ожет быть, - предположила Райэнна, - они пали  жертвой  того  самого
таинственного рока, который постиг и швефеджей базы?
   - То есть жертвами ящеров-альбиносов?
   Аратак кивнул и сказал:
   - Что-то не слыхал я о такой расе. Хотя во вселенной  множество  вещей,
как  в  Содружестве,  так  и  вне  его,  с  которыми  мне  не  приходилось
сталкиваться.  Как  Божественное...  э...   Аассио   замечает,   Создатель
безграничен в своих проявлениях.
   - Что-то мне трудно себе представить  расу  воинственных  ящерообразных
альбиносов, причем настолько воинственных, что  они  в  состоянии  одолеть
вторгшихся киргонов! - раздраженно заметил Драваш.
   - А я могу себе представить такую расу,  -  сказал  Аратак,  -  но  вот
только мне бы очень, очень не хотелось, чтобы она и вправду существовала.
   - О, послушайте, - запротестовал Марш. - И так уже трудно  представить,
что одновременно на  Бельсар  вторглись  две  цивилизации:  Содружества  и
ваших, как вы их там называете, киргонов! Теперь же вы предполагаете,  что
существует третья раса! К чему такие  хлопоты?  Бельсар  уж  не  настолько
важная планета!
   - С этим я согласен, - сказал Драваш. - Лично я считаю, что эта планета
неинтересна даже с  точки  зрения  науки  и,  несмотря  на  восхитительный
климат, нисколько не стимулирует меня интеллектуально. Но я хотел  бы  вам
напомнить, коллега, - подчеркнуто обратился он к Дэйну, - что  недопустимо
и оскорбительно считать базу Содружества здесь - вторжением;  это  научная
экспедиция с целью изучения местной цивилизации  без  малейшего  намерения
вхождения в контакт и нанесения какого-либо ущерба.
   - Прошу прощения, - сказал Марш. - У меня и в мыслях не было отзываться
о ком-либо оскорбительно. Но я просто не могу себе  представить  появления
трех чужеродных рас на планете столь ничтожной; это похоже... - Он оборвал
себя, понимая, что если скажет:  "Это  похоже  на  фантастическую  мыльную
оперу", то они его просто не поймут.  -  Это  слишком  фантастично,  чтобы
поверить. И если между тремя расами происходит нечто вроде  войны,  почему
аборигены ничего не замечают? Ведь в этом случае каждый город  на  планете
просто бурлил бы странными слухами - а я за три недели услышал лишь один!
   - У варваров на данной стадии развития не существует концепции  планеты
как  единого  целого,  -  сказал  Драваш,  -  и  новости  распространяются
медленно. Ну а рассуждая теоретически,  можно  предположить,  что  киргоны
находятся на этом континенте, мехары -  на  другом,  а  ваши  таинственные
ящеры-альбиносы где-то еще, вот мы ничего и не слышим о них. И  потом,  не
забывайте, что общество на такой ступени развития...
   Его прервал мелодичный звук гонга у ворот, и Джода ввел во двор курьера
- самодовольного человека, чья короткая, искусно расшитая куртка  выдавала
в нем слугу из одного из тех  великолепных  домов  на  холме,  в  исконном
городе ящеров.
   -  Я  прибыл,  -  сказал  человек,  -  с  посланием   для   досточтимых
путешественников Травааша Эффюима и его досточтимого, почтенного возрастом
родственника Ааратаку; их ли имеет честь лицезреть моя недостойная особа?
   - Их, их, - сказал Драваш, делая нетерпеливый жест, и курьер вручил ему
запечатанный конверт. Драваш быстро вскрыл  его,  и  по  комнате  разнесся
густой, странный мускусный и  почти  приятный  аромат;  Дэйн  даже  ощутил
мурашки на коже. Капитан же выпрямился с низким стонущим  воплем,  похожим
на рев. Аратак тоже напрягся, принюхиваясь, ноздри его задрожали. Дэйн мог
бы  поклясться,  что  буквально  видит  на  лице  своего  друга  выражение
экзальтированного восторга.
   - Быстрее в сторону, - прошипела Райэнна, дергая Дэйна за рукав. Драваш
с душераздирающим воплем ринулся к воротам, а за ним с огромной  скоростью
последовал и Аратак. Курьер тоже отступил в  сторону,  а  затем  торопливо
поспешил вслед за ними, и Дэйн  услышал,  как  вся  компания  стремительно
движется по улице с воплями, способными вызвать небольшое землетрясение.
   Он застыл на месте, пораженный увиденным.
   - Что... - пробормотал  он,  чувствуя,  что  протозавры  умчались,  как
школьники, отпущенные на каникулы. Он услышал,  как  хихикает  Райэнна,  и
повернулся к ней, требуя пояснений: - В чем дело? Они  что,  оба  сошли  с
ума?
   - Можно и так сказать, - расхохоталась Райэнна, хватаясь за живот. -  И
это после всего того, что Драваш тут рассказывал о поведении протообезьян!
-  Она  скорчилась  в  припадке  полуистеричного  смеха.  Наконец  она  со
всхлипами смогла выговорить: - Я забыла... ты ведь ничего не  знаешь...  о
сексуальных проявлениях ящеров, не так ли? Очевидно, местные  ящеры  имеют
те же привычки, что и швефеджи, и, если вдуматься, это является аргументом
в пользу Анадриго...
   - О чем ты толкуешь? - рассердился Дэйн, и Райэнна пояснила:
   - У них  циклы...  Когда  женскую  особь  охватывает  страсть,  -  а  у
швефеджей это случается каждые  три  стандартных  года,  -  она  рассылает
приглашения всем заметным мужским особям  в  округе.  Я  предполагаю,  что
госпожа  Ооа-хасса,  судя  по  ливрее  курьера,  в  основном  предпочитает
выдающихся странников и путешественников. Вот уже несколько дней, как в ее
интимных апартаментах совершается  скромная  оргия  для  избранных.  В  их
поведении  есть  свой  смысл.  В  самом  деле,   поскольку   каждое   яйцо
оплодотворяется отдельно, такой процесс  приводит  к  максимальному  числу
генетических вариаций и, как ты понимаешь, является  мощным  стимулом  для
мужских особей становиться наиболее выдающимися и  процветающими  в  своем
деле, чтобы добиться чести быть приглашенным к женской  особи,  занимающей
высокое место в их иерархии. Именно этим объясняется прогресс, достигнутый
ящерами.
   - Но почему... как же...
   - Ты имеешь в виду их поведение? Вот теперь-то ты понимаешь, почему  их
так тревожат обезьяноподобные? Ящерообразные полагают, что коль у нас  нет
особых сезонов сексуальности, то мы все время такие,  как  они  сейчас,  -
обалдевшие и неспособные ни о чем думать! У них как? Или все, или  ничего.
Как только мужская особь вдыхает этот запах...
   - Да, - сказал Дэйн, - я уже понял.
   Райэнна подняла вскрытый конверт и  вытащила  оттуда  искусно  расшитый
шелковый платок.
   - Это... э... секреция особой железы. Когда  женская  особь  впадает  в
страсть, она обтирается такими вот платками и рассылает их приглашенным.
   Дэйн от души рассмеялся:
   - И у них хватает наглости прохаживаться насчет обезьяноподобных!
   Райэнна кивнула:
   - Как я уже говорила, стоит мужской особи вдохнуть этот запах,  как  ее
уже ничто не способно заинтересовать до окончания сезона. Они не едят,  не
спят довольно значительный промежуток времени. - Она взяла его за руку.  -
Жаль, что как раз сейчас, когда ты принес такую важную новость,  Драваш  и
Аратак выпали из наших рядов по крайней мере дней на десять!
   Она уставилась на  пруд,  где  обычно  купался  Аратак.  Внезапно  Марш
рассмеялся. Теперь они действительно  остались  в  одиночестве,  поскольку
Джода исчез, очевидно привлеченный запахом готовящегося ужина, и рядом  не
было укоризненно посматривающих в их сторону ящеров. Он  обнял  Райэнну  и
поцеловал.
   - Давай-ка поплаваем, - сказал он, - а затем устроим собственную оргию.
Я  не  обещаю  тебе  продлить  ее  на  десять  дней   -   я   всего   лишь
обезьяноподобный, - но постараюсь.
   Она поцеловала его в ответ.
   - Я не возражаю.



        9

   На самом деле прошло одиннадцать дней, и в этот промежуток времени Дэйн
и Райэнна лишь охраняли дом и больше ничем не утруждали себя, тем более  в
порядке вещей считалось, чтобы в  подобных  случаях  телохранители  Первых
Людей оставались дома. Правда, каждый  день  Марш  отправлялся  на  рынок,
надеясь отыскать господина Ромду и убедить его заглянуть к ним,  чтобы  за
гостевым столом порасспросить о миссии ордена Анкаана, которая заключается
в поимке странного Звездного Демона. Он был уверен, что Копьеносец  еще  в
городе; ведь ранее он чуть не каждый день сталкивался с  ним.  Но  сейчас,
когда он активно разыскивал его, Ромда  превратился  в  одного  из  многих
сотен жителей города, и Дэйн никак не мог с ним встретиться.
   Ничего другого не оставалось, как помогать Райэнне в обучении  Джоды  и
таким образом тоже тренироваться. Он неторопливо  обучал  Джоду  несложным
_катам_. Снова и снова заставлял он повторять парня  изящные  танцевальные
движения, пытаясь подавить нарастающее раздражение от бесконечных жалоб  и
злобных замечаний маленького нахала. Марш не сомневался, что работа  пошла
бы быстрее, если бы ему действительно нравился этот малый.
   Тем не менее Дэйн относился  к  поставленной  задаче  добросовестно,  и
постепенно стали проглядывать некоторые результаты, и медленное повторение
движений уже демонстрировало переход от неуклюжести к грации. Ему  уже  не
раз приходилось видеть на Земле  чудо,  когда  дисциплина  медленно  через
мускулы впитывалась в мозг, создавая  гармонию  из  хаоса  и  превращая  в
единое целое тело и ум.
   Конечно, занимался он с парнем и фехтованием, но  тут  возникла  другая
проблема.  Техника  владения   короткой   саблей,   которой   пользовались
аборигены, значительно  отличалась  от  той,  которую  применял  Дэйн  при
владении  двуручным  самурайским  мечом.  И  он  пожалел,  что  так  и  не
удосужился изучить  технику  владения  более  коротким  самурайским  мечом
_ваказаши_, но из соревнований, которые он видел на  Земле,  он  запомнил,
что эта техника сродни технике владения шашкой.
   А когда-то - еще  до  увлечения  японскими  боевыми  искусствами  -  он
занимался фехтованием на саблях и рапирах и  теперь  пытался  адаптировать
свой прошлый опыт к обучению Джоды.
   Разумеется,  современный  "венгерский"  стиль  фехтования  на   саблях,
основанный на способности бойца движениями пальцев манипулировать клинком,
был совершенно неприменим для  имеющей  определенный  вес  короткой  сабли
аборигенов; этот стиль годился для демонстрации и, может быть,  спортивных
поединков, но в схватке не на жизнь, а на смерть Дэйн бы не стал  на  него
полагаться.
   Но Дэйну повезло, и он  большую  часть  года  провел  под  руководством
опытного мастера, представителя старой  итальянской  школы,  -  маленького
человечка, похожего на гнома, чья реакция оставалась молниеносной и  после
пятидесяти лет увлечения фехтованием. Старик Алессандро обучил его старому
стилю с коварными глубокими выпадами, которые  учитель  называл  _мулине_,
оставшимися еще с тех времен, когда кавалерийская сабля была важным  видом
боевого вооружения.
   Итак, каждый день Дэйн и Джода  брали  деревянные  изогнутые  сабли  и,
выйдя во внутренний дворик, начинали колошматить ими друг друга. И раз или
два, к огорчению Дэйна, еще только начавшего обретать былую  форму,  Джода
удивил его. Выяснилось, что отец Джоды весьма неплохо обучил сына владению
саблей. И парень знал, что  с  ней  делать.  Но  нетерпеливое  и  яростное
желание отца сделать из него настоящего задиру путем интенсивного обучения
лишь добавило Джоде страха и неуверенности, сродни заиканию.
   Даже сейчас каждый раз, когда Джода делал неверное движение, он замирал
и съеживался, словно ожидая удара от Дэйна,  а  когда  тот  лишь  спокойно
делал ему замечание, парень огрызался и отпускал саркастические замечания.
Иногда, приходя в отчаяние, Марш  подумывал,  уж  не  провоцирует  ли  его
парень; порой ему казалось, что мысль о взбучке не столь уж и плоха,  если
надо убедить Джоду в том, что он находится во власти Дэйна. Если уж парень
убежден, что уважать надо  только  сильнейшего,  что  ж,  Марш  был  готов
показать ему, кто тут хозяин положения. И лишь откровенная слабость  Джоды
удерживала Дэйна от исполнения заветного  желания  -  свернуть  маленькому
мерзавцу шею...
   Но Дэйн понимал и то, что если  сорвется,  то  лишь  подтвердит  давнюю
уверенность Джоды в том, что  мир  полон  жестокости,  и  потому  землянин
продолжал оставаться терпеливым  и  не  повышал  голоса.  Марш  со  стыдом
ощущал, что получил бы удовольствие от избиения этого парня,  но  если  бы
дело дошло до взбучки,  то  это  лишь  распалило  бы  в  парне  уязвленное
самолюбие.  Потому  Дэйн  сдерживался  и  даже  не  отвечал  колкостью  на
колкость. Пожалуй, это общение было самым тяжелым испытанием за всю  жизнь
Марша.
   Кроме того, выяснилась и положительная сторона общения. Дэйн перенял от
Джоды кое-что из бельсарийского стиля ведения боя, и это, вероятно,  могло
пригодиться.
   Вот все, чем им с Райэнной приходилось заниматься в  доме,  который  не
нуждался в охране, пока Аратак и Драваш предавались любовным утехам!
   И если после всего этого, думал Дэйн, кто-нибудь из них  еще  хоть  раз
выскажется по поводу ненадежности обезьяноподобных, он свернет шею, а то и
две! Пусть теперь поговорят о том, что надо заниматься делом,  не  обращая
внимания на секс!
   А  Джода,  судя  по  отдельным  его  высказываниям  и  взглядам,  начал
проявлять признаки нормального уважения к учителю.  И  неудивительно:  как
понял Дэйн из обрывков подслушанных разговоров в доме и на рынке, землянин
здесь уже заслужил определенную репутацию. Количество убитых им бандитов в
той схватке на дороге переросло численность всей банды, а  история  о  его
внезапном появлении  перед  караваном  заканчивалась  избиением  столь  же
несметного количества рашасов.
   Дэйн был изумлен тем, что Джода, ведущий себя вызывающе дома и делающий
все, чтобы заслужить острую неприязнь, был весьма доволен тем,  что  живет
рядом с легендарными  путешественниками  из  Райфа,  и  среди  сверстников
неустанно  расхваливал  их  храбрость.  Жестокая  шутка  отца   обернулась
выигрышем: теперь  Джода  внушал  даже  некоторое  благоговение  тем,  что
обучается боевому искусству у самой госпожи Копьеносицы из Райфа.
   По ночам Джода выходил во внутренний дворик посмотреть на звезды  -  не
прячась, как ему приходилось это делать, обитая среди собственного народа,
- и иногда вместе с ним выходила и Райэнна. Она брала  с  собой  маленький
складной телескоп, который Аратак прихватил на базе Содружества, и обучала
парня смотреть в него. На девятую ночь отсутствия Драваша  и  Аратака  она
показала Джоде, как управляться с телескопом, как наводить фокус.  Впервые
в своей жизни парень  оказался  среди  людей,  которые  не  видели  ничего
постыдного в наблюдении за звездами, а он  про  себя  уже  сочинил  немало
историй о звездах.
   - Вот эта, - рассказывал он Райэнне, указывая на огромную  бело-голубую
звезду, сияющую ярче, чем Венера, - называется у меня Огненная, потому что
она насылает молнии в бурю. А ночью после  грозы  она  прячется  за  тучи,
чтобы пополнить запас молний; а когда приходит время грозы, она  скидывает
с себя покрывало и стряхивает со своих ожерелий молнии.
   Дэйн посмотрел на Райэнну. Приходилось  лишь  сожалеть,  что  парень  с
таким воображением обречен жить в обществе, где мужчина может сделать себе
карьеру лишь на воинском поприще.
   - Вот, _задав_, - сказала Райэнна, протягивая ему телескоп и употребляя
слово, означающее обращение к  питомцу,  ученику,  подмастерью.  -  Теперь
поворачивай колечко,  вот  это,  у  глаза,  чтобы  было  совершенно  четко
видно... нет, медленнее... Смотри, чтобы четко было видно...
   У того от изумления перехватило дыхание.
   - О! Вон одно, два... нет, три крошечных огонька, словно  угольки...  -
Он  задохнулся  от  восхищения.  -  Так  значит,  Огненная   действительно
женщина... у ее юбки трое малышей...
   - А если ты посмотришь вон на ту, цвета раскаленного  угля,  -  сказала
Райэнна, указывая на низко висящую  над  южной  частью  горизонта  красную
звезду, большую, мерцающую, которую Дэйн счел планетой, - то увидишь,  что
и у нее тоже есть спутники. - И когда Джода стал нетерпеливо наводить в ту
сторону телескоп, Райэнна поманила к себе Дэйна и  сказала:  -  Он  теперь
надолго занят; это самая большая планета  системы,  и  у  нее  одиннадцать
спутников. Я узнала это еще на корабле. А тебе я хочу кое-что показать.  -
Она указала на огромную бело-голубую звезду, названную Джодой Огненной.
   - По-моему, это Бериллион, - негромко сказала она Дэйну на  ухо.  -  Он
находился от Бельсара на  расстоянии  примерно  в  световой  год,  и  есть
доказательства того, что один из его главных спутников недавно  взорвался,
образовав астероидный пояс. Джода придумал невинную историю об Огненной  и
ее  молниях,  аборигены  же  называют  эту  звезду  Уничтожитель  Мира   и
настаивают, что именно там обитель Звездных Демонов.  Существует  поверье,
что некогда демоны спустились с Уничтожителя Мира, чтобы  поработить  души
людей, и что святым пришлось немало похлопотать, чтобы изгнать их. И вот я
думаю...
   - Я удивлен тем, что ты коллекционируешь суеверия аборигенов, -  сказал
Дэйн. - Тут ты Джоду перещеголяла.
   - Но послушай, Дэйн, поверья ведь не берутся из ниоткуда.  И  названия,
подобные этому...
   - Насколько мне известно, - сказал Марш, - те из звезд,  которые  имеют
названия, - а таких не так уж много, - названы из-за чувства страха.  И  я
не думаю, чтобы в их названиях был какой-то смысл.
   - Может быть и так, конечно. Но в то же время...
   К ним подскочил Джода, возбужденно размахивая телескопом.
   - Я видел! Я увидел, госпожа. Я насчитал восемь, нет, девять спутников,
хотя один и очень маленький. Я думаю назвать его Искрящийся  Танцор,  ведь
он же обучает своих спутников танцевать на  небе.  А  самый  маленький  из
спутников, Младшая Искорка, такой большой трус, все боится сгореть...
   - Какая жалость, -  сказала  Райэнна.  -  На  любой  другой  нормальной
планете он бы выучился на астронома, а не сочинял бы небылицы о звездах  и
демонах!
   - Где ты взяла это зоркое стекло, _фелиштара_? - спросил Джода.  -  Оно
сделано Первыми Людьми? И у них много таких штучек в  Райфе?  Не  возьмете
меня с собой туда? Может быть, Первые  Люди  расскажут  мне,  как  сделать
такую штуку? Ты не знаешь, _фелиштара_, как  это  получается,  что  звезды
становятся так близко? Одни даже становятся маленькими кружочками на небе,
хотя другие лишь ярче смотрятся.
   - Ну, ну, не гони, _задав_, у меня лишь два  уха  и  всего  один  язык,
чтобы успеть ответить тебе сразу на все вопросы, - остановила его  Райэнна
улыбаясь. - Дай-ка подумать. - Вполголоса она  пробормотала,  обращаясь  к
Дэйну: - Как думаешь, стоит ему рассказать, что звезды - это на самом деле
солнца?
   Марш не  знал.  Это  шло  вразрез  с  генеральной  линией  Содружества,
запрещающей  вмешиваться  в  жизнь  местного   населения,   делясь   новой
информацией. Он пожал плечами и сказал:
   - Делай, как считаешь нужным, дорогая. Он ведь на  твоем  попечении.  -
Может быть, это был уход в сторону, но все-таки Райэнна лучше знала законы
Содружества, чем он.
   Райэнна огрызнулась:
   - Ненавижу невежество! - Взяв телескоп у Джоды, она сказала: - В Райфе,
Джода,  некоторые  из  наших  лучших  философов   имеют   несколько   иное
представление о строении  мира.  Они  полагают,  что  солнце,  находящееся
вверху   днем,   представляет    собой    громадный    центральный    шар,
распространяющий тепло и свет на шары  поменьше,  а  эти  шарики  являются
небольшими планетами, которые вращаются вокруг центрального  светила.  Вот
почему тепло днем, когда солнце посылает нам сверху свои лучи,  и  холодно
ночью, когда мы не видим его лика. Красная звезда,  которую  ты  называешь
Искрящимся Танцором, тоже является таким светилом, со  своими  спутниками,
которые вращаются вокруг него, как и мы вращаемся вокруг нашего солнца.
   Она продолжала, излагая в форме "философии Райфа" элементарные познания
из основ теории астрономии. Джода, присев у ее ног, слушал,  не  пропуская
ни словечка.
   Когда она замолчала, он сказал:
   - Поэтому ты не боишься звезд, госпожа?
   - Да, Джода. Потому что философы, которые учили меня  этому,  объя