Инна КУБЛИЦКАЯ

                                  КАРМИ




                                  ПРОЛОГ

     Небо было голубым и чистым, только одинокое перистое облачко медленно
плыло над березовой рощей. В роще ветер совсем  не  чувствовался;  деревья
стояли тихо, неподвижно; только изредка нежный порыв шелестел в листьях.
     На опушке щипала траву  косуля;  ее  детеныш  пугливо  поглядывал  по
сторонам, прижимаясь к матери.
     Покой и безмятежность...
     Эрих Кениг заметил в траве небольшого зверька. "Мышь -  не  мышь?"  -
подумал он.  Полевых  мышей  он  представлял  иначе.  Правда,  знатоком  в
биологии он себя не считал.
     Зверек деловито  огляделся,  метнулся  к  толстой  березе,  замер  на
мгновение в корнях, а потом вдруг цепко побежал по стволу,  забавно  виляя
длинным крысиным хвостом.
     Эрих   невольно   двинулся   ближе,   пытаясь   рассмотреть   зверька
повнимательней, но  при  приближении  иллюзия  пропала,  стереоизображение
распалось на  радужные  блики,  и  Эрих,  чертыхнувшись,  отступил  назад.
Нарушенное панно  восстанавливалось  медленно,  к  тому  же  сбой  сдвинул
программу, и теперь перед Эрихом был  огромный  аквариум  с  экзотическими
рыбами. Но рыбья пестрота не привлекла внимания Эриха, да и пора уже  было
ему идти.
     Он повернулся и  пошел  по  коридору.  Под  ногами  пружинил  толстый
мохнатый ковер, похожий и цветом, и строением ворса на  обыкновенный  мох.
Только ковер этот не вырос; его соткали крохотные  роботы,  и  приходилось
посматривать под ноги, чтоб их не раздавить.
     На стене висела табличка: "Осторожно! Идут  испытания.  Просьба  быть
внимательнее - экспериментальное оборудование".
     "Хорошо еще, под ногами не хлюпает!" - подумал Эрих. Подобные шуточки
забавны, но в меру. Превращать же  весь  спутник  в  черт  знает  что  нет
никакой необходимости.
     Эрих чуть было не прошел мимо  двери  в  глайдерный  сектор  (коридор
выглядел совсем непривычно), спохватился, толкнул дверь и оглянулся назад.
Восьмигранный коридор со скрытым  освещением,  причудливо  заросший  мхом,
казался зрелищем странным и противоестественным.
     - Закрывай дверь! - услышал Эрих голос Жикайо. - А  то  эти  паршивцы
набегут.
     Эрих носком ботинка отпихнул мини-робота,  попытавшегося  перебраться
через комингс, и закрыл дверь.
     В глайдерном секторе все было обычным, никаких моховых ковров.  Чинно
стояли в ряд пять глайдеров. Два расположились отдельно - тот, на  котором
сегодня предстояло выполнять программу испытаний Эриху, и второй,  которым
пользовался  в  служебных  и  личных  целях  шеф  спасательной  службы   и
инженер-ремонтник (единый в двух лицах) Жикайо.  Кроме  этих  двух  лиц  у
Жикайо было еще одно,  порой  неприятное,  порой  забавное:  его  называли
Жалобщиком, но жалоб в полном смысле этого слова Жикайо не  сочинял.  Зато
он очень любил выискивать недостатки. И все же Эрих знал  твердо:  нет  на
свете других людей, которые бы знали глайдер  лучше,  чем  этот  ироничный
любитель посплетничать.
     Впрочем, глайдеры пока еще не вышли из стадии экспериментов, и людей,
вообще что-то знающих о глайдерах, не так уж и много. В  настоящий  момент
все пять машин стояли в глайдерном секторе спутника Зеркального, из них  в
рабочем состоянии - всего три.
     К глайдерным испытаниям Эрих относился как к  добровольно  взятой  на
себя обузе. Никто не настаивал, чтобы он  занялся  этим  делом,  но  когда
обнаружилось, что по физическим,  психическим  и  прочим  параметрам  Эрих
Кениг  годится  в  испытатели,  он  прилежно  взялся  изучать  особенности
управления. Эрих не сказал бы, что полет на глайдере ему  очень  нравится;
зато он предвидел время,  когда  сможет  использовать  глайдер  для  своей
непосредственной работы. Поэтому вид глайдера не будил в его  душе  нежных
чувств, как, например, у Жикайо, но и особого раздражения не вызывал.
     Жикайо сидел перед пультом, вел предстартовую подготовку; Эрих присел
на пол рядом с ним.
     - Кто это болото в переходах развел? - спросил он. - Что за шуточки?
     - Пленочники, - ответил Жикайо, не отрывая взгляда от экрана. -  Наши
славные пленочники.
     - Что это за дрянь? Декоративное что-то? Ума  не  приложу,  зачем  на
спутнике нужен мох.
     - Не знаю, заметил ли ты, но на Зеркальном уже второй день  выключена
система воздухообеспечения, - ответил Жикайо. - Это  болото  ее  заменяет.
Индикаторы, как видишь,  показывают  норму.  А  вообще-то,  я  думаю,  это
отвлекающий маневр. Позавчера у них что-то  взорвалось,  Крамера  какой-то
вонючей гадостью с ног до головы облило, так что целый  день  с  него  эту
гадость обдирали. И я полагаю, для того,  чтобы  переключить  общественное
мнение на обсуждение других безобразий, Бирс поразвешивал свои плакатики и
выпустил мини-роботов. - Жикайо помолчал и  продолжил:  -  Уж  не  знаю  -
почему, но дверь в кабинет Адмирала оказалась неплотно закрытой.  Так  что
был большой скандал. По-моему, Адмирал до сих пор не подозревает  о  ЧП  с
Крамером.
     - Пожалуй, да, - согласился Эрих. - Я видел его вчера вечером; если б
он о Крамере знал, упомянул бы непременно.
     - Адмирал метал молнии?
     - Не в меня, - пожал плечами Эрих. - Ему Киннеми подвернулся; так что
Адмирал критиковал главным образом кадровую службу.
     -  Наверняка  было  сказано,  что  Киннеми   перепоручил   все   свои
обязанности Лайт, - весело предположил Жикайо.
     - Именно! Заодно выяснилось, что  Асьян  -  бездарный  маляр,  Миу  -
престарелый недоучка, ты - неудачник и клеветник...  Одним  словом,  почти
вся глайдерная группа - сборище дилетантов.
     - А ты? - А меня Адмирал ценит. У меня, говорит, в глайдерной  группе
только   два   профессионала:   Кениг   -   астрофизик   -   и   Лайт    -
высококвалифицированный специалист по оморачиванию молодых стажеров.
     - О! - с удовольствием воскликнул Жикайо. - Лайт Адмирал  ценит,  это
верно. Только вот что меня озадачивает,  друг  Эрих.  Почему  всякий  раз,
когда  что-то  натворят  пленочники,  перетряхивают  грязное  белье  нашей
группы?
     Он выключил экран, встал и потянулся.
     -  Устал,  -  проговорил  Жикайо.  -  Махнуть,  что  ли,  на   Землю,
куда-нибудь на берег теплого океана?
     - А испытания?
     - Да брось ты, - смеясь, пожал плечами Жикайо. - Скучно...
     - Не дурачься.
     - У врачей давно был? - спросил Жикайо, отбрасывая  шутки  и  надевая
деловитую маску.
     - Только что.
     - Карточку, - потребовал Жикайо.
     Приняв из рук Эриха голубоватый пластиковый квадратик,  Жикайо  двумя
пальцами потер уголок.
     - Я тебя когда-нибудь обманывал? - спросил  Эрих,  видя,  что  Жикайо
проверяет карточку тщательнее, чем всегда.
     - Не в этом дело, - ответил Жикайо. - Просто мне не хочется выпускать
тебя в рейс.
     - Ищешь предлог?
     - Я могу это сделать и без предлога, ты знаешь.
     - Что случилось? - спросил Эрих насмешливо. - Протуберанцы на солнце,
магнитные бури? - под этим предлогом, воистину тогда смехотворным,  Жикайо
однажды отменил полеты.
     - Все нормально, - ответил Жикайо. - Мне просто дурной сон приснился.
     - И только-то? - удивился Эрих.
     - Дыма без огня не бывает, - объявил Жикайо. - Видимых причин нет, но
выпускать тебя мне не хочется.
     - Надо подсказать Адмиралу, что ты еще и самодур.
     - Я шеф спасательной службы. Вот ты  взорвешься,  а  мне  потом  твои
косточки по всей Солнечной Системе собирать.
     Эрих несильно ударил Жикайо в плечо:
     - Не каркай. Ну чему там взрываться, в глайдере?
     - Вроде бы нечему, - пожал плечами Жикайо.
     Эриху вовсе не хотелось уходить не солоно  хлебавши,  только  потому,
что у Жикайо плохое настроение.
     - Послушай, приятель, - взмолился он, - какая-то пара световых минут,
четверть астрономической единицы... Разве это расстояние?  Ты  же  меня  в
момент вытащишь, если что.
     Не хотелось Эриху срывать график испытаний глайдера; у него и  помимо
испытаний хватает работы, так зачем  ездить  без  толку  туда-сюда?  Да  и
Жикайо не до конца был уверен в своей правоте: предчувствие - это еще даже
не интуиция.
     - Ладно, - наконец согласился  он.  -  Но  только  если  что,  пускай
"марку" и сиди тихо, не мельтеши.
     - Конечно, - рассмеялся Эрих. - Все будет в норме, не бойся.
     - Тогда переодевайся, чего стоишь?
     - Подержи пока, - Эрих бросил на  колени  Жикайо  свой  абак,  а  сам
прошел к шкафу за спецкостюмом. Вообще-то  спецкостюм  можно  было  носить
постоянно - Жикайо, собственно, так и поступал, но  Эрих  предпочитал  для
повседневного  ношения  другие  фасоны.  Зато   кратковременность   такого
переодевания Эрих компенсировал особым блеском: спецкостюм ему  пленочники
сработали по заказу, черный с золотом; вид у  Эриха  в  этом  костюме  был
поистине царственный.
     Жикайо - другое дело. Его темно-серый спецкостюм никогда не привлекал
внимания: комбинезон комбинезоном, ничего особенного. И  в  голову  никому
постороннему не могло прийти,  что  по  качествам  спецкостюм  не  уступит
скафандру, даже воздухом может обеспечивать в течение часа.
     - Как всегда, великолепен, - заявил Жикайо, оглядев Эриха. -  Проверь
костюм.
     - Все в норме. - Эрих протянул руку за абаком, но Жикайо отвел абак в
сторону. - Все в порядке, - повторил Эрих, - я проверил.
     - Странно, -  сказал  Жикайо,  разглядывая  вещицу,  -  абак  у  тебя
обыкновенный, серийный.
     - Мне он нравится, - ответил Эрих, забирая нитку бус,  более  похожих
на какие-нибудь старинные четки, чем  на  сложный  современный  логический
комплекс.
     Жикайо проводил Эриха до его глайдера; Эрих махнул рукой на  прощание
и, ступив в луч гравитационного лифта, поднялся в машину.
     - Иди к пульту, - глухо послышался его голос уже из люка.
     - Как хочешь, - пробормотал  Жикайо  закрывающемуся  люку.  Он  опять
испытывал сомнения: а не запретить ли полет?
     Но пока  все  шло  как  обычно,  без  каких-либо  сбоев.  Эрих  убрал
ступоходы, на мгновение завис в  воздухе  и  медленно,  черепашьим  ходом,
повел глайдер вверх. Зеркальная  мембрана  с  чмокающим  звуком  выпустила
глайдер в открытое пространство.
     Жикайо повернулся к  экранам.  Набирая  скорость,  глайдер  уходил  к
огороженному маяками полигону. Там он включит джампер и  "перепрыгнет"  на
несколько световых минут в район другого  полигона.  Испытатель  при  этом
выдержит довольно неприятные, но вполне терпимые  мгновения,  после  чего,
определившись, вернется на первый полигон.
     Многочисленные датчики  отметят  изменения  в  состоянии  глайдера  и
человека.
     Цикл испытаний будет  окончен.  Скучно  и  предельно  просто.  Только
Жикайо не доверял этой простоте.
     - Марка-один, - сказал наконец Эрих  по  прямой  связи.  ("Семнадцать
минут", - отметил глайдерный таймер, считающий время полета). -  Стартовые
координаты...  Стартовый  вектор...  Стартовый  импульс...  Предполагаемые
финишные координаты... Пошел отсчет. Ожидай "марку-два". Конец марки-один.
     "Марка-два",  по  программе,  должна  была  последовать  минут  через
пятнадцать. Эти пятнадцать минут прошли, но Эрих не давал  о  себе  знать.
Жикайо волновался, но серьезных оснований для тревоги не имел: мало ли что
может быть; к примеру, Эрих еще раз решил проверить  финишные  координаты.
Но минуты шли, а Эрих не отзывался.
     Полтора часа Жикайо  ждал,  уставившись  на  табло  часов;  когда  же
истекло девяносто минут, вызвал Адмирала и сообщил о том, что  исчез  Эрих
Кениг. Он начал излагать, что  собирается  предпринять,  но  его  прервала
"марка-три":
     - Марка-три, - сказал голос Эриха. - Марку-два, конечно,  вы  еще  не
получили.  Реальные  координаты  по  марке-два...   Я   предположил,   что
неправильно задал  данные  джамперу;  тщательно  проверил  и  перепроверил
возвратный вектор, но все равно точно не попал. По-моему - шалит  джампер.
Сейчас попробую откорректировать прыжок. Стартовые координаты... Стартовый
импульс... Стартовый вектор...
     - Эрих, сиди на месте! - заорал  Жикайо,  не  сообразив,  что  сигнал
приходит с запаздыванием.
     - ...Пошел отсчет,  -  продолжал,  не  слыша  его,  Кениг.  -  Ожидай
марку-четыре. Конец марки-три. - И добавил, улыбаясь (это было  слышно  по
голосу): - У спутника Зеркального я, конечно, буду раньше этой марки.
     И Жикайо в очередной раз понял, как  человек  мал  и  бессилен  перед
Вселенной.
     Кенига искали - безрезультатно.
     Если судить по координатам "марки-два", сама марка должна была прийти
через неделю. Эрих Кениг таким  образом  стал  первым  человеком,  который
выбрался за границы Солнечной Системы. Однако что толку в этой славе, если
он сгинул где-то в черных небесах?
     "Марка-два" пришла в рассчитанное время. Голос Эриха был бодр. Он еще
не подозревал о сбоях в джампере; чуть виновато предположил, что ошибся  в
наборе стартовых данных; заявил, что ошибка даже к лучшему: когда  бы  еще
Адмирал разрешил так далеко забраться в космос?
     Других известий от Кенига еще долго не было.
     Его искали. Но глайдер - пылинка в бездонном небе. Разумеется, ничего
не нашли. "Неполадки в  джампере"  -  было  решено  на  обсуждении.  Какие
неполадки? Кто мог сказать... Теоретики принялись  строить  математические
модели, конструктора - невесть что дорабатывать в схеме  глайдера.  Полеты
запретили на год, потом запрет продлили  еще  на  год  (Жикайо  плевал  на
запреты и пользовался в  своих  передвижениях  только  глайдером,  подавая
дурной пример неокрепшим душам стажеров).  Потом  тихо-мирно,  без  особой
помпы опять начали испытания.
     А на исходе третьего года пришла "марка-четыре".
     - Марка-четыре. Реальные координаты... - Услышали  Жикайо  и  Адмирал
слова, сказанные примерно 146 недель назад. - Джампер сломался, это  ясно.
Я сглупил. Надо было мне ждать в точке-три помощи. Теперь думать  об  этом
поздно. Этот сигнал вы услышите через три года. В глайдере мне столько  не
просидеть, сами понимаете; ресурс глайдера небезграничен. Я  буду  прыгать
еще. Может, удастся нащупать какую-то закономерность в капризах  джампера.
А может, я нечаянно запрыгну поближе  к  Земле.  Или  отыщу  планетку,  на
которой можно будет жить. В любом случае  поглядывайте,  нет  ли  от  меня
"марки"... - Эрих помолчал. - Мне очень хочется быть  уже  рядом  с  вами,
когда до Земли дойдет эта "марка", - проговорил  он.  -  Но  если  так  не
получится, прошу тебя, Жикайо, или тебя, Асьян. Передайте мой привет Лидии
и Томасу. - Пауза. - И еще, ребята. "Марки" я буду посылать, если  окажусь
в радиусе десятка световых лет от вас, иначе я очень  скоро  останусь  без
энергии. А если поселюсь на пригодной для жизни планете, "марку"  вышлю  в
любом  случае.  Ну  что  ж,  ребята,  может  быть,  еще  увидимся.   Конец
марки-четыре.




                               ЧАСТЬ ПЕРВАЯ


                                    1

     Жила-была девочка.
     Ничем она не отличалась от своих ровесниц, но все  же  одно  различие
нашлось: отец ее был король, и, значит, была она принцессой.
     Правда, за недолгие свои годы (а пока ей исполнилось всего пять  лет)
маленькая принцесса отца своего не видела; сразу после рождения ее  увезли
далеко на север, во владения принца Карэны,  отца  ее  матери,  и  девочка
воспитывалась в его замке, совершенно не нужная  своим  родителям,  потому
что король Лаави уже имел двух сыновей.
     В замке девочку прозвали Савири, Дама-Льдинка, потому что глаза у нее
синие, как лед, а настоящего имени у нее не было, как и у  всех  майярских
женщин; в официальных документах ее именовали Оль-Лааву, дочь  Лаави,  так
как других дочерей у короля не было.
     Но хоть и росла Савири никому не нужная,  без  охраны  ей  обходиться
было неприлично, и поэтому было  у  нее  два  телохранителя-хокарэма.  Два
хокарэма - это большая роскошь,  но  король  Майяра  мог  позволить  такую
роскошь для своей единственной дочери (для сыновей, впрочем, он отрядил по
три хокарэма). И  пока  маленькая  вельможная  дама  пачкала  пеленки  или
капризничала, отказываясь от молочной кашки, около  нее  неотступно  несли
дежурство два человека, умеющих голыми  руками  победить  вооруженного  до
зубов всадника.
     Богам  благодарение,  никто  не  покушался  на  жизнь  принцессы;   и
хокарэмы, которых звали Стенхе и Маву, не имели возможности показать  себя
на деле.
     Маву был очень молод, почти мальчик, очень красив и франтоват. Вид  у
него  был  несколько  легкомысленный,  но   весьма   привлекательный   для
хорошеньких горничных.
     Стенхе по хокарэмским понятиям был стариком, ему было уже  далеко  за
сорок, но держался он молодцевато.  Если  он  чем-то  и  щеголял,  то  это
книжной ученостью: в молодости ему пришлось  вместе  с  хозяином  провести
несколько лет в монастыре, там он поднабрался знаний и до сих пор сохранил
любознательность, получая удовольствие от любой попавшей в его руки книги.
     И пока малолетняя принцесса понемногу росла, Стенхе  почти  все  свое
время посвящал обучению Маву, а тот, в свою очередь, предпочитал  общество
уже упомянутых молоденьких служанок, которые в нем души не чаяли.
     В ту пору, когда Савири минуло пять лет, из далекого Гертвира  пришла
весть о смерти молодого принца  Таррау,  одного  из  ее  старших  братьев.
Известие подняло малолетнюю принцессу на ранг выше; это еще  не  означало,
что она может  унаследовать  престол,  но  шансы  Савири  стать  королевой
значительно увеличились: ее брат, наследный принц Аррин,  с  рождения  был
слабым, болезненным ребенком, и все сомневались, доживет ли принц до  того
времени, когда на его голову возложат корону.
     Король в специальном послании своему  тестю,  принцу  Карэне,  просил
того обратить внимание на воспитание маленькой принцессы, но Карэна и  сам
уже не мог не думать об  этом:  шутка  ли,  получить  возможность  сделать
Верховной правительницей женщину из рода Карэна! Пока Савири  отделяли  от
трона два сына короля от первого брака, об этом не приходилось и  мечтать,
теперь же, когда преграда внезапно уменьшилась  вдвое,  Карэна  уже  видел
себя регентом при юной королеве.
     Он немедленно вызвал Стенхе и истомил того  подробной  инструкцией  о
воспитании принцессы. Стенхе покорно поддакивал, имея на эту проблему свою
точку зрения;  он  уже  соображал,  как  совместить  требования  Карэны  с
собственными воззрениями.
     - Ну ладно, ступай,  -  проворчал  наконец  Карэна,  и  Стенхе  пошел
разыскивать принцессу.
     Он нашел ее во дворе  замка;  они  с  Маву  сидели,  склонившись  над
выбитыми в каменной плите лунками для ртанавэ. Чуть поодаль  на  скамье  у
колодца дремала принцессина нянька.
     Маву и Савири поочередно степенно раскладывали свои фишки по  лункам.
Маву игрок был плохой, Стенхе с ним и играть никогда не садился, но он  не
ожидал, что Маву такой  простак,  который  не  может  обыграть  пятилетнюю
девочку. Савири выигрывала с большим преимуществом;  в  ее  "копилке"  уже
собралось около двух третей всех фишек, Маву  же  тщетно  пытался  оберечь
свои лунки от посягательств принцессы.
     - А ты попробуй  сам,  -  возразил  Маву  на  подтрунивания  старшего
хокарэма, сгребая фишки с плиты.
     - Нечестно! - закричала девочка. - Ты не доиграл!
     - Да что там, - молвил Маву. - Все равно уж не выиграю. - Он  уступил
свое место Стенхе. Тот сел, разложил фишки в начальную позицию и посмотрел
на принцессу. Савири сказала:
     - Начинай, пожалуйста.
     Начинающий  партию  игрок  имеет  незначительное   преимущество   над
соперником; получалось, что девочка  давала  ему  (ему!)  небольшую  фору.
Улыбнувшись  этому,  Стенхе  начал  игру.  Он  не  собирался  нянчиться  с
принцессой, решил сразу показать ей свое умение, но  неожиданно  для  себя
обнаружил, что имеет равноценного себе партнера.
     Девочка играла быстро, н