ись, сынок. Выпей чаю.
   Дэвид готов был уже уйти,  но  что-то  в  голосе  старика  заставило  его
остановиться. В грубовато-деловитой манере Джорджа появилась нотка печали.
   - Пожалуйста, Дэвид. Выпей  сперва  со  мной  чашку  чаю.  Дэвид  кивнул,
понимая, что весь его вид говорит старику  о  том,  что  он  вежливо  выпьет
предложенный чай, а потом уйдет. - Вот так, Дэвид.  -  Джордж  протянул  ему
кружку чая, который казался невероятно крепким. - Знаешь, сынок, в последний
раз, когда я  предлагал  тебе  что-нибудь  выпить,  это  было  в  городе,  в
"Городском гербе". Ты и твои родители приехали слишком рано к поезду.
   - Кажется, я помню, - вполголоса произнес Дэвид. - Ты купил мне бутерброд
с ветчиной.
   Старик кивнул, его жесткое лицо смягчилось.
   - Твоя мать так спешила побыстрее увезти вас из  города,  что  у  нее  не
нашлось временя докормить тебя завтраком. Во имя  неба,  ты  проглотил  этот
бутерброд так, как будто был конец света. Хотя  мне  и  пришлось  поднажать,
чтобы заставить их провести со мной пару минут в гостинице. Твоя  мать  была
непреклонна в том, чтобы посадить вас обоих в этот поезд и  раз  и  навсегда
увезти отсюда. Помнишь?
   Покачав головой, Дэвид слабо улыбнулся.
   - Прости. Я помню только бутерброд с ветчиной.
   - Ты был хорошим парнишкой. Помнишь, как ты ехал у  меня  на  плечах  всю
дорогу до вершины Беррик Крэг? А потом мочился на них всю дорогу вниз, ха!
   И вновь Дэвид покачал головой, хотя улыбка его стала шире.
   - Я и этого не помню.
   - А, все эти воспоминания запрятаны где-то в глубине. Они вернутся.
   - Я помню, как однажды ночью ты вынес меня из дому посмотреть на каминную
трубу.
   - О боже, да! Помню. Камин загорелся.
   - Похоже было на фейерверк. Из трубы летели искры.
   - Ага, и они даже подожгли траву на заднем дворе ваших соседей. Будь  это
кто другой, жалобам не было бы конца.
   Дэвид озадаченно пожал плечами:
   - Так почему они не жаловались?
   - Потому что мы Леппингтоны. Они нас боятся.
   - Боятся? - С озадаченной улыбкой Дэвид покачал головой. - Почему?
   Джордж печально вздохнул.
   - Они тебе ничего так и не рассказали? Ничего из истории твоей  семьи?  -
Он  отхлебнул  крепкого  настоя,  который  называл  чаем.   -   Я,   бывало,
разговаривал с тобой, когда ты был еще мал. Еще до того, как  ты  сам  начал
говорить. Помнишь что-нибудь?
   Дэвид покачал головой, еще более озадаченный, чем раньше.  Он  попробовал
чай, а дядя задумчиво оглядывал потолок,  и  взгляд  его  голубых  глаз  под
густыми белыми бровями казался непроницаемым.
   Потом он медленно кивнул, как будто принял какое-то решение.
   - Ладно. Я тебе расскажу. Только есть одна вещь. - Он  бросил  на  Дэвида
строгий взгляд.
   - И какая?
   - Ты слишком много  улыбаешься.  Леппингтоны  никогда  не  улыбаются.  Во
всяком случае, на людях.
   Тут старик рассмеялся. Звук был глубоким и гулким и волнами прокатился по
всему телу Дэвида, отдавшись вибрацией в подошвах его ботинок.
   Это что, какая-то старая  семейная  шутка  Лепингтонов,  подумал  он,  не
уверенный, следует ли ему рассмеяться или сохранять каменное выражение лица.
   Отсмеявшись, Джордж наградил племянника неожиданно широкой ухмылкой.
   - Ладно, Дэвид. Навостри уши и слушай.

ГЛАВА 12

   Джордж Леппингтон сидел на перевернутом ящике лицом к Дэвиду. Одну ногу в
тяжелом сапоге он закинул на наковальню и теперь обеими руками сжимал кружку
с чаем.
   Всякий раз, когда  по  долине  проносился  ветер,  за  решеткой  с  ревом
взвивался огонь и угли из красных превращались в раскаленно-желтые.
   Дэвид  прихлебывал  чай,  стараясь  не  морщиться  от  его  крепости.  Он
обнаружил, что ему не хочется, чтобы у дяди создалось впечатление, что перед
ним какой-то изнеженный и разряженный городской хлыщ.  Он  также  обнаружил,
что ему нравится дядюшка. Джордж Леппингтон напоминал ему отца, только более
крепкого и прямолинейного по сравнению с тем, к какому привык Дэвид.
   - Дэвид, - с грубоватым нажимом начал Джордж. - Известно ли тебе, что  на
бойнях имеются сорок шесть стоков, по которым вода из забоев уходит прямо  в
туннели под городом?
   Дэвид покачал головой, чувствуя, как к нему  снова  начинает  подбираться
замешательство.
   - Твой прапрадед  сам  спроектировал  здание  скотобоен.  Каждый  день  в
сточные трубы прямо  под  городом  проваливается  порядка  пятисот  галлонов
крови.
   - Но современные санитарные  правила,  разумеется,  запрещают  сбрасывать
кровь и требуху в канализацию. Крысы...
   - Ба! Кровь не попадает непосредственно в канализацию. А  кроме  того,  в
Леппингтоне нет крыс. Ни одной.
   - Так мне говорили. Но мне все  же  трудно  поверить,  что  где-нибудь  в
округе не найдется хотя бы одной крысы.
   - Поверь мне на слово, Дэвид. Вот, давай, я долью тебе чаю.
   Протянув длинную руку, Джордж  рывком  подхватил  с  верстака  заварочный
чайник, и в кружку Дэвида полилась янтарная жидкость. Собравшись с духом, он
сделал еще глоток. Джордж вновь наполнил собственную кружку.
   - Вот так, Дэвид. Они ничего тебе не рассказывали о  семье?  И  о  городе
ничего?
   Дэвид покачал головой, удивляясь, почему так важно знать хоть  что-то  из
истории своей семьи. Благодарение Богу,  большинство  людей  прекрасно  себя
чувствует, имея лишь смутное представление о том, что натворили бабушка  или
дедушка в туманном прошлом.
   - Как тебе Леппингтон, сам город? - спросил дядя.
   - Приятный с виду. Тихий. Но надо думать, он видал лучшие времена?
   -  Верно.  Город  умирает.  Единственный  хоть  сколько-нибудь  серьезный
работодатель - бойни. Но и на  них  сейчас  работает  не  более  пары  сотен
человек. Пятьдесят лет назад рабочих было более тысячи.
   - Но у нас - у Леппингтонов - сейчас нет никакого интереса в бойне?
   - Финансового нет. Семья продала ее в 1972  году.  Продала  самой  темной
лошадке, какую удалось найти.
   - А, об этом я слышал. - Дэвид кивнул. - Он запустил  лапу  в  пенсионные
фонды, а деньги перевел на юг Франции, так?
   - Ублюдок. Попадись он мне на глаза, я вот этим его отделаю.
   Джордж подхватил меч, над которым работал, и Дэвид  ни  на  мгновение  не
усомнился, что так оно и будет. Достаточно одеть дядюшку в  плащ  и  рогатый
шлем, и перед вами - викинг во плоти.
   - Демографическая ситуация города Леппингтона, - наставительно  продолжал
дядя,  время  от  времени  поглаживая  клинок  кончиками  пальцев,  -   ясно
показывает, что происходит.  Население  сокращается.  Молодежь,  кто  может,
уезжает - обычно  в  крупные  города.  Вскоре  у  нас  будет  город,  полный
пенсионеров, ковыляющих взад и вперед по улицам на своих  "циммерах",  ворча
на погоду и цены на "хорликс".
   - Ну не может же быть все так плохо.
   - Поверь мне, Дэвид, этот город умирает на ходу.
   - А разве местные власти не пытаются поддержать бизнес?
   - Не о чем и говорить. Мы - под крылышком Окружного Совета Скарборо,  что
дальше по побережью. Их инициативы и  финансовая  поддержка  так  далеко  на
север не простираются. Нет, в борьбе  за  выживание  Леппингтон  всегда  был
прижат к стенке - с тех самых пор, как  полторы  тысячи  лет  назад  древние
римляне собрали вещи и отбыли.
   - Этот населенный пункт все равно вне торных путей.  Городку,  зависящему
от одной отрасли, вроде добычи угля, или от  одной  фабрики,  немного  надо,
чтобы пойти ко дну: достаточно кончиться углю или разориться фабрике.
   - И тем  не  менее  внешний  мир  притеснял  нас,  как  мог.  Нам  всегда
приходилось бороться, чтобы едва-едва удержать этот город на плаву. Без  нас
город исчез бы тысячу лет назад, если не раньше.
   Туг Дэвида осенило. Нас, подумал он. Старик говорит о семье  Леппингтонов
- или, лучше сказать,  династии?  Его  дядя  явно  верил  в  то,  что  своим
выживанием город обязан именно Леппингтонам.
   - Вот что я собирался спросить, - сказал Дэвид. - Наша фамилия  произошла
от названия города или наоборот?
   Старик сухо улыбнулся.
   - Значит, история семьи тебя все-таки интересует? Э, за этим целая  сага.
Когда входил в ворота, видел ручей в саду?
   Дэвид кивнул.
   - Это начало реки Леппинг. Ниже, у  подножия  холмов,  в  него  вливаются
другие ручьи. Но Леппинг начинается здесь, с этого самого места. Наши предки
прибыли сюда на галерах викингов из Германии в пятом веке. Они дали свое имя
реке, а потом и городу. Только тогда оно было известно как Леппингсвальт.
   - Так у нас в жилах течет королевская кровь? -  беспечно  поинтересовался
Дэвид.
   Старик ответил ему бесстрастным взглядом.
   - Нет. Не королевская. Семья Леппингсвальт претендовала  на  божественную
кровь.
   Сам того не желая, Дэвид испытал приступ удивления:
   - Божественную кровь? Ничего себе претензии!
   Кивнув, Джордж провел пальцами по камню.
   - Вот как обстоят дела. Наш род жил в горах Германии. Все  Леппингсвальты
были кузнецами. Давным-давно, может, две, а может,  и  все  пять  тысяч  лет
назад, Тор, бог-громовник викингов, проснулся однажды ночью и обнаружил, что
его молот пропал. И потому он одолжил у богини Фрейи ее соколиное оперение и
полетел по всему миру на поиски. Но так и не нашел. Вместо этого он прибыл к
дому Леппингсвальтов высоко на горе. Кузнец был несчастливым человеком.  Его
жена не могла подарить ему сына. А это означало, что  его  род  вымрет.  Что
было ужасной, непоправимой бедой  для  любого  гордого  германца.  Тор,  бог
грома, рассказал Леппингсвальту, что лишился  своего  прославленного  молота
богов, а на создание нового уйдет целая гора кремня. Кузнец же ответил,  что
он откует молот лучше прежнего. Железный молот. И  он  взялся  за  работу  и
ковал руду и железо двенадцать дней и ночей, пока не создал для  Тора  новый
молот. И дал он этому молоту имя Мьельнир - под этим именем  он  и  известен
сегодня.
   - Любопытная история.
   - Да. - Джордж уже не улыбался. Его взгляд блуждал где-то далеко.
   - В награду за молот Тор возлег с женой Леппингтона. И в положенный  срок
она родила сына.
   - Так вот как мы приобрели божественную кровь? Мы потомки  бога  викингов
Тора?
   - Его самого, внучатый племянник.
   Дэвид внимательнее присмотрелся к дяде, пытаясь определить, принимает  ли
старик эти сказки всерьез или  это  вновь  вырвалось  на  волю  своеобразное
чувство юмора Джорджа.
   - Такова история, в которую Леппингтоны безоговорочно верили веками.
   - В то, что мы потомки Бога?
   - Почему бы и нет? Такова была религия тех  времен.  Многие  до  сих  пор
верят в христианских ангелов или в чудеса Иисуса:  обращение  воды  в  вино,
возвращение слепцу зрения плевком в глаза, воскрешение ребенка  из  мертвых.
Шесть миллионов индусов верят в то, что  когда  душа  рождается,  ее  первое
воплощение всегда будет чем-то низменным вроде растения или даже минерала. И
лишь в последующих реинкарнациях она движется вверх - в животное и, наконец,
в человека.
   - Но эти религии до сих пор живы. Вера викингов мертва.
   - Ну, сынок, быть может, она просто ушла в подполье. - Он вновь  наградил
его  все  той  же  сухой  улыбкой.  -  Легенды  также  говорят,  что   когда
христианство взяло верх, северные боги удалились в реки.
   - Но не можешь же ты и вправду верить, что мы  произошли  от  мифического
божества?
   Джордж пожал плечами.
   - Задай мне этот вопрос на людях, я посмеюсь и обращу  все  в  шутку.  Но
спроси меня с глазу на глаз... - Он снова пожал плечами.  -  Твой  дед,  мой
брат, верил.
   - Разве он не был директором церковно-приходской школы в городе?
   - И то правда. Но я видел, как по праздничным дням - я хочу  сказать,  по
старым праздникам - он бросал с моста в Леппинг горсть булавок или монет.
   Дядя, должно быть, прочел на лице Дэвида недоумение.
   - Бросать монеты или даже булавки в реку -  вид  жертвоприношений  старым
северным богам.
   - Пусть так, - с улыбкой отозвался Дэвид. - Почти  все  мы  стараемся  не
проходить под лестницей и бросаем соль через левое  плечо,  случись  нам  ее
рассыпать.
   - Да? - Сильные пальцы Джорджа легко пробежали по лезвию меча. -  Значит,
безобидная причуда?
   - Вероятно. Ты не  поверишь,  сколько  я  видел  больных,  которые  носят
талисманы: клевер с четырьмя лепестками, освященные образки, фигурки святого
Христофора.
   - Так, значит, старая вера не совсем умерла?
   Дэвид пожал плечами:
   -  Когда  врач  прописывает  лекарство  -  препарат,   изготовленный   на
компьютеризованной  фабрике  в  Канаде,  Швейцарии,  да  где  угодно,  -  он
прекрасно знает, что тридцать процентов его эффективности - в вере  пациента
в то, что препарат его вылечит.  Если  человек  суеверно  верит  в  то,  что
кроличья лапка избавит его от мигрени, что ж, он на  тридцать  процентов  на
пути к выздоровлению.
   - Так что вы, медики, все же оставляете нам небольшую дозу магии?
   - О'кей. - Дэвид тепло улыбнулся в ответ.  -  В  руках  ученых  магия  не
существует, но в нашем сознании ее следы еще остались.
   - И, быть может, немного ее задержалось и в современном большом  мире.  -
Хмыкнув, Джордж хлопнул огромной ладонью по наковальне. - Ты вчера приехал?
   - Да, в пятницу, а что?
   - Пятница названа в честь северной богини Фригг, жены Одина.
   - Происхождение названий дней недели я помню еще  со  школы.  Среда  была
названа в честь Одина, отца северных богов, а четверг - на самом  деле  день
Тора. Я прав?
   - Ты прав, сынок. Еще чаю?
   - Э-э .. нет, спасибо. У меня еще осталось.
   - Крепковат для тебя, ха?
   - Вовсе нет.
   - Да ладно, стреляного воробья на мякине не проведешь. Надеешься  на  что
покрепче?
   Едва ли найдется что покрепче этого чая, дядя, подумал он: танин все  еще
пощипывал язык. Он и так уже, наверное, промышленной концентрации.
   - Давай свою кружку, сынок.
   Взяв у Дэвида  из  рук  чашку,  Джордж  выплеснул  в  открытую  дверь  ее
содержимое, которое с тяжелым всплеском растеклось коричневым пятном.  Потом
он потянулся на верхнюю полку,  чтобы  достать  оттуда  бутылку  ирландского
виски.
   - Это разожжет твое нутро, -  добродушно  ухмыльнулся  он.  -  Знаешь,  я
никогда не думал, что доведется разделить с тобой настоящую  выпивку.  Но  я
помню, как ты приходил на кухню. - Он кивнул седой головой в сторону дома. -
Ты забирался на табурет, а я наливал тебе  стакан  кока-колы.  Даже  отрезал
тебе кусочек лимона. Знаешь, ты обычно старался  поскорее  проглотить  колу,
чтобы съесть лимон. Заглатывал его в мгновение ока, будто шоколадку,  да-да,
прямо с кожурой. Никогда не видел детей вроде тебя. Большинству подавай одни
сладости. Ты же ел все кислое, чем кислее, тем лучше. Если твоя тетя  Кэтлин
- благослови ее Бог - что и могла, так это помешать тебе есть  яблоки,  пока
они еще не поспели.
   Тетя Кэтлин - благослови ее Бог? "Какой Бог?" - подумал Дэвид. Древний  в
рогатом шлеме и с этим грязным молотом по имени Мьельнир?
   Он смутно помнил тетю Кэтлин: крупная женщина, радушная,  как  и  ее  муж
Джордж. Дэвид вспомнил, что она умерла около пятнадцати лет назад.
   Джордж говорил  теперь  с  воодушевлением,  его  глаза  сверкали,  пальцы
скользили взад и вперед по массивному клинку.
   - У нас, конечно, никогда не было собственных детей, так что для нее  это
был просто праздник: поджарить тебе добрый кусок  мяса,  когда  ты  приходил
сюда на обед. Ты ел, как волк. Летом мы с тобой потом обычно  шли  сидеть  у
ручья. Ты сидел на большом валуне в самой середине. Иногда я выходил из дому
и слышал, как ты пел воде.
   - Пел воде?
   - Тебе тогда было года четыре. Думаю, христианский священник  заявил  бы,
что ты поешь на языцех. Как бы то ни было, мы частенько  сидели  там,  я  на
берегу с трубкой,  ты  на  валуне  посреди  ручья.  Ты  всегда  просил  меня
рассказать историю о том, как род Леппингсвальтов появился в этой стране.
   Он  теперь  далеко,  подумалось  Дэвиду.  Вероятно,  вновь   видит   меня
четырехлетним ребенком на валуне. Вот это, наконец, вполне типичное для  его
возраста - когда отдаленное прошлое более живо, чем настоящее.
   - Полторы тысячи лет назад один из твоих предков трудился  у  наковальни,
когда ему вновь явился Тор. Кузнецу было приказано отвести свой род за  море
в новые земли. Там он найдет пещеру на склоне холма. В глубине  этой  пещеры
будет озеро, в котором живет гигантская рыба. А в рыбе будет меч, который он
должен забрать себе. Потом он должен будет возвести храм и великий город.
   - А-а. - Дэвид кивнул. Картина начинала проясняться. -  Так  Леппингтоны,
прошу прощения, Леппингсвальты, прибыли в эту страну и основали город?
   - Вот именно, - отозвался старик.
   - Но, полагаю, эта история с мечом  в  рыбе  -  чистой  воды  фольклорный
мотив?
   - Ну, семейная легенда гласит, что Леппингтон и его сыновья спустились  в
пещеру, сразились с рыбой, а потом вырезали  меч  из  ее  брюха,  в  котором
оказались также золото и драгоценные камни.
   Дэвид решил, что к истории семьи  действительно  примешивалось  множество
всяческих сказок и мифов.
   - У этого предания есть двойник - история о короле Артуре  и  легенда  об
Экскалибуре, мече в камне.
   - Меч Леппингтонов, извлеченный из рыбьего брюха,  действительно  обладал
магической силой. - Старик провел пальцами по клинку.
   - А что сталось с мечом?
   - Столетия он передавался от отца к сыну. Но... - пожал он плечами, -  он
был украден норманнами в одиннадцатом веке.
   Разгильдяи, подумал Дэвид. Так проморгать божественное наследство.
   - И именно тогда город начал медленно, но верно приходить в упадок.
   - Великий Леппингтон, который, так и не состоялся, -  улыбнулся  Дэвид  и
тут  же  пожалел  об  этом,  спросив  себя,  не  слишком  ли   жестока   эта
фривольность.  Семейные  легенды  явно  служили  теперь  старику  источником
утешения.
   - В прошлом году мне приснился меч, - сказал старик. - Мне снилось, что я
нашел меч, всаженный в парадную дверь  дома.  Проснувшись,  я  до  последней
черточки помнил, как выглядел этот меч, и решил изготовить реплику.
   - Двойник меча из сна?
   - Двойник Хельветеса, что на северном  наречии  означает  "кровавый"  или
"обагренный кровью". Хельветес - меч, способный одним ударом зарубить  армию
или обрушить на головы наших врагов град горящих камней, - Джордж с глубоким
удовлетворением оглядел лезвие, - во всяком случае, так говорят  легенды.  -
Он с улыбкой поднял взгляд на Дэвида. - Тот еще меч, а?
   - Тот еще меч, - согласился Дэвид.
   Ему было сонно: наверняка это сочетание огня и виски, подумал он. А потом
вспомнил что-то совсем давнее. Oн вспомнил, как сидел  на  валуне  и  болтал
ногами в холодной до окоченения воде ручья.
   - Но ведь была и другая часть  легенды,  о  которой  ты  не  упомянул,  -
объявил он Джорджу. - В чем там было дело? - Он отхлебнул виски из кружки. -
А, вспомнил. Леппингтонам вроде поручили какую-то божественную миссию или их
отправили в какой-то поход?
   Старик тепло улыбнулся.
   - Я же говорил, что ты начнешь вспоминать.
   - Что-то о новом королевстве.
   Все еще улыбаясь, старик покачал головой:
   - Не королевстве, империи.
   Поднявшись, он опрокинул остатки виски из своей кружки в огонь.  Вверх  к
каминной трубе взметнулось и расцвело пурпуром пламя.
   И даже не стоит спорить, что этот  жест  -  выливание  виски  в  огонь  -
жертвоприношение старым богам, с готовностью  подумал  Дэвид;  в  его  венах
гудел алкоголь.
   - Глава рода Леппингсвальтов получил наказ Тора завоевать мир и построить
новую великую империю. И этот городок в долине должен  был  стать  достойным
соперником Афин или Рима. Ему предстояло стать столицей мира.
   - Предприятие с размахом.
   - Да, с размахом. И для этого роду Леппингсвальтов нужна была  гигантская
армия.
   - Или армия сверхлюдей.
   - Ты вспоминаешь. - Старик внимательно поглядел на Дэвида.
   Дэвид улыбнулся, в приподнятом настроении от выпитого виски.
   - Вспоминаю что?
   - Вспоминаешь, что тебе рассказывали. О том, что произошло в