк у нее над головой, и она лениво усмехнулась. Он повернул ее к себе и поднял ее лицо за подбородок. - Пора ехать.
     - Ехать? - отозвалась она, потрясенная этим известием.
     Он нежно провел ей пальцем по губам, особенно нежно погладил нижнюю, и эта ласка проникла в нее до самых глубин души. По ее напрягшемуся телу пробежала горячая волна слабости и чувственного восторга, как если бы он повернул в ней рычаг высокого напряжения. В темных глазах, полуприкрытых ресницами, играли золотистые искры.
     - Пора, - повторил он, отдельные звуки слились в единое слово. - Поторопись, - добавил он.
     - А гости все еще здесь.
     Его рука, лежавшая у нее на спине, вдруг прижала ее бедро, и она вся затрепетала.
     -О!
     - Именно так, сага, - о! - нежно проговорил он. - Гости будут веселиться и танцевать до рассвета, но уже без нас. У меня совсем другие планы.
     Она таяла в его крепких объятиях. Она бы отдала все на свете, лишь бы остаться тут. Сама мысль о том, что придется со всем этим расстаться, внушала ей ужас. Она просыпалась от сладостного сна, которым жила весь день. И пробуждение было ужасно.
     Неужели у нее в самом деле хватит упрямства цепляться за свою идею, что она его ненавидит? Когда она смотрела на него у алтаря, в сердце у нее не было ненависти. Когда он прикасается к ней, она не испытывает ни малейшего отвращения. Она чувствует любовь. Любовь. Это открытие ее сокрушило. Ее чувства устояли под напором страданий и разочарования, времени и взросления. Почему? Она отлично знала почему, едва ли была необходимость отвечать на этот вопрос. В начале всего был для нее Люк... и Люком все для нее заканчивалось.
     Он вывел ее из бального зала, не обращая внимания на попытки нескольких группок гостей завязать с ним разговор. В тени громадной лестницы он повернул ее к себе и, сжав ладонями лицо, снова страстно приник к губам, поцелуй его был сперва просто жаден, но потом в нем заиграла влекущая чувственность, которая совсем опустошила ее.
     Их прервал негромкий свист. С горящими щеками, все еще дрожа от той страсти, которую Люк на нее обрушил, она сняла руки с его плеч и отстранилась.
     В нескольких шагах стоял Кристиан, и на лице его сияла улыбка величайшего удовольствия. Люк, ничуть не смутившись, послал ему ответный взгляд и повел ее наверх, всем своим видом показывая, что без посторонней помощи ей не подняться. Гуилья уже ждала со сменой гардероба.
     Боже милосердный, думала Кэтрин в замешатель