ссмысленны и безнадежны.
      -- Я забираю свое, -- твердо сказал Сергей. -- И хватит об этом.
      Он кивнул доктору. Тот незамедлительно приступил к работе.

Глава девятнадцатая
      Через полчаса все было кончено. Доктор тщательно вымыл руки, переоделся в
цивильное, и все трое молча покинули операционную. Сергей и его друг выглядели
подавленными, мрачными, говорили мало, изредка перебрасываясь скупыми словами;
операция произвела на обоих удручающее впечатление.
      Орлов скончался прямо на операционном столе: не выдержало сердце. Следует
отдать должное доктору: оставаясь верным клятве Гиппократа, он "вытягивал"
больного как мог, хотя и знал, что без почки тот все равно обречен. Коченеющее
тело Орлова так и осталось лежать на столе.
      Изъятую почку доктор упаковал в специальный контейнер, специально
предназначенный для транспортировки свежих человеческих органов, и молча передал
Сергею. Тот так же молча принял ее, не имея ни малейшего представления, что с
нею теперь делать. Но знал совершенно точно: здесь он ее не оставит.
      Свирский был бледен, его била крупная дрожь, однако во взглядах, которые
он порой бросал на Сергея, теперь сквозило нечто вроде уважения.
      -- Пора уходить, -- сказал Сергей. -- Свирский, выведите нас отсюда.
Только учтите: одно неосторожное слово, один неверный шаг -- и вас постигнет
участь вашего хозяина.
      Свирский безучастно кивнул.
      -- Одно условие, Ростовский. Обещайте сохранить мне жизнь.
      -- Никаких обещаний я вам давать не буду, -- жестко ответил Сергей. --
Вашу судьбу мы решим позже, когда выберемся отсюда. У вас все равно нет иного
выхода.
      Свирский с минуту раздумывал.
      -- Хорошо, я помогу вам выбраться, -- сдался он наконец. Взял мобильный
телефон и набрал какой-то номер. -- Это Свирский. Подайте мою "Волгу" к
подъезду. Да, сейчас.
      Он дал отбой.
      -- Прекрасно, -- сказал Сергей. -- Уходим. Николай, эту макулатуру
придется тащить тебе. -- Он взглядом указал на объемистые мешки с долларами.
      Доктор развел руками. Самообладание после проведенной операции быстро
возвращалось к нему.
      -- Надо значит надо, -- отозвался он, подхватывая оба мешка.
      Сергей отпер дверь и кивком указал Свирскому на выход.
      -- Вы первый. И чтобы без фокусов.
      Они вышли -- Свирский впереди, Сергей и доктор с мешками, полными денег --
следом. Беспрепятственно спустились на первый этаж. У выхода из особняка
наткнулись на двух охранников.
      -- Если что -- шею сверну в два счета, -- шепнул Сергей Свирскому в самое
ухо.
      Свирский вел себя примерно и попыток к бунту не предпринимал. Охранники
при виде начальства подтянулись и молча пропустили всех троих. Очутившись на
свежем воздухе, Сергей тут же увидел поджидавшую их черную "Волгу" -- ту самую,
в багажнике которой был спрятан переносной компьютер, все еще готовый выплюнуть
в виртуальный эфир порцию сенсационного компромата на Орлова. За рулем сидел
тоже уже знакомый Сергею водитель.
      -- Скажите ему, чтобы вышел из машины, -- снова шепнул он Свирскому. --
Когда выйдет, отпустите его. Живее!
      Свирский отдал нужное распоряжение.
      Ворча, водитель выбрался из кабины, подозрительно покосился на Сергея с
доктором -- оба напряглись, готовые вступить в схватку с противником, если их к
этому принудят, -- и не спеша зашагал к дому. Сергей подождал, пока тот не
скрылся в здании, а потом скомандовал, снова обращаясь к Свирскому:
      -- Садитесь за руль!
      Свирский шарахнулся в сторону.
      -- Нет... -- испуганно пробормотал он. -- Я не поеду! Уезжайте одни, пока
еще есть возможность.
      Сергей вплотную приблизил лицо к физиономии Свирского и свирепо прошипел:
      -- Садись за руль!
      Свирский вздрогнул -- и поспешно полез на водительское место.
      -- Осторожно, Серега, -- вполголоса предостерег доктор, -- те двое у
дверей как-то подозрительно на нас косятся.
      -- Живо в машину! Уносим ноги, пока они не очухались...
      Он обежал автомобиль вокруг и занял место рядом с водителем, а доктор
разместился на заднем сидении.
      От парадной двери отделилась фигура одного из охранников и направилась к
ним.
      -- Герман Людвигович, у вас все в порядке? -- спросил он, наклоняясь к
окошку. Его взору представилось бледное лицо шефа, с выпученными от страха
глазами, трясущимися губами и дрожащим подбородком. Рука охранника машинально
потянулась к кобуре.
      -- Дави на газ! -- рявкнул Сергей.
      Машина рывком рванула с места. В зеркале заднего обозрения Сергей успел
заметить, как охранник, поначалу растерявшийся, вынул наконец пистолет и дал два
выстрела в воздух. Третья пуля ударилась в задний бампер.
      -- Жми на полную катушку! -- орал Сергей. -- Учти: если мы не выберемся --
подохнешь вместе с нами. Жми, чтоб тебя!..
      "Волга" в считанные секунды достигла железных ворот, за которыми кончались
владения Орлова. Из будки, что рядом с воротами, выскочил перепуганный охранник.
Еще издали узнав машину Свирского, а в кабине -- и самого шефа "секьюрити", он
крикнул на ходу:
      -- Герман Людвигович, что у вас там происходит?
      Сергей продолжал отдавать команды, быстро и четко:
      -- В разговоры не вступай! Распорядись, чтобы открыл ворота! Быстро!
      -- Открой ворота! -- крикнул Свирский срывающимся голосом.
      Охранник остановился, недоуменно уставился на своего шефа, пожал плечами и
трусцой побежал обратно, в будку. Через десять секунд ворота начали плавно
разъезжаться в стороны.
      Еще миг, другой -- и они на свободе...
      Из будки донеслась трель телефонного звонка, следом -- взволнованный голос
охранника. Сквозь оконное стекло будки Сергей увидел его встревоженно-испуганные
глаза. И тут же ворота снова начали смыкаться.
      -- Жми!!! -- заорал он; не дожидаясь, когда Свирский выполнит его приказ,
он сам до отказа вжал педаль газа в пол автомобиля. Двигатель взревел, машина
дернулась и пулей полетела на закрывающиеся ворота. Свирский завизжал,
зажмурился и бросил руль, однако Сергей успел его перехватить.
      "Волга" на бешеной скорости пронеслась сквозь узкую щель в воротах, со
скрежетом и лязгом протиснувшись между металлическими створками. Ночная тьма тут
же поглотила ее, скрыв от глаз возможных преследователей.
      -- Держи руль, кретин! -- крикнул Сергей, двинув Свирского локтем под
ребра. Тот, увидев, что ворота остались позади, слегка воспрянул духом и
вцепился в руль мертвой хваткой.
      Через минуту они вырвались на шоссе и понеслись к Москве. Сергей
оглянулся. Погони за ними не было.

Глава двадцатая
      "Волга" неслась по шоссе, пустынному в этот поздний час. Справа и слева от
дороги бесконечной чередой тянулись темные массы лесопосадок, одинокие фонари
роняли на шоссе скудный холодный свет.
      Сергей зорко всматривался в черную асфальтовую ленту. Внезапно у правой
обочины несколько раз вспыхнул и погас огонек карманного фонарика.
      -- Стоп! -- скомандовал он. -- Видишь свет? Свернешь там направо, на
проселок.
      Плотно сжав тонкие губы и обиженно сопя, Свирский выполнил распоряжение.
Едва только автомобиль оказался на проселочной дороге, Сергей приказал
остановиться.
      Из темноты бесшумно возникла гибкая черная фигура человека в одеянии
ниндзя. Это был Владлен.
      -- Рад вас видеть, ребята, -- приветствовал он Сергея и доктора, скользнув
на заднее сидение.
      -- Как Катюша? -- спросил Сергей, полуобернувшись к своему сенсею. В
голосе его звучала тревога.
      -- В порядке. Сейчас ты ее увидишь. А вот с Абреком...
      -- Знаю. Его рук дело, -- он кивнул на Свирского.
      -- Надо так понимать, что это и есть господин Свирский?
      -- Он, подлец, -- буркнул доктор. -- С ним будет разговор особый.
      Владлен молча кивнул.
      Следуя его указаниям, Свирский повел машину прямо по целине. Они
углубились в небольшой редкий подлесок и вскоре очутились на обширном поле. Там,
на фоне ночного неба, смутно вырисовывались контуры небольшого спортивного
самолета и трофейного вертолета, на котором Владлен и Катюша прибыли сюда около
часа назад.
      -- Мы у цели, -- сказал Владлен и первым выскользнул из автомобиля. Следом
вышли Сергей и доктор; Свирского пришлось выволакивать силой: трясущийся от
страха шеф орловской "секьюрити" судорожно вцепился в руль и выпускать его не
хотел ни под каким предлогом.
      Хлопнула дверца вертолетной кабины, и на землю спрыгнул кто-то легкий,
маленький, воздушный.
      -- Папа! Папочка!!!
      У Сергея перехватило дыхание, дрогнуло сердце. Это она, его Катюша!
Отбросив в сторону контейнер с почкой, изъятой из тела Орлова, он бросился ей
навстречу. Подхватил легкое тельце и крепко прижал к груди.
      -- Девочка моя! -- шептал он сквозь душившие его слезы. -- Маленькая моя
девочка!..
      -- Папочка, миленький! -- всхлипывала Катюша. -- Где же ты был так долго?
Почему не приходил за мной?
      -- Я пришел, Катюша. Теперь я всегда буду с тобой.
      -- Они хотели убить тебя, да? -- Он кивнул. -- Но ты их победил, ведь
правда? А дядю Абрека они убили... -- горько добавила она и снова всхлипнула.
      Он до боли стиснул зубы. Если бы только его одного! Она еще не знает
самого страшного.
      Будто прочитав его мысли, Катюша горячо зашептала ему на ухо:
      -- Знаешь что, папочка, давай сейчас поедем к маме. Это ничего, что уже
так поздно, она нам обрадуется, вот увидишь. Я так по ней соскучилась!..
      Словно разряд электрического тока прошил все его тело. То, что он должен
ей сказать, ей, своей маленькой Катюше, было пострашней единоборства с Орловым.
Он должен сказать правду -- рано или поздно она все равно узнает ее, так пусть
это произойдет сейчас, сию минуту. Рубануть сразу по свежей еще ране -- а потом
вместе рубцевать ее, отдав на откуп лучшему врачевателю всех времен и народов --
времени. Время все излечит, он знал это, но сейчас... сейчас ему было страшно.
      -- Мамы больше нет, -- тихо, едва слышно шевельнулись его губы. -- Мама
умерла.
      Катюша отстранила свое личико и внимательно посмотрела отцу в глаза. Она
не испугалась, не закричала и даже не удивилась -- она просто не поверила.

* * *
      Они сидели в машине вдвоем, отец и дочь. Он нежно обнимал ее за плечи, а
она, прижавшись к его груди, плакала, горько-горько. Оба молчали, слова здесь
были ни к чему, а время, великий врачеватель душ человеческих, уже делало первые
робкие шаги по их исцелению. Никто не мешал им, понимая, что сейчас этим двоим
нужно побыть одним.
      От самолета отделилась плотная фигура человека с винтовкой в руке.
      -- Кто это? -- настороженно шепнул доктор стоявшему рядом Владлену.
      -- Друг. Он со мной.
      Василий приблизился к машине и широко улыбнулся.
      -- Засиделся я в кабине, вот, вышел кости поразмять, -- сказал он, -- а
заодно и винтарь прихватил, так, на всякий случай.
      Сергей, глянув в окно, мягко отстранил Катюшу и выбрался из машины.
Подошел к пилоту и молча вырвал винтовку у того из рук.
      -- Э, э, полегче! -- возмутился Василий, но Владлен жестом осадил его.
      Сергей тем временем отыскал взглядом Свирского и решительно шагнул к нему.
Вскинул винтовку, направил на своего врага. Свирский, до сего момента стоявший
поодаль и с покорностью ожидавший своей участи, испуганно взвизгнул и отшатнулся
назад.
      -- За слезы этой девочки, -- сурово проговорил Сергей, -- за кровь ее
матери...
      -- За кровь Абрека, -- вставил доктор, поняв, куда клонит его друг.
      -- ...за кровь Абрека, за кровь многих других людей, тобою убитых, за
покалеченные жизни и судьбы -- я приговариваю тебя к смерти!
      Свирский грохнулся на колени и завопил:
      -- Господа, пощадите! Все для вас сделаю, все, что хотите! Орлова сдам со
всеми потрохами, я такое про него знаю, тако-ое...
      -- Орлов мертв, -- сухо сказал Сергей. -- Он меня больше не интересует.
      -- Не стреляйте, Ростовский! Вы ведь не убийца, я знаю... вы все равно не
сможете выстрелить...
      -- Смогу, -- последовал твердый ответ.
      -- Умоляю, оставьте мне жизнь!.. -- Свирский извивался на мокрой траве,
словно уж на сковородке, и скулил по-собачьи, жалобно и визгливо.
      -- Встань, сволочь! -- отчетливо произнес Сергей. Не жалкую, искаженную
страхом, ненавистную физиономию Свирского видел он сейчас перед собой -- а
родное личико маленькой своей дочери, тихо плачущей у него на груди. Эти горькие
детские слезы он не смог бы простить никому.
      Рука Владлена легла на его плечо.
      -- Не надо, Сергей. Не стоит он того. -- Владлен говорил тихо, чуть
слышно. -- Не бери грех на душу.
      -- Он не имеет право жить, -- упрямо, с едва сдерживаемой яростью, сказал
Сергей.
      -- Держи себя в руках, друг, -- продолжал Владлен. -- С него спросят
другие. И воздадут по заслугам.
      -- Скажите, скажите ему! -- завопил Свирский, учуяв во Владлене своего
заступника. -- Скажите ему, чтобы не стрелял!
      Мягким движением корпуса Сергей стряхнул руку сенсея со своего плеча.
      -- Нет, Владлен, я должен рассчитаться с этим подонком сам. Не отговаривай
меня.
      -- Он должен умереть, -- поддержал друга доктор.
      -- И он умрет, -- жестко, с металлом в голосе, добавил Сергей. Вскинув
винтовку к плечу, он прицелился Свирскому в грудь.
      -- Папа...
      В мозгу Сергея словно что-то застопорилось. Он резко обернулся.
      Катюша стояла совсем рядом. Ее печальное вытянутое личико, ввалившиеся
щечки, серьезные, совсем не детские глаза, а в глазах -- понимание, поддержка и
осуждение одновременно, какая-то удивительная, всепрощающая мудрость, не
свойственная взрослым и нисходящая порой только на невинных детей... о, как она
сейчас была похожа на Ларису!
      -- Папа, не надо... Пусть идет.
      Сергей застонал и выронил винтовку.
      -- Прости, девочка... я...
      Катюша прильнула к нему, он обнял ее, прижал маленькую белокурую головку к
своей груди.
      -- Ты отпускаешь его? -- нахмурился доктор.
      Сергей долго молчал, переживая внутреннюю борьбу.
      -- Пусть проваливает, -- сказал он наконец.
      Свирский, чутко прислушивающийся к их разговору, уловил последние слова
Ростовского и, пользуясь моментом, кинулся к черной громаде леса. Никто ему не
препятствовал. Спустя мгновение его силуэт растворился в ночном мраке.
      Катюша внимательно заглянула отцу в глаза.
      -- Это он убил маму?
      Сергей с трудом проглотил комок в горле и кивнул.
      Она долго молчала и невидящим взглядом смотрела в ту сторону, куда скрылся
Свирский. Потом вздохнула и снова подняла взгляд на отца. Она так ничего и не
сказала, но в ее глазах он прочитал одобрение.
      Слава Богу, что я не выстрелил! Как бы я потом смотрел в эти глаза?..
      Черный силуэт Владлена возник словно из-под земли.
      -- Смерть для этого типа -- слишком легкое наказание, -- сурово сказал
сенсей. Потом повернул голову в сторону шоссе и прислушался. -- Слышишь? -- С
шоссе до их слуха донесся вой милицейских сирен, мелькнула череда синих мигалок.
-- Спешат в орловский особняк. Каша заварилась, Сергей, и этот ваш Свирский
теперь вряд ли отвертится. Можешь быть уверен, он увяз по самые уши. Так что
твое вмешательство было бы лишним -- с ним теперь будут разбираться ребята из
следственных органов.
      -- Ты прав, Влад, -- отозвался Сергей и нервно закурил. -- Я едва не
совершил большую ошибку. Спасибо Катюше.
      Небо на востоке чуть заметно посветлело, звезды, высыпавшие после недавней
непогоды, начали блекнуть и потихоньку исчезать. Занимался новый день.
      -- Скоро утро, -- сказал доктор. -- Давайте-ка, ребята, убираться отсюда,
от греха подальше. Не дай Бог, Свирский сдуру ментов на нас наведет -- тогда не
отмоешься.
      -- Да, пора, -- кивнул Владлен.
      -- Спасибо тебе, Влад, -- сказал Сергей и крепко пожал тому руку. -- За
дочку. За все.
      Владлен скупо улыбнулся и молча ответил на рукопожатие. Вскоре он и
Василий заняли места в кабине спортивного самолета, а Сергей, доктор и Катюша
разместились в трофейной "Волге". Спустя пять минут на поле остался один только
вертолет.
      Погода в этот день обещала быть великолепной.
    * ЭПИЛОГ *
      Зима в тот год в Огни пришла рано: уже в октябре снегу навалило сверх
всякой меры, да и морозы ударили не по-осеннему трескучие. Вот уже две недели
погода стояла ясная, солнечная, мягкий пушистый снег слепил глаза, чистый
морозный воздух бодрил, освежал, обволакивал город; дышалось легко и свободно.
Там, где когда-то было "бомжеубежище", велось большое строительство. Сносили
старые, полуразрушенные жилища, расчищали местность, рыли большой котлован.
Вгрызались в мерзлую землю землеройные машины, размахивали огромными
клешнями-ковшами экскаваторы, то и дело подходили могучие "КАМАЗы", сгружали
щебенку, бетонные плиты, песок, мешки с цементом. То там, то здесь ослепительно
вспыхивали огоньки электросварочных аппаратов. Словом, работа кипела вовсю.
Сергей и доктор стояли на небольшой возвышенности и сверху наблюдали за ходом
строительства. Оба были довольны открывавшимся перед ними зрелищем.
-- Идет дело, -- нарушил молчание доктор. -- Хоть небольшая толика орловских
миллионов пошла на пользу людям.
Сергей кивнул. Да, этот неугомонный оптимист прав: деньги, полученные от Орлова,
пущены на благое дело. А ведь еще три месяца назад он счел идею доктора
сумасбродной. Мыслимое ли дело: расчистить знаменитый огневский бомжатник и
построить здесь целый микрорайон со всей инфраструктурой, включая несколько
двухэтажных жилых домов, школу, детский сад, хлебопекарню и даже птицефабрику! А
нынешних бомжей расселить в новых домах, но главное -- создать для них рабочие
места, сначала -- на строительных площадках будущего микрорайона, а потом, после
окончания строительства -- на птицефабрике либо других объектах создаваемой
инфраструктуры. Однако, рассудив здраво, Сергей понял, что у этой идеи большое
будущее. "Конечно, ты вправе сам распорядиться своими деньгами, -- говорил
доктор, -- но ты все-таки подумай. Ведь такое дело можно развернуть! Да и
бомжарикам нашим помощь окажем, на ноги поставим, они ведь все трудяги бывшие,
вот только жизнь их пообломала да на обочину швырнула. Да и выгодное это дельце,
если на то пошло. Не на ветер же деньги бросаешь, глядишь, и дивиденды скоро
потекут, капитал свой приумножишь. Понимаешь, нужно, нужно эти деньги орловские
отмыть -- не так, как теневики "отмывают", а по-настоящему, очистить их от той
грязи, что налипла на них, от крови людской, от прошлого. Подумай, мужик,
покумекай, пораскинь мозгами. Дело-то стоящее". И Сергей крепко задумался.
Предложение доктора означало, что ему придется уехать из Москвы, уехать очень
надолго, может быть даже навсегда. Он стал взвешивать все "за" и "против" этого
авантюрного плана. И понял: мысль покинуть столицу зрела у него уже давно --
слишком тяжелые воспоминания были связаны с ней. Вся эта эпопея с Орловым и
украденной почкой, смерть жены, похищение дочери... да и Катюша нуждалась в
смене обстановки. В последнее время она сильно грустила, молча переживая смерть
матери. Нет, нужно было все начинать с нуля.
Через неделю он дал согласие, однако поставил перед доктором одно важное
условие: тот должен стать его компаньоном. На что доктор недовольно скривился,
но долго ломаться не стал. "Ну что не сделаешь ради хорошего дела!" -- развел он
руками -- и согласился. А третьим компаньоном стала Катюша: выполняя последнюю
волю Абрека, переданную через Владлена, Сергей перевел на счет дочери один
миллион долларов. "Эх, жаль, что у меня нет сына! -- сокрушался доктор, хитро
подмигивая своему другу. -- Вон какая завидная невеста растет!"
В те же дни Сергей подал Антонову заявление об увольнении. Уход из "Финсофта"
ценного сотрудника Антонов воспринял холодно. Препятствий чинить не стал,
причинами принятого решения не интересовался. Молча подписал заявл