в мою грудь, я
нырнул под  брюхо лошади.  Калькар промчался  мимо, а  я в  ту  же  секунду
оказался в  седле и  бросился за  ним. Он  успел остановиться  и  повернуть
лошадь, но  мой меч с силой опустился на его шлем, рассек металл и разрубил
череп. Пеший  воин Калькар  ударил меня  в  тот  момент,  когда  я  еще  не
оправился от своего удара. Я слегка отбил меч щитом, но все же получил рану
в плечо.  легкую рану,  но она  стала сильно  кровоточить. Правда  рана  не
помешала мне  нанести ответный  удар, который  рассек  его  грудь,  обнажив
сердце.
     Снова я  поскакал в  направлении шатра Ортиса, над которым развевалось
красное знамя Калькаров и вокруг которого концентрировался весь цвет войска
Калькаров. Мы наступали на них с трех сторон и Калькары были сжаты так, как
икринки в брюхе лосося.
     Но вот  они пошли  вперед и  мы подались  назад под  их натиском - так
велико было  их число.  Но затем  мы устремились вперед и отвоевали то, что
уступили. Затем  битва  пошла  с  переменным  успехом.  Наступали  то  они,
откидывая нас,  то мы  сжимали их в тесном кольце. Иногда они брали верх на
одном направлении,  но  отступали  на  другом.  И  вскоре  все  поле  битвы
превратилось в  скопище отдельных сражающихся отрядов Калькаров и Юлианцев.
Копыта коней  топтали без  разбора и  тела врагов и тела друзей. Земля была
залита кровью.
     Но вот  послышался звук  трубы и  обе стороны,  как  бы  по  обоюдному
согласию, отошли  на отдых.  Дрались мы  все уже  на пределе сил. Мы сидели
почти рядом  с врагами, груди вздымались от тяжелых вдохов, лошади, опустив
головы, дрожали мелкой дрожью.
     Никогда раньше  я не  видел такого количества людей, падающих с ног от
усталости. И  это были  в основном Калькары. Мы были гораздо выносливее их.
Только очень  юные и  старые  не  могли  выдерживать  напряжения  битвы.  А
Калькары сегодня  падали сотнями. Сколько раз я видел, как меч выскальзывал
из онемевших  пальцев воина Калькара, а сам он клонился в сторону и падал с
лошади, еще до того, как я наносил ему удар.
     Я сидел  и смотрел  на этот  хаос. И  я и  Красная Молния были покрыты
кровью из  собственных ран и кровью врагов. Шатер Ортиса находился к югу от
нас. Мы  были  уже  совсем  недалеко,  несколько  сот  ярдов.  Вокруг  меня
находились воины  Волка. Значит старый опытный воин сумел пробиться сюда. А
вот и  он сам. Под маской из крови на одном из лиц я узнал сверкающие глаза
Волка.
     - Волк! - крикнул я. Он посмотрел на меня и улыбнулся.
     - Ты  теперь настоящий Красный Ястреб, - сказал он, ухмыльнувшись. - И
когти твои еще не затупились.
     - А когти Волка еще не сломаны, - ответил я.
     Огромный Калькар  сидел, отдыхая,  между нами.  Услышав наши слова, он
поднял голову.
     - Ты Красный Ястреб!? - спросил он.
     - Я красный Ястреб, - ответил я.
     - Я ищу тебя уже два часа.
     - За мной далеко ходить не надо, Калькар, - сказал я. - Что тебе нужно
от Красного Ястреба?
     - Я принес слово Ортиса, Джемадара.
     - О чем Ортис может говорить с Красным Ястребом?
     - Джемадар хочет предложить тебе мир.
     Я расхохотался.
     - Единственный мир, который мы может заключать, это мир смерти. Больше
я ничего не могу предложить Ортису.
     - Он  хочет прекратить битву, пока вы будете обсуждать условия мира, -
продолжал Калькар. - Он хочет остановить эту кровавую бойню, где Калькары и
Янки уничтожают  друг друга.  - Он  назвал нас тем словом, которым Калькары
называли нас,  когда хотели оскорбить. Но мы принимали это, как честь, хотя
все давно уже забыли первоначальное значение слова.
     - Возвращайся  к Джемадару,  - сказал  я, - и передай, что мир слишком
тесен для  того, чтобы  в нем  существовали одновременно и Янки и Калькары.
Ортисы и  Юлианы. Калькары  должны убить  нас всех до единого или погибнуть
сами.
     Калькар поехал  к шатру Ортиса и Волк приказал своим воинам пропустить
его. Скоро  он скрылся  среди своих и через некоторое время битва вспыхнула
вновь. Никто  не мог  бы сказать,  сколько народу  полегло в этой битве, но
лошади живых  ходили по  колено в  крови, спотыкаясь  о трупы. Иногда между
мною и  врагом находилась гора трупов высотой с человеческий рост и Красной
Молнии приходилось  перепрыгивать через  окровавленный холм,  чтобы меч мой
нашел новую жертву.
     И затем  медленно ночь  спустилась на  поле битвы  и уже  было  трудно
отличить друга  от врага.  Я созвал  своих людей  и приказал им не отходить
отсюда, чтобы с восходом солнца снова начать битву.
     Теперь шатер  Ортиса был  к северу  от меня.  Целый  день  в  битве  я
перемещался вокруг  него, отвоевав  всего двести  ярдов.  Но  я  знал,  что
Калькары ослабли больше чем мы, что они после того что было, выдержат всего
несколько часов  боя. Мы  устали, но  мы еще  не лишились  сил, и наши кони
после ночного отдыха даже без пищи, будут снова свежи как и раньше.
     Когда стало  темно, я  стал  распределять  оставшиеся  силы.  Я  решил
окружить Калькаров плотным кольцом. Мы расположились всего в двадцати ярдах
от Калькаров  и затем  дали отдых  лошадям, стали  перевязывать  раненых  и
избавлять от  бессмысленных мучений  тех, кому  жить уже  было не  суждено.
Такую милость оказывали как своим, так и врагам.
     Всю ночь мы слышали движение в лагере Калькаров: видимо они готовились
к предстоящей  битве, а  затем, совершенно  неожиданно, мы  увидели  черную
массу, катящуюся  на нас.  Это были  Калькары. Плотно сомкнутыми рядами они
двигались на  нас, не  быстро, так  как земля  была скользкой  от крови, но
неумолимо, как полноводная река людей и лошадей.
     Они нахлынули на нас, захлестнули нас, повлекли нас с собой. Их первая
волна нахлынула  на нас  и отхлынула,  обливаясь кровавой пеной, но те, кто
был сзади,  шли вперед  через трупы,  через тех,  кто упал. Мы рубили, пока
наши уставшие  руки могли  поднимать меч.  Калькары падали  в  предсмертных
стонах, но не останавливались. Они не могли отступать, так как сзади давили
на них  все новые и новые воины, они не могли повернуть, так как мы сжимали
их с  обоих сторон, они не могли свободно идти вперед, так как впереди были
мы.
     Захлестнутый этим  прибоем, я двигался вместе с ним. Калькары окружали
меня. Они  так стиснули  меня, что  я не  мог поднять руку с мечом. В конце
концов меч  выпал у меня из руки. Иногда мои люди усиливали сопротивление и
останавливали Калькаров,  но  тогда  увеличивалось  давление  сзади  и  оно
становилось таким  сильным, что  даже лошадей с всадниками приподнимало над
землей.  В  конце  концов  давление  становилось  таким  сильным,  что  оно
преодолевало сопротивление  и волна снова катилась вперед между сверкающими
мечами  воинов   Юлиана,  которые  безостановочно  врубались  в  эту  волну
Калькаров.
     Еще никогда  раньше я  не видел  того, что происходило под луной в эту
жуткую ночь. Никогда в истории человечества еще не было такой резни. Тысячи
тысяч Калькаров,  двигающихся по  краю волны  пало под  мечами моих воинов,
пока она  текла между их рядами. Мои раскрашенные воины рубили и кололи, но
руки их  немели от  усталости и они не могли сдержать давления многих тысяч
Калькаров.
     И я  барахтался в этой волне, будучи не в силах вырваться из нее. Меня
тащило на юг, туда, где долина расширялась. Калькары, что были вокруг меня,
казалось не понимали, что рядом их враг, или может они не обращали внимания
на меня  в своем безудержном движении вперед. Мы уже пересекли то поле, где
вчера происходила  самая жестокая  битва. Земля  за полем  была свободна от
трупов и  движение воинов  ускорилось. Мне  стало немного посвободнее, но я
все же не мог вырваться из плотных рядов Калькаров.
     Но я все же пытался это сделать и привлек к себе внимание Калькаров. К
тому же  на моей  голове было перо красного Ястреба, чего никогда не носили
Калькары.
     - Янки!  - крикнул  один из  них. Другой ударил меня мечом, но я успел
отразить удар  щитом и  выхватил свой  нож -  смехотворное оружие  в  таких
обстоятельствах.
     - Стойте!  - крикнул  чей-то властный  голос. -  Тот, кого  они  зовут
Красным Ястребом, их вождь! Возьмите его живым!
     Я пытался  выбраться из  их рядов,  но  они  сомкнулись  вокруг  меня.
Несколько Калькаров  пали под ударами моего ножа, но их было слишком много.
На мою  голову опустилось  что-то тяжелое  - видимо  удар мечом плашмя, все
почернело у меня в глазах и я только помню, как стал сползать с седла.
     
     Глава четвертая
     
     Арест
     
     Когда я  пришел в  сознание, была уже снова ночь. Я лежал на земле под
звездами. Сначала  я ничего  не ощущал,  но когда  мои нервы  проснулись, я
почувствовал, что  голова моя раскалывается от боли. Я хотел прикоснуться к
голове рукой, но тут же понял, что руки мои связаны. Сначала я решил, что с
меня сняли  скальп, но  потом понял,  что волосы  мои запеклись  от  крови,
несомненно после удара, который оглушил меня.
     Я хотел двинуться, чтобы расправить онемевшие мышцы, но оказалось, что
и ноги  у меня связаны. Однако я смог перекатиться на бок и поднять голову.
Я увидел,  что вокруг  меня  спят  Калькары,  а  находимся  мы  в  ложбине,
окруженной холмами.  Так как  костров не  было, я решил, что это всего лишь
короткий отдых  и Калькары  не хотят  привлекать внимание  преследующего их
врага.
     Я пытался  уснуть, но  тщетно. Вскоре  меня подняли,  развязали ноги и
усадили в  седло. Снова  я сидел на Красной Молнии. Мы двинулись дальше. По
звездам я  понял, что  идем мы  на запад.  Ехали мы  через горы,  путь  был
трудным. Видимо  Калькары не хотели двигаться по проторенным дорогам, чтобы
ввести в заблуждение преследователей.
     Я не  мог оценить  количества Калькаров,  но было  ясно, что это не те
многие тысячи,  что прорывались  с поля  боя. Не  знаю разделились  ли  они
просто на  небольшие группы,  или же много их полегло во время отступления,
но в одном я был уверен - потери Калькаров были громадны.
     Мы ехали  весь день, останавливаясь лишь для того, чтобы напоить людей
и лошадей.  Мне не  давали ни  еды, ни  воды. Да я и не просил. Я скорее бы
умер, чем  попросил бы милости у Ортиса. Со мной никто не разговаривал, так
что я весь день молчал.
     За эти  два дня я видел больше Калькаров, чем за всю предыдущую жизнь,
и теперь хорошо узнал их. Рост их был от шести до восьми футов. У многих из
них были  бороды, но некоторые сбривали их с различных частей лица. Почти у
всех были усы.
     Лица у  них были самые разнообразные - но это понятно: здесь в течение
многих лет  они жили  на земле  и чистокровных Калькаров почти не осталось.
Среди Калькаров попадались индивидуумы, которых было невозможно отличить от
землян, но  все равно,  какая-то печать  на них  оставалась, печать  низшей
расы.
     Они были  одеты в  белые блузы и брюки, сделанные из хлопка, а также в
шерстяные плащи,  сотканные рабами. Их женщины помогали рабам в работе, так
как их  женщины были  лишь немногим  лучше рабов,  за  исключением  женщин,
принадлежащих семье  самого Джемадара. Воротники плащей и их окантовка были
разного  цвета.   По  ним  можно  было  определить,  какому  слою  общества
принадлежит владелец плаща.
     Оружие их  было подобно нашему, только тяжелое. Как всадники, они были
весьма посредственны.  Я думаю, что это происходит потому, что они ездят на
лошади лишь по необходимости, а не из любви к верховой езде, как мы.
     Вскоре мы  прибыли в  большой лагерь  Калькаров.  Это  были  развалины
большого города  древних, где  все еще кое-где сохранились большие каменные
шатры. Калькары  жили или в них или в грязных пристройках к ним. Кроме того
Калькары строили себе маленькие шатры из тех камней, которые они находили в
древних развалинах.  Но в  основном они  обходились тем,  что  осталось  от
прежних жителей земли.
     Этот лагерь  находился милях  в пятидесяти  к западу  от места  битвы,
среди красивых  холмов и  прекрасных рощ  на берегу  реки, которая когда-то
была очень  большой и полноводной, но с тех пор, как исчезли прежние, русло
ее занесло песком и илом.
     Меня бросили  в хижину,  где рабыня  дала мне  пищу и  еду. За стенами
хижины я  слышал возбужденные  крики Калькаров.  Изредка до меня доносились
обрывки их  разговоров. Из  того, что  я услышал, я заключил, что поражение
Калькаров было  полным, что  им пришлось  бежать с  поля боя  и сейчас  они
направляются в  их главный  лагерь, который  называется Капитоль и который,
как мне  сказала рабыня,  находится в нескольких милях отсюда к юго-западу.
Она сказала,  что это  очень хороший  лагерь. Шатры  там такие высокие, что
даже луна, проплывая по небу, задевает за их крыши.
     Они развязали  мне руки,  но ноги  мои оставались  связанными, а возле
дверей хижины уселись два Калькара, которые должны были следить, чтобы я не
сбежал. Я  попросил рабыню сделать мне теплой воды, чтобы промыть раны. Она
с готовностью  выполнила мою  просьбу. Более  того, эта  добрая  душа  сама
промыла мне раны, смазала их целебным бальзамом и перевязала.
     После этого,  а особенно после того как я попил и поел, я почувствовал
себя совершенно  счастливым. Ведь  хоть я  пока и  не добился  того, о  чем
мечтал мой народ сто лет, но первая победа была гораздо значительнее, чем я
осмеливался надеяться.  И если  бы мне  удалось бежать  отсюда и возглавить
свою армию, мы могли бы свободно дойти до самого океана и вряд ли Калькары,
деморализованные поражением, остановили бы нас.
     Пока я  думал обо  всем этом, в хижину вошел один из вождей Калькаров.
Возле двери ждали воины, сопровождающие его.
     - Идем! - приказал Калькар, жестом приказывая мне подняться.
     Я показал на свои связанные ноги.
     - Разрежь, - приказал он рабыне.
     Когда я  был свободен, я поднялся и последовал за Калькаром. Охранники
окружили меня  и повели  по аллее  из красивых деревьев, каких я никогда не
видел раньше.  Вскоре мы  пришли к  шатру  древних,  частично  разрушенному
зданию огромной  высоты и  размера. Оно  было  освещено  факелами,  которые
держали в руках рабы. Возле входа стояли охранники.
     Они  провели   меня  в   большую   комнату,   вероятно   единственную,
сохранившуюся от  старых времен,  так как  я видел с улицы, что крыша шатра
провалилась во  многих местах. Здесь было много Калькаров высших чинов, а в
дальнем углу,  в резном  кресле на  возвышении сидел  Калькар. Кресло  было
огромно. На нем легко могло бы уместиться несколько человек.
     Калькары называли  это кресло  троном, так как на нем сидел правитель.
Но тогда я этого не знал.
     Меня подвели к этому Калькару. У него было тонкое лицо, длинный тонкий
нос, жестокие  губы и  пронзительные глаза.  Правда черты  лица его не были
лишены приятности.  Должно быть в его жилах текло много американской крови.
Охранник остановил меня перед ним.
     - Это он, Джемадар, - сказал вождь, который привел меня.
     - Кто ты? - спросил Джемадар, обращаясь ко мне.
     Тон его  не понравился мне. Он был слишком диктаторским. Я не привык к
такому тону, ведь выше Юлианов не было никого. И я не ответил ему.
     Он повторил  свой вопрос  с гневом.  Я повернулся  к вождю  Калькаров,
который стоял рядом со мной.
     - Скажи  этому человеку,  что он  говорит с Юлианом. И мне не нравится
его манера  говорить. Пусть он спрашивает другим тоном, если хочет получить
ответ.
     Глаза Джемадара сузились. Он приподнялся со своего кресла.
     - Юлиан!  - воскликнул  он. - Вы все юлианцы, но ты - Юлиан! Ты высший
Вождь юлианцев. - Скажи мне, - тон его стал почти дружеским, ласковым. - Ты
Юлиан, Красный Ястреб, который повел орды пустыни на нас?
     - Я Юлиан Двадцатый, Красный Ястреб. А ты?
     - Я Ортис, Джемадар.
     - Много  времени прошло  с последней встречи Юлиана и Ортиса, - сказал
я.
     - И  они всегда  встречались, как  враги, -  заметил он. - Я послал за
тобой, чтобы  предложить мир  и дружбу.  Пятьсот лет  мы вели бессмысленную
никому ненужную  войну из-за  того, что  два наших  предка ненавидели  друг
друга. Ты  Юлиан Двадцатый, я Ортис Шестнадцатый. Мы никогда не видели друг
друга и тем не менее должны быть врагами. Глупо!
     - Между Ортисом и Юлианом не может быть дружбы, - холодно сказал я.
     - Может  быть мир,  - ответил  он. А  дружба придет  позже. Может быть
после того,  как мы  с тобой  умрем. В  этой богатой  стране есть место для
всех. Возвращайся к своему народу. Я пошлю с тобой свиту и богатые подарки.
Скажи им, что Калькары могут разделить эту страну с Янки. Ты будешь править
своей половиной  страны, а  я  другой.  В  случае  необходимости  мы  будем
помогать друг  другу людьми  и лошадьми. Мы может жить в мире и наши народы
будут процветать. что ты скажешь?
     - Я прислал свой ответ вчера, - сказал я. - Сегодня он будет таким же.
Единственный мир,  который может  быть между  нами, это  мир смерти. В этой
стране будет  только один  правитель. И  это будет  Юлиан. Если  не  я,  то
следующий в  моем роду.  В мире  нет места  Калькарам и Янки. Триста лет мы
гнали вас  к морю.  Вчера мы  начали последний поход и не остановимся, пока
последнего из  вас, тех,  кто разрушил старый мир, не сбросим в море. Таков
мой ответ, Калькар.
     Он вспыхнул, затем побледнел.
     - Ты не знаешь нашей силы, - сказал он после минутного молчания. Вчера
вы застали  нас врасплох,  но даже  и тогда  не сумели  победить нас. Ты не
знаешь, как  кончилась битва.  Ты не знаешь, что после твоего пленения твои
воины были  загнаны в  горы. Ты  не знаешь,  что они  уже просят  мира.  Ты
спасешь и их жизни и свою, если примешь мое предложение.
     - Нет,  ничего этого я не знаю. И ты не знаешь, - презрительно ответил
я. - Но я знаю, что ты лжешь. Ложь всегда была на знамени клана Ортиса.
     - Уберите  его! -  крикнул Джемадар.  - Пошлите  письмо его  людям:  я
предлагаю мир на следующих условиях - они получат часть этой страны по одну
сторону от  линии, проведенной  от главного  ущелья до моря. Я буду владеть
другой половиной.  Если они  примут мое  предложение, я  верну им их вождя.
Если откажутся, то вождь попадет в руки палача. Напомни им, что не в первый
раз Ортис  посылает Юлиана  к палачу. Если они примут предложение, то между
нашими народами всегда будет мир.
     Меня снова  отвели в  хижину, где  старая рабыня и я проспали до утра.
Проснулся я  от страшного шума на улице. Люди бегали туда-обратно, кричали,
ругались, слышался  топот копыт  лошадей, звон  оружия. Откуда-то  издалека
донесся знакомый  звук и  сердце мое  забилось учащенно. Это был мерный гул
боевых барабанов и боевой клич моего народа.
     - Они идут, - сказала она. - Хуже, чем эти, они не будут. Нам уже пора
сменить хозяев.  Давно уже  пора сменить  хозяев. Давно,  очень давно  нами
правили прежние.  И говорят,  что они  были хорошие хозяева. Но до них были
другие, и  перед теми  тоже другие.  Все они  приходили  и  уходили,  а  мы
оставались.
     Мы всегда  были здесь, как койоты, как олени, как горы. Мы принадлежим
этой земле.  Когда уйдут последние наши хозяева, мы все равно останемся. Мы
будем здесь, как были с самого начала. Они приходят, смешивают свою кровь с
нашей, но  через несколько  поколений в  нас не остается ни капли их крови.
Все побеждает  наша медленная уверенная кровь. Вы тоже придете и уйдете, не
оставив после себя ни следа. Вы будете забыты, а мы все еще будем здесь.
     Я с  удивлением слушал  ее. Никогда  рабыня не говорила со мной так, и
мне хотелось  бы расспросить  ее. Такое  пророчество  очень  заинтересовало
меня. Но  тут снова  появился Калькар  в сопровождении  воинов.  Они  вошли
торопливо и  торопливо вышли,  уведя меня  с собой.  Снова меня  связали  и
бросили на спину Красной Молнии. И снова мы были в пути на юго-запад.
     Менее чем  через два  часа мы  прибыли в самый большой лагерь, который
когда-либо видел  человек. Несколько  миль мы ехали по нему и вскоре вокруг