о.
   - Откуда я знаю? В это время на мне сидело двое стражников.  Я  понятия
не имел о том, что происходит, до тех самых пор, пока в  зал  не  ворвался
этот Ланселот и не потребовал, чтобы ему возвратили его герцогство.
   - Нам придется вернуться и узнать насчет салями.
   Бальный зал почти опустел. Бывшие сторонники взятого под стражу герцога
Родольфо толпились вокруг нового суверена, демонстрируя свою  преданность.
Лафайет останавливал придворных, повторяя один и тот же вопрос, но тщетно.
Люди недоуменно смотрели на него, а некоторые открыто смеялись.
   - Все бесполезно, - сказал он подошедшему Лоренцо, который также ничего
не узнал. - Подумать только - счастье было так близко...
   -  Что  здесь  происходит,  Лейф?  -  раздался  за  его  спиной   голос
Свайнхильд. - Ты что-нибудь потерял?
   - Свайнхильд, ты не видела салями? Ту, что  ты  захватила  с  собой  из
дома?
   - Нет, а что? Мы можем спросить у Халка - он ее обожает.
   В этот самый момент к ним подошел Халк, утирая рукой рот.
   - Кто меня спрашивает? - сказал он, икнув. - Прошу прощения, - виновато
добавил он. - Вечно меня пучит от салями.
   Лафайет потянул носом воздух:
   - Халк... ты случайно не _съел_ салями?
   - А она что, ваша была, мистер О'Лири? Тогда извиняюсь.  Салями  у  нас
больше нет, но зато дома,  в  "Приюте  нищего",  осталось  полно  ливерной
колбасы.
   - Все кончено,  -  воскликнул  Лафайет.  -  Я  пропал.  Теперь  мне  не
выбраться отсюда.
   Он упал в кресло, закрыв лицо руками.
   - Дафна, - прошептал он. - Увижу ли я тебя когда-нибудь?
   Он застонал, представив себе ее нежный облик,  легкую  походку,  голос,
прикосновение руки...


   В зале наступила странная  тишина.  Лафайет  открыл  глаза.  Оброненный
носовой платок да растоптанные по  полу  обрывки  сигар  -  вот  все,  что
напоминало о шумной толпе, которая наполняла зал несколько минут назад. Из
коридора доносились удаляющиеся голоса. Лафайет вскочил на ноги и бросился
к высокой резной двери с  массивной  серебряной  ручкой.  Толкнув  ее,  он
очутился в  зале,  покрытом  красным  ковром.  Впереди  мелькнула  мужская
фигура.
   "Кажется, Лотарио", - подумал Лафайет. Или Лоренцо?
   Он окликнул его, но не получил  ответа.  О'Лири  побежал  по  коридору,
заглядывая в комнаты.
   - Все, как в прошлый раз, - прошептал он. - Все исчезли,  и  я  остался
один. Почему? Как?
   В боковом коридоре послышались чьи-то шаги. Лафайет увидел коренастого,
плотного человечка в зеленых кожаных штанах и клетчатой спортивной куртке,
возглавлявшего группу служащих "Аякса".
   -  Спронройл!  -  окликнул  О'Лири   начальника   отдела   обслуживания
заказчиков. - Слава богу, хоть кто-то живой!
   - А, привет. Длинный. Ты уже здесь! Мы с ребятами прибыли  сюда,  чтобы
побеседовать с Крупкиным...
   - Он заключен в подземелье...
   - Вот как? Слушай, мы на полфазы не совпадаем по  времени  с  Меланжем,
так спокойнее работать - никто не мешает. Но ты-то как сюда  попал?  Когда
тринадцатая модель вернулась на "Аякс", мы решили, что ты передумал и...
   - Об этом долго рассказывать. Послушай, Спронройл, я хочу  тебя  кое  о
чем попросить. Крупкин дал вам чертежи корабля "Травелер". Не могли бы  вы
построить его для меня? Я бы тогда вернулся назад, в Артезию...
   - Исключено, приятель. - Спронройл в испуге замахал обеими руками:
   - Если мы пойдем на такое, Центральная обрушится на нас, как  вагонетка
с ураном!
   - Центральная! Отлично! Соедините меня с Центральной, чтобы  я  все  им
объяснил...
   - Ничего не получится, Длинный.  Пинчкрафт  только-только  уладил  один
щекотливый вопрос с бюрократом из Центральной но имени Фэнвик или что-то в
этом роде. Нас,  видишь  ли,  обвинили  в  том,  что  мы  выдали  Крупкину
сверхсекретную информацию космического значения. Нам  еле  удалось  замять
это дело, так что мы ни за что не будем тревожить  этот  гадюшник,  можешь
мне поверить!
   - Но... где все остальные?
   - Мы доложили Центральной о том, что здесь происходит. Похоже,  Крупкин
использовал материалы, которые мы ему поставили, для создания  устройства,
при помощи которого он мог влиять на вероятностные напряжения. Он  взял  и
выдернул в Меланж парня по имени Лоренцо. Хотел  использовать  его,  чтобы
заманить в  ловушку  леди  А.  Надеялся,  что  так  он  сможет  заручиться
поддержкой герцога Родольфо, который был  готов  на  все  ради  упомянутой
дамы. Но он что-то не рассчитал -  началась  цепная  реакция:  он  получил
Лоренцо и в придачу еще десятка два молодцов из параллельных  континуумов.
Что тут началось! Но в  Центральной  быстро  сообразили,  что  к  чему,  и
отправили перемещенных лиц назад, домой. Не представляю,  зачем  они  тебя
оставили здесь, в полуфазе, где вообще нет жизни!
   Лафайет прислонился к стене и закрыл глаза.
   - Я обречен, - прошептал он. - Все ополчились против  меня.  Но...  но,
может быть, если я вернусь вместе с  вами  на  "Аякс"  и  сам  поговорю  с
Пинчкрафтом, он что-нибудь придумает?
   Наступившая тишина показалась О'Лири подозрительной. Он  открыл  глаза.
Спронройл исчез, коридор был пуст. На ворсе  голубого  ковра  не  осталось
даже отпечатков ног на том месте, где он стоял за минуту до этого.
   - Голубой ковер? - недоуменно  пробормотал  Лафайет.  -  Мне  почему-то
казалось, что он был красный. Я только раз в  жизни  видел  такой  голубой
ковер: это было во дворце Лода...
   О'Лири бросился по коридору к лестнице. Перескакивая  через  ступеньки,
он спустился вниз и, выбежав на занесенную песком площадку, обернулся. Над
входом в здание он увидел покосившиеся голубые буквы: ЛАС-ВЕГАС ХИЛТОН.
   - Да, так оно и есть, -  прошептал  он.  -  Это  именно  та  гостиница,
которую Горубл подарил Лоду. А значит... значит, я вновь в Артезии!
   Он вгляделся в расстилающуюся перед ним пустыню.
   - Или... или это еще одна несуществующая страна? Ну,  что  ж,  придется
самому все выяснить, - сказал он. - Отсюда до  столицы  двадцать  миль  по
пустыне. Пора в путь.
   В небе занимался рассвет, когда Лафайет, покачиваясь, подошел к таверне
"Одноглазый" на западной окраине города.
   - Рыжий Бык, - прошептал он  охрипшим  голосом  и  постучал  в  тяжелую
дверь. - Пусти меня.
   Ответа не последовало. За закрытыми ставнями не было слышно  ни  звука.
Лафайет похолодел.
   - Никого, - пробормотал он. - Город-призрак, покинутый  континуум.  Они
убрали меня из Меланжа, чтобы я  не  нарушал  уравнение  вероятностей.  Но
вместо того, чтобы отправить домой, они бросили меня...
   О'Лири заковылял по  пустынным  улицам.  Впереди,  за  высокой  стеной,
возвышался королевский дворец. Он остановился перед  маленькой  дверцей  и
нерешительно толкнул ее.
   Между неподвижных деревьев стелился утренний туман. На  траве  блестела
роса. Где-то вдали  прощебетала  утренняя  птица.  К  дворцу  из  розового
мрамора вела мощеная дорожка, обсаженная цветами. В саду  не  слышно  было
веселых голосов. На  окнах  не  колыхались  занавески.  Никто  не  выбежал
навстречу Лафайету с приветствиями.
   - Никого, - прошептал он. - Все куда-то исчезли...
   Словно во сне он пошел по мокрой траве, мимо фонтана, где  чуть  слышно
журчала вода. Впереди была его любимая скамья. Он немного отдохнет на вей,
а потом...
   Что будет потом, он не знал.
   Вот и цветущее земляничное дерево, скамья как раз  за  ним.  Он  шагнул
вперед...
   Она неподвижно сидела на скамье. На плечах у нее была серебристая шаль,
а в руках - нераспустившаяся роза.  Она  повернула  голову,  взглянула  на
него. В то же мгновение улыбка озарила  самые  прекрасные  женские  черты,
которые Лафайету доводилось когда-либо видеть.
   - Лафайет! Ты вернулся!
   - Дафна... Я... я... ты...
   Через секунду он заключил ее в объятия.



    Кейт Лаумер.
    Похититель тел

   -----------------------------------------------------------------------
   Keith Laumer. The Shape Changer (1972) ("Lafayette O'Leary" #3).
   Пер. - С.Москотина. Авт.сб. "Укротитель времени". М., "Селена", 1993.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 26 November 2001
   -----------------------------------------------------------------------



1

   Над дворцовыми садами ярко сияла луна.  Сэр  Лафайет  О'Лири  крадучись
удалялся от двери буфетной. Он беззвучно  шел  на  цыпочках  по  гравийной
дорожке, ведущей вдоль рододендроновой  изгороди,  окружающей  королевский
огород Артезии и огибающей птичий двор, в котором клохтала сонная  курица,
недовольная  его  появлением.  У  калитки  на  улицу  он  помедлил,  чтобы
оглянуться на темные башни, размытый силуэт которых вырисовывался на  фоне
ярких облаков. Слабый огонек светился в  окнах  его  покоев  на  четвертом
этаже.  Там,  наверху,  его  ждала  Дафна,  свернувшись  калачиком   между
шелковыми простынями. Он отправил ее спать, сказав, что придет, как только
внимательно прочитает еще одну главу из новой  книги  по  гипнозу.  Вместо
этого он крался как вор в ночи на тайное свидание с неизвестным лицом  или
лицами,  все  из-за  этой  нелепой  записки,  найденной  под  салфеткой  с
послеобеденным напитком.
   Он вытащил неряшливый кусок бумаги из кармана и перечитал  при  тусклом
свете лампы стенного бра:

   "Дарагой сэр Лафает.
   Я нивидил вас сто лет, но многа думал о вас. Я пишу вам патаму што  мне
удалось дастать штуку с каторой мне без вас  нисправица.  Сичас  я  нимагу
больше ничиво сказать а то кто нибуть можит все захватить.  Но  встричайти
миня в полнач в Сикире и Драконе и я вас патключю
   Х (вместо подписи)"

   "Наверно, это от Рыжего Быка, -  думал  Лафайет.  -  Никто  больше  так
затейливо писать не может. Но к чему эти замашки "плаща и кинжала"?  Можно
подумать, что О'Лири все еще зарабатывает на жизнь, срезая кошельки, а  не
является легендарным героем, заслужившим королевское помилование  и  Орден
Дракона за службу короне. Похоже, он взялся за старые проделки.  Вероятно,
у него какой-нибудь сумасбродный план обмана соседей либо идея превращения
неблагородного металла в золото. Будь у меня хоть капля здравого смысла, я
бы сейчас же вернулся и забыл об этом".
   Но вместо того чтобы вернуться, О'Лири засунул записку в карман  и  без
дальнейших колебаний вышел из калитки.  Здесь,  в  узком  переулке,  ветер
казался прохладней и доносил слабый запах дворцового свиного  загона,  где
пара призовых китайских свиней ожидала  завтрашнего  пира.  Когда  Лафайет
проходил мимо, он услышал грустное похрюкивание.  В  дальнем  углу  загона
Жорж, четырехсотфунтовый хряк, толкался о стенку, как бы отступая от  чуть
менее грузной Джемимы.
   "Бедный Жорж, - подумал Лафайет. - Наверно, тебя так  же  несправедливо
проклинали, как и меня".
   Тут  Жорж,  казалось,  поймал  его  взгляд.  Отчаянно  подпрыгнув,   он
уклонился от амуров  свиньи  и  продрался  к  Лафайету,  издавая  жалобное
бормотание.
   - Не повторяй моей ошибки, Жорж, цени то, что имеешь, пока  не  потерял
все, - посоветовал Лафайет борову,  который  тщетно  пытался  перепрыгнуть
через забор и наконец шлепнулся обратно в грязь с оглушительным шумом.
   - Пойди к Джемиме,  извинись  и  забудь  о  неизбежном  празднестве,  -
Лафайет запнулся, так как Жорж бросился на забор Раздался  зловещий  скрип
толстых досок. - Ш-ш-ш, - шепнул Лафайет. - Ты поднимешь дворцовый караул!
Будь благоразумен, Жорж, живи, пока живется.
   Но печальное похрюкивание преследовало его, пока он быстро удалялся  по
темной улице.
   На фронтонах, нависающих над булыжной мостовой, редко светились окна со
свинцовым стеклом: добропорядочные жители столицы в это время  уже  видели
сны.
   Лафайет подумал, что только такие авантюрные натуры, как он  и  тот,  к
которому он шел, могли в такой час очутиться на улице.
   Вдалеке слышались  окрики  городского  сторожа,  делающего  обход,  лай
собаки, звон колокольчика. Паровая машина прогромыхала  мимо  перекрестка;
над ее задней дверцей болтался красный фонарь, а железные колеса грохотали
по булыжной мостовой. Вдали виднелась вывеска со  знакомой  эмблемой:  нос
корабля викингов и боевая секира с  длинным  древком.  Под  ней  -  низкая
дубовая дверь с железным переплетом и прочными скобяными петлями.
   Вид вызывал пикантные воспоминания. "Секира и Дракон" - это первое, что
он  увидел,  очутившись  в  Артезии.  Несколько  лет  назад  его  внезапно
перенесли из Колби Конерз, США, психические энергии,  сфокусированные  при
помощи гипноза по методу профессора,  доктора  Ганса  Иосифа  Шиммеркопфа,
описанному в толстом томе "Наука гипноза". Там же его сразу арестовали  за
колдовство королевские мушкетеры, так  как  он,  не  задумываясь,  перелил
несколько галлонов первосортного вина  из  литровой  бутылки,  Он  добился
помилования только отчаянным обещанием победить дракона.  В  конце  концов
дракона он убил, вернее, одного из них. А второй стал служить ему домашним
любимым конем... Еще он истребил страшного двуглавого  гиганта  Лода,  что
было в какой-то мере стыдно:  одна  из  его  голов  была  совсем  недурна.
Лафайет на этом не остановился, он сверг узурпатора Горубла и  восстановил
правление принцессы Адоранны. С тех пор  он  и  его  очаровательная  жена,
бывшая  горничная,  Дафна  -  почетные  граждане  необычного   королевства
Артезии. Они занимают просторные покои в  западном  крыле  дворца.  У  них
самые дружеские отношения с Адоранной и принцем Аланом, ее супругом.
   А теперь он снова на холодной темной улице, вновь приближается к двери,
которая когда-то открыла перед ним такие приключения...
   Но он твердо решил, что на этот раз приключений не будет. В прошлый раз
он извлек хороший урок и просто жаждал  спокойной  жизни.  За  то  что  он
вмешивался   не   в   свое   дело,    Центральная,    главное    ведомство
межпространственной службы, прислала ему безумное задание. В результате он
чуть  не  остался  навсегда  в  заброшенном  параллельном  мире  в  весьма
затруднительном положении. Но на этот раз он будет осмотрителен. Он пришел
сюда просто шутки ради. В принципе было  довольно  весело,  поеживаясь  от
холода, вспоминать ушедшие денечки, когда он был чертежником без  гроша  в
кармане,  загнанным  в  пансион  миссис  Макглинт,  и  жил  на   сардинах,
приправленных мечтами, но это только потому что его ждала  уютная  кровать
во дворце. Он думал о том, как ужасно действительно оказаться каким-нибудь
бездомным цыганом без крыши над головой в такой час, голодным и  холодным,
без всякой надежды на лучшее.
   - Долой мрачные мысли, - решительно прервал  он  сам  себя,  подходя  к
двери таверны. - Через час я укутаюсь вместе с Дафной,  а  после  активной
прогулки по ночному воздуху это еще приятнее.
   И в самом благодушном настроении он  скинул  плащ  и  шагнул  в  теплый
пивной аромат "Секиры и Дракона".


   Угли, тлеющие в огромном камине, тускло освещали длинную узкую комнату,
ряды дощатых столов, винные и пивные бочонки. Казалось,  никого  не  было,
кроме молчаливого буфетчика за стойкой на опорах, пока из тени  в  дальнем
конце комнаты не поднялась большая фигура.
   - Сюда, дружище! - пробасил дружелюбный голос. - Отдохни немножко, и мы
поднимем стаканчик-другой в память о былом!
   -  Рыжий  Бык!  -  воскликнул  Лафайет,  нагибая  голову  под  низкими,
почерневшими от времени перекладинами. - Я так и знал, что это ты!
   Он пожал загрубевшую руку богатыря, который смотрел на  него,  радостно
улыбаясь. Небольшие глаза с покрасневшими веками сияли на массивном  лице,
покрытом шрамами. Лафайет отметил появление  седины  в  густых  щетинистых
рыжих волосах над ушами, напоминающими цветную капусту. Больше  судьба  по
доброте своей ничего не изменила в знакомом облике.
   - Где ты скрывался? - спросил Лафайет, усаживаясь на предложенный стул.
- Я тебя здесь уже год, а то и больше, не видел.
   - Послушай, я дам тебе дружеский совет, -  грустно  сказал  Рыжий  Бык,
наполняя вином стакан О'Лири. - Держись подальше  от  этих  провинциальных
тюряг.
   - Уж не принялся ли ты за старое? - сурово потребовал ответа Лафайет. -
Я-то думал, ты взялся за ум, Рыжий Бык.
   - Теперь они повязали меня за то, что я сел на клячу, на  которой  было
тавро какого-то другого раззявы. Ведь ты же знаешь,  как  все  эти  гнедые
кобылы походят друг на друга на стоянке?
   - Я тебя  предупреждал  насчет  твоего  беспечного  отношения  к  праву
собственности, - напомнил Лафайет. - В  первый  же  вечер  нашей  встречи,
прямо здесь, за этим самым столом.
   - Ага, потому я и выбрал это местечко для сентиментальных воспоминаний,
- признался великан и вздохнул. - Ты,  приятель,  верно  рассудил,  бросил
срезать кошельки и пошел по прямой дорожке, и теперь...
   - Ты опять подумываешь о старом? - грозно спросил Лафайет. - Я  никогда
не был карманником, не знаю, откуда у тебя такие мысли.
   - Ладно, дружище, не бери в голову, - Рыжий  Бык  подмигнул,  при  этом
каждая черточка его грубого липа пришла в движение. - Пусть это  останется
между нами, что ты бывал неуловимым разбойником, жутким привидением.
   - Это все чушь собачья. Рыжий Бык, - прервал его Лафайет, пробуя  вино,
- уже потому только, что, когда ты меня  впервые  встретил,  на  мне  быка
куртка из бордового бархата и бриджи из коричневой замши.
   - Да, и они сидели всегда без морщиночки, правда? Прямо по бедрам. И  у
тебя была французская  шляпа,  заломленная  на  лбу,  и  кусок  кружева  у
подбородка.
   - Это имеет никакого значения, просто так вышло,  что  я  вызывал...  Я
имею в виду, - спохватился он, сообразив, что чуть не усложнил дело: Рыжий
Бык никогда не понял бы функционирования психических энергий. - Я  имею  в
виду, что на самом деле я собирался надеть серый костюм и фетровую  шляпу,
во что-то не пошло, и...
   - Да ладно, слышал я уже всю  эту  ерунду,  приятель.  Все  равно  я  в
газетах видел, что в ту ночь луна будет как  призрачный  галеон,  и  ветер
разгонит тьму, и тому подобное, вот я и... ну...
   - Давай, пожалуйста, к делу, - отрезал Лафайет. - Мне и  в  самом  деле
давно пора спать...
   - Само собой, дружище. Пей вино, пока я тебя посвящаю. Дело, видишь ли,
вот в чем. Тащусь я вдоль заставы из местечка, где мне дельце пришили; тут
настигла меня ночь. Ну, я нашел приют  в  пещере,  а  утром  -  как  же  я
удивился,  что  булыжник,  который   я   держал   за   подушку,   оказался
аккуратненьким маленьким бочоночком, навроде сейфика для вкладов.
   - Ну да?
   - Ага. Ну, я его потряс маленько, дверки и отстали. Угадай, что внутри?
   - Деньги? Драгоценности? - пытался угадать Лафайет, сделав  еще  глоток
вина. Это была противная  жидкость,  слабая  и  кислая.  Очень  жаль,  что
Центральная наложила это ограничение, а то  они  могли  бы  запросто  пить
дворцовый Лафит-Ротшильд.
   - Как бы не так, - ехидно заметил Рыжий Бык. - Там была какая-то  фигня
- помесь консервной открывалки с набором для штопки. Только,  похоже,  она
сломалась. Я уж хотел ее выкинуть, но засек, что на дне написано.
   - Что там написано? - зевнул Лафайет. - "Сделано в Японии"?
   - Глянь-ка сам, приятель. - Рыжий Бык запустил свою изрезанную  шрамами
пятерню в грязный кожаный камзол,  вынул  маленький  приборчик,  отдаленно
напоминающий,   как   показалось   Лафайету,    патентованную    кофеварку
шестидюймовой высоты, а может, миниатюрный патефон-автомат. У вещицы  было
круглое донышко темно-красного цвета,  на  котором  возвышался  корпус  из
чистого пластика,  сквозь  который  просвечивала  путаница  из  проводков,
колесиков, рычажков, шестеренок,  крохотных  кусочков  цветного  стекла  и
пластика.
   - Что бы это могло быть? - заинтересовался Лафайет. - Это же похоже  на
конденсаторы и транзисторы, но это глупо. Никто еще не изобрел транзисторы
в Артезии.
   - Отлично, приятель! - воскликнул Рыжий Бык. - Я знал, что ты  получишь
прямую подсказку.
   - Я не получаю подсказок, ни прямых, ни косвенных, - возразил О'Лири. -
Не имею ни малейшего  понятия,  что  это  за  штука.  -  Нахмурившись,