о мне. - Да, вот такой он, твой папенька.  Потому  ты  и
мечтала всю жизнь о том танце, что сама началась с такого же.  Ловко  он
тогда это дело обставил -  в  лучшем  моем  стиле!  А  кое  в  чем  даже
превзошел...
   - Это была плата за твою возможность появиться на свет  и  дожить  до
возраста инициации, - перебивает его Линтар. - Мы все тогда обговорили с
твоим отцом, он прекрасно понимал, на что идет. И, между  прочим,  после
твоей матери у него очень долго не было ни одной женщины - он ее  забыть
не мог до самого твоего появления в Авиллоне.
   Ливарк во время этого диалога стоит  прямо  и  спокойно,  вот  только
взгляд его плотно прикован к носкам моих сапожек...
   - В общем, рано или поздно,  но  мы  спохватились,  Актер,  -  Линтар
подходит к устланному ковром возвышению еще на несколько  шагов.  -  Так
что Элендис тебе придется оставить для твоей же  пользы.  Даже  если  ты
действительно влюбился в нее, во что готов поверить Серраис, но лично  я
не верю ни секунды.
   - Почему бы не спросить об этом у самой Элендис, Певец? - с  издевкой
произносит Звездный. - Она свободная женщина и не нуждается в  отцовском
присмотре.
   - Ты прекрасно знаешь, что она ответит и почему, - против тебя у  нее
воли нет. Но не забывай,  что,  помимо  нас,  у  нее  имеется  Поборник,
которых вообще-то  и  держат  в  Братстве  ради  подобных  ситуаций.  Не
боишься, что он, как любящий брат, будет бить  тебе  морду  всякий  раз,
когда ты появишься на ее горизонте?
   - А вы двое, несомненно, ему поможете? Вот он, ваш  хваленый  Светлый
гуманизм!
   - Во-первых, если понадобится, то и поможем, - вмешивается Ливарк.  -
Во-вторых, мы, Братство, никогда не были столь наглы, чтоб называть себя
Светлыми. А в-третьих, блинн,  если  ты  мужчина,  то  отвечай  за  свои
действия по-мужски, а не бегай от ответственности!
   - Ну если разговор пошел в таком тоне... - в руках Звездного медленно
проявляется уже знакомый мне клинок с хрусталиной в навершии. -  Решайте
сами, кто из вас, - один против двоих я не встану!
   Ливарк резким движением вскидывает руку, и я узнаю  в  этом  движении
свое недавнее, когда в мою ладонь пришел из луча света длинный кинжал  с
посеребренным лезвием. Вот  только  клинок  у  Лорда  Огня  должен  быть
подлиннее моего, а на лезвии - позолота...
   - Не стоит, Серраис, - останавливает его  Линтар.  -  У  меня  с  ним
дополнительные счеты  -  я  обещал  ему  неприятности  за  кражу  своего
истинного облика и сейчас их устрою! - еще не договорив,  он  сбрасывает
темно-синий плащ и рвет с пояса длинный тонкий меч - если  я  ничего  не
путаю, такая убивалка называется эсток.
   В следующий миг  клинки  с  лязгом  скрещиваются.  Ливарк  отходит  в
сторону, чтоб не путаться под ногами,  а  я  сижу  и  как-то  совершенно
отстраненно смотрю, как кружатся по залу две такие похожие фигуры. Снова
в глазах откуда-то взялись слезы, и в этом размытом мире острых лучей  я
не в состоянии отличить одного от другого, понять, где сейчас ангел мой,
а где демон. Дерущиеся время  от  времени  что-то  выкрикивают  азартно,
Ливарк тоже подбадривает Линтара возгласами.  А  я...  я  даже  не  могу
прикоснуться мыслью к тому, кому надо, потому что здесь  не  физплан,  и
коснуться мыслью - то же, что коснуться словом - но странное  оцепенение
сковало губы мои...
   Неужели исход этого поединка будет зависеть от того, кого  выберу  я?
Но зачем мне выбирать, ведь я уже выбрала тогда, в  плену  у  Райнэи!  И
даже теперь, когда потерян Флетчер,  когда  я  своими  руками  разрубила
отношения с Хозяином, я не отрекаюсь от этого выбора!
   Проклятье, переходящее в хриплый стон...  Я  быстро  протираю  глаза,
размазав слезы по лицу, и вижу у дальней колонны  Линтара,  наступившего
ногой на клинок с хрусталем. Сам Звездный прислонился  к  этой  колонне,
зажимая рану в боку, - кружевные манжеты уже все в крови...
   - А теперь из моего облика - живо, ну!  -  сквозь  зубы  выговаривает
Линтар. - И убирайся с глаз долой, и чтоб я  тебя  рядом  с  Элендис  не
видел!
   Прекрасное лицо в серебряном ореоле словно  расплывается  -  и  снова
обретает четкость, но уже став изящной голубой мордой болотного  демона,
то есть темного лаийи воды, из Хир-Хаанаре. Острые уши, глаза как темный
пурпур, лиловая нечесаная грива до пояса...
   - На этот раз твоя взяла, Певец, - отвечает  он  с  присвистом.  Могу
представить, как ему сейчас больно. - Только все равно кроме как тут  ей
не жить! Не забывайте про шесть позвонков, родственнички!
   - Ничего, мы обо всем позаботились, - холодно отвечает Линтар. -  Как
ты думаешь, почему при нас только меч Поборника, а не он сам?
   Последние слова он договаривает уже по инерции, в никуда  -  Звездный
исчезает в мерцании зеркальных  бликов,  а  когда  оно  рассеивается,  у
колонны никого нет... Линтар наклоняется за клинком с  хрусталиной  и  с
размаху бьет им по колонне, а потом отшвыривает обломки ногой.
   Тем временем Ливарк подходит ко мне, опускается рядом на лисий мех.
   - Не двигайся, - первым делом предупреждает меня он. -  Осторожненько
ложись на спину и больше не меняй позы.
   Я покорно выполняю его просьбу.
   - В чем дело?.. - язык не повернулся сказать  "отец",  но  и  назвать
Магистром Ливарком, как прежде, как-то неловко.
   - В реальном мире тебя сбила машина. Слышала, что сказал этот нелюдь?
У  тебя  смещены  шесть  позвонков.  Кроме  того,  несколько   переломов
конечностей - цела только правая рука.  Сейчас  от  твоей  неподвижности
здесь зависит, насколько удачно сумеют перенести  тебя  в  дом  там,  на
Техноземле.
   - Говорить-то хоть можно? - пытаюсь улыбнуться я.
   - Это сколько угодно.  Слава  богам,  хотя  бы  без  черепно-мозговой
обошлось.
   - Я побегу за Ризалой Эджет, - подходит к нам  Линтар.  -  Не  бойся,
Элендис, прикованной  к  постели  ты  не  останешься!  Ризала  -  лучшая
целительница в Диарене, так что если за  дело  возьмется  она,  глядишь,
через полгода будешь танцевать, как танцевала! Возьми меч, отдашь  потом
своему Поборнику, - с лукавой улыбкой он складывает мои руки на груди  и
вкладывает в них рукоять эстока.  Кстати,  этот  меч  я  уже  несомненно
видела раньше - вспомнить бы еще, при каких обстоятельствах...
   - Зря ты это, -  смеется  и  Ливарк.  -  Она,  правда,  Королева,  но
хоронить ее еще рановато!  Как  говорится,  под  лежачий  камень  всегда
успеем!
   - Ничего, так надежнее, - Линтар вскидывает руку в прощальном  салюте
и выбегает в одну из дверей бального зала.
   Голубовато-лунный   свет,    так    давивший    мне    на    психику,
медленно-медленно меркнет, в зале потихоньку темнеет. Я  лежу  и  молчу,
несмотря на разрешение Ливарка.
   - Хоть раз в жизни этот мерзавец доброе дело сделал,  -  нарушает  он
молчание первым. - Если б не он, я так и не решился бы  открыться  тебе.
Ты... не сердишься на меня?
   -  За  что...  Лазор  Угнелис?  -  отвечаю  я  грустно.  -  Наверное,
действительно нельзя было иначе. За что ж сердиться - за то,  что  живу,
за то, что инициирована, за то, что сейчас не останусь калекой?
   - Вот и хорошо, - отзывается он. - Только... не  надо  называть  меня
этим именем. У тебя голос - точь-в-точь как у Мары...  твоей  матери.  Я
сейчас как услышал, так сердце сдавило.
   - А как называть?
   - Ну, можешь просто Серраис, как близкие друзья...
   - Ладно, - соглашаюсь я. - А то извини, но слово "отец" по  отношению
к тебе у меня с языка не идет. Я тебя  всю  жизнь  представляла  по  той
единственной фотографии, а ты на нее не  так  уж  и  похож.  Даже  глаза
голубые, а не как янтарь...
   - Это я просто старался тебе в таком виде на глаза не  попадаться,  -
тихо вздыхает он. - А радужка, что ж, она у меня просто в зависимости от
душевного состояния цвет  меняет...  после  некоторых  событий.  Все  мы
немножко  нелюди,  каждый  из   нас   по-своему   нелюдь.   Хоть   какая
фотография-то?
   - Где ты в Плескавской крепости, на галерее.
   - Самая первая, значит... Интересно, куда подевались остальные.
   - Не знаю. Мама никогда об этом не  говорила.  И  вообще  о  тебе  не
любила рассказывать.
   - Все так и было задумано... - он снова умолкает. Зал  уже  полностью
погрузился в темноту, и присутствие рядом...  ладно,  пусть  Серраиса...
угадывается только по теплу и дыханию.
   - Слушай, - теперь я  нарушаю  молчание,  -  этот  деятель  сказал  -
"родственнички". С тобой все теперь ясно, а при чем тут Линтар?
   - Он, как бы сказать... Что-то вроде твоего  крестного  отца.  Он  же
Линтар, Линдэ, как его звали в Кардори. Тот, кто поет. А ты -  Линда,  я
тебя в его честь назвал. Так что, получается, он в какой-то степени  еще
и твой официальный покровитель - не святой, правда, никаким местом,  как
ты любишь говорить...
   - Я, кстати, давно угадывала что-то подобное. Особенно  тогда,  когда
обет насчет Гитранна давала...
   - Он очень давний мой друг. И тогда, с твоей матерью... это ведь  его
идея была. Было очень больно, но жизнь показала  -  он  абсолютно  прав.
Вот, ты есть, совсем такая, о какой мы тогда мечтали, - я чувствую,  как
он улыбается в темноте.
   - А ты мне расскажешь когда-нибудь, как это у вас тогда было?
   - Расскажу непременно, - соглашается Серраис. -  А  пока  извини,  но
придется тебе немного полежать одной. Что-то Поборник твой не является -
пойду вылезу на физплан, проверю, в чем дело. Не бойся, никто тебя здесь
не тронет - этот, блинн, роковой обольститель рану зализывает, а  больше
некому.
   - Ладно, иди, - разрешаю я. - Мне-то что, я полежу...
 
*** 
 
   Я не вижу, как  он  уходит,  -  просто  становится  чуть  холоднее  и
исчезает то расслабляющее  чувство  защищенности,  которое  я  и  раньше
испытывала в его присутствии.
   Отец, значит... Теперь многое  становится  ясным  -  и  его  чересчур
пристальное внимание  к  моим  успехам  в  Ордене,  и  Академия  мировых
культур, куда меня засунул именно он, и неудачная попытка помочь в  моих
завихрениях с Флетчером  после  Туманного  Ожерелья...  и  посеребренный
кинжал, подаренный как бы мимоходом... Странно, почему-то я  воспринимаю
это как должное. Словно всегда  в  дальнем  уголке  подсознания  хранила
информацию о своем настоящем отце, только на поверхность не пускала.
   Темнота. Тишина. Из чувств осталось одно осязание - мягкость  лисьего
меха под спиной, шершавая замша на  рукояти  меча  под  ладонью,  легкое
прикосновение воздуха к лицу. И снова горячая соль на ресницах,  которую
против моей воли выжимают неотвязные мысли  о  Флетчере.  Даже  вытереть
нельзя - течет  по  вискам,  заползает  в  уши...  Но  руки  мои  должны
оставаться неподвижными, поэтому я закрываю глаза и  полностью  ухожу  в
себя. Меня нет. Там, на физплане, я, наверное, в глубокой коме,  и  лишь
по дыханию можно определить, что я жива... Шепот в  пламени,  где  горит
трава - я еще жива? Я еще жива... Я ЕЩЕ...
   ...а я уже ничего не хочу, мне все равно, и тут хоть головой о  стену
бейся - не поможет, потому что я не знаю, как вам это  объяснить,  но  я
все равно люблю вас всех, как недостижимую мечту, люблю как явление, как
вот эти чуть распустившиеся ветки тополя, как отражение неба в воде, как
костер в лесу и горные цветы, и даже сказать не могу, как, каждого -  за
то, что он именно такой  и  никакой  другой,  вас,  менестрелей,  магов,
воинов и просто хороших людей, потому что плохих не бывает, и Хозяина, и
Флетчера, и Гитранна, и Рысенка - каждого за  свое,  люблю  ваши  глаза,
голоса, волосы, руки, люблю, как  вы  смеетесь  или  грустите,  и  ваши,
только  вам   присущие   словечки,   манеру   чуть   наклонять   голову,
рассматривать вещи, ваше восприятие  этого  мира  -  каждое  как  цветок
редкостной красоты, и как же прекрасно, что все вы такие разные и все же
неуловимо схожи в чем-то, чего я не  умею  понять,  я  же  всего-навсего
жрица Скиталицы, делатель грязной работы, а от  Светлой  во  мне  ничего
нет, я не умею принять ее даров, и от этого еще больнее, потому что я-то
лучше всех знаю, как они не вечны, это только первый момент, когда  луна
ночью, и поляна таволги, и первое несмелое прикосновение, и это до  боли
прекрасно, а потом накатывает волной Зеленое  Пламя,  и  ты  не  помнишь
себя, и это тоже прекрасно, но это уже не Светлая, и  так  надо,  потому
что красотой цветов мы наслаждаемся, но питаемся все-таки плодами,  и  с
этим ничего нельзя поделать, мы же не ангелы небесные и не лаийи, а если
задержать это искусственно, то это намного хуже, это бред душных  ночей,
когда уже не отличаешь того,  кого  любишь,  от  собственных  иллюзий  и
удушливой волны, которая не то что не Светлая, а даже не Зеленое  Пламя,
это ненасытимая пустота, жаждущая  воплотиться,  и  неважно  во  что,  и
производят эту хреновину непосредственно в Замке-без-Лица, так что лучше
вовремя отвернуться, убежать и забыть, и с каждой встречи снимать только
сливки,  чем  унизить  свое  хорошее  отношение   к   данному   человеку
соприкосновением  с  этим,  неназываемым,  нет,  намного  лучше   просто
смотреть, как спит твой любимый, чинить его рубашку и всей душой  желать
ему счастья, и это снова прекрасно и снова не Светлая,  а  пламя-то  вот
оно, никуда не делось, и ты не выдерживаешь испытания покоем, убегаешь в
ночь, не оставив записки и тихо надеясь, что это тихое счастье  дождется
тебя, ничего с ним не станется, и вот тут-то и ошибаешься, потому что он
тоже человек со своими страстями, ты же за это его и полюбила,  а  ждать
во все века было привилегией женщин, никак не  наоборот  -  уж  не  знаю
почему,  и  ты  задыхаешься  от  собственного  бессилия  или   монотонно
вдалбливаешь сама себе, что в одну реку нельзя войти дважды,  а  что  ты
вообще можешь во имя этой своей великой любви - кажется, всю кровь бы из
себя по капельке дала выпустить, только бы он, зараза, счастлив  был,  и
даешь, и выпускают, потому что работа у тебя такая, потому ты  и  здесь,
что в этом совпадают твои "хочу" и "надо" - вот  только  с  "могу"  дело
обстоит куда хуже, тебя распнут, а ему от этого не  легче,  а  иногда  и
просто все по барабану, ибо и у него есть мозги, и он вполне в состоянии
додуматься до твоей же философии "вечного  танца",  и  успокаивать  себя
тем, что все это еще когда-нибудь вернется - а я не хочу когда-нибудь, я
хочу здесь и сегодня, но сегодня не получится, потому что  миром  правит
не Светлая, и все, что в твоих силах - приблизить ее возрождение еще  на
волосок, да еще без всякой гарантии, что тебе с этого  возрождения  хоть
что-то обломится, потому что все мы хорошо знаем, что грозит  тому,  кто
убил чудовище и полюбовался на  его  клад...  хрен  чего,  прости  меня,
грешную... любовь оборачивается печалью,  но  становится  от  этого  еще
прекрасней... что и остается нам, смертным и не очень,  как  не  утешать
себя подобными фразами, а ведь это только те, кого ты хорошо  знаешь,  а
сколько их, тех, кого не знаешь, но  не  менее  достойных,  и  мимо  них
приходится проходить, потому что ни к чему  отдавать  тело,  если  не  в
состоянии отдать душу... хотя бы тот юноша в темно-вишневом  камзоле,  с
которым я танцевала на последнем  зимнем  балу  в  Башне,  у  него  были
светлые волосы, и  казалось,  что  рядом  с  его  одеждой  они  отливают
розовым, я ничего о нем не знала, ни Сути, ни Цели, только  то,  что  он
смертный и имя - Рокко, но он учил меня танцевать так, как это делают на
его родине - медленно и грациозно, вдвоем, как  какой-то  необыкновенный
ритуал Света, и  я  была  послушной  ученицей,  сразу  сделавшись  такой
неловкой, а за окном шел  снег,  и  мы  кружились  на  верхней  площадке
лестницы, и серебристая полутьма обнимала нас... сон, было и  прошло,  я
даже не сказала ему своего  имени,  но  такие  воспоминания  переполняют
память, как чашу, до краев, и когда хлынет через край - какая я ко  всем
чертям жрица, я просто истеричная  дура,  которая  бьется  как  птица  в
клетке и смеет упрекать Андсиру Властную  -  зачем  она  не  создала  ее
улучшенной копией ее в высшей степени  благоразумной  матушки,  ненавижу
себя в такие минуты... и выхода нет... И уже не к своей  покровительнице
взываю, но к Тому, кого  не  смею  мешать  в  свои  дела  в  бесконечной
благости Его, с пеной у рта и захлебываясь слезами: дай  мне  лишь  силы
перенести все это и не поддаться в минуту помрачения соблазнам Тени! Ибо
велико милосердие Твое, Господи, а я сто, тысячу раз не святая...
   - ...Истеричка, - хмуро и веско роняет надо мной полузнакомый мужской
голос. Ох, боги мои, - я и забыла, что в Замке-без-Лица мысли  иной  раз
слышнее слов!
   - Прошу прощения, - отвечаю я устало. - Всего лишь очередной  приступ
острой  жалости  к  себе.  Одно  из   самых   энергетически   устойчивых
состояний...
   - Так на что Знак Града... - голос осекается.  -  Прости  ради  всего
святого, я просто не подумал, что ты не можешь его сделать -  тебе  ведь
велено неподвижно лежать?
   - Велено, - подтверждаю я. - Да ладно, я уже почти пришла в себя.  Ну
действует так на меня этот, мать его, Замок, это место моей слабости...
   Открываю глаза - тусклый розоватый свет откуда-то снизу, больше всего
похожий на далекое зарево теплиц или  газового  факела.  Технологический
такой свет. И в свете этом надо мной склоняется  юноша  в  темно-красной
одежде - что-то вроде  облачения  неизвестного  мне  рыцарского  ордена.
Ветерок, без цели  бродящий  по  залу,  слегка  шевелит  складки  синего
плаща...
   ...Почему же неизвестного? Алый и синий, небо заката...
   - Значит, это все-таки ты, Линхи, - произношу я, глядя  в  его  рысьи
глазищи. - А я-то гадала - кто из двоих,  ты  или  Гэлт?  Еще  в  Эсхаре
заподозрила, что именно ты, но  с  другой  стороны,  у  Гэлта  я  видела
сапфир...
   - Гэлт - бабник и хвастун, - отзывается Линхи, осторожно забирая  меч
из-под моих онемевших ладоней. - И вообще типичный искатель приключений,
потому и поддельный сапфир носит  для  отвода  глаз.  Все,  на  что  его
хватает - подставляться за  меня,  мне-то  как  раз  лишних  приключений
совсем не надо. Все довольны, никто не жалуется... Сейчас  он  мое  тело
караулит на Вересковой Пустоши.
   - Зачем?
   - А на кой  черт  оно  мне  на  Техноземле?  Дополнительное  внимание
привлекать? Нет, я отсюда, из Замка, залез в мозги тому парню с  гитарой
и все организовал. Он там недалеко живет,  вот  к  нему  в  дом  тебя  и
отнесли, подальше от местных врачей. Не хватало еще с  этой,  как  ее...
"Скорой помощью" связываться! Тебе целитель нужен, а не год в гипсе!
   - Это уж точно, - соглашаюсь я. - Что там, снаружи? Я уже в доме?
   - Ага. Лежишь дохленькая на постели, а рядом наш Лорд  до  менестреля
ситуацию доводит, пока я за тобой хожу. Должен же кто-то...
   - Значит, я уже могу встать? - перебиваю я своего Поборника.
   - Знаешь, лучше не стоит, - осторожно возражает тот. - Я в этих вещах
не очень разбираюсь, но давай-ка я тебя лучше на руках отсюда вынесу,  -
он пристраивает меч за спину. Теперь понятно, почему я  никак  не  могла
вспомнить, - это же тот самый "военный трофей", который достался Линхи в
придачу к Многой, и тогда, в Эсхаре, я бросила на него  лишь  мимолетный
взгляд...
   - Смотри не урони, - вырывается у меня, когда  Поборник  подхватывает
меня на руки.
   - Да в тебе весу, как в котенке. Хотя все-таки для надежности обхвати
меня за шею - только осторожно, без резких движений. Вот так...
   Я расслабляюсь в объятиях Линхи - кажется, он несет меня  без  особых
усилий. Еще одно странное свойство Замка - по-моему, каждый здесь  может
весить  столько,  сколько  посчитает  нужным.   Шаги   моего   Поборника
размеренны, но совсем не тяжелы. Тусклый свет движется  вместе  с  нами,
кое-как освещая дорогу. Не знаю, откуда он берется - вполне может  быть,
что это материальное воплощение знания Линхи, он ведь  уже  шел  ко  мне
этими коридорами.
   Ох, дивное место этот Замок! Возможно, некоторые здешние  особенности
еще послужат нам..