е, чем в любой другой компании.
     - И гроб в качестве подарка от фирмы, - пробормотал я.
     - Ну зачем ты так, - мгновенно  обиделась  Лиза  и  пересела  в  свое
кресло. - Ты просто слишком восприимчив.  А  ведь  ты  еще  и  сотой  доли
возможностей этой машины не знаешь. Она может  не  только  прочитать  тебе
статью, но проанализировать, сделать выводы. И все это прошло  мимо  тебя.
Например, с российским долгом. Ты понял только, что Франция  осталась  при
своих. А я еще узнала, что у президента Черенкова  болела  голова,  и  что
документ был подготовлен оппозицией,  что  президент  Дюше  после  встречи
собрался посетить Большой театр...
     - А если я добавлю еще пять тысяч, - злорадно сказал я, -  и  захочу,
чтобы компьютер не только читал и анализировал, но еще  и  писал  за  меня
рассказы?
     - Нет, - отрезала Лиза, - пять тысяч - это слишком много. Вариант,  о
котором ты говоришь, обойдется всего на полторы тысячи  дороже.  Фирма  не
собирается обдирать клиентов, это тебе не "Бразерс" или там "Арбель".
     - Хорошо-хорошо, - сказал я. - Давай отдохнем, а  потом  я  бы  хотел
посмотреть на настоящие компьютеры.
     - Не поняла, - холодно сказала Лиза. - Что значит "настоящие"?
     - Те, на которых можно  делать  научные  расчеты.  Интеграл  там  или
матрицу... если ты понимаешь, что я имею в виду.
     Наверно, после нервного потрясения я  вел  себя  как  последний  хам.
Впрочем, Лиза поняла мое состояние - не я первый, не я последний. И вообще
- клиент всегда прав.
     - Отдохнуть мы можем с моделью "Рест-прим", - сказала она. -  И  даже
позавтракать вместе с той же моделью,  там  есть  пищевые  модули.  Платит
фирма, можешь не беспокоиться. А интегралы... Это потом, после отдыха.
     Мне сразу показалось подозрительным это ее желание сначала отдохнуть,
а уж потом заняться математикой. Нужно бы отказаться, но соображал я в тот
момент не лучше папуаса. Позавтракать в компьютере - этого даже в  рекламе
не было. Плохо, что пришлось встать и перейти  в  соседний  зал  -  совсем
небольшой и с единственным диванчиком на двоих. Лиза села рядом со мной, и
я неожиданно для себя положил свою ладонь на ее тонкую руку.  Лиза  мягким
движением отстранилась, и мы остались сидеть, как говорится, рядом, но  не
вместе.
     - Конечно, это самая последняя модель, - сказал я  просто  для  того,
чтобы разрядить напряженность.
     - Последних моделей, Песах, не существует вообще, - сказала Лиза, - и
плюнь в глаз тому, кто будет утверждать обратное.
     - Но как же, - удивился я, - во всякой очереди есть последний.
     - Только не в компьютерном бизнесе, - отрезала Лиза. - Понимаешь  ли,
конкуренция очень жесткая. Фирмы выпускают новые модели примерно раз в три
дня. Та модель, в которой побывали мы, была установлена вчера вечером,  но
и она уже устарела, завтра ее заменят  на  более  современную.  Но  и  та,
завтрашняя, не может считаться последней,  потому  что  в  Штатах  сегодня
продают модель, которая на нашем рынке  появится  через  три  недели.  Это
вообще может быть следующим поколением. Когда  ты  заказываешь  компьютер,
можешь быть уверен, что получишь модель, которая к тому  моменту  устареет
по всем параметрам.
     - А если я закажу модель, которая только сейчас поступает  в  продажу
на Бродвее?
     - Есть и такой сервис. Так поступают военные,  им  действительно  это
важно. А тебе-то... Я ведь не как агент  фирмы  сейчас  говорю,  я  просто
объясняю, чтобы ты понял...
     - Убедила, - сказал я. - Так как насчет завтрака на двоих?
     - Прошу, - сказала Лиза и придвинулась ко мне.


     Надеюсь, меня  никто  не  заставит  описывать  завтрак  в  компьютере
"Рест-прим" модели 22 сентября 2020 года.  Скажу  только,  что  через  две
минуты после стартового сигнала (для меня этим сигналом была улыбка  Лизы)
мы вновь сидели на диванчике, сытые и отдохнувшие, причем глаза Лизы  были
полузакрыты, а я думал о том, что целоваться  лучше  все  же  на  голодный
желудок.
     По-моему, прошло часа три, но ведь любой психолог скажет, что понятие
времени очень индивидуально. Если  верить  часам,  наш  завтрак  со  всеми
сопутствующими процедурами занял ровно две минуты. Часам виднее.
     - А теперь я хочу посчитать интеграл, - бодро заявил я, хотя на самом
деле мне больше всего хотелось продолжить забавы, начатые за завтраком.
     Лиза открыла глаза (какие голубые! - подумал я) и  изящным  движением
поправила прическу. И в этот момент мне пришло в голову, что  мы  пока  не
выбрались из программы "завтрак на двоих", просто  сменили  директорию,  и
значит, я, не нарушая правил, могу... Что я и сделал.
     - И вообще, - сказал я, когда  кончился  запас  воздуха,  и  пришлось
перестать  целоваться,  -  выходи  за  меня  замуж.  Пока  мы  еще  внутри
программы, у меня хватит смелости сделать тебе предложение.
     - С чего это ты решил, что мы еще внутри программы? - удивилась Лиза.
     - А как ты докажешь, что нет?
     Лиза ущипнула мне руку.
     - Чувствуешь?
     - А что, компьютер не может моделировать ощущение боли?
     - Может, - сказала Лиза. - Тогда выйди на улицу  и  спроси  у  любого
прохожего.
     - Так он и скажет правду! Наверняка программа предусматривает и  этот
вариант.
     - Господи, Песах, - воскликнула  Лиза,  -  неужели  ты  действительно
думаешь...
     - Видишь ли, - объяснил я, - я человек довольно робкий с женщинами, в
реальной жизни я бы ни за что не осмелился поцеловать тебя на  второй  час
знакомства. И тем более - сделать предложение.
     - Программой брак между покупателем и посредником не предусмотрен,  -
возразила Лиза, но в голосе ее звучало сомнение. В самом деле, не  она  ли
только что объясняла мне, что  никто  не  может  знать  всех  особенностей
моделей, сменяющихся два раза в неделю?
     - Впрочем, - сказала она, подумав минуту, - это можно проверить. Есть
тест.


     Ничего не вышло.  Тестовая  программа  оказалась  зараженной  вирусом
"Рашен дринк". Лиза подключила антивирусную программу "Кармель", и  диван,
на  котором  мы  сидели,  затрясло  так,  будто  началось   девятибалльное
землетрясение. На мой непросвещенный взгляд, уже одно это говорило о  том,
что мы так и не выбрались на свет божий - ну скажите, разве,  если  бы  мы
сидели на обычном диване в обычном компьютерном салоне, подключение  любой
программы, пусть даже игры "Атомная  война  между  Израилем  и  Зимбабве",
могло вывернуть все внутренности?
     Я так и сказал Лизе,  прижимая  ее  к  себе  одной  рукой,  а  другой
вцепившись в подлокотники, чтобы не свалиться на пол.
     - Ты ничего не понимаешь в компьютерах, - сказала она, стуча  зубами.
- В современных моделях вирус действует не только на сами программы, но  и
модульные системы. Ведь все друг с другом связано, и...
     Больше  она  не  смогла  сказать  ни  слова:  диван   вздыбился   как
необъезженный мустанг, и мы свалились на пол, причем я упал на Лизу, сразу
оказавшись в классической  позе  "мужчина  сверху",  описанной  на  первой
странице "Камасутры".
     Пять минут спустя, когда тряска прекратилась, и когда Лиза  поправила
прическу, и когда я отряхнул брюки, мы обсудили  сложившуюся  ситуацию,  и
Лизе пришлось признать, что она не знает, где мы -  все  еще  в  программе
завтрака или уже вернулись в реальный мир. И не  знает,  как  это  узнать.
Может быть, системный программист  более  высокой  квалификации  сумел  бы
провести нужный тест, но...
     - Так вызывай программиста! - потребовал я. - В чем проблема?
     - А если и программист тоже записан на этой  же  программе?  -  уныло
сказала Лиза. - Как я отличу, он настоящий или сконструированный?
     - Ущипни!
     - Его или тебя?
     - Ты хочешь сказать, что мы уже никогда отсюда не выберемся?
     - Откуда? - закричала Лиза. - Мы давно выбрались,  мы  в  Тель-Авиве,
ясно?
     - Ясно, - покорно сказал я,  оставшись  при  своем  мнении.  Смотреть
математические программы мне расхотелось. Целоваться мне расхотелось тоже.
Мне вовсе не нравилась мысль, что целовать Лизу  меня  заставляет  не  мое
мужское желание, а некая строчка в некоей программе, да еще  и  зараженной
вирусом "Рашен дринк".
     - Все, - сказал я, - беру эту модель. На тридцать шесть  платежей  по
"Визе". Надеюсь, фирма сделает мне скидку, поскольку я в этой  модели  уже
живу.


     Вы думаете, фирма пошла мне навстречу? Черта с два. Выхода у меня  не
было, пришлось платить.
     Рисковать я не хотел. Судите сами. Допустим, я  все  еще  был  внутри
программы.  Я  отказываюсь  покупать,  оператор  нажимает  "сброс",   и...
Конечно, если я ошибаюсь, если я благополучно  выбрался  из  компьютерного
мира в реальный, то моя покупка - чистое разорение. Тем более,  что  после
хупы нужно будет покупать квартиру.
     Утром после первой брачной ночи я спросил Лизу,  не  раскрывая  глаз,
чтобы не видеть выражения ее прекрасного лица:
     - Лизочка, как по-твоему, этот вирус... ну,  "Рашен  дринк"...  из-за
него ведь не разводятся?
     Лиза долго молчала,  и  мне  в  какой-то  момент  показалось,  что  я
переместился в другую программу, и если я открою глаза, то увижу  не  свою
спальню и не свою жену, а какой-нибудь первобытный лес и страшную мымру на
переднем плане.
     - Послушай, - сказал голос Лизы, и я облегченно вздохнул, - ты только
никогда и никому не говори о своих подозрениях, хорошо? Если ты  считаешь,
что этот мир - компьютерный, это ведь не значит, что  все  должны  считать
так же? Особенно наши с тобой дети.
     О детях я действительно как-то не подумал.


     Я дал Лизе обещание и нарушил  его.  Потому  что  еще  раньше  я  дал
обещание некоей компьютерной фирме рассказать о ее замечательной продукции
в одной из глав "Истории Израиля". Вот я и рассказал. Но, если я  все  еще
там, внутри программы, то о какой "Истории Израиля" идет речь? И  что  это
такое - мой Израиль?
     А твой, читатель?





                                П.АМНУЭЛЬ

                              МИР - ЗЕРКАЛО




     Мой  сосед  Роман  Бутлер,  комиссар   уголовной   полиции,   изредка
подкидывает мне задачки на соображение, как он утверждает, из  собственной
практики. К сожалению, у меня  мало  свободного  времени,  и  я  не  читаю
детективных романов, и потому  через  день-другой,  когда  я  пасую  перед
неразрешимой проблемой  поиска  убийцы  среди  тридцати  шести  пассажиров
купейного вагона, Роман с  улыбкой  заявляет,  что  пересказал  мне  сюжет
одного  из  последних  романов,  приобретенного  в   компьютерном   отделе
Стеймацкого. Я начинаю злиться, а Роман хохочет  и  подсовывает  очередную
загадку:
     - Из какого романа? - немедленно спрашиваю я.
     - Из жизни, - неизменно говорит комиссар.
     И накалывает меня в девяти случаях из десятки.
     Я говорю об этом к тому, что, когда Роман пришел  ко  мне  в  прошлый
шабат и спросил, не желаю ли я участвовать в  поимке  убийцы,  у  меня  не
возникло никаких сомнений в том, что он опять водит меня за нос.
     - Нет, - сказал я. - Пусть каждый занимается своим делом. Вы, сыщики,
ловите, а мы, историки, Ватсоны и всякие Гастингсы - описываем.
     - Между прочим, -  сказал  Роман,  -  когда  Холмс  говорил  "Ватсон,
сегодня  нам  предстоит  нелегкое  дело",  уважаемый  доктор  не  разводил
демагогию, а бросался чистить пистолет.
     - У меня нет пистолета, - сказал я. - Битахонщики утверждают, что моя
жизнь в полной безопасности, потому что я  живу  в  Бейт-Шемеше,  а  не  в
Калькилии.
     - Ну, хорошо, - сказал Роман,  демонстративно  вставая.  -  Пойду  за
помощью к Хаиму.
     - Это к какому же Хаиму? - подозрительно спросил я. - Ваксману?
     - Естественно, - пожал плечами Бутлер.  -  Если  один  специалист  по
истории, в том числе альтернативной, отказывает полиции в  помощи,  ей  не
остается ничего другого, кроме как обратиться к конкуренту.
     - Да что Ваксман понимает в... Ладно, уговорил.  В  чем,  собственно,
дело?


     Дело заключалось вот в чем. Некий израильский  араб  по  имени  Ахмад
Аль-Касми, житель Лода, убил  в  среду  своего  работодателя  Арье  Эхуда.
Никакой  националистической  подоплеки  не  обнаружено.   Ахмад   был   по
специальности программистом и работал в  строительной  фирме,  рассчитывая
конструкции  транспортных  развязок  на  семи  и  более  уровнях.   Шестой
мост-уровень развязки возле Арада, рассчитанный Аль-Касми, рухнул  в  ночь
на вторник. К счастью, время было позднее, и никто не пострадал.  Эксперты
обвинили в случившемся  Эхуда,  Эхуд  -  своего  программиста.  Аль-Касми,
человек горячий, заявил, что расчет был верный, а  в  бетон  Эхуд  положил
много песка. Слово за слово,  началась  драка,  и  прежде  чем  их  успели
разнять, Аль-Касми ударил хозяина в челюсть, тот упал  головой  на  острый
угол стола - и отдал концы.
     - Дело ясное, - сказал я, - свидетелей, видимо, много, при чем  здесь
я?
     - Свидетелей много, - согласился Бутлер. - Я не прошу тебя  доказать,
что убийца - Аль-Касми, это не вызывает сомнений.
     - В чем же дело? Надо полагать, его скрутили на месте?
     - В том-то и дело, что нет. В суматохе он сумел скрыться.  Поиск  был
организован по всем  правилам,  через  два  часа  машину  Аль-Касми  нашли
брошенной неподалеку от транспортной  развязки  Элит  в  Рамат-Гане.  Двое
суток понадобилось, чтобы отследить дальнейшие передвижения Аль-Касми.  И,
как ты думаешь, Песах, куда он направился?
     - К родственникам в Палестину, - предположил я.  -  Тамошняя  полиция
его нам не выдаст, как пить дать.
     - Это, кстати, была наша первая идея, мы потратили на  ее  разработку
целые сутки. Нет, в Палестину он не переходил. И кстати, Песах, если ты не
знаешь: у нас с палестинцами договор о взаимной выдаче  преступников,  они
не стали бы скрывать Аль-Касми, если бы знали, где он находится.
     - Н-да? - с сомнением сказал я. - Палестинцы выдадут  евреям  своего,
чтобы евреи его засадили за убийство?
     - Ты в каком веке живешь, историк? - возмутился Роман. - Палестина  -
это не территории, это независимое  государство,  имидж  для  них  кое-что
значит.
     - Ну, допустим, - я не стал дальше углубляться в  эту  тему,  хотя  и
имел кое-какие  соображения  по  поводу  имиджа  независимого  государства
Фаластын. - Что же оказалось в результате?
     - Вот потому я и пришел к тебе, а ты не даешь мне досказать до конца.
     - Я нем как рыба, - сказал я.
     - Нам понадобилось трое суток, чтобы обнаружить:  через  четыре  часа
после убийства Аль-Касми вошел в здание Института  альтернативной  истории
Штейнберга,  заказал  сеанс  трансформации   с   неограниченным   временем
погружения и занял предложенную ему кабину. Вот так. Сейчас он находится в
какой-то альтернативной реальности...
     - Что за  глупости!  -  воскликнул  я.  -  Что  значит:  находится  в
альтернативной реальности? Физически  он  находится  в  той  операторской,
которую ему предоставили. Не хочешь же ты сказать, что  вы  не  обнаружили
тело Аль-Касми...
     - Обнаружили, конечно, куда оно денется. Но именно тело. Сам  убийца,
его, так сказать,  личность  находится  в  каком-то  альтернативном  мире.
Работники института запретили нам отключать Аль-Касми от аппаратуры  -  по
их словам, это равносильно убийству. Вернется Аль-Касми неизвестно когда -
время сеанса не оговорено, он оплатил семь дней заранее, остальное  пойдет
в кредит. К тому же, неясно, в каком состоянии он вернется. Что там с  ним
происходит? Если он там, скажем, тоже кого-то убьет и его посадят - там, а
не здесь?
     - Ну-ну, - сказал я,  предвкушая  любопытное  путешествие.  -  И  вы,
значит, решили  послать  за  ним...  э-э...  группу  захвата  и  заставить
вернуться, так я понял?
     - Песах, о  чем  ты  говоришь?  Пойти  в  альтернативный  мир  Ахмада
Аль-Касми может  только  специалист-историк.  Причем  один.  Если  послать
группу, то каждый ее член окажется в собственном альтернативном мире,  где
будет свой Аль-Касми и, вполне вероятно,  не  тот,  что  сбежал  из  нашей
реальности. Черт возьми, у меня  от  всех  этих  альтернатив  голова  идет
кругом! Я ничего в этом не понимаю. Излагаю мнение  специалистов.  Это  их
идея - попросить тебя. Ты столько раз бывал в...
     - Конечно, - согласился я, ощущая свою значительность. - Рад  помочь.
Единственная загвоздка - я ведь тоже войду  в  собственный  альтернативный
мир, который может и не иметь ничего общего с тем, куда погрузился...
     Тут до меня дошло, и я надолго замолчал, обдумывая план действий. Что
ж, сотрудники института были правы - только у меня и могло получиться.
     - Поехали, - сказал я.


     Объясняю  для  незнающих.   Альтернативных   миров   -   бесчисленное
множество. Каждое решение, принимаемое человеком, создает свой мир, вполне
физически реальный: целую Вселенную, отличающуюся от нашей лишь тем, что в
ней данный человек принял не то решение,  какое  принял  здесь.  Аль-Касми
мог, например, отправиться обозревать мир, который возник, скажем,  тогда,
когда он не ударил своего хозяина кулаком в лицо. Ведь была же у него,  на
самом деле, альтернатива! Я думаю, и Бутлер так думал,  и  все  в  полиции
были с ним согласны, что убийца поступил именно так.
     Что из этого следует? То, что этот вариант можно просчитать, подгоняя
под себя - когда-то, допустим, я  мог  создать  некий  альтернативный  мир
каким-то своим решением,  и  именно  этот  мир  был  впоследствии  изменен
решением  Аль-Касми.  Только  при  таком  раскладе  мы  имели  возможность
встретиться с реальным Аль-Касми там, а не здесь.
     Вот это и есть самое сложное, тонкое и редко у  кого  получающееся  -
рассчитать и выполнить такое соединение. Я это могу. Я это уже  проделывал
несколько  раз  и  не  рассказывал  еще  об  этом  в   "Истории   Израиля"
исключительно из скромности. Но расскажу - будьте уверены.  Не  утверждаю,
что хорошо просчитываю альтернативы. Действую чисто  интуитивно,  но  пока
моя интуиция меня не  подводила.  Неудивительно,  что  директор  института
доктор Рувинский посоветовал Бутлеру обратиться ко мне.
     В Герцлию мы мчались на полицейском вертолете под вой сирены - видели
бы вы, как шарахались частные авиетки и воздушные велосипедисты! Добрались
за полчаса, и это при перегруженных эшелонах на всех транспортных высотах!
Вот в чем преимущества полиции.
     Всю  дорогу  я  молчал,  изучая  оперативные  данные  по   Аль-Касми,
рассматривая его фотографии и призывая на  помощь  свою  интуицию.  И  чем
больше я вчитывался в биографию этого человека, тем  громче  моя  интуиция
протестовала против идеи Бутлера. Она лежала  на  поверхности,  эта  идея.
Аль-Касми  родился   в   Лоде,   получил   образование   в   тель-авивском
университете, он был благополучен и лоялен, не участвовал ни в интифаде  в
2005 году, ни в палестинских демонстрациях 2011 года. О  его  политических
взглядах было сказано лишь, что он выступал в  дискуссии,  состоявшейся  в
2015 году, где отстаивал идею равных прав евреев и арабов на землю от моря
до реки. Аргументы его были убедительны - историю он знал, хотя и  был  по
специальности программистом-конструктором. Вот это меня и смутило - знание
истории...


     Убийца  расположился  в  третьей  операторской.  Красивый  мужчина  с
тонкими усиками. Классический тип  человека,  старающегося  изображать  из
себя типичного представителя своей национальности, каковым он, кстати,  не
был - скорее я признал бы в нем француза, нежели араба-палестинца.
     И это еще больше утвердило меня во мнении, что интуиция не ошиблась.
     -  Пошли,  -  сказал  я,  и  меня  отвели   в   ближайшую   свободную
операторскую.
     - Подключаться к альтернативам буду сам, - предупредил я. - Прошу  не
вмешиваться ни при каких обстоятельствах.
     - Но наши операторы сумеют точнее подогнать... - начал было  директор
Рувинский, боявшийся то ли за меня, то ли за свою  аппаратуру.  Я  прерва