маленькая и потерянная
как Хоша, в то время как Хоша бодро  носился  по  всему  плоту,
недоумевающе  чирикал,  не находя клещиков. Головастик медленно
поднялся,  продолжая  впиваться   когтями   в   дерево.   Сяжки
вытянулись,  мохнатые  щеточки  шевелились.  Варвар посматривал
цепко, словно считывал сигналы, иногда  кивал  --  руки  заняты
шестом, -- Головастик шевелил щеточками усерднее.
     -- Мы не заблудимся? -- спросила Кася жалобно.
     -- Солнце    прямо   перед   нами,   --   напомнил   Семен
успокаивающе.
     Лицо варвара оставалось таким же  надменным,  насмешливым,
однако  Кася  вдруг  заметила  суровые  складки  в уголках рта,
которых не видела  раньше.  С  пугающей  ясностью  поняла,  что
варвар  вовсе  не железный, каким старается выглядеть -- ох эти
хвастливые  мужчины!  --  устает  не  меньше,  к  тому  же  нет
защитного  комбинезона,  а  плотная  кожа  --  все-таки  еще не
кутикула.
     Когда из Тумана выступили исполинские деревья,  Кася  была
уверена,  что  плот  направляется к самому удобному месту. Увы,
вместо берега из воды торчали толстые зеленые трубы, уходили  в
недосягаемую  высь,  там  смутно темнели кольца утолщений. Ярко
вспыхивали блестящие крылья драконов:  бесцветные,  прозрачные,
ярко-красные, синие. Там же носились безобидные звери, что жрут
пыльцу  и  пьют  соки. От их огромных крыльев поднялся ветер, а
странный дергающийся полет сбивал с толку Небесных  Мегазверей,
те наверняка кормились этими летающими гигантами.
     Небо  на  западе  стало  багровым,  воздух  еще  оставался
теплым, но варвар греб изо всех сил,  остервенело  отталкивался
от  торчащих  из воды деревьев. Иногда плот едва протискивался,
зеленые  трубы  уходили  в  туманное   небо.   Водяная   пленка
поднималась  по  гладким  стенам высоко, однако и намного выше,
где вода не доставала, стены влажно  блестели,  словно  залитые
лучами заходящего солнца.
     На  стволах висели крупные как вагоны электрички безглазые
твари. Рты были затянуты  прозрачной  пленкой.  Кася  с  трудом
опознала  зверей  предвзрослого возраста. Мокрая шкура высыхала
на  глазах,  шла  складками,  трещинами.  Однажды  Кася  успела
рассмотреть  как  из  кокона  выбирается  молодое  животное  --
взрослое, с крючковатыми лапами и страшными жвалами.
     -- Еще  долго  сохнуть,  --  успокоил  Семен.  --   Крылья
расправятся, а жвалы мягче воска...
     -- А сколько долго?
     -- Ну, еще минут десять-двадцать.
     Плот   протискивался  между  стволами  с  великим  трудом,
наконец  остановился   вовсе.   Кася   дергалась,   помня   про
десять-пятнадцать минут, вздрагивала при каждом шорохе, треске,
а  трещало  и  верещало  со  всех сторон, даже как будто из-под
воды. Там проплывали  гигантские  тени,  вверху  прыгало  нечто
огромное, деревья раскачивались, поднимая волны.
     Влад сказал раздраженно:
     -- Пешком! Иначе заночуем.
     Головастик   покорно  дал  смазать  лапы  жиром,  с  плота
соступил  осторожно,  готовый  в  любой  момент   вскарабкаться
обратно.   Волны  гасились  о  передний  ряд  деревьев,  дальше
поверхность  покрыли  мелкие  водоросли,  пыль,  а  загустевшая
пленка как грязный чехол покрыла воду до берега.
     Влад  вывел  Головастика  на  берег. Хоша весело прыгал по
всему ксерксу, страшно ухал, пугая окрестных обитателей.  Семен
и  Кася  тащили  следом тюки, бурдюки с водой, став похожими на
горбатых жуков.
     Все  четверо  долго  перебирались  по   каменным   холмам,
обтянутых  затхлой водой, а когда Кася оглянулась, Большая Вода
скрылась за толстыми мощными трубами, что мощно перекачивали из
глубин земли воду, гнали в невидимую  высь,  где  испарялись  с
широких листьев.
     Впереди  темнели  полуводяные  деревья,  живые  по  кромке
Большой Воды, а еще дальше просматривались деревья с  настоящей
корой: серой, потемневшей, в ямах.
     -- Побыстрее, вакки, -- торопил Влад с отвращением.
     -- Успеваем,   --   сообщил   Семен  бодро.  Он  ухитрился
измазаться в грязи, но даже Головастик  с  его  пристрастием  к
чистоте не трогал химика -- теплее, защищеннее. -- А не успеем,
взберемся на любое дерево. У нас есть термы, разогреемся!
     -- Кому  страшен  твой холод, -- ответил Влад жестко. -- А
джампов видел?
     Семен зябко повел плечами. Небо быстро темнело, но  в  нем
еще  мелькали  быстрые  тени, слышался шелест, частые хлопки по
воздуху.
     -- Что  за  дурость?  --  пробормотал  он.  --  Почему  не
отвяжутся?
     -- Хотел  бы  я  знать,  --  проворчал Влад. Глаза варвара
запали, он посуровел. -- Так не должны поступать. Но поступают!
     Вершинка холма хорошо прогревалась заходящим солнцем. Кася
не слышала разговора о джамперах,  начала  мурлыкать  под  нос,
ликуя  что спаслись, проплыли под носом чудовищ, перед которыми
Сцилла и Харибда показались бы карликовыми пуделями. Головастик
исчез  в  зарослях,  там  умолк  жизнерадостный  вереск   малых
джампиков,   а   чуть  погодя  чуть  дальше  в  ужасе  завопили
злотоножки.
     Они забрались в щель  между  массивными  глыбами  кремния,
набрызгали  репеллентом  поверх  защитной  сетки. Головастик не
возвращался, Кася начала беспокоиться. С димом уехал  противный
Хоша,  к  Бусе Кася крепко ревновала, даже Семен часто ласкал и
чесал за сяжками, а с варвара  пет  вовсе  не  слезает,  гадкое
чудовище...
     Семен  тщательно  нанес  на  карту остров, топографические
особенности, а варвар провел вечер в короткой молитве, глядя  в
сторону  багрового  солнца  и шевеля губами. Остров, как считал
Семен,  достаточно  велик,  чтобы  поместилось  крупное  племя.
Мегадеревьев  нет,  деревья  растут  редко,  солнце прожаривает
любой уголок -- жить можно.  Когда-то  на  глыбы  голых  камней
посреди  озера  намыло  песка,  принесло  стволы  мегадеревьев,
постепенно наросли сами  деревья,  прилетели  джампы,  появился
прочий   звериный   мир,  хотя  непросто  сообразить  как  иные
беспомощные перебрались через озеро.
     Головастик вернулся среди ночи, пощупал спящих, вернулся к
входу, где остался на страже. Хоша, отоспавшись днем, не  тратя
времени  зря,  чистил  могучего  друга, надраивал, а Головастик
шершавым  языком  сдирал  с  Буси  присосавшихся  бактов,  едва
видимых,   но   зловредных,  способных,  если  дать  им  время,
продырявить самый прочный хитин.

     Глава 24

     Ночью был такой грохот, рев, что земля тряслась  как  лист
под  ударами свирепого ветра. Кася проснулась от дикого холода.
Семен проснулся тоже, заворчал,  перевернулся  на  другой  бок.
Воздух  стал  тяжелым,  мокрым, холодным. Кася покрылась липкой
пленкой, дышала с  трудом,  хватая  воздух  широко  распахнутым
ртом.  Создатель  Мегамира  выполнил  просьбу  своих  петов  --
обрушил ливень, что вот-вот смоет весь остров... или  же  озеро
поднимется настолько, что остров уйдет под воду.
     Она   продрожала  остаток  ночи,  утром  выползла  жалкая,
измятая, нахохленная. Ахнула, хотя  и  ожидала  увидеть  совсем
другой    мир.    Хоша   даже   покосился   подозрительно:   не
передразнивает ли?
     Вокруг холма, вчера еще окруженного густым  лесом  могучих
деревьев,  теперь  расстилалось зеленое бугристое пространство.
Горы падающей  с  неба  воды  изломали  или  пригнули  деревья,
переплели,  перепутали  стволами  и  листьями.  Лес  шевелился,
уцелевшие деревья медленно поднимались, сливали с листьев озера
воды. От земли поднимался пар, нагретый влажный воздух.
     Варвар набирал  в  бурдюки  небесную  воду  --  чистейшую,
бессолевую, насыщенную озоном. Кася сказала виновато:
     -- Извини, я спала без задних ног. Как Хоша. Я всегда была
ленивой!
     -- Отдыхай, -- разрешил Влад покровительственно.
     Он  умело  подводил  горло  бурдюка к водяному шару, бурно
исходящему туманом под  жарким  лучом,  отпускал  днище,  каплю
втягивало.   Наполнив   десяток  бурдюков,  залепил  горловины,
побросал в кучу. Кася вертелась  поблизости,  голосок  ее  стал
сладенький, подлизывающийся:
     -- Что мне делать? Ты только скажи!
     Влад внимательно оглядел ее с головы до ног. Кася радостно
зарделась, чувствуя ощупывающий взгляд, остро подосадовала, что
на ней   мешковатый   костюм   Семена,   а  не  ее  облегающий,
приталенный. Варвар сказал безразлично:
     -- Отдохни. День был  тяжелый,  впереди  --  еще  тяжелее.
Семен тоже устал и хочет есть.
     -- Он всегда хочет есть, -- ответила Кася сердито. -- Я не
помню дня, чтобы он не умирал с голоду.
     -- Бравый  воин,  -- одобрил Влад. -- Мужчина должен много
есть. Тогда много работает и хорошо дерется.
     Кася с сомнением посмотрела на бравого  воина,  сомневаясь
как  в  первом  качестве,  так и во втором. Семен перехватил ее
взгляд, бесстыдно улыбнулся во весь рот:
     -- На обед сготовлю грудинку  тупса,  а  полью  арнемом  и
пудиккором. Все будут есть?
     -- Что такое тупс? -- спросила Кася подозрительно.
     По   вспыхнувшим   глазам  Семена  поняла,  что  в  чем-то
допустила  фатальную   ошибку.   Семен   ответил   вдохновенно,
радостным и светлым голосом:
     -- Представь   себе   молодую   жирную  вошь  с  раздутыми
яйцекладами...
     -- Без подробностей, -- отрезала Кася ледяным голосом.  --
Я ем, разве не достаточно? А могла бы вылить на голову.
     Варвар разбирал арбалет на части, сказал одобряюще:
     -- Сильная женщина! Хорошо.
     Семен пожал плечами, сказал сварливо:
     -- Предпочитаю слабых.
     Влад  молча  проверил тетиву, рычаги, быстро собрал. Семен
разделывал брызгающие соком ломти  сочного  мяса.  Не  в  силах
молчать,  когда  еды  много,  а  идти  никуда  не надо, спросил
заговорщески:
     -- Великий воин,  а  каких  женщин  предпочитают  в  твоем
племени: умных или красивых?
     Влад затаенно улыбнулся, ответил неспешно:
     -- В   моем   племени   народ  спокойный,  рассудительный.
Выбирает  золотую  середину.  Так  посоветовал  поступать  один
мудрец,  когда  два  юнца  спросили:  что важнее для женщины --
красивое лицо или стройные ноги?
     Семен хмыкнул, сказал ядовито:
     -- Что именно он им предложил -- это понятно  даже  вакке,
но   что  значит  золотая  середина  между  красивой  и  умной?
Полоумная?
     Кася вскипела, подпрыгнула, словно ее снизу лягнул джамп:
     -- Мужчины! Все одинаковые: хоть академики,  хоть  дикари!
Неужели для вас ничего не изменилось, а вы оба -- дикари?
     Семен беззаботно хохотнул, но варвар к ее удивлению сказал
внезапно очень серьезно:
     -- Прости,   наши  шутки  как  тяжелые  камни.  При  наших
женщинах мы -- другие. Но они женщины, а не специалисты.
     Он до полудня проверял снаряжение, тщательно  вычистил  от
грязи ракетную установку, заменил прокладки: старые протерлись,
железо   царапало  кутикулу  ксеркса.  Хошу  поскоблил  жесткой
щеткой, а Головастика от сяжек до когтей протер резко  пахнущей
жидкостью.  В  отместку звери выскребли старшего друга, плотная
кожа жалобно скрипела под их жесткими  языками  --  у  Хоши  он
оказался вдвое длиннее, чем у Головастика. Варвар заблистал как
бронзовая статуя, которую протерли наждаком.
     Отпустив  Головастика  с  Хошей  поохотиться,  Влад собрал
вещи,  пронзительно  свистнул.  В  Лесу  затрещало,  Головастик
вылетел  из  зарослей  через  пару  минут  -- бодрый, готовый в
драку. Семен приготовился затаскивать на дима тюка,  как  вдруг
Влад застыл, проговорил негромким изменившимся голосом:
     -- В укрытие! Быстро.
     Головастик,  поняв  не  только слова, но и интонацию тоже,
стремглав бросился под широкий навес мясистого  листа,  где  на
землю  падала  странная  зеленоватая тень, расчерченная темными
прожилками. Семен и Кася, уже привыкшие сперва повиноваться,  а
возмущаться потом, бросились за димом.
     Влад  ступил  под  лист  последним, глаза не отрывались от
неба. Лицо стало темным, застывшим, а ноздри  часто  трепетали,
захватывая и раскалывая запахи.
     -- Неужто джампы? -- прошептал Семен.
     Он  лежал  рядом  с  Касей,  оба  вжимались в землю, их не
увидели бы даже с земли с расстояния в пять шагов.  Влад  шарил
взглядом по небу:
     -- Они... Где-то за деревьями.
     -- Может быть... дикие джампы? Без джамперов?
     -- Запах джамперов.
     -- Влад,  ты знаешь обычаи Леса. Правда, джамперы -- чужой
народ, но в чем-то  обычаи  могут  совпадать.  Что,  по-твоему,
заставляет их так преследовать?
     Кася  зарделась,  опустила глаза. Ей было известно, только
говорить нескромно вслух. Дикари непосредственны, эгоистичны  и
жестоки  как  дети.  Странно,  что  Влад,  сын вождя, так долго
думает над вопросом Семена, другого тупого мужчины...
     Влад бросил короткий взгляд на зардевшиеся под татуировкой
щеки, ответил медленно:
     -- Ты прав. Они сумасшедшие, если  все  еще  преследуют...
так бесцельно. Или же у них что-то на уме?
     -- Что?
     -- Хотел бы я знать.
     -- Месть?  --  предположил Семен. Он тоже бросил взгляд на
Касю, не более заинтересованный, чем если бы смотрел на личинку
хрудля. -- Месть -- первое человеческое чувство. Самое древнее,
мощное. Звери еще не умеют мстить, а человек -- еще как! Только
умением мстить разнится человек от зверя!
     -- Месть? -- повторил Влад размеренно, словно пробуя слово
на вкус.   --   Оскорбленная   гордость?..   Возможно,    но...
сомнительно.
     Кася спросил оскорбленно:
     -- Почему?
     Влад не ответил. Кася прикусила язык: воздух вздрагивал от
негромкого,  но все более нарастающего рева. Варвар отодвинулся
в тень, Кася поняла по его мрачному лицу, что рев слагается  от
ударов  по  воздуху  десятка  огромных  крыльев, если не сотен!
Крыльев летящих джампов.
     Лист, под которым все -- Головастик,  Хоша  и  трое  людей
прятались,  дрогнул, прогнулся в середке. Острые когти огромных
лап с хрустом  погрузились  в  раздутые  клетки,  зашипел  сок,
выползая  наружу.  Лист  качнулся,  лег  краем  на землю, почти
придавив ксеркса. Громко зачавкало: джамп кормился. Воздух  был
наполнен   оглушительным  треском,  джампы  опускались  вблизи,
другие улетели,  рассеявшись  по  острову.  По  земле  стелился
мощный запах немытых тел.
     -- Как  они  отыскали?  --  прошептал  Семен прерывающимся
голосом. -- Я думал, мы ушли на край света...
     -- Значит, хотят нас очень сильно,  --  ответил  Влад  еще
тише. -- Почему?
     Он  отступил  на  шаг,  положил  ладонь  на блестящий, как
надраенная кираса,  бок  Головастика.  Могучий  ксеркс  лапы  и
голову  вытянул,  даже  сяжки  опустил  на  землю.  Хоша  сонно
устроился между сяжками, как  под  пальмами,  передними  лапами
поддерживал надутый, как барабан, живот.
     Поверх   листа  прошелестели  шаги,  зеленая  крыша  резко
прогнулась, коснувшись ракетницы, тут же  выпрямилась.  Донесся
треск сухих крыльев. В плотном чужом запахе возникла отдушина.
     -- Влад,  что  делать?  -- прошептал Семен. -- Ищут именно
нас, Хоше... даже Касе понятно.
     -- Посмотрим, на что годна твоя железка, --  ответил  Влад
жестко. -- Не зря же Головастик таскает ее целую неделю?
     -- Ты готов... убивать?
     -- Хочешь быть убитым сам? На этот раз убьют сразу.
     Семен прислушался к шелесту, что наполнил воздух:
     -- Я... не хочу убивать.
     -- А если надо? Мужчина ты или нет?
     -- Великий вождь, в моем племени это доказывают иначе.
     -- Не спрашиваю, самец ты или нет. А мужчина ли -- увидим!
     Он   вспрыгнул   на  спину  ксеркса,  ракетница  дрогнула,
освобожденная от липучки. Семен  округлил  глаза  в  безмолвном
крике.   Хоша   попробовал   вскарабкаться   на   варвара,  тот
раздраженно отпихнул. Буся обиженно пискнул, встопорщил гребень
и распластался мягким пузом у дима на голове.
     Варвар сбросил зажимы  с  турели,  снял  предохранитель  и
повернул направляющие трубы стволами вверх. Семен вскарабкался,
схватил за руку:
     -- Собираешься стрелять?
     -- Если не можешь...
     -- Но я... ты уверен, что нельзя как-то иначе?..
     -- Считаешь, что сейчас ищут редких розовых вакка?
     Семен   оглянулся   на   Касю,   та  смотрит  распахнутыми
непонимающими  глазами.  Даже  не  боится,  не  верит  или   не
понимает, что джамперы явились убить.
     -- Я  смогу,  --  прошептал  он.  --  Только... не в людей
сперва... По джампам, ладно? Надо дать им шанс.
     В запавших глазах  варвара  были  презрение  и  брезгливая
жалость. Кася неслышно взобралась, легла сзади, просунув руки и
ноги  под  скобы.  Голоса  джамперов снова начали приближаться,
запах стал гуще, злее. Влад впервые  за  путешествие  прикрепил
себя  липучкой.  У  Семена  в  желудке  появилась  глыба  льда,
поспешно закрепился, напрягся. Он все время чувствовал на  себе
злой  взгляд.  Влад  вот-вот  отпихнет  от  ракетницы, выхватит
гашетку. Но здесь отвага не поможет, а законы баллистики он  не
знает...
     -- Готовы?  --  сказал  Влад  напряженно.  --  Головастик,
вперед!
     Он добавил еще незнакомое слово, могучий ксеркс взвился на
ноги, как подброшенный взрывом.  Затрещала  распоротая  зеленая
ткань,  брызнул  сок,  но  Головастик  уже  вылетел на открытое
пространство.
     Ослепленный солнцем Семен успел увидеть на широкой  поляне
с  десяток  полуголых  людей. Два огромных дерева сгибались под
великанскими джампами: пять или  шесть  жадно  пожирают  сочные
молодые  листья. Еще через три пустых дерева следующее усеяло с
полдюжины огромных джампов:  седоки  даже  на  кормежку  сажают
кучно, чтобы не собирать по всему лесу.
     Головастик  несся  стремительно  как черно-красная молния,
полыхал  едким  запахом.  Джамперы  вскакивали,  крича,  кто-то
замахнулся  копьем,  другие бросились на дерево к джампам, один
сорвал из-за плеча арбалет,  упер  в  землю,  начал  натягивать
тетиву.
     Ксеркс был на середине поляны, когда мимо Семена вжикнуло,
затем  послышался  болезненный  вскрик  Каси.  Семен  дернулся,
словно  тяжелая  арбалетная  стрела  угодила  в  него.  Кася  в
защитном  скафандре,  иначе  бы  ее  уже  пришпилило  к  хитину
ксеркса, но тяжелая стрела может перебить ее тонкие косточки!
     Первые джамперы уже добежали по дереву до  джампов.  Семен
рывком  развернул  установку,  поймал  в прицел голову дракона,
нажал на спуск. Хлопнуло, он закрыл глаза и отшатнулся, пахнуло
жаром и едкой смесью.
     Блестящая ракета,  оставляя  за  собой  белесый  след,  во
мгновение  ока  оказалась  у  верхушки  дерева,  там  хлопнуло,
брызнуло лохмотьями зелени. Дерево затряслось,  огромный  джамп
-- совсем   не   тот,  в  которого  целил  Семен,  --  внезапно
отвалился, лапы все еще впивались в ствол,  полголовы  исчезло,
пузырилась  желто-зеленая масса, уцелевший усик повис на тонкой
нити ганглия.
     Двое джамперов полетели  на  землю,  несколько  джампов  с
силой  оттолкнулись,  в  небе  распустили крылья и унеслись, но
трое остались, подрагивая задними прыгательными лапами, готовые
в любой миг послать себя со страшной силой в  воздух.  Один  из
джамперов   добежал  до  зеленого  дракона,  вскочил,  на  лету
хватаясь за торчащий в затылке стержень.
     Семен поспешно выстрелил,  взял  прицел  намного  ниже  --
тоже,  оказывается,  не  знал местной баллистики. Могучий джамп
прыгнул, с силой оттолкнулся от дерева, заставив его вздрогнуть
до корней, ракета в тот же миг ударила в ствол. Вспыхнул огонь,
хлопнуло, Семен согнулся от острой боли в ушах.
     Дерево переломилось, на землю сыпались обгорелые и раненые
драконы. Верхний, что уже взлетел, часто захлопал по  неровному
воздуху,  вдруг  камнем  рухнул.  Мелькнули  обгорелые крылья и
начисто оторванное взрывом брюхо.
     Влад сжимал арбалет, струна натянута на  последний  зубец,
Семену крикнул торопливо:
     -- Твоя вонючка дотянет до во-о-он того дерева?
     Семен  развернул  турель,  мгновенно поймал в прицел. Влад
наблюдал за его лицом, уважительно кивнул. Головастик продолжал
бег, теперь уже по кругу, лишь опускал сяжки,  когда  ракета  с
шипением проносилась над головой, пугая Хошу.
     Полы