ельбанову.  Но  в Политбюро, которое вело двойную игру с
Западом,  это  застревало.  Все же  трудности и особые  условия работы  5-го
управления наверху учитывали и подбрасывали дополнительные средства.
     Дела  в  новом  управлении протекали  вовсе не  так  хорошо,  как  было
написано в отчетах, представляемых Председателю Госкомитета. И хуже всего --
отделе по борьбе  с Самиздатом, возглавляемом Юданичевым. Сложность состояла
в том, что Самиздат, несмотря на изъятия и специальные указания по выявлению
лиц, его распространяющих, создавался. С этим предстояло покончить.  Система
профилактических мероприятий,  препятствующих  появлению какой бы то ни было
информации,  минуя  Главлит,  была  тщательно  разработана,   согласована  с
партийными  и  административными  органами.  По  предложению Сироткина,  был
проведен  через   Верховный   Совет  закон,  карающий   за  процесс  писания
значительно  строже,  чем, скажем,  за  незаконное  хранение  огнестрельного
оружия.
     Самиздат сопротивлялся, уплывал из рук, а Василий Гордеевич и без этого
ждал   неприятностей.  В  Министерстве  обороны  шло  массовое  комиссование
офицеров, и Сироткин опасался, что омоложение коснется органов безопасности.
Это было бы несправедливо --  опытные чекистские кадры  заменять на  зеленых
юнцов. Он  был абсолютно  уверен, что еще очень много может сделать. Без его
опыта  не  обойтись.  Он  взялся за  диссертацию,  отдельные  части  которой
подготавливались  во вверенном ему  управлении. Осуществление мыслей Василия
Гордеевича  уже в  ближайшее  время  дало  бы  значительный эффект  в охране
социалистического лагеря от проникновения тлетворных влияний Запада, а также
утечки нежелательной информации за пределы страны.
     К книгам Сироткин с детства относился с почтением, считая их источником
знания.  Любил  он  читать не  только  служебные  инструкции,  но и  добытые
сотрудниками клеветнические  произведения Самиздата. Он частенько заходил  в
Книжную лавку писателей  на Кузнецком мосту и покупал из-под прилавка старых
русских поэтов,  листая их по  вечерам.  Заинтересовался он также некоторыми
литературоведческими и филологическими работами по стилистике.
     Василия  Гордеевича  удивил  абстрактный,  беспартийный  характер  этих
исследований. С  его  точки  зрения, современная  стилистика могла бы  стать
более точной  наукой о способах определения  авторов анонимных произведений,
то есть  наукой,  помогающей  партии  вести борьбу за  ленинскую партийность
литературы.  Между тем все работы по стилистике ограничивались рассуждениями
о  стиле  классиков.  У  Сироткина  возник  замысел  создать   в  управлении
специальную группу  филологов-стилистов, которая могла бы разработать четкие
критерии оценки индивидуального  стиля.  Тогда, сколько  бы автор ни пытался
скрыться под чужой фамилией или печатать на незарегистрированной машинке, он
мог быть  обнаружен  так же, как  по отпечаткам пальцев.  На  филологическом
факультете  МГУ  уже занималась  специальная группа студентов, набранных  из
армии, которые по окончании университета направятся на работу в органы.
     Были у  Василия  Гордеевича и такие мысли,  которые по своей значимости
выходили далеко за рамки вверенного ему управления. Партия  поручила органам
заботу об идейной чистоте рядов  трудящихся,  а партийная печать действовала
подчас  вразнобой  с  органами. Когда нужно припугнуть --  писала о развитии
демократии.  Когда целесообразно хвалить за единомыслие, рассуждала о разных
течениях в партийной литературе.  А главное,  печать много пишет о  мудрости
партии и не  повышает в народе  авторитета  органов,  без которых партия  --
ничто.  Вместо уважения воспитывается страх. Хвалят разведчиков, действующих
в  других странах, хвалят пограничников, а самая трудная  забота сотрудников
органов --  работа среди своих, требующая  такта,  мужества и  своеобразного
артистизма.  Эта почетная миссия остается безвестной. Сама программа КПСС по
строительству нового  общества быстрее осуществлялась бы, если  бы  средства
информации: печать, радио, телевидение, кино  -- были переданы органам. Ведь
именно Владимир  Ильич писал, что  газета -- "самая  первоначальная и  самая
насущная  отрасль  нашей  военной  деятельности". Эту цитатку  генерал-майор
Сироткин приберегал до поры, до времени.
     Организованный и умеренный человек,  он  и  отдыхал организованно,  как
положено в  его должности и в его организации. Отдых согласовывался заранее.
В  пятницу  вечером  четыре,  а   иногда  шесть  машин,  не  считая  охраны,
отправлялись в  охотхозяйство,  где  к их  прибытию  уже  готовились  егери,
прислуга топила финскую  баню, а продукты завозили  из Москвы с утра. Состав
компании менялся -- так было принято. Но чаще это были начальники управлений
и их замы.
     Сироткин знал охотничье дело. А что до  охотничьего оружия, тут он  был
непревзойденным специалистом. Ружей у него в коллекции, в специальном шкафу,
было больше двух десятков. Плохие не держал, дарил коллегам. Он вообще любил
дарить -- книги, сувениры, дорогую посуду. Еще жена-покойница на него за это
сердилась. Себе он оставлял  лучшие ружья,  с именной гравировкой. На  охоту
брал двустволку с оптическим прицелом, подаренную ему  за  отличную работу к
25-летию  Октябрьской  революции Лаврентием  Павловичем  Берией. В  связи  с
последующими обстоятельствами имя дарителя пришлось стравить царской водкой,
а  остальная  надпись, ставшая началом сироткинской карьеры, осталась. Ружье
это не подводило.
     Стрелять без  промаха,  да  еще  на  пересеченной  местности, да еще  в
полутьме туманного утра, Сироткин научился в молодости, когда его призвали в
армию, в войска НКВД. Он служил конвоиром на Севере, а потом был определен в
поисковую группу. Группа ловила беглых зеков, стрелять приходилось в тяжелых
условиях и  бить наповал. А иногда, в соответствии с приказом, ранить в ноги
или, как  воспитательное  наказание, в нижнюю часть живота или спины,  чтобы
неизбежная смерть была долгой и мучительной. Таких актировали как мертвых  и
оставляли  в  лесу  еще живых  на съедение волкам.  В группах  этих  работал
Василий Гордеевич пять лет,  стал начальником  поисковой группы, начальником
лагеря,  работал  в областных аппаратах  органов. Словом,  выскочкой,  какие
сейчас иногда появляются благодаря протекции, он никогда не был.
     Опозорился он только теперь, совсем  недавно, в марте 69-го. С вечера в
охотхозяйстве  был приготовлен  ужин и затоплен камин.  Выпили по маленькой,
слушали  органную музыку Баха. Заместитель Сироткина  полковник  Широнин был
большим  любителем  Баха.  Погода  стояла  весенняя,   сырая.  Велели  егерю
запустить в комнату собак. Собаки  жили в  сарае, плохо ухоженные, пахло  от
них псиной.  Посовещавшись,  руководители  решили  дать  указание  ввести  в
охотхозяйстве должность псаря. И разошлись по  своим комнатам,  памятуя, что
завтра  вставать до зари. Лось, для них предназначавшийся, уже был отловлен,
безуспешно грыз и бодал изгородь.
     Утром они надели японские спортивные куртки, натянули резиновые сапоги,
сверху покрылись  зелеными плащами с капюшонами,  повесили ружья  стволами в
землю, чтобы не сырели, и двинулись в лес. Егери без ружей (поскольку егерям
в таких хозяйствах носить оружие  запрещено),  выпустив лося и  положив  для
него соль в специальном месте, разбрелись по лесу, чтобы криком мешать зверю
уйти в нежелательном направлении. Сперва еще было спрошено,  не привязать ли
лося на веревку, чтобы сподручнее стрелять, но высокие гости это предложение
отвергли.  Стрелять со  специальной вышки  тоже отказались,  чтобы все  было
по-настоящему.
     Ночью  на  слякоть  лег молодой  снежок, и  ранний утренний ветер  гнал
снежную  пыль по-над кустами, мешая вглядываться в даль.  Лося  они увидели,
когда рассвело.  Стали  по  нему  палить,  ранили,  а  он  резвый  оказался,
кровоточил и  полз  вперед по  просеке.  А  патроны,  как  назло, кончились,
последний остался у Василия Гордеевича.
     --  Ну,  вот, -- говорят  ему.  --  Выдался тебе  час  подтвердить свое
охотничье мастерство.
     Без  суеты  выстрелил  генерал-майор  Сироткин,   а  когда  попал,  все
высказали ему свое восхищение. Но подойдя к лосю, увидели, что тот опять жив
и, хоть двинуться не может, не  подпускает егеря, чтобы дать  прирезать себя
ножом.  Перебил лосю Сироткин позвоночник, поближе к  крупу, корячится зверь
по земле, а  добить нечем, и  зверя жаль. Срочно послали егеря за патронами.
Василий Гордеевич  про  себя переживал  плохой  выстрел, решил, что стареет.
Товарищи его  успокоили: поземка  крутила, увлажняла  глаза, влага  исказила
точность   прицела.  Лось   притих  от  потери  крови,  смотрел   на  гостей
отсутствующим   взглядом.  И   только   когда,   зарядив  ружья,  они  снова
приблизились,  он  стал  метаться,  хотя  ему  же  было бы  выгоднее,  чтобы
прекратились страдания. В упор, однако, стремительно перебирающего передними
ногами лося они добили в четыре ружья.
     Зная,  что самое  вкусное  у лосей -- печень, велели егерю вырезать  ее
горячую, чтобы  вкусить  дело  рук своих. Остальную часть  туши оставили. Ее
потом егеря  увезли на лошади. Сироткин  пожалел, что не  поехала  с  ним на
охоту Надя. Василию Гордеевичу было бы приятно, что с ним дочь, и для других
было бы женское общество. Но Надежда наотрез отказалась.


        57. СТЕНОГРАММА СОВЕЩАНИЯ

        ШТАМП: СС
     БЕЗ ВЫНОСА ИЗ КАБИНЕТА

        ПЯТОЕ ГЛАВНОЕ УПРАВЛЕНИЕ КГБ, 25 АПРЕЛЯ 1969 ГОДА

     Повестка дня:
     1. Указания ЦК КПСС и задачи органов безопасности в свете  подготовки к
столетию со дня рождения Ленина.
     2.  О  дополнительных  мероприятиях   по   борьбе  с   распространением
информации, порочащей советский общественный и государственный строй.
     3. Итоги коммунистического субботника по Управлению.
     Присутствуют:    генерал-майор   т.   Сироткин   (председатель),   зам.
заведующего отделом административных органов ЦК КПСС т. Шаптала, замминистра
юстиции  СССР  т.  Плюхов,  зам.  Генерального прокурора СССР т.  Васинский,
полковник   т.  Соколов,  полковник   т.  Широнин,  полковник  т.  Юданичев,
подполковник т. Коляднец.
     СИРОТКИН: Все в  сборе? Разрешите начать, товарищи...  В  эти дни  наша
партия, весь советский народ  и все  прогрессивное человечество  живут одним
помыслом: достойно встретить наступающую через год  сотую годовщину великого
основоположника  первого  в  мире  социалистического  государства  Владимира
Ильича  Ленина.  (Сличение   текстов  показывает,  что  утром,   готовясь  к
совещанию, В.Г.Сироткин изучил передовую статью в газете "Трудовая правда" и
теперь  повторял  ее.  В гононарной  разметке этого  номера  для бухгалтерии
редакции  на  передовой синим  карандашом  поперек  текста  обозначен  автор
Я.М.Раппопорт  и  сумма 35 рублей.  --  Примечание  автора.)  Вдохновитель и
создатель  органов  госбезопасности,   Ленин  повседневно  уделял   огромное
внимание их укреплению,  и  история  подтвердила  прозорливость  и  мудрость
гениального  вождя. В  Постановлении ЦК  КПСС о подготовке к столетию Ленина
говорится (зачитывает цитату). Здесь намечена новая задача органов вообще и,
в частности, 5-го  управления.  Долг  коммунистов, всех  чекистов управления
приложить  усилия к  тому,  чтобы задача  была  выполнена  полностью. У  нас
намечен   список   мероприятий,  назначены  ответственные.   Часть  операций
проводится совместно с другими  управлениями и ведомствами,  как постановила
Коллегия Госкомитета. С мероприятиями вас ознакомит полковник Соколов.
     СОКОЛОВ (встает, зачитывает).
     СИРОТКИН: Если вопросов и дополнений нет, товарищи, я  думаю,  мы можем
перейти  к  обсуждению  второго пункта повестки  дня. Слово  имеет начальник
отдела полковник Широнин.
     ШИРОНИН:   В   функции   нашего   отдела,   определенные   руководством
Госкомитета, входит...
     СИРОТКИН   (прерывает):   Функции   отдела   присутствующим   известны.
Познакомьте  товарищей с  конкретными ошибками,  допущенными  чехословацкими
органами  безопасности  до  введения в Чехословакию войск  стран Варшавского
договора, и нашими мероприятиями.
     ШИРОНИН: Вас  понял,  Василий  Гордеевич.  Анализ  развития  событий  в
Чехословакии  показал,  что  малейшее  послабление  диктатуры  пролетариата,
малейшее отступление  от ленинских норм внутрипартийной  демократии  чревато
опасными последствиями. Мы,  можно сказать, предвидели  развитие  событий  в
Чехословакии.  Как  только стало  известно, что  в среде  реакционной  части
чешской  интеллигенции  начались  разговоры  о  коммунизме  с  "человеческим
лицом",  нам  было  ясно,  что  под  этой  маской  выступают  идеологические
диверсанты  Запада.  Наши   товарищи   в   Праге  получили   указание  вести
соответствующую контрпропаганду. Но к их  голосам  не прислушались.  Когда в
чешской печати появились материалы, которые до этого ходили по рукам...
     ПЛЮХОВ: Вы имеете в виду антисоветские высказывания?
     ШИРОНИН:  Совершенно  верно,  Евгений Викентьевич!  А также  призывы  к
"свободе  слова".  Наше управление  по  указанию тов. Кегельбанова  напрямую
связалось  с  соответствующим управлением в Праге, но меры там  принимать не
спешили, ссылаясь на  демократизацию в свете ленинских норм. Мы знали, что о
каждом нашем посещении Праги докладывалось Дубчеку.  В  частности,  во время
одной из поездок  в июле прошлого года, за месяц до того,  как генерал армии
Штеменко  получил приказ  о  переброске  войск на  территорию  Чехословакии,
Дубчек, узнав о том,  что полковник Соколов находится в Праге, пожелал с ним
встретиться и уверял  его,  что для беспокойства оснований  нет. А в газетах
уже  широко  шли  статьи  националистического  толка о  том, что угроза  для
национального суверенитета идет якобы не с Запада, а с Востока.
     ШАПТАЛА: Мы тоже читаем газеты, товарищ Широнин... (Смех.)
     ШИРОНИН:   Короче   говоря,  мы  представили   руководству  Госкомитета
обстоятельный доклад. Он  обсуждался  в ЦК  КПСС,  и тов.  Кегельбанов отдал
распоряжение  нашему  управлению  разработать систему  мероприятий,  которая
позволила бы точно  регистрировать отклонения в среде интеллигенции, а также
тенденции недовольства среди несознательной части рабочего класса.
     ВАСИНСКИЙ: А крестьянство?
     СИРОТКИН: В основном идейно-политическая сознательность крестьянства не
вызывает  беспокойства.  Отдельные  отклонения  выравниваются  областными  и
краевыми  управлениями Госкомитета местными усилиями,  и пока  что  мы имеем
указание их данные не обобщать.
     ШАПТАЛА: Надеюсь, собравшихся ознакомят с мероприятиями?
     СИРОТКИН:   Несомненно,   Игнат  Данилович.  Для  этого  и   проводится
совещание. Нужно самокритично  сказать, что  отделы службы ПБ, у  которых мы
приняли   дела,  изрядно  подзапустили  работу,   результатом  чего  явились
бесконтрольные отклонения  в науке, литературе  и  искусстве. Дело  дошло до
того,  что   авторы  анонимных  книг  и  даже  писатели,  недовольные  нашей
идеологией, так  развязали языки,  будто наших  органов  не  существует. Эти
задачи бывшему десятому отделу Службы ПБ не хватило сил решать.
     ШИРОНИН: Теперь решим, Василий Гордеевич!
     СИРОТКИН:  До аплодисментов  нам  еще  далеко.  В частности,  предстоит
выяснить,  какие психические  отклонения толкают  людей  на антиобщественную
деятельность.
     ШИРОНИН: Наш отдел  мобилизовал усилия  и  перестроил  работу  с учетом
ошибок   органов   безопасности  Чехословакии.   Увеличился   штат  в   ряде
подразделений, количество и качество информации, собираемой среди населения.
Этому  способствовало  освоение  современной  техники,   которую  Госкомитет
приобрел во Франции и Японии. Аппаратура  размещена на объектах Министерства
связи  и  охватывает  практически  все отрасли народного хозяйства,  науки и
культуры,  а  также,  по  согласованию,  объекты  Министерства  обороны.  Мы
полагаем...
     ШАПТАЛА (перебивает): Что конкретно делается по Самиздату?
     СИРОТКИН:  Слово  имеет  начальник  отдела  по  борьбе  с  информацией,
порочащей наш строй, полковник Юданичев.
     ЮДАНИЧЕВ: Поток Самиздата, хотя и не опасен сегодня, но имеет тенденцию
бесконтрольно развиваться.  Тщательное  изучение информации, предоставленной
соответствующими отделами службы  ЦБ, а также  нашими  сотрудниками, помогло
составить  достаточно точную картину распространителей взглядов, отличных от
принятых и даже полностью противоречащих им.
     ВАСИНСКИЙ: Каковы размеры этого явления на сегодня?
     ЮДАНИЧЕВ:  Данные  пока  что  приблизительные... Нами  зарегистрировано
около  ста восьмидесяти авторов порочных, заведомо  ложных  и клеветнических
измышлений. Полагаем,  -- в  действительности  их число  вдвое-втрое больше.
Сюда  мы не включаем, хотя и держим на контроле, авторов  сочинений, которые
не являются прямо порочащими наш строй,  но по разным причинам не могут быть
опубликованы, читаются в рукописях и в таком виде переданы нам из редакций и
издательств.  Отдельно учитываем распространителей, их на учете по стране  в
целом  около двенадцати  тысяч.  Число же читателей, которое установить  еще
сложнее, колеблется в пределах от пятидесяти тысяч до двухсот тысяч.
     СИРОТКИН  (перебивает): Последние цифры пока завышены нами сознательно,
товарищи. Завышены примерно вдвое.
     ШАПТАЛА: Это правильно.
     СИРОТКИН: Мы  тоже так считаем. Я хотел  бы  подчеркнуть, что мы прежде
всего учитываем вопрос о  политической опасности средств массовой информации
-- газет,  радио,  телевидения, как того потребовали от  нас  после Пражских
событий руководители Партии и Правительства.
     ЮДАНИЧЕВ: Разрешите  доложить  о  проведенных  мероприятиях.  Благодаря
внесению  упорядочения  в  Уголовный  кодекс   РСФСР  и   других   республик
ликвидирован  перехлест  56-го  и последующих  годов  об  отмене  уголовного
наказания  за  антисоветские   высказывания.  Проведена  большая  работа  по
регистрации  всех  типов  множительных  аппаратов,  и  прежде всего  пишущих
машинок,  а также контролю  за  ними.  Затраченные силы и средства позволили
изъять соответствующих лиц, и поток Самиздата резко сократился. По последним
подсчетам,  на  восемьдесят  процентов.  Совместно   с  органами  таможни  и
погранвойск была  разработана  система  мероприятий, препятствующих  провозу
каких бы то ни было рукописей, фотопленок или записей на магнитофонной ленте
за границу и ввоз литературы из-за границы. Для предупреждения проникновения
отрывков и текстов Самиздата в открытую печать даны соответствующие указания
Главлиту. Следующий этап  --  выявление авторов  нелегальных произведений  и
группировка их по величине социально-политической опасности. Списки уточнены
и представлены вам и руководству Госкомитета для решения вопроса о  мерах по
проверке их  психического  здоровья и изоляции наиболее  активных авторов  с
целью трудового перевоспитания.
     ГОЛОС: Вопрос назрел!
     ЮДАНИЧЕВ: А сейчас разрешите показать фотографии. Включите, пожалуйста,
экран. (Комментирует кадры.)  Это  небезызвестный Солженицын  за работой  по
изготовлению своих сочинений. Его самого, шрифт его машинки, его машинисток,
знают  практически  все оперативные  сотрудники отдела.  Это  Солженицын  на
вокзале передает своим друзьям рукопись, которая отправится в Ленинград. Все
содержимое  портфеля  Солженицына  нами  сфотографировано,  его  квартира  и
посещаемые им объекты прослушиваются. Лица, имевшие с  ним контакт в  разных
городах, также взяты на учет. Размах  деятельности этого самиздатчика таков,
что он посетил квартиру одного из кандидатов в члены ЦК КПСС.
     ШАПТАЛА: Это кого же?
     ШИРОНИН: Редактора "Трудовой правды" Макарцева.
     ЮДАНИЧЕВ: Профилактическую работу с Солженицыным затрудняют его связи с
представителями дипломатического корпуса,  и