л на призрачные башни на горизонте:
   "Мой отец, когда умирал, сказал, чтобы я, когда понадобится, помог  моему
первому хозяину. И я сделаю это. Но если я должен туда вернуться..."
   К ним присоединился Арлен.
   "Твой ключ от дома", - сказал ему Пейна.
   Арлен дал ему ключ, и Пейна передал его Деннису.
   "Мы с Арленом отправляемся на север, чтобы присоединиться  к...  -  Пейна
поколебался и закончил, - к изгнанникам. Я даю  тебе  ключ  от  этого  дома.
Второй ключ я отдам твоему знакомому,  который  должен  быть  там,  куда  мы
идем".
   "Кто это?" - спросил Деннис.
   "Бен Стаад".
   Хмурый Деннис вдруг просиял:
   "Бен с ними?"
   "Скорее всего", - ответил Пейна. На самом деле от точно знал, что  Бен  и
вся семья Стаадов с ними. Он был еще не так глух, чтобы не слышать  новостей
королевства.
   "И вы пришлете его сюда?"
   "Если он пойдет", - заметил Пейна.
   "Зачем? Мой господин, я ничего не понимаю".
   "Я  тоже,  -  только  тут  Деннис  увидел,  что  вид  у  Пейны  несколько
растерянный. - Я всю жизнь делал какие-то дела потому, что они казались  мне
логичными.  Я  видел,  что  получается,  когда  люди  действуют   нелогично.
Результаты иногда бывают смешными, но часто они просто ужасны. И вот  теперь
я сам действую против всех законов логики".
   "Я не понимаю вас, господин".
   "Я тоже, Деннис. Знаешь, какой сегодня день?"
   Деннис замялся, но быстро вспомнил:
   "Вторник".
   "Вторник. Хорошо. А теперь я задам тебе  вопрос,  который  мое  дурацкое,
нелогичное поведение считает важным. Если не знаешь ответа, так и скажи.  Ты
готов?"
   "Да, мой господин", - сказал Деннис, хотя вовсе не был уверен, что сможет
ответить. Пронизывающие голубые глаза Пейны  под  седыми  мохнатыми  бровями
вселяли в него тревогу.
   Но вопрос оказался очень простым. Он был еще более странным, чем вопрос о
салфетках, но Деннис знал ответ и ответил.
   "Ты уверен?" - переспросил Пейна.
   "Да, господин".
   "Отлично. Это я и хотел услышать".
   Пейна еще немного поговорил с Деннисом,  пока  они  втроем  стояли  возле
полуразвалившейся хибары, куда бывший главный судья никогда уже не вернулся.
Деннис  выслушал  инструкции  и  четко  повторил  их,  когда   Пейна   этого
потребовал.
   "Отлично", - повторил Пейна.
   "Я рад, что угодил вам, господин".
   "Не думай, что мне нравится все это. Если Бен  Стаад  там,  мне  придется
послать его на очень опасное дело. И тебя я отправляю в  замок  потому,  что
сердце говорит мне: с этими наперстками  что-то  не  так..,  и  с  кукольным
домом. Я все больше думаю об этом. Он попросил эти вещи не  для  забавы.  Но
тогда зачем? - Пейна сердито стукнул кулаком по ноге.  -  И  вот  я  посылаю
двоих юношей на опасное дело, и сердце говорит мне, что так и надо, но я все
еще не знаю - зачем?"
   И  внутри  человека,  который  однажды  осудил  юношу  из-за  его   слез,
незнакомец смеялся все громче и громче.
 
Глава 88 
 
   Двое стариков попрощались с Деннисом. Деннис поцеловал перстень судьи, на
котором была изображена Большая печать Делейна. Пейна оставил свой пост,  но
с этим перстнем расстаться не мог. Он служил закону и, хотя совершал ошибки,
не давал им заставить себя усомниться в правоте  закона.  Даже  последняя  и
самая большая ошибка не разбила  его  сердце.  Он  знал,  что  дорога  в  ад
вымощена благими намерениями, но знал и то, что  часто  благие  намерения  -
все, что есть у людей. Люди не ангелы, и ад для них всегда близок.
   Он не хотел, чтобы Деннис целовал перстень, но тот настоял.  Потом  Арлен
пожал Деннису руку и  пожелал  удачи.  Деннис  улыбался,  но  в  глазах  его
по-прежнему застыл страх. После этого молодой дворецкий повернул на  восток,
к замку, а старики отправились на запад, в сторону поместья Чарльза Ричфула.
Этот  богатый  фермер  разводил  ездовых  собак  и  безропотно  платил   все
увеличивающиеся налоги, но Пейна знал, что он  симпатизирует  изгнанникам  в
северных лесах и помогает кое-кому добраться до них. Пейна никогда не думал,
что ему самому придется воспользоваться услугами Ричфула,  но  теперь  время
пришло.
   Старшая дочь фермера Наоми отвезла Пейну  и  Арлена  на  север  в  санях,
запряженных дюжиной самых сильных собак.  В  четверг  вечером  они  достигли
опушки лесов.
   "Далеко отсюда до лагеря?" - спросил Пейна у Наоми.
   Девушка выплюнула в костер чадящую сигару, которую курила:
   "Два дня в хорошую погоду, четыре - в плохую. А если поднимется буран, то
мы никогда туда не попадем".
   Несмотря на эту неутешительную новость, Пейна крепко уснул. Эти несколько
ночей он спал лучше, чем все последние годы.
   Следующие два дня погода оставалась ясной. На  исходе  четвертого  дня  с
момента прибытия они увидели маленький кружок палаток и деревянных избушек.
   "Эй! Кто идет? А ну говори пароль!" -  Пейна  тотчас  узнал  этот  голос,
молодой и сильный.
   "Это Наоми Ричфул, - отозвалась девушка, - а пароль три недели назад  был
"дракон". Если с тех пор он изменился, можешь застрелить меня, Бен Стаад, но
я буду являться тебе по ночам".
   Из-за скалы показался смеющийся Бен:
   "Нет, Наоми, я не хочу делать из тебя привидение -  ты  и  живая  слишком
страшная!"
   Не обращая на него внимания, она повернулась к Пейне:
   "Приехали".
   "Да. Я вижу".
   И верю, что так и надо.., потому что интуиция говорит  мне,  что  времени
остается мало.., очень мало.
 
Глава 89 
 
   То же чувство было и у Питера.
   К воскресенью, через два  дня  после  того,  как  Андерс  Пейна  и  Арлен
достигли лагеря изгнанников, его веревка, по его расчетам,  должна  была  не
доставать до земли еще тридцати футов. Это значило, что, если он повиснет на
конце ее, до земли останется как минимум  двадцать  три  фута.  По-хорошему,
нужно было поработать еще месяца четыре - он не мог идти на  риск  разбиться
при падении и лежать на  камнях  площади,  пока  его  не  подберут  дежурные
гвардейцы.
   Пейна, без сомнения, принял бы такую логику,  но  Питер  чувствовал,  что
должен спешить. Почти неделю он видел один и тот же  сон,  возвращавшийся  с
настойчивостью  призрака.  Ему  снился  Флегг,  склонившийся  над   каким-то
блестящим   предметом,   заливавшим   лицо   чародея   зеленовато-желтоватым
мерцанием. Глаза  Флегга  во  сне  сперва  расширялись  в  удивлении,  потом
сжимались в злобные щелки. В этом выражении глаз, в искривленных губах Питер
читал только одно:  смерть.  Флегг  говорил  единственное  слово,  глядя  на
непонятный предмет, мерцание которого  колебалось,  как  пламя  свечи.  Этим
словом было имя Питера.
   В субботнюю ночь луна на небе появилась в дымке,  и  стражники  говорили,
что это предвещает снег. Отец научил Питера узнавать погоду, и в  тот  вечер
он долго думал, стоя у окна.
   "Я могу попытаться бежать в следующую ночь, - думал  он.  -  Снег,  может
быть, смягчит падение", он улыбнулся этой мысли. Три дюйма снега -  что  они
сделают? Даже если веревка выдержит. Даже если он не  сорвется..,  и  сможет
идти.
   Да и куда он пойдет? Кто поможет ему? Во всем королевстве -  один  только
Бен Стаад.
   Конечно, он может понадеяться на  удачу.  Королевскую  удачу,  о  которой
столько говорил его отец. У каждого короля своя удача. Он уже пять  лет  был
королем Делейна - для себя, - и до сих пор удачи у него было не больше,  чем
у семейства Стаадов. Но в эту ночь все могло измениться.
   Его веревка, его ноги, его удача. Все это  может  не  изменить  ему..,  а
может и изменить. Неважно. Он должен спешить.
   "Ночью", - прошептал он,  глядя  в  окно.  Но  вечером  случилось  нечто,
изменившее его планы.
 
Глава 90 
 
   Пейна и Арлен целый день добирались до фермы  Ричфула,  до  которой  было
десять миль. До Делейнского замка было вдвое дальше, но  Деннис  уже  в  два
часа дня постучал бы в его ворота, если бы он стал делать такую глупость. Но
Пейна был точен в своих  инструкциях,  особенно  для  человека,  который  не
слишком ясно представляет, что он делает; поэтому Деннис вошел  в  замок  не
сразу.
   Сперва он поискал убежище, где мог бы провести следующие несколько  дней.
На дороге никого не было, но скоро  там  должны  были  появиться  крестьяне,
идущие с рынка, а Деннис не хотел, чтобы его кто-нибудь узнал. Ведь  он,  по
идее, все еще лежал дома с гриппом. Довольно скоро  он  отыскал  заброшенную
ферму - их становилось все больше благодаря Томасу Налогоносному.
   Деннис пробыл там до субботы - до дня, когда Бен Стаад вместе с Наоми уже
спешили на собачьей упряжке в дом Пейны. Если бы Деннис знал это,  ему  было
бы легче, но он не знал.
   В подвале он нашел немного картошки и репы. Он  съел  картошку  (репу  он
терпеть не мог), вырезая ножом гнилые места, то есть,  три  четверти  каждой
картофелины. Он съел остаток - шарики  размером  с  голубиное  яйцо  -  и  с
отвращением поглядел на репу. "Когда я проголодаюсь, - подумал  он,  -  она,
может быть, покажется вкуснее".
   Вкуснее репа  не  казалась,  но  Деннис  все  равно  ее  ел.  Нужно  было
продержаться до субботы.
 
Глава 91 
 
   Еще он нашел в подвале пару снегоступов. Крепления были  велики,  но  ему
хватило времени их подогнать. Кожа уже начала гнить, но с этим ничего нельзя
было поделать. В конце концов, они нужны ему ненадолго.
   Спал он в подвале, боясь нежданных гостей, но большую часть дня  проводил
в гостиной заброшенного дома, высматривая идущих по  дороге.  Гостиная,  где
когда-то собиралась большая семья фермера, обсуждая планы  на  день,  теперь
была пуста и печальна.
   Пейна, узнав, что Деннис умеет читать и  писать,  и  проверив  это  после
завтрака в среду - последнего нормального завтрака  Денниса,  -  вручил  ему
несколько листков бумаги и карандаш. Немало часов в этой печальной  гостиной
Деннис провел за составлением записки. Он писал, зачеркивал, точил  карандаш
ножом и писал опять. Он боялся забыть что-либо из того, что говорил Пейна, и
иногда ругал старика, что тот не написал  записку  сам  или  не  продиктовал
Арлену. Но в основном работа нравилась ему. Он куда  хуже  работал  головой,
чем руками, но все же это было лучше, чем безделье.
   К субботе записка была готова. Деннис смотрел на  нее  с  радостью  -  он
никогда не писал так много. Он сложил ее до размера марки и сел  у  окна,  с
нетерпением ожидая темноты. Питер видел несущиеся по небу  облака  из  своей
камеры, Деннис - из окна заброшенного фермерского  дома,  но  оба  знали  от
своих отцов - короля и дворецкого, - что это предвещает снег.
   К четырем по полу гостиной, поползли длинные сизые тени, и  Деннис  решил
не ждать дольше. Впереди его ждала опасность. Он шел прямо в логово  Флегга,
где тот творил свои злые чары. Но это не имело значения:  он  служил  своему
хозяину, первому хозяину, и был намерен сделать все, что от него зависело.
   Он вышел из дома, надел снегоступы  и  отправился  через  поле  к  башням
замка. Промелькнула мысль о волках. Он  не  знал,  что  Питер  решил  бежать
именно в эту ночь, но, как и Питер,  как  и  Пейна,  чувствовал,  что  нужно
спешить.
   Идя по полю, он думал, как проникнуть в замок, чтобы Флегг... Стоило  ему
произнести в уме имя чародея, как где-то завыл волк. В своем кабинете  Флегг
подскочил в кресле, где он задремал над книгой заклинаний.
   "Кто назвал мое имя?" - прошептал он,  и  двухголовый  попугай  в  страхе
закричал.
   Посреди снежного поля Деннис услышал этот шепот,  сухой  и  безжалостный,
как шорох паучьих лап. Он замер, потом пошел дальше. Несмотря на  мороз,  со
лба у него стекали крупные капли пота.
   "Тpax!" - лопнуло одно из сгнивших креплений. Снова тоскливо провыл волк.
   "Никто", - прошептал Флегг,  откидываясь  в  кресле.  Он  редко  болел  -
три-четыре раза за всю жизнь, - но в походе он  порядком  замерз,  ночуя  на
холодной земле, и это сказывалось до сих пор.
   "Никто. Это сон".
   Он захлопнул книгу и опять погрузился в сон.
   Деннис медленно расслабился. Капля пота попала ему в глаз, и он рассеянно
смахнул ее. Он подумал о Флегге - и Флегг каким-то образом это  услышал.  Но
теперь темная тень чародея миновала его, как тень  ястреба  -  сжавшегося  в
ужасе кролика. Деннис глубоко вздохнул. Он изо всех сил старался не думать о
Флегге, но наступала ночь, на небо всходила бледная оскаленная луна, и мысли
эти все неотвязнее подступали к нему.
 
Глава 92 
 
   В восемь часов Деннис вошел в королевский заповедник. Он хорошо знал  эти
места, так как часто вместе с отцом сопровождал Роланда на охоту.
   Томас выезжал охотиться куда реже,  но  Деннис  бывал  тут  и  с  ним.  К
полуночи он дошел до края этого маленького леса.
   До стены замка оставалось всего полмили. Луна  светила  так  же  ярко,  и
Деннис боялся, что часовой на стене заметит его. Он с  самого  начала  знал,
что эта часть пути будет самой рискованной, но раньше риск казался далеким и
несущественным. Теперь он был очевиден.
   "Вернись", - прошептал кто-то внутри, но  Деннис  не  стал  слушать.  Ему
поручено важное дело, и если он должен умереть, выполняя его, он умрет.
   Еле слышно из главной башни донесся крик часового:
   "Двенадцать часов! Все спокойно!"
   "Все спокойно, -  подумал  Деннис.  -  Вранье,  все  просто  ужасно!"  Он
запахнул куртку плотнее и стал ждать, когда скроется луна.
   Наконец он смог идти. Времени оставалось все меньше. Он пошел по полю как
можно быстрее, каждый миг ожидая окрика: "Стой,  кто  идет?"  Но  окрика  не
было. Ночное небо заволокли тучи, и все под стеной погрузилось  в  тень.  За
десять минут Деннис достиг замерзшего рва, снял снегоступы и пошел через ров
к самой стене.
   Сердце его замерло. Он напряженно прислушивался,  стараясь  услышать  шум
текущей воды. Наконец он увидел то, что хотел найти  -  черное  отверстие  в
стене, из которого струйкой бежала вода. Труба водослива.
   "Ну!" - прошептал он, быстро пробежал пять шагов и прыгнул. Лед,  хрупкий
от постоянного притока теплой  воды,  треснул  под  его  ногой,  но  он  уже
держался за покрытый скользким мхом край трубы. Кое-как он забрался  внутрь.
Он с товарищами нашел эту трубу еще в детстве, но  родители  строго-настрого
запретили ему забираться  в  нее  -  отчасти  потому,  что  там  можно  было
заблудиться, отчасти из-за крыс. Но Деннис знал, куда ведет труба.
   Примерно через час в пустом коридоре замка открылась решетка водостока, и
оттуда выбрался очень мокрый и очень грязный Деннис. Он мог бы долго лежать,
отдыхая на полу, но кто-нибудь мог обнаружить его даже в этот  поздний  час.
Поэтому он поставил решетку на место и осмотрелся.
   По крайней мере, в трубах не оказалось крыс. Он ожидал  их  встретить  не
только из-за историй, которые рассказывал отец, но и потому, что  сам  видел
их в детстве, когда играл возле этих труб.
   Куда же они делись? Деннис не мог знать, что крысы, в изобилии водившиеся
раньше в трубах, не тревожили обитателей замка уже пять лет - с того  самого
дня, когда Флегг выбросил в водосток  камень  и  нож,  на  которых  осталось
несколько крошечных частиц Драконьего Песка. Многие  крысы  сгорели  заживо,
отравленные парами ужасного яда, а остальные ушли и до сих пор не вернулись,
хотя за эти годы яд большей частью выветрился.  Но  если  бы  Деннис  прошел
ближе к жилищу Флегга, он тоже мог бы умереть. Не знаю,  что  его  спасло  -
случай или судьба.
 
Глава 93 
 
   Дойдя до угла, Деннис выглянул из-за него и  увидел  молодого  заспанного
стражника. Сердце его подпрыгнуло, но зато теперь он знал, где находится.
   Когда стражник ушел, Деннис быстро,  с  уверенностью  человека,  знающего
замок, как свои пять пальцев, отправился в  западное  крыло,  где  хранились
салфетки. Он старался выбирать самые темные коридоры  и  при  каждом  звуке,
реальном или воображаемом, прижимался к стене. Весь путь занял почти час,  и
ему ужасно хотелось есть.
   Забудь о брюхе, Деннис - думай в первую очередь о своем хозяине!
   Часовой вдали прокричал четыре часа. Деннис уже был близок к цели,  когда
из-за поворота вдруг показался стражник. Деннис вжался в стену, стараясь  не
дышать. Вот сейчас стражник повернется, увидит его, схватится  за  меч..,  и
это будет концом и для Денниса, и для Питера.
   От стражника несло прокисшим вином и потом. Он остановился,  поковырял  в
носу, потом вдруг запел надтреснутым голосом:
   "Знал девчонку я друзья... Марчи-Мельд ее звал  я...  Я  прошел  бы  семь
морей... Чтоб обнять ее скорей... Тутти синди, тутти-на,  дайте  мне  стакан
вина..."
   Тут с Денисом случилось нечто ужасное. Его нос начал чесаться.  Скоро  он
должен чихнуть.
   "Иди же, болван!" - взмолился он про себя.
   Но стражник вместо этого извлек из левой ноздри что-то зеленое и принялся
разглядывать.
   "Знал девчонку я, друзья, - завел он снова. -  Дарчи-Дарл  ее  звал  я...
Целовал я тыщу раз Милых губ ее и глаз... Тутти-синди, тутти-на.., дайте мне
стакан вина".
   "Об башку бы тебе стакан вина,  -  подумал  Деннис.  -  ПРОВАЛИВАЙ!"  Нос
чесался  все  сильней,  но  он  не  осмеливался  тронуть  его,  боясь   быть
замеченным.
   Стражник еще покопался в своем носу и, наконец, ушел, по-прежнему напевая
дурацкую песенку. Едва он отошел, как Деннис зажал нос и рот  и  чихнул.  Он
ожидал лязга металла и воплей, но стражник  ничего  не  заметил.  Раньше  за
пьянство на посту он мигом  загремел  бы  на  дальнюю  границу,  но  времена
изменились. Деннис немного подождал, потом с опаской двинулся к двери справа
по коридору. Он хорошо знал эту  дверь,  хотя  теперь  рядом  с  ней  стояло
кресло. Дверь вела в хранилище салфеток. Ее не запирали раньше, не  запирали
и теперь - кому нужны старые салфетки?
   Стоя здесь, он вспомнил вопрос, который задал ему Пейна: "Знаешь  ли  ты,
откуда берут салфетки для принца  Питера?"  Этот  вопрос  показался  Деннису
легким, но вы, быть может, заметили, что  все  вопросы,  на  которые  знаешь
ответ, кажутся легкими. Деннис взял деньги у Бена -  собственно,  у  Андерса
Пейны, и считал своим долгом проверять время от времени, выполняется ли  то,
на что эти деньги пошли.
   Он рассказал Пейне о хранилище салфеток (чему тот был весьма удивлен) и о
том, как каждую субботу служанка берет оттуда двадцать одну салфетку, гладит
их и вывозит на маленькой тележке за дверь, откуда  воскресным  утром  слуга
относит их в Иглу и передает одному из стражников.
   Все это он рассказал Пейне.
   Теперь Деннис подошел к тележке, где лежала очередная партия салфеток. Он
откинул верхнюю. Воскресный завтрак. Воскресный обед. Если бы он  откинул  и
воскресный ужин, вся наша история  могла  бы  кончиться  по-другому.  Но  он
решил, что под тремя салфетками записка будет в безопасности. Он  извлек  из
подкладки куртки булавку,  которую  нашел  накануне  в  фермерском  доме,  и
аккуратно пришпилил записку к внутренней стороне салфетки.
   "Найди ее, Питер, - прошептал он громоздящимся вокруг пирамидам салфеток.
- Найди ее, мой король".
   Деннис знал, что пора прятаться. Скоро замок проснется, конюхи отправятся
в конюшни, прачки - в прачечную, кухарки - на кухню. При  мысли  о  кухне  у
Денниса опять заныло  в  животе.  Теперь  и  репа  казалась  ему  необычайно
вкусной.
   Он прошел вглубь и укрылся в дальнем  углу  хранилища.  От  салфеток  шел
сладкий сухой запах залежалости. Он разложил их стопку на полу, а  еще  одну
подложил под голову. Это было не самое роскошное ложе, но после долгого пути
и всех ночных страхов спать ему хотелось еще сильнее,  чем  есть.  Скоро  он
спал, и прежде чем мы на время оставим его, хочу пожелать тебе,  читатель  -
пускай твой сон будет таким же сладким и безмятежным, как его сон в ту ночь.
Глава 94
 
   В субботу вечером, когда Деннис замирал от ужаса на  поле,  когда  черная
тень  мыслей  Флегга  пронеслась  над  ним,  Бен  Стаад   и   Наоми   Ричфул
расположились на ночлег на заснеженной пустоши милях в тридцати  от  бывшего
дома Андерса Пейны.
   Они разбили временный лагерь.  Пока  Бен  натягивал  палатку  и