пуст, распахнутые двери  вели
в зал. Внизу, в партере, уже никого не было - все толпились  у  выходов;
по правой стороне портала растекался, как богатая  мантия,  очень  яркий
короткошерстный огонь, а слева  была  глубокая,  казалось,  ощутимая  на
ощупь темнота, и там, кажется, продолжался кусочек спектакля - танцевали
зеркальные призраки, ни живые, ни мертвые, ни реальные, ни иллюзорные...
   Вверху, над сценой, огонь вдруг набрал силу и сделался пушистым,  как
лунный кот. Ким отпрыгнул обратно в коридор и плотно закрыл дверь.
   - Кто здесь? Сюда! Здесь выход!
   Треск. Содрогнулся пол. "Маску мне,  -  подумал  Ким.  -  Кислородную
маску... нет даже матерчатого носового  платка,  чтобы  помочиться  -  и
через влажную ткань дышать... Пандем, да помоги же мне!"
   Именно сегодня...
   - Справка?
   "Справка: в помещении "Комистра" сейчас находятся сто пятьдесят  семь
взрослых и восемьдесят два  ребенка...  восемьдесят  два...  восемьдесят
один..."
   Внизу кричали.
   Задержав дыхание, он сбежал по  лестнице.  Две  женщины  и  маленький
мальчик пытались выломать  дверь,  открывавшуюся  вовнутрь;  ему  стоило
большого труда вытащить их из мышеловки, доставить к окну третьего этажа
и спустить по лестнице. Старшая женщина спускалась первой;  Ким  передал
ей ребенка. У него интуитивно не было доверия  к  молодым  -  те  скорее
озаботятся собственным спасением...
   Он смотрел, как они спускаются.
   Пламя било уже из трех или четырех окон. В озере стояла, по  брюхо  в
воде, как огромный бегемот, пожарная машина, и тоненькая струйка била  в
бок горящему театру - как-то жалобно, несерьезно...
   Пожарная  леталка  поливала  пеной  крышу  правого  крыла,  и  оттого
казалось, что выпал густой снег и скоро Новый год.
   "Справка. В помещении "Комистра" сейчас находятся шестьдесят взрослых
и тридцать два ребенка..."
   - Ким! Ким Каманин, ответь Тамилову!
   - Я в театре, Алекс. На третьем этаже.
   - Уходи. Сейчас специалисты...
   - Где Александра?
   - Она вышла. Она уже снаружи. Спускайся, там скверно  с  перекрытиями
внизу...
   - Под суд планировщика вместе с ответственным за эксплуатацию...
   - Иди к черту, спускайся, слышишь? Ничего с ними не станется,  выйдут
все...
   - Алекс... Послушай... Мы вышли из шлюза - сегодня...
   - Что?! Ты надышался, бредишь?
   - Скажи своим, что, если  мы  не  спасем  этих  людей,  их  никто  не
спасет...
   Никто!
   Вторая пожарная машина остановилась в озере. Третья. Они  стягивались
и стягивались, слетались, как пчелы к цветку, к горящему зданию  театра,
их хоботки - струи пены из шлангов - гладили огненные листья,  и  плодом
их любви были клубы плотного, почти осязаемого дыма...
   Технология... огнетушения... каменный век... Пандем... излишне...
   Но  Пан   ведь   встроил   в   это   старое   здание   совершеннейшую
противопожарную систему! Почему он не позаботился о том,  чтобы  заранее
открутить руки тем, кто разберет ее потом - за ненадобностью?!
   Ким бежал по четвертому этажу, заглядывая во все  двери.  Виртуальная
отделка  коридоров  сбоила;  стены  то  покрывались  рыбьей  чешуей,  то
становились гладко-белыми, как яичная скорлупа. Забившись  под  диван  в
углу, сидели двое перепуганных подростков; Ким не без труда выцарапал их
из укрытия и помог выбраться из окна.
   "Справка. В помещении "Комистра" сейчас находятся пятнадцать взрослых
и девять детей..."
   "Тревога. Общая тревога. Пожарные модули один, три, пять  и  шесть  у
"Комистра".
   "Тушение затруднено планировкой  здания.  Невозможно  приблизиться  к
очагу...
   Организуйте эвакуацию людей с острова. Внимание: эвакуацию людей,  мы
не можем подойти к очагу..."
   "Справка. В помещении "Комистра" сейчас  находятся  трое  взрослых  и
один ребенок..."
   Ким остановился. Один взрослый - это я... Все. Надо уходить.
   - Алекс. Я ухожу.
   - Твоя лестница горит. Иди на крышу, тебя снимет леталка.
   - Понял.
   - Поторопись...
   "Справка. В помещении "Комистра" сейчас  находятся  трое  взрослых  и
один ребенок".
   Ким споткнулся. Как?..
   "Справка. В помещении "Комистра" сейчас  находятся  трое  взрослых  и
один ребенок".
   - Алекс! Где твои спасатели?!
   Тишина. Алексу  сейчас  не  до  разговоров  с  Кимом...  "Справка.  В
помещении "Комистра" сейчас находятся трое взрослых и один ребенок".
   - Координация, ответьте Каманину.
   - Идет тушение. Угроза обвала перекрытий на втором этаже.
   - Где люди?
   - Нет информации...
   Сигнал вызова. Незнакомый сигнал.
   - Каманин слушает...
   - Ким... Это я.
   Он остановился. По полу - длинному, как лента, полу  узкого  коридора
бежали зеркальные волны, оттого казалось, что Ким стоит не то на  пленке
воды, не то на лезвии...
   - Кимка... Я... собственно, мне Аля  позвонила...  пожалуйста,  уходи
оттуда поскорей...
   - Ты что, веришь, что я могу погибнуть?  -  спросил  он,  не  узнавая
собственного голоса.
   - Да, - сказала Арина еще тише. - Мне страшно за тебя...
   - Повтори еще раз.
   - Мне страшно за тебя...
   - Хорошо, - сказал он, помедлив. - Я уже ухожу.
   - Кимка...
   - Что?
   - Ничего...
   - Не волнуйся, - он перевел дыхание. - Не в первый раз...
   И дал отбой.
   "Справка. В помещении "Комистра" сейчас  находятся  трое  взрослых  и
один ребенок".
   -  Ким,  это  Алекс.  Все,  шутки  кончены,  они  не  могут  удержать
перекрытие.
   Там ни единого блока - виртуалка и доски, и  эта  чертова  хренотень,
которая плавится...
   - Где люди?!
   - Их нет на первом, на втором, на третьем. Где ты сейчас?
   - На пятом...
   - Иди на крышу.
   "Пан! Пандем! Скажи мне, что я ошибаюсь... Что ты  спасешь  их,  даже
если я их не спасу..."
   Снова закачался пол, и зеркальные волны исчезли. Теперь  коридор  был
скучным, гладким, полным дыма, будто коммунальная кухня...
   - Кто здесь? Эй, кто здесь?
   ...Наверное, он все-таки надышался.
   Время растянулось, как резиновый жгут, и  в  чаду  коридора,  где  он
метался, заглядывая в ниши и ложи, за портьеры, за мониторы, за  поросли
искусственных лиан, ему представлялся деревянный домик, объятый огнем от
фундамента и до самой крыши... И отовсюду  бежали  люди,  несли  воду  в
горстях, несли песок в подолах, по цепочке передавали ведра... Из рук  в
руки передавали из окон завернутых в мокрые тряпки детей...
   "Справка. В помещении "Комистра" сейчас  находятся  трое  взрослых  и
один ребенок".
   Стена накренилась и ударила Кима по голове.  Он  упал;  конец.  Конец
"шлюзованию", конец Пандему на  земле...  Потому  что  если  Пан  сейчас
допустит Кимову гибель - его больше нет с нами. Он там, с  Виталькой,  в
космосе... Они откроют новый  мир...  И  все  будет  по-другому...  Иное
человечество... И гены  Кима  Анатольевича  Каманина,  бывшего  хирурга,
бывшего биолога, бывшего общественного  координатора,  -  они  там  тоже
будут...
   С того  места,  где  он  лежал,  была  отлично  видна  детская  рука,
вцепившаяся в лист огромного лопуха... декоративного...  разросшегося  в
дальнем углу коридора.
   Ким рывком поднялся.
   - Алекс... Шестой этаж...  спасателей...  "...трое  взрослых  и  один
ребенок...".
   - Вставайте! Вылезайте, сейчас все рухнет...
   Молодой человек смотрел на  него  снизу  вверх,  глаза  у  него  были
непонимающие. Ким ударил его коленом;  женщина  овладела  собой  раньше,
вцепилась в Кимов рукав и чуть не повалила на пол.
   Мальчик молчал. Ему было года четыре.
   ...Может быть, здание до сих пор не падает, потому что мальчик?..
   В этот момент -  стоило  Киму  ухватиться  за  спасительную  мысль  -
прогоревшая переборка просела окончательно.
   Трое взрослых и ребенок покатились вниз по вставшему  на  дыбы  полу;
дверной проем, молил Ким. Пошли мне дверной проем,  нам  надо  встать  в
дверном проеме, мы спасемся...
   К кому я обращаюсь? К Пандему? К богу?
   Охваченное огнем деревянное зданьице, люди тушат  огонь  из  ведер  и
леек, люди тушат свое пожарище...
   Падение приостанавливается.
   В бывшем коридоре темно. Тускло мерцает покрытие стен, да еще сверху,
из-под перекосившегося потолка, пробивается свет снаружи.
   Женщина ищет дорогу вниз -  не  понимая,  что  выход  только  сверху.
Мужчина вытаскивает ребенка  из-под  упавшего  пластнатурового  зеркала;
ребенок вовсе не кажется напуганным. Заинтригованным - это да...
   - Мы не умрем? - дрожащим голосом спрашивает женщина. -  Мы  ведь  не
можем умереть, правда?
   Проем в стене вдруг становится шире. Там, снаружи, люди и голоса; там
те, что пришли спасти нас. В проломе появляется уродливая насекомовидная
морда, и ребенок впервые пугается.
   Это не чудовище. Это человек в спецкостюме,  он  протягивает  руки  в
перчатках; из-за помех в сети невозможно разобрать ни слова, но слова не
нужны.
   Он берет на плечи  женщину,  мужчина  подает  ей  визжащего  ребенка,
секунда-и визг продолжается уже снаружи... Руки в перчатках возвращаются
и вытаскивают теперь женщину; Ким наклоняется, мужчина влезает к нему на
плечи и на голову, рывок -  и  тяжесть  уходит,  тело  мужчины  медленно
втягивается в пролом, ноги скребут носками по стене...
   В это  время  пол  проваливается.  Пролом  оказывается  далеко-далеко
вверху; остается дым, которого не видно, потому что вокруг темно, черно,
теперь уже окончательно...
   Я лежу на проседающей груде развалин, задыхаюсь и  думаю:  а  кто  их
спас, этих троих? Пандем или я?
   И кто теперь спасет меня?
   И чего мне больше хочется, выжить сейчас - или  понять  наконец,  что
его рядом нет? Что все, что я сегодня сделал, - сделано  мной  и  только
мной?
   "Справка. В помещении "Комистра" сейчас находится один взро..."
   Спасибо.
   Вокруг темно. В темноте  начинают  проступать  звезды;  я  вижу  себя
серебряной сигаркой, летящей сквозь  космос.  Я  вижу  себя  космическим
кораблем, Виталькиным домом, и  не  понимаю,  бред  ли  это  -  или  его
последний подарок...
   Я думаю об Арине и о Витальке. Я думаю о Ромке, о Шурке, о сестрах...
   И о Пандеме. О том, что тридцать лет назад он  протянул  мне  руку  и
вытащил из огня...
   И тогда мне кажется, что он стоит надо мной.
   Смеется - и протягивает руку.

   2001-2002 гг.