плавно переходит в другую, и так без конца. И я должен  признаться:
Эми - находка. Я не  могу  вспомнить,  когда  в  последний  раз  столько
говорил, разве что в глубоком детстве - детская фантазия неуемна.  Ни  с
Хлоей, ни даже с Мэттом я столько не разговаривал.
   - Почему ты ее бросил? - спрашивает она, скидывая туфли и  усаживаясь
рядом со мной на диване.
   Она только что закончила рассказ  о  своих  любовных  похождениях,  о
своем бывшем, и теперь настала моя очередь. Чувствую,  что  замыкаюсь  в
себе. Я не слишком хорошо умею рассказывать о Зое и  о  причинах  нашего
разрыва. С тех пор как мы разошлись, я старался  избегать  разговоров  о
ней. Слишком личная тема, и слишком много она обо мне раскрывает.
   - Потому, - говорю я.
   - Ты же не можешь бросить человека, с которым  встречался  два  года,
просто "потому". - Она внимательно смотрит на меня,  качает  головой.  -
Хотя, наверно, можешь.
   Я уже собираюсь сменить тему, но  тут  наши  взгляды  встречаются.  И
вдруг я словно вижу ее насквозь и понимаю, что ей можно все  рассказать.
Она не осудит меня и не уколет в больное место. Я смотрю в пол и не могу
понять, отчего у меня вдруг развязался язык - не то от вина, не  то  сам
захотел так. Но это и неважно.
   - Я ее любил. До самого нашего разрыва. И это самое ужасное. Я  хотел
остаться с ней, даже в тот  момент  хотел,  когда  говорил,  что  ухожу.
Глупо, да?
   - Это всегда глупо.
   - Просто я чувствовал, что она не... знаешь, как  люди  говорят,  что
нужно найти свою половинку, свою  единственную.  Вот  она  не  была  той
единственной. Она была классная и очень красивая. Но не моя половинка. А
я не ее. - Я закуриваю, отпиваю вина. - Неважно. Просто не судьба. И это
уже в прошлом.
   - Ну а потом ты ее нашел?
   - Кого?
   - Свою единственную?
   - Нет, ничего похожего.
   - Значит, все еще впереди, - говорит она наконец, после  затянувшейся
паузы.
   И внутри я понимаю, что теперь мой ход. Мысленно я  уже  зажег  перед
собой большое неоновое табло: Да, Лихой Джек. Давай! Твой ход!  Кажется,
здесь я должен был смекнуть, что вот, настал момент,  и  теперь  она  от
меня никуда не денется. Она улыбается, глядя  на  меня,  и  я  с  трудом
выдавливаю ответную улыбку. Почему-то я боюсь, что если сейчас  накинусь
на нее и она окажется  не  готова,  то  все  пойдет  прахом.  Тогда  наш
разговор - только разговор и ничего больше... И вообще, с чего  я  взял,
что все сказанное ею - правда?
   Да, Мэтт как в воду глядел - я теряю былую форму!
   Она встает с дивана, идет к окну,  отдергивает  шторы  и  смотрит  на
небо. Я продолжаю сидеть, пытаясь вытрясти хмель из головы.
   - Ночь удивительная, - говорит она.
   - Да, - соглашаюсь я, - хочется, чтобы она не кончалась.
   Так, уже лучше. Это больше похоже на меня.  Снова  чувствую  себя  на
коне и продолжаю:
   - Хуже всего в такую ночь спать... Одному. Я  чуть  было  не  добавил
"одному".
   Но прежде чем я смог закончить мысль, Эми оборачивается, возвращается
ко мне, лицо ее вдруг оживляется.
   - Правда? - спрашивает она.
   - Правда, - подтверждаю я.
   - А знаешь, можно пойти на вечеринку. К моей бывшей однокурснице. Что
скажешь? Конечно, если ты хочешь.
   Да, хочу. Хочу, но не этого, а этого.
   Она не дает мне возможности ответить. Прежде чем я успеваю остановить
ее, она берет телефон, вызывает такси и возвращается к окну.
   В такси она называет водителю адрес, и мы трогаемся. За окном  темно,
по радио звучит какая-то танцевальная композиция. Сижу и думаю:  "Почему
ты не сделал свой ход до появления такси? И  требовалась-то  всего  пара
секунд".
   Идиот.
   На какое-то время становлюсь стоиком. Быть может, вся эта затея с Эми
обречена с самого начала, ей просто  не  суждено  осуществиться.  Может,
именно  поэтому  у  меня  ничего  не  получается.  Исходя  из  ситуации,
догадываюсь, чем закончится вечер. Мы приедем на эту  вечеринку,  где  у
Эми окажется миллион знакомых, у меня же ни одного. Она  пойдет  трещать
со всеми, а я пойду бухать, и, вероятнее всего,  НИЧЕГО  НЕ  ПРОИЗОЙДЕТ.
МОМЕНТ БУДЕТ УПУЩЕН. Я бессмысленно пялюсь в  окно  на  мелькающие  мимо
фонари  и  чувствую,  как  ее  нога  касается  моей.  И   понимаю,   что
единственный способ исправить ситуацию - сделать сейчас  то,  что  я  не
сделал тогда.
   И я действую.
   Я ее целую.
   Насколько я разбираюсь  в  поцелуях,  этот  был  неплохой.  Не  самый
лучший,  конечно.  Первое  место  останется  за  Мэнди  Макроун,  первой
девочкой, которую я поцеловал. Тогда меня как  будто  током  ударило.  В
полном смысле этого слова. У нас обоих были скобки на зубах, и, когда мы
ими столкнулись, чувство было, словно вилку в розетку воткнули. Но  этот
поцелуй тоже хорош. Хочется его продлить подольше.
   Хотя Эми, кажется, со мной не согласна.
   Но после того, что она сказала, я вмиг оттаиваю.
   Эми сказала: "К черту вечеринку. Поехали обратно к тебе".
   Я готов кричать! Прыгать! Написать красными  буквами  "ДА!"  на  всех
домах. Я готов благодарить своих родителей, учителей, друзей и всех, кто
помог мне достичь этого. Теряю форму?  Пошел  ты,  Мэтт  Дэвис.  Что  ты
теперь скажешь?
   - Отлично. Поехали.
   Единственный, кто недоволен происходящим, - водитель такси. Я  говорю
ему, что мы все равно заплатим, только пусть  он  отвезет  нас  обратно.
Теперь и он счастлив. Весь мир полон радости! Он высаживает нас  у  дома
Мэтта, я расплачиваюсь, и мы идем  в  дом.  Закрываем  за  собой  дверь.
Действие начинается.
   Сначала вдоль стены, потом по коридору. Вот мы  на  нижней  ступеньке
лестницы. За нами тянется вереница брошенной одежды: моя куртка,  пальто
Эми. Нет, назад я не оглядываюсь. Я смотрю только  вперед,  прямо  перед
собой - в буквальном смысле этого слова.
   Пальцы  работают  на  автопилоте,  ощупывая   местность.   Первое   -
разведывают  область  под  кофточкой,  под  лифчиком,  на  груди.  Более
тщательно  ощупывают  район  сосков,  пока  она  прижимается  ко  мне  и
расстегивает мой ремень. Руки идут вниз, сжимают ягодицы  и  притягивают
ее ближе. Потом вокруг бедер, под юбку, залазят под трусики.
   Донесение разведгруппы главному управлению:  A.  Дорогой  лифчик.  Б.
Обширная грудь. B. Упругие соски. Г. Крепкая попка.
   Д. Напряженные бедра.
   Погодные  условия  в  нижних  районах  -  влажные.   Вывод:   планета
обитаемая, условия для обеспечения человеческого существования  имеются.
Главное управление  довольно  результатом  и  дает  добро  на  полную  и
незамедлительную колонизацию.
   Тем временем Эми  справляется  с  моей  молнией.  Ее  руки  проникают
внутрь. Как только ее пальцы сжимаются на моем добре, я  впервые  с  тех
пор, как закрыл за нами  дверь,  отрываюсь  от  ее  губ.  Снимаю  с  нее
кофточку и бросаю на пол. Ее глаза закрыты, и я  на  секунду  задерживаю
взгляд на ее лице, слушаю ее частое дыхание. Потом  расстегиваю  лифчик.
Она спускает его с плеч и кидает на перила.
   Открывает глаза, улыбается и говорит: "Хорошо".
   Мне тоже.
   Я млею.
   Просто оттого, что смотрю на нее.
   Она прекрасна, и, надо сказать, ожидание  явно  того  стоило.  Руками
скольжу по ее бокам, по бедрам, под юбку и задираю ее до талии.
   - Ложись, - говорю я ей.
   И она ложится. На пол, спиной опирается на лестницу. Я  опускаюсь  на
колени рядом, расстегиваю подвязки, снимаю трусики. Раздвигаю  ей  ноги,
встаю меж них, губами провожу по внутренней стороне бедра, прохожусь  по
ложбинке,  которая  словно  специально  создана  для  моего   языка,   и
поднимаюсь к мягкой коже живота.  Слышу  ее  трепетный  вздох,  закрываю
глаза. Я рад, что это она. Я рад, что запах  именно  ее  кожи  я  сейчас
вдыхаю.
   Потом вниз.
   Глубоко вниз.
   Потому что все там.
 
4 
ЭМИ 
 
   Ситуация, так сказать, скользкая. Этого я не планировала. Меньше  чем
десять минут назад Джек поцеловал меня на заднем сиденье такси. Не знаю,
что он вложил в этот поцелуй, но почти уверена, что на кончике  языка  у
него был какой-то наркотик, потому что я потеряла контроль над собой.
   Сначала у меня было такое чувство, что я  снимаюсь  в  сцене  поцелуя
мелодрамы из разряда "детям до 16", а потом я оказалась главной героиней
порнофильма "Шалунишка Эми". Эй, Эми?
   Земля вызывает планету Шлюх, отзовитесь. Я лежу  на  лестнице  Джека,
выкинув лифчик на перила, мои ноги на  его  плечах...  и  хотя  ощущения
мои... аааааа... да... ммммммммммм... Да... ниже... дааааааа, в мыслях -
ПОЛНАЯ ПАНИКА. В голове какофония голосов и мнений.
   Голос мамы.  Ведешь  себя  как  дешевая  потаскуха.  Что  он  о  тебе
подумает?
   Мое самолюбие. Он увидит твой целлюлит  и  подумает,  что  ты  жирный
монстр.
   Мой живот. Я больше не могу втягиваться, и если  он  сейчас  на  меня
посмотрит, то увидит настоящий размер!
   Мой страх. Что, если сейчас войдет Мэтт? Или еще хуже... Что, если...
если... от меня пахнет!
   Хотя это в принципе невозможно, потому что  я  отмокала  в  ванне  до
скрипуче чистого состояния, но мало ли...
   И главное, я  стесняюсь  и  чувствую  себя  как  дура  от  того,  что
стесняюсь.   Ну,   когда   кто-то   засовывает   свой    язык    туда...
ммммммммммммммммм и начинает нежно лизать... аааааааахххххххх...  там...
такое ведь не каждый день случается? Такого не позволишь сделать  любому
Тому, Дику или Гарри. Это так интимно. Это личное. И поэтому  чувствуешь
себя очень уязвимой.
   И если Джек Росситер думает, что с такой ерундой  в  голове  я  смогу
достичь оргазма, он глубоко заблуждается.
   Но, с другой стороны, мне совсем не хочется, чтобы он останавливался.
Мне так давно этого не делали, а  когда  девушке  выпадает  шанс  -  она
обязана им воспользоваться. Кроме того, Джек - просто герой, достает  до
тех мест, куда другие и не совались.
   Мне приятно. Приятно, потому что он  хочет  сделать  мне  приятно.  И
вообще приятно. И Хел будет очень рада.  Нет,  она  будет  вне  себя  от
счастья.
   - Наконец-то, блин, - скажет она.
   Я счастлива. Прощай, мой съемный распылитель душа, и  да  здравствует
одушевленный его заменитель - мужчина!
   Большая редкость в наше время.
   Настоящее сокровище.
   Да чего там, чудо!
   Потому что до сих пор все мои парни были инвалидами по этой части.
   Возьмем, к примеру, Энди. Мистер "А ну-ка, крошка, раздвинь-ка ножки"
(руки у тебя не заняты, так  могла  бы  рубашку  погладить).  Через  три
месяца я собрала все свое мужество и заговорила о  том,  что  занятия  в
постели можно разнообразить. Я мялась, бубнила, и так  и  сяк,  а  когда
Энди посмотрел  на  меня  в  полном  недоумении  и  принялся  дочитывать
воскресную газету, я почувствовала себя окончательно униженной.
   Но на следующий день,  совершенно  неожиданно,  он  завалил  меня  на
матрас, как только я пришла с работы, и наклонился вниз. От шока я  чуть
не умерла.  Просто  поверить  не  могла  в  свое  счастье.  Я  ободряюще
извивалась, стонала, и в тот момент, когда решила, что все-таки могла бы
выйти за Энди замуж, он остановился. Просто остановился. Примерно  через
минуту. А  затем  многозначительно  подытожил:  "Вот!  Добро  пожаловать
домой".
   Но Джек не такой. Ему это нравится. Он даже  звуки  какие-то  издает.
Похотливые звуки. Я тоже, но так продолжаться не может. Еще  немного,  и
парень челюсть вывихнет, и вообще, мне хочется его приласкать. Очень.
   Я обхватываю его голову, которой очень повезло  с  густой  шевелюрой.
Его волосы приятно пахнут, хорошо подстрижены,  и,  самое  главное,  они
волнистые. Я провожу по ним рукой и не могу сдержать нежного стона. Джек
намек понял. Он поднимает взгляд и дарит мне влажную улыбку.
   - Ты великолепна, - говорит он, и мое сердце учащенно бьется.
   И он меня целует. (Уфф. Я совсем не пахну!)
   Но это не просто поцелуй.
   Это тот самый поцелуй.
   В эту секунду - потому, что у него восхитительное тело, и потому, что
я тону в его глазах, и потому, что ему не лень было сделать мне приятно,
и потому, что он нравится мне больше, чем Мел Гибсон, Брэд  Питт  и  тот
парень из сериала "Соседи", вместе взятые, -  я  принимаю  ответственное
решение: оттрахать его до смерти.
   Сказано - сделано.
   Но сейчас мне кажется, что Джек и впрямь умирает! Или умирает, или он
сейчас кончит, что вполне логично после нашего марафонского захода.
   - Я кончаю, - выдыхает он.
   И я вижу, как его лоб морщится и рот открывается. И потом  он  сделал
самое лучшее, что можно себе представить.  Он  произнес  мое  имя  и  не
перепутал его. В тот самый момент!
   Класс!
   Он рухнул на меня, и я чувствую, как мощно бьется его сердце.
   Я нежно провожу пальцами по его спине и смотрю в потолок.
   Из десяти он заслужил семь баллов. Нет, это было бы нечестно. Восемь.
Но все равно еще есть над чем поработать.
   Секс в первый раз - это всегда разочарование.  Мне  всегда  казалось,
будто секс - это что-то необыкновенное: как в любовных романах, с бурной
страстью и одновременным  оргазмом  силой  в  скромное  землетрясение  и
длиною в несколько часов. Поэтому, когда Уэйн Картрайт (до  сих  пор  не
могу поверить, что  меня  лишил  девственности  парень  с  таким  жутким
именем) выловил  из  своих  джинсов-труб  нечто  сильно  смахивающее  на
куриные потроха, я от удивления потеряла дар речи.
   На следующий день я прокралась в комнату отдыха, надеясь хоть мельком
увидеть  Уэйна,  и  случайно  подслушала,  как  он  со  своими  друзьями
обсуждал, что такое  идеальный  секс.  Я  застыла,  завороженно  слушая.
Однако, когда они единодушно  пришли  к  выводу,  что  самое  главное  -
кончить    вместе,    я     сильно     заволновалась.     Шансы,     что
Уэйн-микропенис-Картрайт сможет  довести  меня  до  хоть  сколько-нибудь
приятного физического состояния, не вызывая при  этом  отвращения,  были
ничтожны. Но, черт возьми, фригидной меня никто  не  назовет!  Итак,  за
одну  ночь  я  придумала  свой  новый  имидж:  Эми  Кросби  -   Королева
Симулированных Оргазмов. Мэг Райан? Ха! В подметки мне не годится!
   Но симуляция - дело опасное. Я обнаружила, что  каждый  раз  стараюсь
все больше просто из любопытства: сможет ли меня  кто-нибудь  раскусить?
Но нет, ни один из моих мерзавцев не догадался!
   Итак, всего двенадцать (Джек - двенадцатый) парней, и во мне  наконец
открылась чувственность. Правда, придется смириться с тем фактом, что  я
не из тех, кто может достигнуть вагинального оргазма без  дополнительной
стимуляции. Ну и что? Все равно все они врут.
   Джек тихонько мурлычет, пока я глажу его по спине. В  идеале  мне  бы
хотелось, чтобы он сейчас снова зарылся  носом  под  одеяло  и  закончил
начатое, но я знаю, что это невозможно, ибо в  сексе  есть  два  золотых
правила.
   Правило первое: парни этого никогда не делают.
   Правило второе: всегда кончай первой.
   И если тебе не удалось справиться с номером  два,  то  нечего  винить
парня за номер один. Так что Джек сошел с рельсов, хотя все части  моего
тела продолжают кричать: "А мне? А я? А сюда?"
   Джек переворачивается на бок и гладит меня по голове.  Мы  улыбаемся,
глядя друг на друга, и меня переполняет чувство нежности к нему. Да  так
сильно переполняет, что губы начинают функционировать отдельно от мозга.
   - Джек, ты мне очень, очень нравишься. Ты лучше всех, - шепчу я.
   И не успев произнести это, понимаю,  что  приз  за  самую  неуместную
фразу десятилетия бесспорно достается мне. И зачем только  я  распустила
свой язык? Джек с обеспокоенным видом нежно достает из меня  свой  пенис
(десять баллов из десяти),  придерживая  увядший  презерватив.  За  доли
секунды он хорошо отработанным движением снимает резинку,  завязывает  в
узел и кидает на пол. (Эту процедуру он явно проделывал не раз). -  Все,
я выдохся, - устало говорит он, рухнув рядом со мной и обнимая меня.
   Я подвигаюсь ближе к нему, прижимаюсь ухом к его пушистой груди.  Мне
так хочется взять свои последние слова обратно или хотя бы  узнать,  что
он об этом думает, что чувствует, что все это для него значит.  Вдруг  я
впадаю в полное отчаяние, меня волнует только одна вещь на свете: что он
обо мне думает.
   Понимаю, что это глупо. За последние два  часа  я  всем  своим  телом
отдалась ему и успела насчитать не меньше девяти поз, что весьма недурно
для первого раза. И, полагаю, у меня есть все основания считать,  что  я
ему нравлюсь. Иначе и быть не может.
   С другой стороны, понятно, что меня поимели. В  полном  смысле  этого
слова. В процессе любовной игры я потеряла голову, и  назад  дороги  уже
нет. Поэтому мне нужно обсудить мое нынешнее положение. Я хочу знать,  я
должна услышать, что для него это не было развлечением на  одну  ночь  и
что утром он будет рад меня видеть в своей постели.
   Да поговори же со мной!
   - Джек? - шепчу я, поглаживая его по животу.
   Но Джек пребывает в блаженном неведении о моих душевных муках, потому
что уже спит.
   Он просто отключился, словно не спал неделю. Нет, до него  теперь  не
достучаться. И большую часть ночи я лежу, задыхаясь, думая, знает ли он,
что в одной из следующих реинкарнаций  ему  непременно  предстоит  стать
морской звездой.
   Девять утра, и, судя по солнечным лучам, пробивающимся сквозь  шторы,
день обещает быть жарким. Я  очень  хочу,  чтобы  Джек  проснулся.  Хочу
увидеть его глаза, забраться под одеяло и заняться полусонным сексом. Но
вместо этого я лежу рядом с ним, слушаю, как он храпит, и чувствую,  как
мой мочевой пузырь раздувается до размеров сливного бачка.
   Снимаю с шеи его руку, выныриваю из  постели  и  по  дороге  к  двери
надеваю его рубашку. С  нежностью  смотрю,  как  он  переворачивается  и
что-то бормочет во сне. Его волосы совсем взъерошились.
   Выходя из ванной, я все  еще  улыбаюсь,  довольная  своей  победой  и
легкостью в мочевом пузыре, и тут сталкиваюсь с Мэттом - грудь в  грудь.
Ой! Чувствую, как краснею до кончиков  ногтей,  стоя  в  рубашке  Джека,
которая едва прикрывает мой голый зад. Мэтт изумлен,  а  я  ощущаю  себя
бесстыжей девицей.
   - Джек еще спит, конечно? -  улыбается  он.  Я  утвердительно  киваю,
избегая его взгляда:
   - Да, без задних ног.
   - Тогда пошли, выпьем чаю.
   - Нет, не могу... - начинаю я. Мэтт пристально смотрит на меня сверху
вниз. Вблизи он оказался выше,  а  в  этой  майке  и  мешковатых  шортах
выглядит изумительно. У него  крепкое  тело,  отличный  загар  непонятно
откуда, и, вопреки своей воле, несмотря на то что только  что  встала  с
постели Джека, я чувствую преступное волнение. Эй, я всего лишь  женщина
из плоти и крови!
   - Пошли. Он еще сто лет спать  будет,  -  шепчет  Мэтт  заговорщицким
тоном, и я ему улыбаюсь. Его голубые глаза словно танцуют по моему лицу,
и я согласно киваю.
   Одергиваю рубашку, сжимаю коленки и семеню за ним  по  коридору,  как
японская наложница, восхищенно наблюдая  за  его  небрежной  размашистой
походкой. У него ухоженные ступни - лучше, чем у Джека, это точно.
   После вчерашнего ужина кухня  напоминает  развалины  после  бомбежки.
Мэтт осторожно извлекает чайник из кучи тарелок на столе.
   - Извини за беспорядок, - бормочу я,  -  у  нас  не  было  времени...
прибраться.
   Мэтт смеется:
   - Значит, ночь удалась?
   Он открывает ставни, и кухню заливает теплым светом и голосами  птиц.
Как в рекламе.
   - Да, было здорово, - признаюсь я, опираясь на косяк двери и наблюдая
за Мэттом. Так, не поняла, чего это я вдруг вздохнула?  -  Джек  отлично
готовит.
   Мэтт наливает в чайник воду.
   - Да. Я давно его уговариваю пойти на курсы шеф-поваров.
   - У него бы получилось.
   - Знаю. Но он слишком занят. Сама понимаешь, художник.
   - Да, похоже, график у него напряженный, все эти модели...
   Он включает чайник.
   - С ними не соскучишься. Они из него все соки выжимают.
   - А ты видел его работы? Хорошие?
   - Просто отличные, - кивает он. - Но последнюю еще не видел.
   - А, ту, с Салли? - Меня одолевает любопытство. - А какая она?
   Мэтт что-то застеснялся.
   - Ну