раз. Разгово-
ры Витя сочинял и репетировал ежесекундно, и хотя сочиненное крайне ред-
ко реализовывалось, каждая минута общения делала его счастливым на  бли-
жайшие полдня. Во время разговора любая фраза стоила неимоверных усилий:
каждое слово десятки раз анализировалось, прежде чем могло быть сказано,
и тем не менее это было для Вити высшим наслаждением. На  линейке  отряд
строился в две шеренги, и он всегда старался оказаться сзади нее,  чтобы
касаться ее волос своим дыханием, и стоять целую четверть часа ничего не
слыша и не чувствуя, кроме того, что ОНА перед  ним,  всего  в  двадцати
сантиметрах - и это были самы счастливые минуты в его жизни...
   Нельзя было сказать, что в отряде никто ничего не заметил,  но  изде-
ваться над Витей никому не хотелось - был он нормально развит физически,
и неплохо относился к друзьям: к тому же, в таком взрослом обществе, как
первый отряд, человек, который приударяет за девочкой (пусть даже и  не-
решительно), не мог вызвать ничего, кроме уважения.
   Однако смена кончалось, а никаких результатов так и не было достигну-
то. Витя почти отчаялся, но тут узнал, что Стелла, как  и  он,  едет  на
третью смену. Радости его не было границ; он счел это совпадение хорошим
предзнаменованием и решил уж в августе взяться за дело сразу, без  коле-
баний. И теперь Витя Ухолкин бродил вокруг клуба, с трепетом  и  страхом
ожидая немедленного танца.
   В сумраке он натыкался на таких же, как он, вздыхателей или на пионе-
ров младших отрядов, для которых развлечение составляли не столько  тан-
цы, сколько их созерцание. Несколько раз он оказывался не в  том  месте,
где нужно было бы; пропустил танец, когда она стояла и  разговаривала  с
подругами (он просто боялся их); время шло, а Витя колебался.
   Была уже половина десятого, и дискотека имела яркую тенденцию зафина-
литься. Витя вошел в прыгающую и переминающуюся с ноги на ногу  толпу  и
решил, что сейчас он пригласит ее обязательно, каких бы  трудностей  это
ни стоило.
   Зазвучало медленное вступление. Ничего не видя и не слыша,  он  подо-
шел. К НЕЙ.
   - Стелла, можно тебя? - произнес он уже полчаса прыгавшую в его мозгу
фразу...
   - Это же белый танец.., - удивилась Стелла.
   Витя опешил. Этими словами было перечеркнуто все, что он  создавал  и
репетировал весь день; ему казалось, что он сейчас умрет... Но с  неимо-
верной скоростью работающие мысли подсказали ему правильное решение:
   - Извини пожалуйста... если ты хотела пригласить кого-то другого.
   Стелла улыбнулась.
   - Нет. Я хотела пригласить именно тебя.
   И только что низвергнутый в пропасть Витя вознесся в рай. С этой  се-
кунды до конца танца он не произнес ни слова - он просто не  мог  ничего
сказать. Он касался ЕЕ, он ощущал ее, и это было высшим наслаждением для
бедного Вити. Больше ничего ему не было нужно.
   ...Забегу немного вперед: это был самый счастливый его  день  за  все
лето.
 
   5.
   ...А теперь рассмотрим еще одну пару, благо дискотека еще  не  кончи-
лась. Придется, правда, сделать опять некий экскурс в прошлое, дабы сра-
зу представить читателю еше двух действующих лиц. Итак:  Юра,  тот,  кто
ведет дискотеку. Его должность  называется  "музыкальный  руководитель",
или "музыкальный работник"; когда как и кому как нравится. Он  в  непос-
редственном подчинении у радиста; в  его  распоряжении  весь  радиоузел,
ключи от клуба и уйма свободного времени. Он еще молод,  сам  в  прошлом
был пионером и ездил в сей лагерь; ну а теперь  продолжает  ездить  сюда
уже в качестве "руководящей" личности. Парень он, в общем, хороший, да и
оценим мы с вами его потом; старушка-завклубом души в нем не чает и раз-
решает ему репетировать чего-нибудь в клубе в любое  время,  или  вообще
делать неизвестно что. Радист доверяет ему даже такие ответственные  ве-
щи, как включение трансляции горнов и подключение микрофона для  линейки
(сам он по утрам тяжел на подъем), хотя магнитофон у радиста один, он за
него ужасно дрожит, и использование его для дискотек вызывает у  радиста
сильное волнение. Короче, Юра неплохой парень;  в  качестве  недостатков
отметим разве что, что внешностью он вышел не очень (хотя, конечно,  для
мужчины это дело несущественное?), и еще маниакально увлечен тяжелым ро-
ком, что иногда утомляет собеседника. Сам играет на гитаре и фортепиано.
Ну да ладно. Теперь о сути событий.
   Времени у Юры, как мы уже знаем, была уйма, и использовал он  его  на
что придется. Однако так или иначе, коль скоро пребывал он в  пионерском
лагере, большую часть времени он видел пионеров  -  детей  всевозможного
возраста. Наблюдать за ними ему нравилось. Гениальным  педагогом  он  не
был, но любил мысленно пофилософствовать и явно имел склонность  к  кус-
тарной психологии.
   Однако, круг его изысканий в этой области  последнее  время  сузился:
сейчас его интересовала больше всего (если не сказать - только)  девочка
Света из второго отряда (вообще, для пионеров полная номенклатура -  имя
и фамилия. Света Журавлева). Чем же она его столь заинтересовала?
   Ну, во-первых, она была красива. Во-вторых, характерный, точнее, сво-
еобразный склад характера. Первый разговор был по поводу какой-то  репе-
тиции. ("А ты тоже поешь?" "Нет, я просто так." Далее Юра почему-то пус-
тился уверять собеседницу, что у нее прекрасный голос, в ответ - издева-
тельская улыбка, еще чего-то, и в итоге он почувствовал что как-то не на
высоте...) Потом Юра поразмыслил и решил, что у нее высокая склонность к
моральному самоутверждению, а отсюда потребность в игре и  превосходству
над собеседником. Далее следовали теории о воздействии собственной  кра-
соты на психику и прочие сложные идеи. Что красива, это  факт.  Впрочем,
может быть, только для него? Что может быть красивого для такого  взрос-
лого мужика, как наш Юра (20 лет), в четырнадцатилетней еще не полностью
сформировавшейся девочке?
   (Гм... господа, напоминаю, менталитет 79-го года отличается от совре-
менного! Впрочем, читайте... Подумать только, еще что-то объяснять  при-
ходилось!)
   Вот, тут-то и сложность. Получилось так, что здесь  были  задеты  как
раз самые глубокие струны его характера. Превыше всего он ставил  крите-
рий красоты (во всем!), и именно к красоте был наиболее тонко  и  сложно
сенсибилизирован. Именно чистота и свежесть Светы задели его душу, и  он
сразу понял, что это то, что ему нужно. Главное, ему доставляло удоволь-
ствие разговаривать с ней - играть, делать вид, изображать псевдозаинте-
ресованность или псевдоравнодушие, словом, "строить глазки". Здесь  было
нечто сложное: он получал удовольствие в основном эстетическое, от  раз-
говора, от созерцания; такое бывает только в первый раз, да и то  недол-
го, а тут... Он не знал, как это назвать, но он  чувствовал,  что  понял
что-то такое, что не поняли, возможно никто из окружающих, и это  делает
их только менее счастливыми людьми, чем он - им  ничего  неизвестно  про
такой источник ярких мыслей и ощущений... А как это еще можно было  наз-
вать?... Ему просто нравилась девочка Света из второго отряда, ее свежая
и стройная фигурка, ее слегка детская, и уже где-то взрослая психика, ее
оригинальный склад характера... Что он собирался делать дальше? Пожалуй,
он сам не знал. Влечение руководящей личности в пионерлагере к одной  из
девочек, отдыхающих в нем - как бы на это посмотрели остальные? Впрочем,
по этому поводу у него имелось свое мнение.
   Пора, однако, нам  вернуться  в  выбранный  пространственно-временной
эпизод: танцплощадка. Дискотека. Юра объявляет в  микрофон,  что  сейчас
прозвучит композиция "Long Live Rock'n Roll"  группы  "RAINBOW",  причем
название группы совпадает с названием нашего пионерского  лагеря  (...!)
однако пионерам до этого ценного замечания дела никакого нет, им лишь бы
подергаться - а вещь для этого вполне подходит, хотя и в меньшей  степе-
ни, чем хотелось бы...
   - Ну как, окажешь мне дельную консультацию?
   - В чем?
   - В таком малозначащем вопросе, как... проведение нашей дискотеки.
   - О! Какая честь! Спасибо. Ну, и как же я  должна  тебя  консультиро-
вать?
   - Мало ли... Но как угодно; каждое твое слово буду  ценить  буквально
на вес золота.
   - Ну тогда мне их будет жалко, и я ничего не скажу.
   - Ах! Действительно, обидно... Но куда же ты денешь  столько  золота?
Неужели не подаришь мне ни кусочка?
   - Ну, ладно... Я совсем забыла. Для ТЕБЯ мне ничего  не  жалко  -  ты
ведь знаешь...
   - Вот и скажи мне, какую вещь сейчас ставить - быструю или медленную?
   - Скажу. Быструю.
   - А почему?
   - Хочется.
   - Э-э, а на медленную ты, значит, неспособна?
   - Да ну ее... Пригласит еще кто-нибудь...
   - Серьезно?!
   - Еще как. Какой -нибудь дурак...
   - И то верно. Действительно, какая неприятность... А если мы его сде-
лаем белым?
   - Кого?
   - Танец! Пригласишь сама кого-нибудь...
   - Да ну... Неохота мне никого приглашать...
   - Н-да... Эх ты бедная, одинокая девочка... Хоть самому тебя  пригла-
шай для утешения... И то не годится, если танец-то белый...
   - А ты его сделай черным.
   - Чтобы тебя пригласить?
   - Ну, раз уж ты так хочешь.
   - Да, но ты же не любишь, когда тебя кто-то приглашает... Всегда луч-
ше выбрать самой...
   - Самой хуже. Вдруг пригласишь того, кто откажется...
   - Это, конечно, плохо. Но надо знать, кого приглашать. Например, если
пригласить меня...
   - И ты не откажешься?
   - Ну, Света! Какого плохого ты обо мне мнения, если  думаешь,  что  я
могу отказаться!
   - Так ты хочешь, чтобы я тебя пригласила?..
   - А ты не хочешь?..
   - Так мне тебя приглашать?..
   - По крайней мере, мне очень хочется объявить белый танец...
   - Ну уж если ты так хочешь...
   - Ну уж если ты так согласна...
   ...Скажу между делом только, что разговор сей начался, как только Юра
заметил поблизости от себя Свету и довольно мало народу  вокруг  -  хотя
около него всегда толпились любопытные. Покинуть свой пост  он  мог  без
особого труда, потому что рядом находились  двое  братьев  Рябининых  из
четвертого отряда - юные ценители-энтузиасты, которые  помогали  ему  на
всех дискотеках и на них можно было  оставить,  нисколько  не  опасаясь,
хоть передвижной телецентр...
   - And now  the  song  called  "Rainbow  Eyes"!  Белый  танец!  Группа
"Rainbow", она же "Радуга"! До окончания дискотеки десять минут:  Dance,
everybody!...
   Он повернулся к Свете:
   - Ну, что ж, я полностью в твоем распоряжении!
   Света улыбнулась и ответила легким наклоном головы...
   -...Знаешь, о чем эта песня? "Она ушла вчера, ей все равно... Никогда
не думай о вчерашнем..." А сейчас припев: "У нее в глазах - радуга".
   - Странный текст.
   - Это когда переводишь, всегда получается  странно.  К  тому  же  это
только фрагменты. Специфика английского языка - например, нет мужского и
женского рода, это ты знаешь, а, например, ангелы по-английски - все де-
вочки...
   - Как это?
   - Ну, такое у них понятие ангела... Представь, что у тебя сзади  кры-
лышки...
   - Тогда бы я улетела... Хотя, крылышки сзади - это, наверное,  некра-
сиво... Перья там всякие... Но зато можно летать...
   - А еще можно упасть с высоты. С высоты очень легко  падать.  У  меня
есть диск такой - называется "Падший ангел". Ангел, разумеется, женского
пола.
   - А почему падший?
   - Я переводил: там речь идет о любви. В этом, вероятно, все и дело...
   - Ангелам нельзя любить?
   - Наверное. Но зато можно упасть; ради любви стоит упасть, как  дума-
ешь?
   - Не знаю...
 
   6.
   ...Сержу снились голубые бабочки. Бабочки были ядовитые и применялись
иностранной армией для ведения боевых действий. Они летали во все сторо-
ны по комнате; но жалились только один раз, после чего поверхность нена-
долго становилась безопасной. Серж рвал их на кусочки, но  кусочки  тоже
всюду летали и норовили куда-нибудь залезть, и были они совсем мягкие  и
резиновые: тогда Серж стал их приклеивать к полу клеем ПВА, пока они все
не кончились. Потом был сумасшедший англо-русский словарь,  который  ки-
дался из-за шкафа тяжелыми стульями и гранатами, и в  перестрелке  Сержу
оторвало левую руку и правую ногу. Наконец он проснулся и обнаружил, что
в окно стучит дежурный вожатый и ему, Сержу, нынче идти на планерку.
   Чертыхаясь, он надел куртку.
   Моросил мелкий дождик, и Серж уныло брел,  оглядываясь  по  сторонам.
Потом он увидел Наташу с зонтиком.
   - Привет, - хмуро сказал он и обогнал ее.
   В стеклянный павильон, именуемый пионерской комнатой, собирались зас-
панные вожатые. Поделились новостями, свежими анекдотами, обсудили пого-
ду и т.п., затем наконец началась планерка. Возглавляла ее старшая  пио-
нервожатая Марина - симпатичная, хотя и крашеная, блондинка, которой во-
обще руководило только одно неизлечимое желание похудеть, которое плано-
мерно осуществлялось в обратную сторону, несмотря на усиление желания.
   Планерка своей продолжительностью врезалась в зарядку, которую  отме-
нили из-за дождя: он являл собой уже  ливень  с  трудно  просматриваемым
концом. Двое-трое с зонтиками ушли, кто-то остался  просматривать  конец
ливня за неимением лучшего варианта, и Серж понял, что лучше все же идти
- используя такое явление, как успешное экранирование дождя зонтом; даже
если он чужой.
   - Сережа, довести тебя? Нам по дороге, - предложила Наташа.
   - Спасибо.
   Сначала шли медленно и молча, потом Серж сказал:
   - По-моему, ты держишь зонт нерационально.
   - Почему?
   - Во-первых, каждый, кто несет зонт, думает, что  он  абсолютно  пра-
вильно распределяет его площадь: половину - себе, половину  -  товарищу,
однако на самом деле имеет место где-то семьдесят процентов к  тридцати.
Ты просто руку сдвигаешь в свою сторону, иначе неудобно, а  у  меня  уже
плечо мокрое.
   - Ой, извини пожалуйста...
   - Да что ты, речь совсем не об этом. Просто если  ты  поручишь  нести
зонтик мне, нам обоим станет идти удобнее, и дождь уже точно  никого  не
намочит...
   - На... А как ты это сделаешь?
   Серж взял зонтик в дальнюю руку и немножко развернулся к центру,  ка-
саясь плечом собеседницы: для его второй руки самым естественным положе-
нием теперь было бы пребывание на ее плече, но позволить себе этого Серж
пока не мог.
   - Это естественно, - говорил Серж, - что дождь в тебе не вызывает ни-
каких приятных ощущений. Это только из-за стандартного отношения к нему:
дождь обычно мешает что-то сделать, но как можно понять человека,  кото-
рый увидел утром пасмурное небо, и все его настроение сделалось  "серым"
- причем идти ему никуда не надо?.. При солнечном освещении краски ярче,
но это чувствуется только на рассвете и закате - когда тени, красноватый
свет и так далее - это мне нравится; но равномерно белое освещение  тоже
многое подчеркивает... А свет через  грозовые  тучи  -  представляешь?..
Смотреть на дождь - это все равно что смотреть на море или большую реку,
причем и то и другое во время дождя гораздо красивее. Ты  согласна,  что
почти все предпочитают смотреть на водную гладь?.. А лес во время дождя,
с мокрыми листьями, под белым небом?.. Даже асфальт становится контраст-
нее - чернеет. Дождь, между прочим - это то самое "отсутствие деяния"...
   - Как это?..
   - Понимаешь, каждый человек себя переоценивает... Он всегда  считает,
что способен на большее, чем на самом деле. Некоторые верят в свое  осо-
бое предназначение; это никогда не осуществляется. Все мечтают об  успе-
хах и достижениях, которых они якобы могут добиться, и находят дела, ко-
торые они могли бы сделать; что-то из этого делается, но чаще ничего  не
получается, а переоценка себя продолжает работать; возникают новые  дея-
ния, как правило снова неудачные, основанные на неправильном  подходе  к
самому себе, своих возможностях и окружающем мире, и так далее. И  нако-
нец, человека постигает разочарование - он видит, насколько он "не свер-
шился", насколько неудачно пройден весь путь; времени уже больше нет,  а
жизнь потрачена бесполезно; ему было бы лучше, если бы он продолжал  ве-
рить в свои великие нереализованные возможности, чем видеть свое  бесси-
лие, свои ошибки и... свою никчемность. Ты понимаешь, это  очень  важно:
вся наша жизнь состоит из деяний, и всякое деяние бесполезно, потому что
оно приводит человека только к сознанию своего бессилия. Это действует в
масштабе всего общества: сейчас уже получается, что почти любое  общест-
венное деяние только приближает его к гибели. Любое  деяние  бесполезно:
ты должен сначала понять себя, свои возможности, создать свой взгляд  на
вещи, чтобы, совершая, уверенно получать именно то, что  ожидал;  только
тогда твое деяние станет индифферентным, не приводящим к кризису. Но это
очень трудно; реально человек всегда начинает себя с деяний  над  миром,
даже когда он еще ничего не знает; потом понимает свои ошибки и действу-
ет уже в другую сторону, но это еще неизвестно, насколько лучше: сколько
сейчас уже сделано такого, и сколько из сделанного непоправимо?.. Дело в
том, что надо не вгонять МИР В СЕБЯ, а вгонять  СЕБЯ  В  МИР.  Это  наша
главная ошибка...
   ...Заклеймим философию Сержа, назовем ее "гнилой", или наоборот, ска-
жем, что " в этом что-то есть" - это как нравится; но при этом главное -
не забывать, что в данный момент вся эта  фразеология  играла  для  него
единственную роль - роль ТЕМЫ РАЗГОВОРА.
   ...Наташу, видимо, задели какие-то слова Сержа: она стояла, погрузив-
шись в свои мысли и не замечая ничего вокруг. Они остановились на дорож-
ке напротив корпуса  второго  отряда;  отсюда  наискось  шла  дорожка  к
третьему отряду.
   Катя Слугина стояла на веранде второго отряда и с интересом  смотрела
на картину, открывающуюся ее взору. Вот Серж  наконец  качнул  зонтиком,
сказал еще что-то, и они с Наташей медленно проследовали к третьему  от-
ряду: Катя презрительно хмыкнула и поправила волосы.
   Потом она поймала в зеркале свое отражение, небрежно вскинула  голову
и, повернувшись, проводила поднимающуюся с зонтиком Наташу надменно-гор-
дым взглядом. Пионеры, осчастливленные отменой зарядки, не спеша  одева-
лись к линейке и завтраку, наполняя умиротворяющим голосовым фоном  гас-
нущий шум дождя.
 
   7.
   Хотя Серж и казался абсолютно незапрограмированным человеком,  иногда
он совершал удивительно точные и хорошо продуманные действия.  Например,
он не появлялся во втором отряде с тех пор целые сутки, и зашел ненадол-
го только вечером следующего дня.
   Все это время Андрюша увлеченно осваивался в новой для  него  работе,
и, пожалуй, вполне успешно. Правда, периодическое вождение отряда на ли-
нейки, завтраки, обеды и так далее его несколько утомляло, и он  предпо-
читал предоставлять это Наташе - но, с другой стороны,  он  обнаружил  в
себе недюжинные творческие способности и в первую  очередь  принялся  за
оформление отрядного уголка: сначала он долго искал в отряде  художника,
чтобы нарисовать лошадь с крылышками, как на обложке диска  Deep  Purple
"Stormbringer" (отряд назывался "Шторм"), потом плюнул и нарисовал  сам.
Получилось красиво, (главное - жутко экспрессивно, сказал Саша), а  рас-
колотое небо поперек всего выглядело просто фатально. Потом Андрюша  во-
шел в азарт и нарисовал еще "совершенно непрорубаемую" абстрактную  кар-
тину в оранжево-черно-зеленых тонах.
   (- Что это? - спросили девочки, увидев картину.
   - Солнечное затмение, - ответил Андрюша, хмуро оборачиваясь в их сто-
рону.
   - А остальное как называется?
   - Последствия солнечного затмения...)
   Наташа была довольна, ей вообще очень нравились все три друга,  кото-
рые приехали с третьей смены (то есть Андрюша, Саша и Серж). Был еще во-
жатый Миша в четвертом отряде, и сменный вожатый Володя - но до их уров-
ня они явно не вытягивали - и на сем вожатые  мужского  пола  заканчива-
лись. Кто же из них ей нравился больше - об этом она почти не думала; ее
просто радовало, что предстоит работать с такими интересными ребятами, и
хотелос