юм, вышел попрощаться с Савой. Сава давно  поборола  сонливость,  была
немного взбудоражена; она  стояла  рядом  с  Хаби,  а  та,  простоволосая,
придерживая накинутую на  плечи  шаль,  совала  на  дорогу  Саве  какие-то
лакомства.
     Сава слушала Хаби невнимательно, поглядывая  по  сторонам:  на  Маву,
который седлал и  вел  к  крыльцу  коней,  на  Стенхе,  который  стоял  на
крылечке, поглядывал на затянутые облаками  черные  небеса  и  прикидывал,
будет ли дождь.
     Руттул позвал негромко:
     - Сава...
     Сава оглянулась, увидела его, оставила Хаби и бросилась к Руттулу.
     - Спасибо, - проговорила она, что ты пришел  меня  проводить.  Ты  не
сердишься, что я захотела уехать?
     - Нет, - качнул головой  Руттул.  -  Каждый  когда-нибудь  становится
взрослым...
     - Я не взрослая, - перебила его Сава. -  Мне  стыдно  признаться,  но
меня уже страшит эта поездка. Ты смеешься?
     - Вот вы поедете, рассветет, и все пройдет, - усмехнулся Руттул. -  А
от всего опасного тебя уберегут хокарэмы.
     - Я и сама кое-что умею, - сказала Сава. - Но мне уже сейчас  хочется
вернуться.
     - Так может, ты не поедешь?
     - Поеду, - ответила Сава. - Благословите на дорогу, государь.
     Благословить? Руттул не знал, как  это  делается.  Проговорить  слова
молитвы, поручить Саву покровительству богов, в которых он не верит?
     Руттул неловко притянул к себе Саву, коснулся губами, склонившись, ее
лба.
     - Удачи, - сказал он. - Удачи тебе, девочка моя.
     Он выпустил ее из  объятий,  и  Сава,  ошеломленная  такой  небывалой
лаской, отступила на два шага, завороженно глядя на Руттула.
     Руттул улыбнулся ей.
     Сава отступила еще на шаг. Какая мысль промелькнула в ее глазах?  Она
оглянулась, ища совета. Стенхе стоял рядом, но  Сава  не  верила,  что  он
может что-нибудь ей посоветовать.  Маву  тоже  был  рядом,  похлопывал  по
гладкой коже своего гнедого, шептал ему что-то. Ему  и  дела  не  было  до
того, что принцессе что-то взбрело в голову.
     - Маву, - сказала тогда Сава громко. - Ты не поедешь. Ты останешься и
будешь охранять государя.
     - Ясно, - отозвался Маву. - Как прикажешь...
     - Да зачем, Сава, - засмеялся Руттул. - Зачем мне охрана?
     - Маву, - продолжила Сава, не обращая внимания на  слова  Руттула,  а
это было невежливо. - Маву, будешь беречь государя, как... как...
     - Как зеницу ока, - подсказал Маву. - Ясно, госпожа.
     - Сава, мне не нужны телохранители, - сказал строго Руттул. Он  хотел
добавить: "Ты поедешь с Маву или не поедешь вовсе", но Сава опередила его:
     - Иначе я не поеду.
     - Сава, что за глупости...
     - Или, если хочешь, оставь Стенхе, а я поеду с Маву.
     Ну уж нет, подумал Руттул.
     - Маву так Маву, - согласился Руттул. - Уезжай уж, балаболка.
     Сава, встревоженная столь легким согласием, вскричала:
     -  Маву,  если  ты  меня  ослушаешься,  пеняй  на  себя.  Не  вздумай
подчиняться государю, если он пошлет тебя за мной. Слышишь?
     - Слышу, - весело согласился Маву.
     - До самого вечера спорить будем? - хмуро спросил Стенхе.
     - Все! - скомандовала Сава. Маву помог ей сесть на коня, Стенхе  тоже
вскочил в седло; Хаби шла за ними до ворот, махая им вслед.
     Маву повел своего гнедого в конюшню.
     Руттул сказал ему в спину:
     - Потом зайдешь ко мне.
     - ...Да, государь, - не оборачиваясь, отозвался Маву после паузы.
     Руттул поджидал его в кабинете. Маву постучал, вошел и остановился  у
дверей. Взгляд его был ясен и спокоен.
     - Насколько я знаю законы, - сказал Руттул, - мое  слово  должно  для
тебя больше Савиного весить.
     - Да, государь, пока госпожа - твоя жена, - отозвался Маву.
     - Прекрасно, - сказал Руттул. - В  таком  случае  ты  отправишься  за
Савой в Миттаур.
     Маву вскинул брови:
     - У тебя есть какие-то сведения о готовящемся покушении, государь?  Я
полагаю, в спокойных условиях Стенхе более чем достаточно.
     - Я согласен, - проговорил  Руттул.  -  Но  условия  не  кажется  мне
спокойными.
     - Слушаю тебя государь, - насторожился Маву.
     - Осенью или зимой я ожидаю в Сургаре некоторые события.
     - В Сургаре? - переспросил Маву. - Но тогда охрана более нужна  тебе,
чем госпоже.
     - Ты не понял, - отрицательно качнул  головой  Руттул.  -  Охрана  не
нужна ни мне, ни Саве.
     - Она велела мне беречь тебя, государь, заметил Маву.
     - Что со мной может случиться? - усмехнулся Руттул Он взял  в  правую
ладонь бронзовую статуэтку, стоявшую у него на столе. - Посмотри, Маву...
     Статуэтка смялась в его руке, как будто была из фольги.
     - Сила - это еще не самое главное,  -  невозмутимо  сказал  Маву,  но
Руттулов трюк ему понравился. - Как ты это делаешь, государь?
     Руттул пожал плечами.
     - Ты еще меня допрашивать будешь?
     - Прошу прощения, - государь, - бесстыже откликнулся Маву.
     Руттул помолчал.
     - Я хочу, чтобы ты как можно  дольше  задержал  Саву  в  Миттауре,  -
наконец сказал он.
     - Зачем? - искренне удивился Маву.
     - Чтобы она не путалась у меня под ногами, - ответил Руттул. -  Разве
не понятно?
     - Понятно, - ответил Маву. - Какие способы я могу применить?
     - Любые, - сказал Руттул. -  Можешь  даже  связать  и  держать  ее  в
каком-нибудь сарае. Но надо выдумать предлог. Я не хочу, чтобы она  знала,
что ей нельзя возвращаться в Сургару.
     - Я понял, - повторил Маву. - Запретный плод сладок. Стенхе знает?
     - Да, - сказал Руттул. - Он тоже будет что-нибудь  придумывать.  Если
выдастся случай, посоветуйся с ним.
     Маву кивнул. Испросив разрешение, он взял  карту  Майяра,  Сургары  и
Миттаура. Вообще-то он мог прикинуть план действий  и  без  нее,  но  Маву
показалось, что Руттулу следует знать, как он поступит. Он  объяснил,  что
вовсе не собирается тут же отправляться в Миттаур: несколько дней он может
провести в охране Руттула, а потом исчезнет.
     В Миттаур он доберется как раз к началу  осенних  дождей,  переодетый
так, что его не узнает даже Сава; в Миттауре он найдет способ связаться со
Стенхе, а затем, когда придут  вести  из  Сургары,  будет  действовать  по
обстоятельствам.
     - Хорошо, - сказал Руттул. - Хорошо. Но если вы ее там не удержите...
     - В крайнем случае я ее украду, - заявил Маву.  -  Это  очень  легко,
государь.



                                    3

     - Стенхе, - сказала Сава, когда они отъехали от Савитри на две  лиги.
- Я думаю, Руттул прикажет Маву следовать за мной.
     - Может быть, - проговорил Стенхе. - Руттул не очень уверен  в  твоем
благоразумии.
     - А в благоразумии Маву?
     - Маву -  хокарэм,  -  ответил  Стенхе.  -  Только  характер  у  него
нелегкий. И зачем Руттулу в нем сомневаться?
     - Маву не любит Руттула.
     - Руттул не девушка, чтобы его любить, - отозвался Стенхе. -  Хокарэм
может ненавидеть хозяина, но служить ему обязан. Если уж на то пошло, то и
мне не очень нравится быть его слугой.
     - Почему? - спросила Сава. - Ты же всегда такой доброжелательный...
     Стенхе не  ответил.  Он  не  считал  нужным  посвящать  Саву  в  свои
предположения.
     "...Потому  что  Руттул  тоже  хокарэм.  Хокарэм  на  какой-то   свой
заморский лад, как будто не  очень  знакомый  с  боевыми  искусствами,  но
обладающий другими качествами хокарэма.
     Он  свободен.  Это  самое  главное  качество  хокарэма  -  внутренняя
свобода, умение смотреть на обстоятельства не из-под  чьей-то  руки  и  не
через очки суеверий. Он обладает уверенностью в себе.  Это  тоже  одно  из
проявлений свободы, и как  ценящий  свободу  человек,  он  не  дает  своим
чувствам одержать верх над собой.
     Он ценит жизнь, причем  не  только  свою.  Как  ни  странно  это  для
постороннего человека звучит, но хокарэмы тоже  не  любят  убивать;  любая
смерть - это нарушение равновесия.
     Взвесь все и действуй - гласит неписанная заповедь.
     Согласно ей поступают многие, даже те, кто о ней  не  подозревает;  и
каждый взвешивает на свой лад: иные мгновенно, иные тянут время".
     Руттул взвешивает по-хокарэмски: скоро, отметая  сомнения,  не  боясь
своих ошибок. О верности его решений  Стенхе  судить  не  брался,  но  раз
Сургара двадцать лет доводила до отчаяния  соседних  государей,  что-то  у
Руттула получалось.
     Такой результат мог бы быть простым везением, но сам Руттул, в беседе
наедине со Стенхе, сказал, что человек он невезучий.
     - Из грязи в князья, - напомнил тогда смело Стенхе.
     - Наоборот, - возразил Руттул. - Говорил бы ты сейчас со мной, если б
у меня джампер не сломался.
     Стенхе запомнил незнакомое слово "джампер", а сам спросил:
     - Сан принца низок для тебя, государь?
     Руттул не задумался:
     - Не в этом дело,  Стенхе.  Просто  у  меня  было  бы  совсем  другое
положение...
     Именно тогда Стенхе и понял, что Руттул - чужеземный хокарэм.
     А хокарэм не может быть слугой хокарэму - это против заповедей.
     Поэтому-то Стенхе и не хотел относиться к Руттулу с полным уважением.
Не показывать настоящего своего происхождения  на  людях  -  это  одно,  а
скрывать его от своих - это совсем другое.
     - Стенхе, - сказала Сава. - Мы незаметно вернемся  и  проследим,  что
Маву будет делать.
     - Вот морока, - пробормотал Стенхе, боясь в  душе,  как  бы  Маву  не
сглупил да не отправился догонять Саву сегодня же.
     В засаде они сидели четыре дня. Маву все это  время  как  привязанный
торчал в Савитри около Руттула; вид у него был, как обычно, легкомысленный
донельзя.
     - Не хватит ли, госпожа? - спросил Стенхе утром пятого дня.
     Сава молчала, глядя в сторону Савитри.
     - Не успеем до Миттаура добраться, госпожа,  -  продолжил  Стенхе.  -
Дожди пойдут.
     - Ладно, - решила Сава. - Седлай коней, Стенхе.
     Ехали они быстро, на перевале Твалли были через пять дней, но к  тому
времени Маву, спрятавшись в скалах, смотрел на них сверху. Он  видел,  как
Сава оглянулась назад. Кого она искала там? Вероятно, его и искала.
     "А я здесь! Ку-ку, милая госпожа, - подумал Маву  весело.  -  Значит,
все-таки дня три пыталась меня перехитрить".
     Стенхе, увидев на дороге выложенный камешками тайный знак, оглянулся,
оценивая, где может скрываться Маву. "Хорошо, - одобрил Стенхе.  -  Вдвоем
будет легче".
     Он направил коня так, чтобы тот как бы невзначай  ступил  на  знак  и
разрушил его.
     - Что? - спросила Сава, настороженная таким странным маневром.
     - Горный лев, - сказал Стенхе спокойно. - Видишь?
     Он указал на склон горы.
     - Баран, - возразила Сава, приглядевшись.
     - Баран в пятнышках? -  сыронизировал  Стенхе.  -  Что-то  новенькое,
госпожа.
     - Вон то пятнистое? Это же камень! - удивилась Сава.  -  И  вовсе  не
госпожа, а Карой. Тебя разве учить надо?
     - Извини, Карой, забыл, - попросил прощения Стенхе. На  его  счастье,
горный лев действительно появился на склоне; это позволило хокарэму ткнуть
пальцем в гибкий кошачий силуэт среди камней: - Вон же он, Карой!
     Сава проводила взглядом пятнистую, сливающуюся с камнями фигуру.
     - Может, поймаем? - предложила она.
     - Зачем? - откликнулся Стенхе. - Тебе он мешает?
     - Шкура красивая...
     - Куплю я тебе шкуру в Миттауре. Или ты хочешь шкуру с приключениями?
     Сава промолчала.
     - И потом, - добавил Стенхе. - У этого льва шкура плохая  будет.  Лев
старый, облезлый...
     - Стенхе! - воскликнула Сава. - Ты не можешь видеть, что он облезлый!
     - Я по повадке вижу, - объяснил Стенхе. - Видно же, что старый.
     Маву, поглядывая сверху, забавлялся ситуацией: "Шкуру  горного  льва,
госпожа, я тебе добуду, а вот попробуй-ка ты меня найди..."
     Сава, похоже, поверила, что  Маву  остался  при  Руттуле;  во  всяком
случае, если она и оглядывалась, то совсем не  так,  как  если  бы  хотела
отыскать Маву.
     - Что ты вертишься, Карой? - спросил Стенхе.
     - Мне кажется, кто-то смотрит на нас.
     - Мне не кажется, - возразил Стенхе.
     ...Город Интави, столица Миттаура, открылся перед Савой внезапно,  за
поворотом дороги.
     Увидела она перед собой  сборище  каменных  башен,  жмущихся  одна  к
другой.
     - Это Интави? - спросила Сава Стенхе.
     - Интави, - кивнул он.
     Интави ничуть не был похож  на  города,  уже  виденные  Савой,  да  и
бывалые путешественники, посетившие не одну страну, утверждали, что ничего
подобного нигде нет.
     - Здесь каждый дом - крепость! - восхищенно воскликнула Сава, но  что
иное она могла ожидать в Городе Тысячи Крепостей?
     Одной стороной Интави жался  к  пропасти,  другую  защищала  каменная
стена. Издали стена казалась не такой уж высокой, но когда Сава  и  Стенхе
приблизились, они обнаружили, что стена буквально нависает над ними.
     У городских ворот им пришлось  подождать.  Правда,  Стенхе  растолкал
простолюдинов, но  процедура  пропуска  чужестранцев  оказалась  в  Интави
довольно томительной; им полчаса пришлось просидеть на лавке  в  караулке,
пока стража решала, может ли проехать седобородый ирауский купец.
     - Я Стенхе из Лорцо, - когда  подошла  их  очередь,  сказал  хокарэм,
предъявляя  сфальсифицированные  подорожные,  согласно  которых   он   был
служилым человеком гортуского наследника. - Прибыл по частным делам.
     - С тобой должны  следовать  два  сына,  Маву  и  Карой,  -  прочитал
чиновник в пергаменте.
     - Карой - вот он, - показал Стенхе. Сава проворно вскочила с лавки  и
поклонилась. Чиновник поглядел на Саву и опять обратился к документам:
     - Карой, четырнадцати лет, глаза голубые, волосы темные,  аоликанское
обличье. Да, похож. А старший где?
     - Он заболел и ему пришлось вернуться домой.
     - Какая болезнь? - осведомился чиновник.
     - Рожа, - ответил Стенхе. - Совсем колено  разнесло.  Какой  из  него
путешественник...
     Чиновник согласился:
     - Да, рожа - болезнь неприятная. Говорят,  если  прикладывать  листья
красного копытника, помогает...
     - Лучше к шептуну сходить, -  возразил  Стенхе,  хотя  знахарство  не
признавал совершенно.
     Чиновник начертал в пергаменте несколько знаков.
     - Торговать чем-нибудь собираешься, Лорцовен Стенхе?
     - Я не купец, - сдержанно ответил Стенхе.
     - Разумеется, - кивнул чиновник. - Но это обязательный вопрос. Ты  же
знаешь, что в Миттауре чужеземец торговать не в праве.
     - Да, конечно, - проговорил Стенхе.
     - С тебя пошлина пол-кроунто, - сказал чиновник. - И  с  твоего  сына
четверть.
     - У меня нет миттауских денег, -  сказал  Стенхе.  -  Сколько  это  в
таннери?
     Чиновнику обратился к счетам и ловко подсчитал:
     - Три таннери с четвертью.
     Стенхе вручил ему требуемую сумму, и они смогли проехать в город.
     - Я забыл, - обратился Стенхе к чиновнику.  -  Улица  Серебряных  Дел
Мастеров - это где?
     Чиновник объяснил. Стенхе поблагодарил его и сел на коня.
     - В Миттауре очень вежливые люди, - заметил Стенхе Саве, едущей рядом
с ним.
     - Да, - сказала Сава. - Но три  четверти  кроунто  -  это  не  три  с
четвертью таннери. Это таннери и  три  уттаэри.  Меняльный  процент  шесть
уттаэри. А где еще три уттаэри?
     - Так чиновник не обязан брать майярские деньги, - объяснил Стенхе. -
Да и запомни, что в Миттауре на уттаэри никто  не  считает.  Самая  мелкая
майярская монета здесь - четверть таннери. А если  мелочь  попадается,  ее
девушкам на мониста  отдают.  В  Миттауре  деньги  дешевые.  А  ты  хорошо
разговор понял, Карой?
     - Ага. Только они очень быстро говорят. Ты медленнее  говоришь,  -  и
Сава добавила: - И на улицах у них галдеж невероятный...
     Да, такой гам в Гертвире стоял только на рыночных площадях; на тесных
же улочках прохожие старались прошмыгнуть мимо друг друга,  не  вступая  в
разговоры; разве что хозяйки  перекликались  с  соседками  из  окон  своих
домов.
     А в Тавине даже на базаре гомона не было; сургарские купцы и в обычае
не держат зазывать покупателей; они с достоинством ждут, пока к их  товару
не подойдут.
     Здесь же говорили громко, и не только торговцы, но простые  прохожие;
уж казалось, и новостей-то никаких нет, о чем разговаривать можно?
     - Город Сплетников, - сказал Стенхе тихо. - Так его тоже называют.  -
Он приглядывался к домам на улице Серебряных Дел Мастеров. - Нам, кажется,
сюда, Карой.
     Миттауский купец Павутро был доверенным человеком Руттула; через него
сургарский принц получал сведения о происходящем в этой  стране.  Сведения
эти касались в основном дел торговых - о чем еще может сообщать купец?  Но
были  новости  и  политического  характера,  и  Руттул  считал  их  весьма
интересными.
     А кроме того Павутро вел торговые дела Руттула, те, которые Руттул не
мог проводить от своего имени; для  торговых  операций  на  счету  Руттула
лежали значительные суммы, и  на  эти  деньги,  рассчитывал  Руттул,  Сава
безбедно сможет прожить много лет.
     О том, кто такая Сава, Стенхе сообщил Павутро не сразу:  сначала  был
плотный обед, потом отдых, а вечером, когда Сава  осматривала  мастерскую,
где работал брат Павутро, Ктаури, Стенхе и купец собрались побеседовать.
     - Очень трудно, - проговорил задумчиво Павутро, узнав, в чем дело.  -
В Интави от кого-либо новости скрыть невозможно. Она... прошу  прощения  -
Карой, ведь очень хорошо понимает по-миттауски.
     - Я хотел увезти ее в горы, пока  новости,  которых  мы  ожидаем,  не
перестанут быть новостями, и о них прекратят говорить.
     - Да, но под каким предлогом? - спросил  Павутро.  -  Вряд  ли  Карою
захочется посмотреть стада моего дедушки...
     - В Миттауре много древних крепостей и храмов,  -  сказал  Стенхе.  -
Карой любит смотреть старинные здания.
     - Ну, в Миттауре все здания на один лад, - возразил Павутро. -  О!  Я
знаю! Рудники Нтангра и пещерный храм.
     - Пещерный храм? - почесал нос Стенхе. - Хорошо. А вот рудники...  Не
знаю. Вообще-то Карой, насколько  я  понял,  решил  посмотреть  знаменитое
миттауское оружие.
     - Зачем оно ей?  -  удивился  Павутро.  Я  думал,  она  драгоценности
покупать приехала. Но если ей нужно оружие, то надо ехать в Арзрау.
     - А нас туда пустят?
     - Вот уж не знаю. И вряд  ли  что  там  вам  продадут.  Вот  если  бы
подарили...
     - Не всякому такое везение... А в  Арзрау  из  Интави  долго  новости
идут?
     - Да нет, не долго, - ответил Павутро. - Но понимаешь ли, там говорят
так своеобразно, что даже не все миттаусцы хорошо понимают. И вдобавок там
нет обычая рассказывать чужеземцам новости.
     - Отлично, - одобрил Стенхе.
     - А праздник Атулитоки можно посмотреть в  долине  Гарали.  Там  тоже
малопонятный  говор,  и  тому  же  там  народ  не  любознателен.  То,  что
происходит за пределами долины, их не интересует.
     - Ладно, - согласился Стенхе. - А потом еще что-нибудь придумаем.
     - И... еще, - сказал  после  паузы  Павутро.  -  Скажи  мне,  как  ты
думаешь, сколько дней есть в моем распоряжении? Я хочу привести в  порядок
мои торговые дела.
     - Около недели, - ответил Стенхе, наблюдая за тенью на лице  Павутро.
- Что, очень мало?
     - За неделю можно горы своротить.
     Стенхе увез Саву на пятый день после этого разговора. Все эти дни  он
ходил с Савой по ювелирным и оружейным лавкам.  Он  посматривал  на  Саву.
Сава равнодушно глядела на те драгоценности, которые он покупал,  зато  по
ее взглядам Стенхе догадался, что Сава подыскивает меч, кинжал  и  дорогой
пояс с перевязью.
     "Подарок Руттулу, - догадался он. - Ох, девчонка, девчонка..."
     Он все понял, как если  бы  поприсутствовал  при  разговоре,  который
недавно Сава вела с Маву с Савитри.
     - Маву, - позвала тогда Сава,  а  Маву  откликнулся,  не  поворачивая
головы. Он был занят делом, он точил свой меч, хотя зачем  ему  нужен  был
меч? Разве что для утренних разминок со Стенхе. - Маву, почему Руттул меня
не любит?
     - Ну и не любит, - во