бесплатно  доказать  свою   преданность
государству. Скоро у Чи Шу-чжао будет такой  численный  перевес,  что  Нинго
откроет ему ворота. Вот только... вот только принц Чжоу в это время тоже  не
будет сидеть сложа руки. Кстати, о принцах!.."
   И выездной следователь аккуратно вывел в пустом квадрате  имя  Чжоу-вана,
решив до конца использовать адские возможности в личных целях.
   На этот раз сообщать ранг и степень допуска не  потребовалось.  В  правом
верхнем секторе Ока возникла картинка, но она  была  настолько  темной,  что
разглядеть что-либо не представлялось возможным.
   - Да будет свет! - возгласил в  пространство  уже  несколько  освоившийся
судья, хлопнув по столу мухобойкой.
   И в  темной  комнате  словно  зажегся  невидимый  призрачный  светильник.
Однако, кроме судьи Бао, этого никто не заметил - то ли потому, что  светлее
стало для него одного, то ли потому, что находившаяся в комнате парочка была
весьма занята.
   Судья негромко хмыкнул.
   На обширной  кровати  под  роскошным  балдахином  с  кистями  принц  Чжоу
увлеченно играл со своей новой фавориткой в "двух мандаринских уточек". Тела
любовников сплетались в самых невероятных позах, и судья Бао  диву  давался,
как принц и наложница ухитряются проделывать такое.
   "Лучше бы он этим и занимался, а  не  плел  интриги,  -  думал  достойный
сянъигун, не в силах оторваться от увлекательного  зрелища.  -  Видит  Небо,
игры в постели удаются принцу куда лучше, чем игры в политике!"
   - А теперь - "ласточка в бурю", - шептал тем временем принц Чжоу.
   И ласточка мелькала в бурном  небе,  да  так,  что  выездной  следователь
только головой качал и невольно причмокивал.
   - А теперь - "хромой даос укрощает тигра". - И влюбленные снова  сплелись
во что-то немыслимое.
   "По-моему, любой нормальный  тигр  так  бы  себе  все  лапы  вывихнул,  -
смущенно пробормотал под нос судья Бао. - Интересно, скажи я Железной Шапке,
как даосы тигров укрощают, - обиделся бы маг или нет?!"
   Наконец "тучка (в очередной раз) пролилась дождем", и  судья,  очнувшись,
потянулся к крайнему квадрату, чтобы убрать это несомненно захватывающее, но
абсолютно бесполезное для него  зрелище,  когда  в  дверь  покоев  Чжоу-вана
раздался негромкий стук.
   Фаворитка тут же поспешила  нырнуть  под  покрывало  -  только  мелькнула
похожая на бабочку родинка на бедре, - и Чжоу-ван недовольно бросил:
   - Кого там якши носят?!
   "Если стоящий за дверью после этого решится ответить и тем  более  войти,
значит, известие действительно важное!" - оценил судья.
   - Да простит  меня  сиятельный  принц,  что  я,  недостойный  Лу  А-лунь,
осмелился побеспокоить его в столь поздний час, но у меня  важное  известие,
не терпящее отлагательств.
   - Хорошо,  входи,  -  проворчал  Чжоу-ван,  накидывая  расшитый  золотыми
драконами халат и махнув рукой наложнице.
   Та правильно истолковала  жест  владыки  -  скользнула  в  дальний  конец
комнаты и исчезла за небольшой дверкой.
   Вошедший поспешил бухнуться на  колени  и  ткнуться  лбом  в  пол.  Принц
нетерпеливым  окриком  поднял  его,  и  выездной  следователь  узнал  нового
начальника ванской  стражи,  назначенного  на  эту  должность  после  смерти
тайвэя, погибшего от рук взбесившейся Восьмой Тетушки.
   - Что случилось? - зло осведомился кровнородственный ван.
   Злость принца была  вполне  понятна,  зная,  от  какого  занятия  оторвал
Чжоу-вана начальник стражи.
   - Мы перехватили гонца  сбежавшего  генерала,  -  шепотом  проговорил  Лу
А-лунь. - Он спешил в Столицу с донесением на имя самого Сына Неба.
   - Донесение, - коротко бросил Чжоу-ван, требовательно протягивая руку.
   Начальник стражи извлек из рукава небольшой свиток и с  поклоном  передал
его принцу.
   Некоторое время Чжоу-ван молча читал  при  свете  свечи,  которую  держал
предусмотрительный Лу А-лунь.
   - Что ж, этого следовало ожидать, -  проговорил  он,  закончив  чтение  и
скомкав в кулаке бумагу.
   - Осмелюсь предположить, сиятельный принц, - склонил голову Лу А-лунь,  -
что генерал Чи Шу-чжао, которого следовало бы прозвать не Стальным  Хребтом,
а Старой Лисой, отправил не одного и даже не двух гонцов! А возможно, и пару
почтовых соколов. Так что его донесение все равно попадет в Столицу  -  и  с
этим мы ничего не в силах поделать.
   - С этим - ничего, - на удивление спокойно согласился принц Чжоу, - но мы
можем сделать кое-что другое. Наши депеши уже отправлены?
   - Еще утром, как вы и велели, сиятельный принц!
   - Хорошо. Пока в Бэйцзине будут ломать голову над тем, что  происходит  в
Нинго,  пока  решат  послать  сюда  инспектора  или  гонца  с  вызовом   для
разбирательства  в  Столице,  мы  успеем  как   следует   подготовиться.   С
арестованными уже ведется необходимая работа?
   ("Конечно, - подумал судья Бао, - инспектору он надеется всучить  взятку,
а в Столице у вана большие связи".)
   - Разумеется, сиятельный принц! Со  всеми,  кроме  судьи.  Его  мы  взяли
последним.
   Выездной следователь весь обратился в слух.
   - А вот он-то меня и интересует в первую очередь. Ты не забыл обвинения?
   - Что  вы,  сиятельный  принц!  Заговор,  незаконное  присвоение  ванских
доходов, подстрекательство к бунту, организация покушения...
   - Достаточно, - махнул рукой Чжоу-ван. - Главное, не забудь, что во  всем
этом принимал участие преподобный Бань, ставленник  тайной  канцелярии!  Это
должно подействовать. Не на арестованных,  конечно...  и  отправь  гонцов  к
областным ванам - они должны знать правду.
   Принц Чжоу сухо усмехнулся.
   "Сильный ход, - оценил судья. - Ни один ван не любит тайную  службу.  Это
может на некоторое время удержать их от  выступления  на  стороне  Стального
Хребта. Хотя..."
   Дальнейшее выездной  следователь  додумать  не  успел:  кто-то  деликатно
поскреб по отгораживавшей кабинет ширме, явно прося позволения войти.
   Судья поспешно убрал из Недремлющего Ока покои Чжоу-вана -  и  в  тот  же
момент увидел знакомые руки, деловито  сгребавшие  свитки  на  левом  нижнем
изображении.
   - Тревога! - поспешно произнес Бао договоренное слово. - Руки в Четвертой
канцелярии! Второй стеллаж справа от входа, третья полка сверху. Тревога!!!
   На картинке забегали  суетливые  муравьи,  позади  послышался  изумленный
вздох - не дождавшийся ответа посетитель решил войти без  позволения,  -  но
выездному следователю сейчас было не до него.
   Впрочем, суета  довольно  быстро  закончилась,  руки  убрались  восвояси,
утащив несколько свитков, а перед судьей неожиданно  возникла  такая  жуткая
рожа, что он невольно отшатнулся.
   - Дай Ци-чао Беспощадный,  возглавляющий  Четвертую  канцелярию,  нижайше
благодарит высокоуважаемого сянъигуна  за  своевременное  предупреждение,  -
произнесла рожа высоким, чуть  надтреснутым  голосом,  демонстрируя  роговые
пластины вместо зубов. После чего  Беспощадный  отодвинулся  назад  и  исчез
раньше, чем выездной следователь успел что-либо ответить.
   - И я тоже присоединяюсь к достойному господину Дай Ци-чао и выражаю свое
восхищение, - раздался за спиной знакомый голос, и судья с ужасом обернулся.
   Неужели?!
   Нет,  это  был  не  Сингэ  Третий,   а   уже   знакомый   Бао   лазоревый
дракон-секретарь из приемной Владыки.
   - От имени великого Янь-вана выражаю вам его  благодарность  за  успешную
работу на благо  Преисподней,  -  немедленно  затараторил  дракон,  стыдливо
пуская дым из ноздрей. - Владыка Янь-ван спрашивает, удобно ли вам работать,
не нужна ли какая-нибудь помощь?
   - Нет, благодарю. - Судья встал и поклонился в ответ, хотя  больше  всего
ему сейчас хотелось поскорее выпроводить дракона прочь  из  кабинета,  пусть
даже и пинком в чешуйчатый зад.
   То, что лазоревый был раза в три больше судьи, значения не имело.
   - Но, может быть, вам требуется помощь наверху, в мире  живых?  -  скосил
дракон на  судью  проницательный  янтарно-желтый  глаз.  -  Не  стесняйтесь,
говорите!
   Что-то насторожило  судью  в  последних  словах  лазоревого.  Уж  слишком
настойчиво предлагал Владыка Янь-ван свою помощь... или  это  его  секретарь
переусердствовал в служебном рвении?
   Сингэ Третий тоже все норовил убедить судью не запираться при допросе...
   Судья был человеком гордым и не привык принимать подарки. Кроме того,  он
хорошо усвоил, что бесплатный рис бывает только в тыкве-ловушке!
   - Благодарю еще раз. - Бао церемонно сложил ладони  перед  грудью,  после
чего как бы невзначай коснулся пояса - того места, где у него обычно  висела
печать.
   - Ну, как знаете, - смешался секретарь. - Тогда, может  быть,  вам  нужен
помощник?
   - Нет! Не нужен! - рявкнул судья, отчетливо представив себе,  кто  именно
окажется этим помощником.
   И дракон моментально все понял: с поклоном  скользнул  назад  и  проворно
исчез за ширмой, украшенной орнаментом  из  зеленых  ветвей  и  разноцветных
бутонов.
   Выездной следователь перевел дух, успокаиваясь, и снова уселся на прежнее
место. Вгляделся в Адское Око, ленивым  движением  сменил  изображение,  уже
совсем было собрался затребовать свитки судеб Восьмой  Тетушки  и  Фан  Юйши
(эх, давно пора было!) - и не успел.
   Рабочая ночь закончилась.

5

   Разбудил судью лязг отпираемого замка.
   "На допрос", - догадался выездной следователь и не ошибся.
   Трое внушительного вида стражников  сразу  заполнили  собой  всю  камеру,
сюцай вскочил немедля, а  замешкавшийся  судья  Бао  получил  чувствительный
пинок, но смолчал - ожидать вежливого обращения со стороны  тюремщиков  было
по меньшей мере глупо.
   Как выяснилось, в коридоре их  ждали  еще  двое.  Сингэ  Третьего  повели
направо, судью же толкнули в противоположную сторону.
   Шли долго; петляли еще более мрачными,  чем  основной  коридор,  боковыми
проходами, и Бао  раздумывал  в  такт  шагам:  действительно  ли  подземелья
ванского дворца столь обширны,  или  его  просто-напросто  водят  по  кругу,
мороча зачем-то голову?
   Впереди  послышался  шум,  по  стенам  заметалось  рваное  чадящее  пламя
факелов, конвоиры немного посторонились, вынудив и судью прижаться к  стене,
-  вскоре  мимо  них,  за  ноги  протащили  хрипящего   человека.   Выездной
следователь вгляделся и чуть не ахнул - ссадины, распухшие  губы,  заплывший
глаз и измазавшая пол-лица кровь из разбитого носа делали  начальника  уезда
практически неузнаваемым!
   "Специально показали, дабы я заранее устрашился", -  отметил  судья  Бао,
ощущая, что, несмотря на  напускное  хладнокровие  и  попытки  отвлечься  от
предстоящего, он действительно боится все сильнее.
   "Что же ты?! - попытался пристыдить сам себя  достойный  сянъигун,  снова
шагая по коридору между конвоирами. -  Тоже  мне,  Господин,  Поддерживающий
Неустрашимость! Вот и поддерживай! Хотя бы в себе, если теперь больше  не  в
ком!"
   Это немного помогло... или скорее помогло немного.

***

   Первым, кого судья Бао ожидал увидеть в допросной  зале,  был  придворный
распорядитель Чжоу-вана. Кому, как не любителю Кун-цзы, вести допрос?
   И судья его действительно увидел, едва не раскрыв рот от  изумления.  Ибо
последователь Конфуция и его позднейших толкователей пребывал в зале  отнюдь
не за столом с бумагами, а на дыбе и облачен был не в шелковый  халат,  а  в
обернутый вокруг бедер кусок грязного холста.
   На полу валялась деревянная колодка-канга; видимо, временно снятая.
   "Ну  конечно!  -  дошло  до  выездного   следователя.   -   Для   полного
правдоподобия Чжоу-вану необходим  "вражеский  лазутчик",  предатель,  якобы
постоянно вводивший принца в заблуждение!"
   Вокруг  стонущего  на  дыбе  распорядителя   прохаживался   крепыш-палач,
периодически  хлеща  пытуемого  длинным  батогом.  Лениво,  вполсилы  -  это
выездной следователь определил сразу.
   - Да за что ж вы меня бьете?! - причитал поклонник Конфуция. - Я  ведь  и
так во всем сознаюсь!
   - А в чем именно? - допытывался восседавший за столом  старший  дознатчик
во всем черном, неторопливо перебирая бумаги.  Дознатчик  был  не  то  чтобы
убелен сединами и умудрен опытом, но всячески стремился это показать.
   Убедиться и умудриться.
   - Во всем! - визжал распорядитель, взывая, так сказать,  у  ворот  дворца
.  -  В  чем  обвиняете  -  в  том  и
признаюсь! И в сговоре с городским судьей, и в том, что помогал  ему...  как
это вы говорили?.. затягивать следствие и покрывать истинных виновников! И в
том, что держал сиятельного принца в неведении относительно...
   Справа проворно зашуршала кисточка, и, скосив взгляд в ту сторону,  судья
Бао увидел Голубого Писца.
   Наверное, писца звали все-таки по-другому; возможно, даже прозвище у него
было иное, но для себя выездной следователь сразу  же  обозвал  его  Голубым
Писцом.
   Во-первых, одет он был  во  все  голубое:  голубой  длиннополый  халат  с
голубым же поясом, голубая шапка кирпичиком, даже остроносые туфли  -  и  те
были темно-голубые!
   Во-вторых,  писец  был  весь  из  себя  писец:   пухленький,   жидкоусый,
старательный, то и дело высовывавший от усердия кончик языка (напомнив судье
адского Ли Иньбу); и кисточка  его  споро  бегала  по  бумаге,  поспевая  за
сказанным. Даже держал он кисть по-особому, с показным шиком, как это  умеют
делать только писцы в пятом поколении.
   В общем, Голубой Писец - и все!
   -  ...На  сегодня  хватит,  -  прервал  излияния  распорядителя   старший
дознатчик.
   И наконец взглянул в сторону судьи Бао, подняв брови,  будто  только  что
его заметил.
   - А-а, вот и еще один заговорщик! - радостно потер он руки.
   Голубой Писец явно колебался - записывать эти слова или нет? - и решил на
всякий случай записать.
   - Освобождай место для следующего, - приказал дознатчик палачу, и  крепыш
принялся снимать с дыбы охающего распорядителя.
   Судья стоял, впервые в жизни глядя  на  процесс  допроса  не  снаружи,  а
изнутри, и покорно ждал своей очереди - а что ему еще оставалось?
   Наконец конфуцианца сняли с дыбы, наскоро вправив вывихнутые  суставы,  и
волоком потащили мимо судьи - хорошо, хоть не за ноги, как начальника уезда.
   - Как  сказал  бы  благородный  учитель  Кун-цзы...  -  Судья  Бао  хотел
подбодрить товарища по  несчастью,  когда  того  протаскивали  мимо,  однако
бывший конфуцианец грубо выругался, добавив сквозь зубы:
   - Вот его бы сюда!.. На дыбу их, мудрецов!.. На дыбу!
   - Разговорчики! - строго прикрикнул дознатчик,  распорядитель  немедленно
заткнулся, а выездной следователь подумал, что действительно с куда  большим
удовольствием делил бы тюрьму и пытки с учителем Куном, чем с  его  неверным
последователем.
   Дверь захлопнулась. С судьи мигом сорвали одежду,  надели  освободившуюся
кангу, больно прищемив при этом кожу на шее, и  поставили  на  колени  перед
столом старшего дознатчика, не забыв сковать руки кандалами.
   Позади возник палач с тяжелым батогом в руке.
   "Батоги - с первого допроса?! - изумился Бао. - Это же вопиющее нарушение
"Пыточного канона"!"
   Однако смолчал.
   - Итак, признаешься ли ты, мятежник и заговорщик по имени Бао  Лунтан,  в
том, что... - донесся до него  злорадный  голос  дознатчика,  -  ...выполняя
обязанности судьи в городе Нинго, состоял в  сговоре  с  начальником  уезда,
главным казначеем, монахом Банем, генералом Чи  Шу-чжао  и  другими  лицами,
пытавшимися подло убить сиятельного принца Чжоу?
   Ответа вопрос не подразумевал - такова  была  положенная  форма  зачтения
обвинения, да Бао и не собирался отвечать -  поэтому  совершенно  не  ожидал
обжигающего удара, обрушившегося на него.
   Три удара подряд.
   Тяжелым батогом.
   Это было больно.
   И стыдно.
   И выдержать второе было куда труднее, чем первое.
   - Признаешься ли ты в том, -  как  сквозь  вату  донеслось  до  выездного
следователя, - что,  используя  свое  положение  судьи,  всячески  затягивал
следствие и отводил подозрение от  истинных  виновников,  сообщая  Чжоу-вану
через  его  распорядителя,  который  тоже  был  с  вами  в  сговоре,  лживые
сведения?
   Батог взвился и опустился.
   Трижды.
   - Признаешься ли ты, что составил облыжный доклад о принце Чжоу и  тайком
отправил его в  Столицу,  дабы,  обвинив  кровнородственного  вана,  покрыть
истинных мятежников?
   Три удара.
   -  Признаешься  ли  ты,  что  по  поручению  начальника  уезда  вместе  с
магом-мошенником Лань Даосином ездил на тайную встречу  со  смутьянами  иных
уездов, дабы передать послание начальника уезда и монаха-изменника Баня?
   Три жгучих, рвущих кожу удара.
   На этот раз палач не церемонился, от души хлестал.
   Да сколько же пунктов будет в их обвинении?!
   ...Неужели все?
   Чиновник молчал, и палач не спешил пускать в ход свой бич.
   - Есть ли у тебя, мятежник и  заговорщик  Бао  Лунтан,  что  сообщить  по
существу предъявленного обвинения?
   - Есть! - хрипло выдохнул судья и с трудом поднял голову.
   Палач глянул на дознатчика и отступил на шаг: не стоит мешать преступнику
каяться!
   Но  на  лице  заплечных  дел  мастера  отразилось  нечто  вроде   легкого
разочарования.
   - Во-первых, господин старший дознатчик, я должен заявить, что вы  ведете
допрос  с  грубыми  нарушениями   "Пыточного   канона",   каковой   является
обязательным к исполнению всеми судебными чиновниками!
   - Не пиши этого, болван! - прошипел дознатчик Голубому Писцу.
   - Простите, господин старший дознатчик, но я  уже  записал!  -  испуганно
ответил тот. - Замазать?
   - Тогда, может быть, смутьян просветит  нас  в  этом  вопросе?  -  ехидно
осведомился дознатчик у судьи.
   - Если бы вы уделяли больше времени совершенствованию  в  своем  деле,  -
едко ответил выездной следователь, - то знали бы: в первый раз  гражданского
преступника допрашивают  без  применения  телесных  наказаний,  и  лишь  при
непочтительном отношении к дознатчику он может  быть  бит  плетьми  -  а  не
батогами! - и то не более семи  ударов!  Если  же  преступник  упорствует  в
течение пяти  дней,  то  ему  назначают  регулярное  наказание  плетьми,  до
двадцати ударов в день. В следующие пять дней преступника  дозволяется  бить
тяжелыми батогами; дальше идет битье батогами с зажиманием пальцев в  тиски,
подвешивание на дыбу, пытка горящим веником...
   О дальнейшем судье говорить не хотелось, и он умолк.
   Голубой Писец увлеченно чиркал кисточкой.
   - Записал? - поинтересовался дознатчик.
   - Записал! - гордо подтвердил писец.
   -  Положи  отдельно.  В  протокол  не  включай,  но  и  не  выбрасывай  -
пригодится.
   И снова обернулся к судье Бао.
   Палач же смотрел на выездного следователя с нескрываемым уважением.
   Впрочем, уважаемый палачом сянъигун этого не видел.
   - Мы обязательно воспользуемся вашими рекомендациями, - радушно улыбнулся
чиновник, и судья про себя отметил обращение на "вы". -  Но  ведь  никто  не
мешает нам и ускорить описанную вами процедуру, ведь так? Кроме того, раз мы
уже начали с батогов, то глупо было бы возвращаться назад! Вы  не  находите?
Выездной следователь молчал.
   - Однако, я полагаю, - не дождавшись ответа, продолжил старший дознатчик,
- что со столь умным и эрудированным в  своей  области  человеком,  как  вы,
уважаемый Бао, нам удастся договориться  и  без  горящего  веника.  Вы  меня
понимаете?
   Вторично не дождавшись ответа, дознатчик повернулся к палачу:
   - Оставьте нас.
   Несколько замявшись, палач приковал Бао к  кольцу  в  стене  и  вслед  за
стражей покинул допросную залу. Голубой Писец остался на месте, а  дознатчик
не обратил на него никакого внимания.
   "Так он не только голубой, но и доверенный",  -  с  некоторым  удивлением
понял Бао.
   - Итак, - дознатчик хитро сощурился, - хотя вы и обвиняетесь в  серьезных
преступлениях, но возглавляли заговор, конечно же, не вы. Мы  уже  выяснили,
что за всем этим стояли начальник уезда и преподобный Бань. Главный казначей
и отчасти замешанный в этом деле распорядитель принца Чжоу успели  дать  нам
достаточно подробные показания. В то