млю посреди Большой Воды?
     Семен наморщил лоб, роясь в памяти:
     -- Н-нет... Озерко настолько крохотное, что нанесли  карты
лишь для туристов. Это бродяжники, что на ночь с рюкзаками...
     Влад задумался, а Головастик замедлил бег. Варвар погладил
по сяжкам:
     -- Есть  земля  посреди  Большой  Воды.  Там  вполне может
разместиться малое  племя.  А  беглые  враги,  которых  жаждешь
убить, вполне могут там спрятаться.
     Семен   чувствовал   на   себе   взгляд   Каси,  сказал  с
достоинством:
     -- Не просто убить, я бы разорвал  их  на  мелкие  клочья!
Подумать  только, я трясусь на спине ксеркса, а кто-то шурует в
моем кабинете?..
     Кася сказала горячо:
     -- Полищук никогда не поплывет через озеро! Он даже мыться
не любил, от него пахло как от жука-бомбардира!
     Мужчины переглянулись. Кася стиснула  кулачки  и  закусила
губу.  Что  она  сказала  не  так? Эти двое словно бы мгновенно
заключили против нее союз, как двое уродливых, но умных, против
красивой!
     -- Надо побывать там, -- заключил Влад.
     -- Надо, -- согласился  Семен  со  вздохом.  --  На  месте
Полищука  вполне  резонно  одолеть  неприятие воды. Мол, другие
тоже не полезут.
     -- Джамперы тоже не полезут... скорее  всего,  --  заметил
Влад.  --  Воды  боятся,  а  если  пролетит  низко, то огромные
чудища, что живут в озере, хватают на лету. Вместе с седоками.
     Семен нервно передернулся: не подумал о рыбах, что хватают
на лету жуков и комаров. Кася вовсе застыла, умоляюще  смотрела
то на Семена, то на варвара, то вовсе на Головастика и Хошу.
     -- Нас же самих сожрут!
     Влад  спрыгнул,  перескочил  с камня на камень. Головастик
хмуро поглядывал на огромную массу воды, а Хоша вскарабкался на
кончик сяжка, заверещал, передразнивая окрестных джампов --  те
сразу  застрекотали угрожающе, зло, даже Кася опознала угрозы и
требования уйти с их земли  наглому  чужаку,  что  явно  пришел
охотиться   в  их  владениях,  искать  самок,  строить  гнезда,
откладывать яйца!
     Влад спустился к  воде.  Сзади  послышался  цокот  тяжелых
когтей,   ветер  донес  настойчивый  зов  на  языке  феромонов.
Головастик, не переставая пережевывать сочную личинку,  шел  за
хозяином: тревожился, как бы не исчез снова.
     -- Больше  не  попадусь,  -- заверил Влад. -- Враги сейчас
зализывают раны!
     Головастик окутался облачком героической радости, потрогал
Влада за  руки,  объясняя  что  вместе  драться  лучше,  вдвоем
уничтожили  бы  врагов больше, захватили бы их земли, а личинок
-- в рабство, на корм  своим  личинкам.  Влад  погладил  сяжки,
объясняя,  что  врагов  было мало, все слабые, даже не враги, а
дичь, корм для острых жвал.
     Касе наскучило смотреть как они гладят и чешут друг друга,
так она  сообщила  на   своем   языке   --   мимике,   довольно
выразительном,  спрыгнула  на широкий валун. Семен, оставшись с
Хошей, подумал, соскочил тоже. Хоша  озабоченно  почесался,  но
стадному   инстинкту   не  поддался:  будучи  зверем  гордым  и
независимым, остался лежать.
     Головастик  долго  смотрел  на  медленно  перекатывающиеся
водяные  горы,  оттуда  тянуло холодом и сыростью, нерешительно
тронул правым сяжком Влада. Варвар ответил жестом, что соорудят
плот, а  он,  Головастик,  стащит  в  воду.  Головастик  качнул
головой,  указал  на  широкие зеленые поля, покрывающие Большую
Воду  --  вздымались  гигантские,  ровные,   покрытые   редкими
белесыми   волосками.  Все  выглядели  мясистыми,  вспученными;
клетки переполнял воздух, держа зеленые поля  листьев  наплаву.
Нет,  ответил  Влад,  мы  с тобой пройдем далеко, перебираясь с
одного на другой,  но  такие  листья  лежат  на  воде  лишь  на
мелководье,  где  подводные  стволы  этих деревьев достигают до
дна. А дальше пойдет открытая вода... К  тому  же,  добавил  он
невесело, на этих листьях часто торчат чудовища.
     Мегачудища, переспросил Головастик. Влад подумал, ответил:
скорее, гига. А может и мега.
     Как  бы  в  пояснение  воздух  вздрогнул от жуткого крика.
Послышался плеск,  волны  пошли  крутыми  валами.  На  огромной
толстый лист, притопив до половины, взобралось огромное зеленое
чудовище  немыслимых  размеров  --  мокрое,  с  голой блестящей
кожей, с ног до головы покрытое  остро  пахнущей  слизью.  Лапы
были с перепонками, задние -- втрое длиннее и крупнее передних,
но  даже  под пятерней передней поместился бы ксеркс с людьми и
Хошей. Огромные выпуклые глаза, раза в три крупнее головы дима,
смотрели бессмысленно, с тупой злобой.
     Головастик задрожал  от  ярости,  выпустил  сигнал  боевой
атаки.  Не  боюсь,  крикнул  он  на  языке  запахов,  а сяжками
объяснил, как вопьется жвалами в мягкую  кожу.  Живые  горы  из
чужого  мира,  согласился  Влад,  но ты умрешь, когда коснешься
жвалами этой странной кожи.  Слизь  ядовита.  Они  сильные,  но
глупые.  Мы  должны плыть по своим делам, а не драться со всеми
горами  мяса  и  жил.  Мы  должны  плыть  через  Большую   Воду
незамеченными!
     Как,  спросил  Головастик. У них глаза торчат над головой.
Водяные звери видят,  не  поворачивая  головы,  что  происходит
сзади, спереди и по бокам...
     Над  волнами,  часто  трепеща  крыльями,  летел  некрупный
узкокрылый дракон. Длинное как  копье  рыло  было  в  крови,  а
цистерна  брюха  разбухла,  едва  не  лопалась  от  распиравшей
сегменты крови. Летел сыто,  крылья  лениво  били  по  воздуху.
Водяной  зверь-гора  не  повел  и  глазом,  внезапно  из  пасти
выметнулся невероятно длинный  язык  --  темный,  скользкий,  с
петлей  и присоской на конце. Мгновенно обвил дракона, стиснул,
брызнула кровь, вдернул в пасть, что едва-едва приоткрылась. По
горлу водяного монстра опустился едва заметный комок,  чудовище
даже не шелохнулось.
     -- Хорошо?  --  спросил  Влад  мрачно.  -- Но положи этого
дракона ему перед мордой, не заметит. Мокрый дурень неподвижных
просто не видит. Мозги так устроены.
     -- Дурень, -- согласился Головастик.  --  Мы  умнее.  Даже
Хоша. Но мы будем двигаться?
     -- Не  мы,  --  ответил  Влад вслух. -- Неживой деревянный
плот.

     Глава 23

     Семен первым присмотрел на  берегу  широкий  лист.  Серый,
высохший,  но  мощные  вздутия  показали, что воздушные полости
уцелели, будет скользить легко, почти не  погружаясь.  Если  же
ветер, то вовсе помчится как бумажный кораблик.
     Влад  спросил,  что такое бумажный кораблик, а когда Семен
нехотя объяснил, поинтересовался, что  такое  бумага.  Семен  в
ответ  предложил  в  одиночку  стащить  плот  в  воду.  Влад  с
сомнением осмотрел сухой лист, буркнул:
     -- А если ветер переменится?
     Он ушел в заросли с Головастиком, долго  не  возвращались.
Кася  едва не плакала от страха, сразу чувствуя себя несчастной
и брошенной. Семен хмурился, а Хоша визжал от ярости,  едва  не
бил  себя  по  голове,  что  остался с этими двумя, дал друзьям
уйти, пусть даже в гадкие заросли, где нет клещиков...
     Головастик с помощью  Влада  притащил  неопрятный  обломок
дерева.  Два толстых обломка торчали по бокам, так что их плот,
если это плот, крутиться не должен, разве что перевернут волны.
Весь обломок был покрыт грязью,  плесенью,  скрюченными  нитями
гриба-паразита  --  явно  двое обыскали весь Лес, пока отыскали
такую гадость.
     Влад оглянулся, зло гаркнул:
     -- А вам что мешает?
     Семен бросился к ним, прыгая по камням как усталая  блоха.
Соскользнул в щель, прилип. Кася безуспешно отдирала от водяной
пленки,  что  быстро  поползла  по  ногам химика, взобралась на
грудь. Семен уже задержал дыхание, толстая  как  одеяло  пленка
вот-вот  залепит  рот,  но  Кася  догадалась  брызнуть  в  воду
растворителем.
     Кое-как вскарабкались на плот, где трое лесных  скитальцев
уже молча ждали. Влад смолчал, Головастик деликатно отвернулся,
лишь  бесстыжий  Хоша  презрительно  фыркал,  нетерпеливо ерзал
жестким задом по темени ксеркса -- мол, сколько можно ждать! --
отчего звук получался не более музыкальный, чем скрежет ножа по
стеклу.
     Влад оттолкнулся длинным шестом. Головастик  тут  же  лег,
вцепился всеми шестью. Длинные сяжки беспокойно двигались, едва
не  касаясь  воды. Ракетная установка выглядела странновато, по
трубам суетливо прыгал Хоша, пытался убежать. Влад  ухватил  за
лапу,  передал  зверька  Касе.  Хоша заверещал отчаянно, Кася в
испуге разжала руки, и Хоша, лягнув ее крепкими задними лапами,
в один гигантский прыжок оказался на берегу.
     Влад,  рассыпая  проклятия,  остановил  плот,  перепрыгнул
обратно  на  камни.  Бусю  ловить  не  пришлось,  сам прыгнул к
варвару   заискивающе   начал   рыться   в   волосах,   выбирая
несуществующих  клещей,  совал  пальчик  в ухо, а средней лапой
чесал Владу лопатки.
     -- Не подлизывайся, -- буркнул Влад  и,  прижимая  Хошу  к
груди,  мощным  толчком  перенесся  на  плот. Высохший обломок,
теперь  плот,  качнулся,  нехотя  пошел  от  берега  к  зеленым
листьям,  что  кое-где задирали толстые пористые края, в других
местах опускали в воду, открывая столбики, торчащие  по  одному
из надутых воздухом клеток.
     Плот  шел медленно, устойчиво. Самый тяжелый сук находился
под водой, не давая перевернуться. Кася  лежала,  прижавшись  к
твердому  боку ксеркса, словно к металлическому боку вертолета.
Плот вскидывало, бросало в бездну, она отчаянно трусила,  но  к
своему удивлению ее не тошнило, даже страх был странный, словно
отсутствие или почти отсутствие гравитации искривило психику.
     Плот  подошел  к  зеленым  полям,  начал протискиваться --
сквозь воду смутно просвечивали  в  солнечном  свете  подводные
стволы,  странно  гибкие,  не  в  пример жестким деревьям леса,
уходили в зловещую бездонную темень. Изредка мелькали громадные
тела, плот в сравнении  выглядел  соринкой.  Кася  вздрагивала,
прижималась  к  разогретому  боку  ксеркса.  Семен с кряхтением
орудовал шестом, помогал варвару.
     Когда застряли, Влад выбрался через загнутый толстый край,
с силой потянул за  веревку.  Семен  бросил  шест  на  липучку,
перескочил к Владу:
     -- Помочь? Почему не свистнешь железнобокому?
     -- Слишком  смел,  -- буркнул варвар с гордостью. -- Вдруг
решит, что нам грозят те звери?
     Семен  обернулся,  веревка   выскользнула   из   онемевших
пальцев.  Из  стены Тумана вырастала, наливаясь мокрым блеском,
зеленая гора, покрытая слизью. Чудовище. Семен  сразу  вспомнил
диназавров, но тут же поправился, ибо динозавры были помельче.
     -- Тяни, -- напомнил Влад. -- Надо успеть до темноты.
     -- А успеем?
     -- Должны. Ночью здесь умрем.
     Семена осыпало морозом. Он потянул с такой силой, что ноги
прогнули  тонкую  зелень.  Там  просвечивали  раздутые подушки,
темнели ядра, чудовищно толстые, дутые, такие бывают  только  у
водяных  деревьев.  Ярко  блестели, перекатываясь между стенами
клеток, серебристые бурдюки воздуха.
     Солнце жгло, Семен пил часто, помногу. Плот  протискивался
через  бескрайнее  поле  из  сдвинутых  листьев, каждое с крышу
китайской фанзы. Влад дважды уходил вперед, ловко прыгая  через
вспотрошенные края, приносил сочных молодых личинок, пакеты яиц
странных  водяных  зверей, вид которых вызывал у Семена смутные
ассоциации, скармливал ксерксу. Тот все еще лежал,  словно  ему
было  дурно,  но  ел  так,  что  трещало не только за ушами, но
сочный хруст шел по всему бронированному телу.
     Кася есть отказалась, лишь  пила,  солнце  прожаривало  ее
даже   в  комбинезоне  Семена.  Хоша  не  столько  ел,  сколько
брезгливо расковыривал яйца, после  чего  тщательно  осматривал
замершую в страхе Касю, искал не то клещиков, не то вшей.
     Пошла  чистая  вода,  хотя огромных плавающих листьев было
еще много.  Влад  начал  отпихиваться  не  столько  от  толстых
тяжелых листьев, а прямо от воды. Пленка сильно прогибалась, но
варвар смещал давление, его вкрадчивые движения напоминали Касе
водяных зверей, что так молниеносно носились по воде, когда шли
через озеро с бродяжниками.
     Она  судорожно  вздохнула, плотнее закрыла глаза. Там была
зеркальная гладь  озера,  а  здесь  надвигались  водяные  горы,
медленно  поднимали  плот, Кася задерживала дыхание, а плот все
поднимался и поднимался, а  затем,  когда  умирала  от  страха,
обломок дерева с крохотными живыми существами начинал скользить
с  водной  горы в бездну, в то время как навстречу уже уползала
другая водяная гора  --  выше,  страшнее,  тяжелее.  Воздух  не
двигался,  полное  безветрие,  от тяжелой массы воды поднимался
жуткий холод, тело застыло, а судороги едва не разрывали  жилы.
Вскрикивая  от  боли, Кася торопливо поворачивалась к солнцу то
одним боком, то другим, жгучие лучи сразу снимали боль.
     Семен  пристроился  с   другого   конца   плота,   яростно
отталкивался  шестом.  Каким-то  образом  сразу  перенял манеру
варвара, отталкивался мощно,  часто,  разминал  застывающие  на
холоде мышцы. Влад косился на химика с одобрением.
     Кася  ерзала,  прогревалась,  как вдруг над ней прозвучало
жесткое:
     -- Застынь! Не двигайся.
     Она послушно замерла, спросила шепотом:
     -- Что стряслось?
     -- Большие звери, -- ответил Влад  жестко.  --  Шевельнешь
пальцем, сброшу!
     Он  вытащил  шест,  уложил  вдоль  бревна.  Семену  бросил
негромко:
     -- Будь готов. Идем прямо на водяного гиганта.
     Семен с шестом в руках опустился на четвереньки:
     -- Что будем делать?
     -- Ветер пронесет мимо. Только не шевелись!
     Теперь  Семен  видел  медленно  выдвигающуюся  из   Тумана
зеленую  гору, что расположилась посредине круглого и огромного
как стадион зеленого поля. Живая гора мускулов, костей и  мяса,
обтянутая  слизистой  кожей,  походила  на чудовищную пирамиду.
Толстая  кожа  спускалась  жирными   складками.   На   огромной
закругленной  голове  выпячивались  два  исполинских  шара,  до
половины  вдавленные  в  голову  зверя.  Огромная  пасть   чуть
распахнулась.  Плот приближался. Семен, похолодев, разглядел за
двумя роговыми пластинами, размером со ствол дерева,  сложенный
втрое гибкий язык, прикрепленный задним концом.
     Чудовище тяжело дышало. Живот медленно поднимался и тут же
грузно  плюхался  на  толстое  поле  листа.  На  широком  горле
колыхалась кожа, отдувалась, словно водяной монстр  всякий  раз
глотал шар.
     Семен   застыл   на   коленях,  боясь  шевельнуться.  Кася
потихоньку начала поворачивать голову. Семен яростно прошипел:
     -- Застынь! Даже не смотри!
     Варвар стоял во весь рост, казался продолжением  плота  --
неподвижный,  деревянный,  прочный, разве что блестящий, словно
грязь смыло волнами. Для устойчивости опирался на шест,  всадив
в  щель,  рядом  застыло  огромное туловище ксеркса: даже жвалы
вонзил в дерево,  не  полагаясь  на  когтистые  лапы.  Хоша,  к
великому   облегчению   Каси,   сладко   дремал  между  сяжками
Головастика, тихо дрыгал во сне лапками, но водяная  гора  вряд
ли заметит такую мелочь.
     Внезапно  зеленая  гора  словно  бы  уменьшилась: чудовище
присело, опустилось на передние лапы, легло  животом  на  лист,
всматриваясь   в   почти  застывший  возле  оттопыренного  края
деревяшку. Огромные выпуклые глаза смотрели в упор, между  ними
лег бы с вытянутыми лапами ксеркс!
     -- Даже  не  думай  шевельнуться,  --  шепнул  Влад одними
губами.
     Волны подбрасывали плот, опускали едва ли не  на  дно,  но
всякий  раз  плот  снова  оказывался перед чудовищной мордой --
плот почти не двигался. Однажды они едва не ударились о  мокрый
нос, покрытый остро пахнущей слизью.
     Семен  лежал  вниз  лицом,  глаза  плотно  зажмурил.  Лишь
однажды открыл, в самом начале, тут же  пожалел,  ибо  огромная
тупая морда, где в пасти поместилось бы два таких плота, теперь
будет  сниться  каждую ночь. Едва заметный ветерок или же волны
очень медленно перемещают плот вдоль зеленой  платформы,  давая
возможность  осмотреть  чудовище  со всех сторон, будто кому-то
досмерти хотелось. Может  быть,  варвару,  дитя  природы  стоит
гордо,  достоинство  не  позволяет  гнуться, зрит опасность как
Одиссей сирен -- во весь рост!
     Наконец Семен  уловил  шевеление,  робко  приоткрыл  глаз.
Варвар уже отталкивался шестом от воды, на плоту все лежали как
мертвые.  Семен  поднялся  на  дрожащих ногах, поспешно ухватил
свой шест. Руки тряслись, едва  не  проткнул  пэпээнку,  варвар
нахмурился, смазал оба шеста маслянистым соком.
     Семен  прокашлялся,  собирался  мужественно  пошутить  над
пережитым страхом, вдруг Кася проговорила сдавленно:
     -- Впереди... еще одно!
     -- Два, -- поправил Влад равнодушно. Он неспешно  орудовал
шестом, всматривался в стену Тумана, что стояла впереди слишком
близко.  --  На самом деле их много, десятка три, но пройдем по
краю, перед мордами двух...
     Семен сделал горлом сдавленный  звук,  словно  поперхнулся
воздухом,  поспешно  лег  вниз  лицом,  не  выпуская  шест.  Он
чувствовал горячее тело ксеркса, с другой  стороны  к  могучему
муравью  прижалась Кася. Хоша проснулся, начал скакать по всему
плоту. Варвар строго прикрикнул. Хоша  вмиг  присмирел,  словно
увидел близкую трепку.
     Варвар  греб  долго,  наконец  застыл.  Семен  услышал как
плещется вода о края листа кувшинки, где  восседал  исполинский
зверь-гора. Негромкий голос произнес:
     -- Не шевелитесь. Что бы ни стряслось, не шевелитесь.
     Семен   зажмурился   до   боли  в  глазных  яблоках.  Кася
мелко-мелко дрожала рядом. Хоша на этот раз разлегся у него  на
спине, сопел, дергал лапками, словно и во сне ловил клещиков --
дракончик  ухитрялся  спать  в  любых  условиях.  Ксеркс  лежал
смирно, как солдат на учениях перед атакой.
     Внезапно воздух раскололся от страшного рева. Семен вжался
в дерево, чувствуя как обрушилось небо. В уши кольнуло болью, в
голове стоял звон, вены  налились  горячим  металлом.  Он  едва
удержался,  чтобы не зажать ладонями уши, уверенный, что из них
хлещет кровь.
     -- Не двигаться, -- послышался как сквозь вату  искаженный
страданием голос.
     Воздух  еще колыхался, распоротый ревом, но прогремел крик
еще страшнее. В нем был грохот падающей лавины, треск  ломаемых
деревьев,  даже  --  мегадеревьев!  Семен,  начисто оглушенный,
почти потерявший рассудок, вжимался в месиво  сухой  плесени  и
грибков, из ученого превратился в комок инстинктов. Третий крик
раздался  вдалеке,  но  рядом  словно  взорвалось  море: треск,
грохот, протяжный вопль.
     Семен обнял трепещущую  Касю,  прижал  к  себе.  По  обоим
скользнули  сяжки, но глаза Семен не открывал: в полуобморочном
состоянии  не  определил  бы  кто  щупает  так   заботливо   --
Головастик, Хоша или Влад.
     Внезапно над ними раздался надменный голос варвара:
     -- Создатель любит этих зверей.
     Кася  задвигалась,  Семен  отпустил  ее чересчур поспешно,
вспомнив странные огоньки в глазах варвара, когда  тот  смотрел
на девушку:
     -- С чего ты взял?
     -- Всегда выполняет их просьбы.
     -- Да? О чем же просят эти... петы Создателя?
     -- Дождя,   конечно,   --   объяснил   варвар.  Он  смерил
расстояние между Семеном и Касей,  взял  шест  и  стал  у  края
плота. -- А раз просят, то скоро будет дождь.
     Семен  приподнялся, опираясь на свой шест, встал у другого
края:
     -- Странности у нашего Создателя... Головастика  бы  любил
-- понятно,  бравый  парень,  стойкий  солдат,  даже Хошу можно
полюбить,  если  закрыть  глаза   и   отвернуться.   Но   таких
страшилищ...
     -- У  Создателя  не  бывает  безобразных детей, -- отрезал
варвар сухо. -- Это для  нас  они  --  живые  горы,  а  в  руке
Создателя их поместится, может быть, сразу полдюжины!
     Семен   не  столько  отталкивался  от  воды,  сколько  сам
упирался, чтобы не упасть. Зеленые острова с живыми  пирамидами
медленно отдалялись, страшные крики однако сотрясали воздух как
удары  урагана.  Впереди  блестели водяные горы, Кася с длинным
как у джампа лицом сидела на краю плота,