бал-маскарад  у  Лингана,  одно  из немногих  развлечений  в
Аль-Ришаде,  как  всегда  собрал  огромное  количество  народа.  Обычно  все
Советники, изменив пси-образ, бывали там, пользуясь возможностью скрыть лицо
маской  и по-настоящему развлечься. Только Линган оставлял все как есть. При
его   двухметровой   фигуре   и  могучем  сложении  прятаться  было   просто
бессмысленно, поэтому он играл роль радушного хозяина.
     Прослушивая зал, Диггиррен с удивлением почувствовал присутствие Этель.
Ему показалось, что  ее телепатема, вызывавшая у него почему-то терпкий вкус
во рту, стала  значительно сильнее. Диггиррен стал разыскивать ее  и наконец
заметил  за  столиком в самом углу с мужчиной,  которого он не  узнал. Этель
смеясь встала и повернулась к  своему другу.  Диггиррен почувствовал, как от
ее смеха все сжалось  у него внутри и кровь  бросилась в голову. Она  была в
ослепительном золотистом вечернем  платье  до пола  с  сильным декольте, без
рукавов, но  с  маленькими кусочками  ткани на  руках,  словно крылышками, и
стояла к  Диггиррену почти голой спиной. Ее каштановые волосы были уложены в
высокую асимметричную прическу с золотистой заколкой в тон платью, оголявшей
стройную шею. Этель повернулась  лицом к залу - полумаска скрывала ее глаза,
которые  только  слегка  поблескивали  в   прорезях,  и  улыбнулась,  слегка
наклонившись к своему спутнику. Прядь волос спустилась мимо уха  вниз, задев
за длинную сережку.
     Диггиррен  стоял  довольно  далеко,  стараясь  не   привлекать  к  себе
внимания,  и  поэтому никак  не  мог  узнать  спутника Этель.  Этот мужчина,
которого он,  казалось, никогда не  встречал, начинал все  больше  волновать
его. Спутник Этель встал, приглашая ее на танец,  и Диггиррен  сразу оценил,
что  мужчина красив,  хотя лицо его также было скрыто полумаской. Изумрудный
камзол  удивительно  сочетался  с  золотистым платьем Этель, большая шляпа с
широкими  полями закрывала  его  волосы,  а  высокие,  тоже  зеленые, сапоги
подчеркивали  стройность  ног.  Диггиррен  удивился,  что  не  может  узнать
пси-образ этого  человека,  очевидно,  эспера, поскольку тот разговаривал  с
Этель  на высокой скорости. Диггиррен прокрался поближе,  пригласив какую-то
женщину на танец, чтобы иметь  возможность незаметно наблюдать за  Этель. Ее
спутник  нежно  обнимал  ее, положив одну руку на почти обнаженную талию,  а
другую  -  на  голое  плечо.  Диггиррену  никак  не  удавалось  приблизиться
настолько, чтобы уловить их разговор,  но когда наконец он смог это сделать,
мыслеголос  мужчины  показался  ему  невероятно  знакомым,  только не  сразу
поверилось  в  то,  что  увидел. У  Диггиррена потемнело  в глазах.  Мужчина
наклонился  к  Этель, нежно  целуя  ее руку,  и  она  мелодично  засмеялась.
"Спасибо,  Строггорн,  ты невероятно галантен сегодня". -  Диггиррен наконец
расслышал мысли Этель. "Разве бывает по-другому, моя прелесть?"
     Только теперь, когда  Этель назвала мужчину по имени, Диггиррен поверил
в то, что видел, и  застыл посреди танца. Партнерша изумленно  уставилась на
него,  все  повторяя: "  Что  случилось?",  только  он  не  слышал  ее.  Мир
закружился  перед  глазами,  Диггиррен с  трудом дошел  до  стула,  все  ища
взглядом эту прекрасную пару, приковывавшую всеобщее внимание. Только теперь
он понял, что никто не  мог узнать  Строггорна,  изменившего свой пси-образ.
Женщина в золотом  платье  плавно скользила в  танце, а мужчина в изумрудном
камзоле  нежно   обнимал  ее.  Эта  картина,  навсегда  оставшись  в  памяти
Диггиррена, даже  много лет  спустя, по ночам, в снах  будет  мучить его, но
сейчас  он   понял   только,  что  какое-то  совершенно  незнакомое  чувство
поселилось в  нем и, смешавшись с  дикой  ревностью к Строггорну,  причинило
чудовищную боль.  Диггиррен не мог напиться - алкоголь не действовал на него
- и  не мог уйти  -  это тоже оказалось выше его  сил. Он так и  просидел до
конца бала, не  в силах отвести взгляд от Этель и Строггорна, и  все  больше
убеждаясь, что  это у  него, безусловно,  у  него  жила она столько месяцев,
никому не показываясь на глаза и забросив работу. И значит,  не было никакой
надежды отбить ее.  Диггиррен хорошо представлял  возможности Строггорна и с
ужасом в душе  осознал, что если Этель полюбила - это  не  оставляло никаких
шансов даже в отдаленном будущем завоевать ее сердце. Только глубокой ночью,
когда Строггорн и Этель, тесно обнявшись,  покинули  бал, он  смог заставить
себя подняться со стула и поехать домой.
     Его душа  разрывалась на  части.  Диггиррен метался  по квартире, не  в
силах  успокоиться и  уснуть. В конце  концов,  совершенно  измучившись,  он
позвонил Креилу,  подняв  того с  постели, и попросил разрешения  приехать к
нему за обезболиванием. Креил не спрашивал его  ни  о  чем и только удивился
очень  большой  дозировке,  которую  пришлось применить, чтобы  хоть  как-то
ослабить боль Диггиррена.
     - У тебя нет психотравмы? - уточнил он.
     - Нет, я все прекрасно помню, но дорого бы дал, чтобы забыть. Только не
получится, боюсь, что теперь уже никогда, - спокойно сказал Диг и неожиданно
закричал, испугав Креила.  - Пожалуйста! Сделай мне еще что-нибудь! Я просто
не вынесу этого!
     - Чего, Диг?
     - Я  не могу тебе  рассказать,  прости. - Диггиррен справился с  собой,
только застывшее страдание в глазах выдавало его боль.
     Креилу потребовалось больше двух часов, чтобы как-то ослабить  боль, но
убрать  ее совсем  не удалось.  Креил пришел к выводу,  что лечит Диггиррена
вовсе не  от того, подумав,  что если  это  Любовь,  вряд  ли теперь помогут
обезболивающие, но расспрашивать он не имел права.

        x x x

     Строггорн  и   Этель  еще  несколько  раз   попадались   Диггиррену  на
праздниках.  Обычно   они  выбирали  места,  где  было  много  людей,  легко
затеряться и, видимо, не собирались афишировать свои  отношения.  Каждый раз
это причиняло Диггиррену почти  смертельную боль.  У него  уже давно не было
насчет них никаких  сомнений, но только однажды он решился задать  несколько
вопросов  Лингану,   когда   помогал   тому  во   время   операции   и  смог
воспользоваться перерывом.
     - Ты  не  знаешь,  Линган, Строггорн  не  собирается  жениться?  -  Диг
старался сказать это как-то  между делом, но тут же понял,  что этот  вопрос
прозвучал несколько странно.
     -  Я всегда  считал,  что  Аолла замужем на  Дорне. Разве  ей  уже дали
развод? - удивился Линган, и Диг пожалел о том, что начал разговор.
     - Но у него есть другая женщина.
     - Разве? Не знал об этом. - Линган нахмурился. - Бедная  Аолла. Хорошо,
что  она  так мало  времени проводит на  Земле. Я не думаю,  чтобы Строггорн
сознался ей в этом.
     - Как же он сможет это скрыть?
     -  Он у нас мастер  на  такие дела. Я только не пойму,  давно это  тебя
стала волновать личная жизнь Строггорна? Не  сказать, чтобы вы были большими
друзьями.
     - Просто часто вижу их вместе.
     - Тогда понятно.  Ты лучше скажи, когда сам собираешься жениться,  пора
бы  уже,  давно не мальчик...  -  Линган  едва  договорил.  Диггиррен  вдруг
расхохотался, и его взгляд стал совсем безумным.
     Вечером, после этого разговора, Линган отчитывал Строггорна.
     - Вы с  Этель довели его до кондиции! Диг сегодня так рассмеялся, что я
уже хотел готовить для  него операционную. А всего-то я и спросил его, когда
он собирается жениться.
     Теперь Строггорн тоже мысленно расхохотался.
     - У  тебя  хорошее чувство  юмора,  Линган. Для  него  это сейчас очень
актуальный вопрос. Лучше ответь, что ты ему сказал про нас?
     -  Ничего не  знаю.  Что я еще  мог  сказать?  Что  вы занимаетесь  его
"лечением?" - он с  укором  посмотрел  на Строггорна.  - Что  вы собираетесь
делать дальше?  Ситуация,  на  мой взгляд,  тупиковая.  Диггиррен совершенно
уверен, что Этель живет с тобой.
     - Зато теперь ему не до других женщин.
     -  Конечно, Этель ему хватит до конца его дней. Но ты  не  уклоняйся от
вопроса, Строггорн.
     -  Этого  я тебе  не  скажу. Но план у  нас есть,  чудовищный по  своей
жестокости, правда.
     - В твоем репертуаре. Девчонку испортишь.
     -  Это  еще неизвестно,  кто  кого испортит.  Я тоже  не  железный.  Не
дождусь, когда  Аолла прилетит. К  ее  прилету нужно эту комедию  закончить,
Линган,  - уже серьезно  добавил Строггорн. - Не допущу,  чтобы она страдала
из-за  какой-нибудь нелепости. В любом случае, у меня не  будет  времени  на
Этель, и мы сорвем всю игру.
     - Ладно. Так  мне ничего  и не сказал. Тяжелый ты человек. Этель только
не обижай, хорошо?
     - Не бойся, никто ее не тронет, пока она со мной. - Строггорн смеялся.
     -  Когда-нибудь  можно  будет  дать тебе в морду? -  совсем  без злости
спросил Линган.

        x x x

     Этель лежала  на  операционном столе,  дома  у Строггорна. Им никто  не
мешал.
     - Строггорн, это обязательно делать? - Она решила задать пару вопросов,
пока он не начал.
     - Занятно. Мне  казалось, мы с тобой уже все обсудили. - Он  вошел  под
купол и сел рядом с ней.
     - Не знаю, у меня есть сомнения. И потом - это жестоко, вы не находите?
Я  даже представить себе  не  могу, какие  Диг может испытать чувства, когда
напорется на все это!
     - Жаль, что ты не была у Инги в голове, но твою собственную запись могу
тебе поставить. Впечатляющее зрелище! - Строггорн сказал это почти зло.
     - Это так, - вздохнула она.
     - Ты влюбилась и теперь тебе стало его жаль.
     - Я? Вы с ума сошли! Да я его просто ненавижу!
     - Угу, поэтому я и вожусь с тобой несколько месяцев, помогая переиграть
Дига. Из-за ненависти!
     - Злой вы человек, Строггорн. - Она помолчала. - Это больно?
     - Ложные воспоминания? Это приятно. Воспоминания же будут приятные.
     - Это как сказать.
     -  Намекаешь,  что  у  тебя ко  мне  никаких чувств,  и  поэтому  будет
неприятно?  Ты  заблуждаешься.  Мне  нет  никакой  необходимости  делать  их
абсолютно реальными.  Диг будет  не в  том  состоянии, чтобы  анализировать.
Конечно, при зондаже врач сразу бы отличил их от  реальных. А так  это будет
ближе  к сну, красивому,  запоминающемуся сну. - Строггорн грустно посмотрел
на нее. - Не  беспокойся, Этель, я  профессионал и не извращу твои  истинные
чувства. Ты права,  мне не  составило бы труда  это сделать, но  у меня  нет
такого  желания. Пойми меня правильно. В моей жизни было  достаточно женщин,
но полюбил я один раз и, боюсь, что навсегда.
     -  Мы знакомы  несколько  месяцев, а  я никогда не  видела  вас с  этой
женщиной. Вы прячетесь, как  моя мать и Линган? А как она относится к  вашим
походам со мной?
     - Ее нет на Земле. И она ничего о тебе не знает. Потом, может быть, я и
расскажу ей все. Посмотрим, это будет зависеть от результата.
     - Значит, это Аолла Вандерлит. Занятно. Как к этому относится ее муж?
     - Какая ты любопытная, Этель! - Глаза Строггорна  смеялись, он понимал,
что Этель  мстит ему за  бесконечное копание  в  своей  голове. - Плохо. Она
давно не живет с ним, и теперь это сказывается на наших отношениях с Дорном.
     - Значит, это ты тот самый Советник, в  личную жизнь которого  заглянул
Диг.  Теперь  я понимаю,  почему ты помогаешь  мне. Наверное,  во всей  этой
истории ты тоже немного виноват. Правда?
     - Правда. Мы наконец перешли на "ты"?
     -  Значит, моя  соперница  - Аолла Вандерлит.  Как ты  думаешь,  он мог
сильно влюбиться в нее?
     - Не знаю. Поэтому и хочу использовать все  способы, чтобы справиться с
этим.
     - В своих корыстных интересах?
     - Не говори глупости! Диг ее никогда не интересовал, даже теоретически,
и виделись они раза  три в жизни. Аолла из тех женщин, кому  мужчины надоели
до чертиков много  лет назад,  а  мы все продолжаем  ее мучить.  - Строггорн
помолчал. - Все это очень сложно, Этель, и слишком запутанно, даже для меня.
Так можно начинать?
     - Хорошо. Будем считать, что я выяснила все, что хотела.
     Строггорн не обманул.  Воспоминания  были  чрезвычайно приятными,  а их
встраивание  напоминало создание сложного сна, который постепенно, чтобы  не
травмировать ее психику, обрастал достоверными подробностями. Этель очнулась
с блаженной улыбкой на устах.
     - Строггорн, так бывает в жизни или это только построенный тобой сон?
     -  В  жизни  должно  быть намного сильнее, чему и  был свидетелем  Диг.
Когда-то и  на  Лингана это  произвело сильное  впечатление, а у  него  была
зрелая  психика.  Но  я  боюсь  встроить  более  сильные  ощущения.   Трудно
прогнозировать, достигнешь  ли ты  когда-нибудь этого в жизни -  зачем  тебя
мучить  надеждами?  Диггиррен ведь  попал именно в  эту  ловушку, только  мы
как-то  не  задумались  над этим.  Я болел, Аолла,  все тогда  чуть-чуть  не
погибли, было не до него. Явной психотравмы не  было, а Диггиррен всегда был
со странностями... Хорошо. Когда решишься с ним встретиться - я должен знать
об этом. Все может быть. Линган  не простит мне, да я  и сам себе не  прощу,
если с тобой что-нибудь случится. Договорились?
     Этель только задумчиво кивнула.

        x x x

     Прошло  еще несколько месяцев, когда Диггиррен встретил Этель в дорогом
красивом ресторане, в который он зашел поужинать. Никак не  ожидая встретить
ее, он сразу вздрогнул и внутренне напрягся.
     Зал тонул в полумраке.  Настенные  светильники под  старину отбрасывали
слабый неровный  свет.  Низкие  столики  с дорогой инкрустацией и  массивные
невысокие  кресла под дерево составляли обстановку  зала. Скатертей не было,
лишь  казавшаяся  дорогой  полировка  столов  впитывала  и  матово  отражала
неровные  отблески света.  На  каждом столе выставлялся  подсвечник  сложной
многоярусной  формы  и,  по просьбе посетителей,  можно было  зажечь  свечи,
придавая совсем необычный вид полупрозрачным тарелкам и искрящимися красными
бликами фужерам. В  дорогих старинных вазах розы склоняли лепестки, создавая
обстановку  интимности. Диггиррен не мог  знать, что  этот зал воспроизводил
одно из  помещений  в  старинном замке Аль-Ришад,  но  ему здесь всегда было
хорошо.  Он постарался  занять  столик поближе к  Этель,  которая  увлеченно
беседовала с  подругой и одновременно ела,  и,  казалось, вовсе не  заметила
его. Это было неудивительно, учитывая, сколько времени  они  не встречались.
Этель была в полупрозрачном  нежно-голубом платье, плотно облегавшем хрупкую
фигурку, оставлявшем открытыми нежную  кожу груди и рук, и Диггиррен ощутил,
как заныло сердце. Через какое-то время Этель встала, но проводив подругу до
дверей,  вернулась.  Она шла по полу, выложенному  сложной мозаикой пластика
под  дерево, словно  плывя в полумраке зала. Оказавшись  к нему лицом, Этель
уже не смогла бы делать вид, что не заметила Диггиррена.
     -  Привет. - Он  привстал,  приветствуя  ее, но  Этель  легко наклонила
голову,  лишь слегка улыбнулась, поравнявшись  с его  столиком, и  прошла на
свое  место.  Диггиррен  не  решался  пересесть  к  ней.  Тихонько  стараясь
проникнуть к ней в  мозг - его встретили непроницаемые, как и в прошлый раз,
блоки, он понял, что  Этель была у врача. После тех повреждений, которые она
получила, не могло быть, чтобы ее мозг самостоятельно восстановился до такой
степени. Этель вскинула  на него глаза, смело смотря ему в лицо, и Диггиррен
сразу  прекратил проникновение.  Сейчас он почувствовал безотчетный страх от
этого прямого взгляда ее глаз, казавшихся в полумраке темными.
     - Я не люблю, когда влезают в мои мозги, Диггиррен, и если позволяю это
делать, то только  людям,  которым  безусловно  доверяю,  - сказала Этель, и
Диггиррен увидел, как в ее мыслях промелькнул образ Строггорна.
     - Можно я пересяду к тебе? - решился попросить он.
     - Садись.  -  Этель  пожала плечами. - Я никого  не жду и  еще не доела
десерт.
     Робот-официант перенес еду Диггиррена на ее столик.
     - Тебе еще что-нибудь заказать? - Он хотел бы быть галантным. "Ты очень
галантен сегодня, Строггорн", - промелькнуло в его мозгу, и Этель посмотрела
на него. Диггиррен  испугался, хотя  знал,  что она  не  могла  услышать его
внутренние  мысли,  пробегавшие на  такой  большой  и  недоступной  для  нее
скорости.
     - Зачем? - спросила она, и грусть легкой тенью отразилась в ее глазах.
     - Может быть, выпьешь что-нибудь?
     - Опять? - Этель удивленно посмотрела на него, но Диггиррен не понял ее
вопроса. - Хорошо, - вдруг передумала она. - Что-нибудь легкое.
     Диггиррен осознал, что Этель сильно изменилась, до такой степени, будто
перед  ним  сидел совсем другой человек.  "Неужели  Строггорн  оказал  такое
большое  влияние на нее? Или...". - У  него мелькнула мысль, что  могло быть
прямое  воздействие на психику. "Хотя,  - продолжал  рассуждать Диггиррен, -
это  может быть следствием  их близких отношений. -  Эта мысль причинила ему
боль. - Кажется, я окончательно запутался". Этель молчаливо продолжала  есть
десерт, не глядя на него. "Все-таки мне необходимо отвезти ее к себе домой и
прозондировать. Она  была у  врача,  и мне  теперь непонятно...  Господи!  У
какого врача! Этель же живет со Строггорном!" - Эта мысль потрясла его. "Как
же выяснить,  знает он или нет... если прямо спросить?" - Это вызывало такой
страх, что Диггиррен не мог решиться.  И  еще это волнение, когда он смотрел
на  Этель, все время подкатывавшее и сбивавшее мысли, как раз  тогда,  когда
ему была нужна холодная голова.
     - Мне казалось, раньше ты был более разговорчив,  Диг.  - Этель поддела
ложкой клубничину  из десерта. Официант  принес  красивую  бутылку с  вином,
галантно, совсем  по-человечески, слегка поклонился и наполнил бокалы.  Вино
заискрилось красным отливом в прозрачном хрустале, и она  взялась  за тонкую
ножку. - Приятный вкус. Это правда, что Варды никогда не пьянеют?
     - Правда, - почему-то смутился Диг, сразу осушив бокал.
     -  Оно  и  видно,  ты  даже не замечаешь  вкус  вина. Должно быть,  это
грустно? - В ее глазах действительно скользила грусть. - Так  что ты хотел у
меня спросить?
     - Откуда ты знаешь, что я хотел? - удивился Диггиррен.
     - Не знаю. - Этель пожала плечами, бретелька платья скользнула, обнажая
плечо. -  Так  показалось.  - Она не  стала  поправлять ее,  не замечая  его
взгляда.
     - Я хотел узнать, как ты, после того случая? - решился он.
     - Какого?  - она нахмурилась. - А-а-а, -  протянула  Этель. -  Когда ты
содрал  мне блоки?  Ничего, нормально, сходила к врачу,  все  поправили, как
видишь. Не волнуйся, я не сержусь.
     - Честно?
     - Зачем мне врать Варду, все равно догадаешься. - Этель снова пригубила
вино  с приятным  терпким вкусом,  заканчивая десерт. Диггиррену показалось,
что  она  сейчас встанет  и снова  исчезнет,  может  быть  навсегда.  Сердце
заколотилось в висках, и с дикой болью он осознал, что если отпустит ее, вот
так, ничего не  предприняв, то никогда не простит себе  этого, и, собрав всю
свою волю, спросил:
     - Можно еще вопрос?
     - Какой?
     - Что у тебя со Строггорном? - бросился словно в воду Диггиррен.
     - Он мой друг. - Этель выдержала его взгляд, а он никак не мог нащупать
ложь в ее словах. Она говорила правду.
     - Только друг?
     -  Только друг. Иногда мы бываем вместе на вечерах, да ты знаешь, видел
нас  не  раз.  Скучно, Диггиррен. Тебе это знакомо? Он хороший  собеседник и
галантный кавалер, когда захочет, конечно, как и все вы - Варды.
     - Первый раз слышу, чтобы кто-нибудь так отзывался о Строггорне!
     - Он  редко  встречается с женщинами, и еще реже  заводит  друзей, и, в
отличие  от тебя, не  любит скандалов. - Этель невозмутимо смотрела на него,
нисколько не боясь, что он заберется в ее голову.
     Диггиррен  подумал,  что она знает  его  намного  лучше,  чем  того  бы
хотелось. Что-то во всем  этом было  не так,  но совершенно невозможно  было
понять, в чем дело.
     -  Если я  приглашу  тебя  к  себе  домой - ты согласишь