и так из-за шерсти ничего не видно.
     Но километров семь в час все же делаем. А может, и все десять.
     Черт с вами, думаю, вы, главное, меня на дорогу вытащите, а до замка я уж и сам как-нибудь доеду.
     Два поворота спокойно преодолели - остановился, вылез, рыжую подвинул, повернул - и дальше ковыляем. Проехали третий, остановились, оборачиваюсь - а ?студер? сам по себе едет. Ну, я к нему, вскочил на подножку, открываю дверцу - а рыжая уже вовсю рулем шурует.
     - Ты чего, - кричу, - кувыркнуться хочешь? Я тебе разрешал?
     - А что? - еще и возмущается. - Тоже мне - премудрость.
     - Может, ты ее еще и заведешь? - спрашиваю.
     Зря я это спросил. Ох и зря. Ключ-то в гнезде торчал.
     Не успел опомниться, а Кара уже его провернула и на этот раз завела. ?Студер? взревел, вперед рванулся - и со всего маху волу под зад бампером. По хвосту. Хорошо, хоть разогнаться толком не успел.
     Тут уж сам вол взревел так, что не то что ?студер? - паровозный гудок бы перекрыл. Взвился на дыбы - то еще, доложу, зрелище, даже со спины. Прямо как на танковое днище из окопа. И тоже рванул. Погонщик, молодец, соскочить успел и даже отбежать на пару метров.
     Спасло нас то, что второй вол в запряжке с места не сдвинулся. Ему-то что, его под зад никто не пихал. Ну а постромки такого рывка тоже не выдержали - лопнули.
     Меня при ударе чуть из кабины не вышвырнуло - хорошо, что за руль успел уцепиться. А рыжая с перепугу тоже за руль цепляется - и на педали давить продолжает. На обе до пола.
     Тут уж я не выдержал и заорал. Да так, что чуть лобовое стекло не вылетело.
     - Ноги подыми, дура!
     Кара ойкнула, ноги поджала - мотор сразу заглох, - баранку выпустила, кулачки к подбородку прижала и смотрит на меня - глазищи от ужаса на пол-лица.
     А вола уже и след простыл.
     Я через нее перегнулся, ?студер? на ручник поставил и на землю спрыгнул. Снял пилотку - как это она не свалилась - провел по лбу - сухой. Надо же, думаю, даже вспотеть не успел. Ну, рыжая, ну кара небесная... Что ж мне с тобой делать-то?
     - Чего сидишь? - говорю. - Вылезай. Вылезла. Стала передо мной по полустойке ?смирно? и в землю уставилась, кончики сапог изучает. Я ее за подбородок взял, поднял - глаза сухие, слез и соплей не видать. Спасибо и на том.
     - Я тебе, - спрашиваю, - руль поворачивать разрешал?
     - Нет.
     - Тогда какого черта, - кричу, - ты сама поворачивать начала?! Порулить захотелось?!
     Молчит. Я было для нового вопля пасть разинул, но опомнился. Что ж ты, думаю, Малахов, делаешь? Тоже мне, нашел на кого орать - на девчонку несмышленую. Сколько раз на тебя вот так орали - и лично, и в строю? И что ты в таких случаях думал? Правильно, много ума на это не надо, была бы пасть поздоровее. Ты бы лучше, Малахов, с капитана пример брал, у него тоже голос был - дай боже, но только страшней всего было, когда он еще спокойнее, чем обычно, говорить принимался. Вот тогда - во-оздух!
     - Ладно, - уже нормальным тоном говорю, - ты мне вот что скажи - когда ж это ты на педали нажимать научилась? Вчера, что ли?
     - Ага, - и носом шмыгает. - Я вчера весь день за тобой наблюдала.
     - Оно и видно, - говорю. - И газ, и сцепление в пол втоптала. Да и я хорош - забыл рычаг на нейтралку поставить. Ну а что, попросить лишний раз показать - дворянская гордость не позволяла? Или сословная спесь? А?
     - Я думала, все просто, - и опять шмыгает. - А ты бы показал?
     - Просто, - говорю, - только простейшие размножаются. А показал, не показал - какая сейчас разница. Ты мне лучше скажи, кто вола ловить будет?
     Кара наконец перестала носом дергать и даже улыбнуться попыталась.
     - Могу я.
     - Не надо. А то мне представить страшно, кого такая охотница поймать может. Наловишь еще роту ?тигров? да взвод ?пантер? - чем я их долбать буду? Из ?ТТ??
     - А... а что же мне делать?
     - Сейчас, - говорю, - ты сядешь рядом со мной в полуторку и всю дорогу до замка будешь внимательно наблюдать, как я на педали нажимаю. Потому что за руль ?студера? я тебя посажу.
     Ага. Только на педали нажимать не позволю. Я-то еще пожить хочу. В отличие от некоторых присутствующих.
     - В самом деле?
     - В самом, в самом. А по возвращении в замок - три наряда вне очереди.
     - А наряды - это что?
     - Котлы будешь на кухне драить, - шиплю. - Или навоз на конюшне разгребать. В этой своей ?боевой? форме. Что грязнее, то и делать будешь? Ясно?
     - Вершейн, - отвечает. - С радостью.
     - Можно и без радости, - говорю. - Но от - и до. Ладно. Отправил я погонщиков за дезертировавшим трактором гоняться, а сам с рыжей на полуторке поехал. Дорога, конечно, та еще, пару раз думал - точно застряну. Пронесло.
     Кое-как доехали. Поставил я машину около конюшни - надо будет, думаю, навес тут какой-нибудь соорудить, - мобилизовал местного гаврика, чтобы любопытных отгонял. Хотел было еще десяток на разгрузку запрячь, но не решился. Ну их к лешему, уронят еще ящик не тем концом, будет потом работа - уцелевших из-под развалин замка выкапывать. Нет уж, лучше я процесс разгрузки лично проконтролирую.
     - Ну что, - говорю, - выводи, не-рядовая, своего гнедого.
     - Это еще зачем?
     - А ты что, обратно ко второй машине собралась пешком топать?
     - Мой конь, - заявляет, - не потерпит на своей спине никого, кроме меня.
     - Ну один-то раз, - говорю, - он меня уже потерпел. Так что и от второго раза тоже копыта не откинет. Это во-первых. А во-вторых... Ты мне приказы будешь обсуждать? А ну, на-лево, кр-ругом и в конюшню.
     Рыжая глазами сверкнула, четко так развернулась - через правое плечо, правда, - и зашагала.
     Я пока вокруг полуторки походил, прикинул, куда сгружать буду. Эх, вот бы все-таки пушку к этим снарядам!
     Ну да. Странно даже, Малахов, вроде бы советский человек, комсомолец, а жадности в тебе - как у натурального буржуя. Полтора дня назад с одним ножом сюда шлепнулся, и ничего. А нынче вон какое богатство огреб - и все равно мало. И того нет, и этого нет. Сейчас тебе, Малахов, автомата не хватает, а добудешь автомат - ручной пулемет понадобится, винтовка снайперская. А потом и вовсе танковый взвод с экипажами и звено штурмовиков для поддержки с воздуха. А побеждать, между прочим, Малахов, надо не числом, а умением.
     Прочитал я себе эту лекцию в рамках поднятия уровня самокритики, повернулся - а рыжая уже коняку своего из конюшни выводит. И опять, как в прошлый раз, тварь эта гнедая очень подозрительно на меня косится.
     Я по карманам похлопал, кусок сахара добыл.
     - Эй, кавалерия, - зову, - сахар хочешь?
     Конь на сахар искоса взглянул, на Кару обернулся, ноздрями похлопал - хочется, - осторожно так к руке потянулся и схрумкал.
     Я его за морду обнял, вроде бы глажу, а сам ему на ухо шепчу:
     - Если тут даже ?Доджи? человека понимают, то ты, зверюга, меня точно поймешь. Будешь из себя аристократа строить - схлопочешь между глаз. У меня с саботажниками разговор короткий.
     Гнедой морду вырвал, отпрянул на пару шагов, фыркает возмущенно. А я стою себе и кобуру на боку поглаживаю.
     Кара его седлать закончила, за луку схватилась и взлетела - даже стремян не коснулась.
     - Слушай, - говорю, - а вторую лошадь ты вывести не можешь? Кобылку какую-нибудь, посмирнее.
     - А ты что, - спрашивает, - за талию женскую взяться боишься?
     - Да я, - говорю, - могу и повыше ухватиться. Я другое сообразил - седло-то не двухместное.
     - И что же ты за воин, - усмехается, - если без седла на коня вскочить боишься?
     Тут я уже злиться начал.
     - Да что ты, - говорю, - заладила, - и тоже без стремян махнул. - То боюсь, это боюсь. Тебя бы в танковый десант - посмотрел бы, кто чего боится.
     - Десант - это когда прыгают?
     - Ага. Вверх тормашками. Особенно когда на мине подрываются. Как хоть зовут эту конягу? - спрашиваю.
     - Гармат, - гордо так отвечает рыжая. - Так звали коня великого короля Торчела.
     - Ладно, - говорю, - хоть не Буцефал.
     - А кто такой Буцефал? - спрашивает.
     - Не знаю. Тоже вроде чей-то конь. Просто капитан как-то сказал, что он двоих не выносит.
     А Гармат-то этот, похоже, меня понял преотлично. На дыбы не становился, даже не взбрыкнул ни разу - в общем, вел себя тише воды, ниже травы. Рыжая, когда доехали, даже удивилась.
     - Повезло тебе, - говорит. - Обычно он страшно не любит, когда на нем кто-то, кроме меня, едет. А сегодня смирный.
     - Это все от сахара, - говорю. - Метод кнута и пряника.
     Ага. Ста грамм и заградотряда. Только дверцу распахнул - а рыжая уже вспрыгнула и за рулем устраивается.
     - Эй, а как же конь?
     - Ну ты ведь обещал.
     - Так я, - говорю, - от своего слова не отказываюсь. Раз уж вылетело. Я про коня спрашиваю.
     Кара из кабины высунулась.
     - Гармаг - домой.
     Гнедой на меня фыркнул напоследок и умчался. Понятливая зверюга, ничего не скажешь. Умнее многих двуногих.
     Ладно. Забрался в кабину ?студера?, задвинул рыжую к самой дверце, прикинул - до педалей дотягиваюсь.
     - Значит так, - говорю, - твоя задача - рулить. То есть вращать в нужную сторону вот эту круглую штуку, которая и называется рулем.
     - А что такое баранка? Ты!
     - Иногда, - мягко так говорю, - руль называют баранкой. Делают это невежественные, темные люди, которые не могут выговорить слово ?руль?. Понятно? А теперь заводи - и поехали.
     Хорошо еще, что у ?Студебеккера? покрышки широкие и мотор нехилый. А то с таким механиком-водителем, как рыжая, только на танке и ездить. И лучше на KB - у него гусеницы пошире и скорость поменьше.
     Правда, перед замком едва с моста в ров не кувыркнулись - еле-еле успел руль выкрутить. Но - доехали.
     Вылезаю - пот ручьем катит. А Каре хоть бы что - счастливая, как вчера, с винтовкой. Интересно, кстати, куда она винтовку дела? Тоже в сундук заховала?
     - Ну что, - спрашиваю, - прокатилась?
     - Да.
     - Тогда пойдем на кухню.
     - А обед еще не готов.
     - Какой обед? - усмехаюсь. - А про наряды свои ты забыла?
     - Нет, - вздыхает. - Но я надеялась, что ты забыл.
     - Не надейся.
     Пошли на местную кухню. Открываю дверь - а на меня оттуда таким угаром повеяло. Что за народ, думаю, даже вентиляцию нормально наладить не могут. Условия приготовления пищи просто исключительно антисанитарные. А про гигиену, похоже, и вовсе никогда не слышали. Эх, Прохорова бы сюда, из третьего батальона. Вот повар был. Хоть ворюга - трибунал по нему не просто плакал, а прямо-таки горючими слезами обливался, - но жратва при этом была, будто и не крал он из котла ничего. А уж кухню свою как чистил - немцы по ней один раз даже артналет устроили.
     Тут мне навстречу из дымных клубов бочонок выплывает - брюхо впереди на ремне несет, а на брюхе лапы горкой сложил. Одежда так засалена, что не то что суп - борщ хороший можно сварить. А если еще из самого котлет нарубить - роту полного состава накормить можно.
     Колпак, правда, на голове еще помнит, что когда-го белым был. Давно, конечно, много вина с тех пор мимо пасти на одежду утекло.
     - Чего надо? - гудит.
     - Где у вас тут, - осведомляюсь, - посуда немытая? - Интересно, думаю, а мытая посуда у них вообще есть? Может, я вопрос неправильно задал.
     - А кто... - Тут колпак в сизом тумане Кару за моей спиной наконец разглядел и так разнервничался, что даже поклониться попытался. Получилось у него, правда, только подбородки на пару сантиметров передвинуть.
     Эх, нет на вас старшины Раткевича!
     - О, госпожа Карался. Прошу вас, проходите. Извините, у нас тут...
     - Крыса у вас тут, - говорю, - обожравшаяся. И не одна. - Бочонок на меня тревожно зыркнул - задумался, наверно, каких именно крыс я в виду имею. А я и про тех и тех сказал. Все они тут от жира лопаются - с места стронуться боятся.
     Черт, были бы лишние патроны - достал бы ?ТТ? и пристрелил пару штук! Сразу бы забегали. И куда только Аулей смотрит?
     Ладно. Мне сначала на передовой надо порядок навести - а до кухни я как-нибудь в другой раз доберусь.
     Прошли в другой конец, гляжу - груда котлов навалена. Я из этой кучи один, не самый крупный, выволок, заглянул - ну, думаю, ничего себе довели посуду. Этот жир не отскребать, это жир взрывать нужно.
     - Ну вот, - говорю, - не-рядовая Карален. Тут тебе работы - как раз до обеда. И чтоб через три часа этот котел сиял, как твои ясны глазоньки.
     Кара только носик наморщила. А вот колпак от моих слов чуть в обморок не хлопнулся.
     - Но как же так, - бормочет, - высокородная госпожа и...
     Я к нему медленно развернулся, свысока поглядел - с трудом, но получилось - и медленно так, каждое слово изо рта по капле роняя, процедил:
     - Еще раз рот откроешь - остальные котлы лично вылижешь.
     Колпак на меня ошалело взглянул - и унесся в сизую даль. В голубой туман. Причем, что удивительно, только один стол по дороге опрокинул.
     Я обратно к Каре повернулся.
     - Задача ясна?
     - Ферштейн, - отвечает, а сама поглядывает в ту сторону, куда повар утек. Я этот взгляд перехватил.
     - И еще, - говорю, - феодалочка. Я в твоем слове не сомневался.
     Кара на котел посмотрела и так тяжко вздохнула, что у меня аж слезы из сердца закапали. Крокодиловы, правда.
     - Ферштейн. Только не называй меня так, как ты меня сейчас назвал. А то я хоть и этого слова тоже не знаю, но сильно подозреваю, что ты меня незаслуженно обижаешь.
     - Обо что шум, - отвечаю. - Не хочешь быть царицею морскою - будешь дворянкой столбовою.
     Оставил я ее наедине с котлом - вот пусть кого многократным численным превосходством давит, - а сам пошел своих альпинистов разыскивать.
     Нашел. С Арчетом во главе. Белобрысый уже заранее до ушей расплылся - очередную пакость предчувствует.
     - Десятка лучших скалолазов замка в полном твоем распоряжении, Маляхов, - рапортует. - Что приказывать будешь?
     Ну почему они все слова коверкают? Особенно мое имя с фамилией? По-русски же говорят, не немцы все-таки.
     - Малахов я, - говорю. - Это во-первых. А во-вторых... Веревки приготовили?
     - Все, как велено.
     - Вот и отлично. Взяли и пошли.
     Привел я их под вчерашнюю расщелину, как раз под то место, над которым ножками в воздухе дрыгал, и говорю:
     - Вон ту щель в скале видите?
     - Видим, - отвечают.
     - Хорошо, что видите. Задача - добраться до нее и закрепить там веревки и лестницу. Вопросы есть?
     Арчет улыбаться перестал. Посмотрел на склон, на меня, обратно на склон.
     - Не так-то просто, - говорит, - до нее добраться.
     - Ничего. Зато там место есть, где передохнуть можно. Это я точно знаю.
     - Это откуда же? - интересуется.
     - Да был я там вчера.
     - Что, тоже мимо проходил?
     - Ага, - отвечаю. - С земли на небо.
     Арчет снова на склон посмотрел, на команду свою - и вздохнул точь-в-точь как рыжая перед котлом.
     - Ну так как, - спрашиваю, - сделаете?
     - Придется, - отвечает, - раз уж Кара там побывала, то нам от нее отстать честь воинская не позволяет.
     - Ну вот и приступайте.
     Постоял рядом пять минут, посмотрел, как он командует, - ну, думаю, эти либо вскарабкаются, либо попадают. С таким командиром, как Арчет, - скорее первое.
     Пошел к кузнецу. Подхожу к кузнице, смотрю - а у входа ?Аризона? стоит, а в кузове тренога и пулемет уже на ней установлен. Ну, я не удержался, махнул за борт, так, так примерился, по воздушным целям, сбоку, с тылу отстреливаться - красота.
     - Ну что, - говорю, - ?Аризона?. Чем ты не танк? Только гусениц не хватает.
     Тут кузнец выходит.
     - Как, - спрашивает, - доволен работой? Коню твоему железному понравилось.
     - И мне понравилось, - отвечаю. - Подходяще.
     - Еще заказы будут?
     - Будут, - говорю. - Еще как будут.
     Заказал ему еще два станка - один для того ?березина?, что в расщелине собрался устанавливать, а второй, полегче, - для бортового ?ШКАСа?. ?ШКАС? я собрался на одной из башен установить - заодно и ПВО какое-никакое появится.
     Кузнец меня выслушал, кивнул, бороду пригладил.
     - Сделаю.
     - Все это, - говорю, - желательно поскорее, но одну вещь хотелось бы совсем срочно. Ключ гаечный, о котором вчера договаривались.
     - Мне бы только на размер посмотреть. А там уж...
     - Размер, - говорю, - сейчас покажу.
     Побежал обратно к грузовику, нашел ящик, который вчера открывал, вытащил один снаряд и обратно к кузнице.
     - Вот, - показываю, - колпачок на верхушке, головка, ее и надо будет этим ключом сворачивать. Сможешь до обеда сделать?
     - А я, - кузнец говорит, - если надо, и без обеда обойдусь.
     - Вообще-то, - говорю, - обходиться не обязательно, но довольно желательно. Хочется ведь побыстрее все наладить. А то как на войне бывает - сидели-сидели, даже мухи мимо не летали, и вдруг - гутен таг и сразу ауфидерзейн.
     - Посмотрим, - улыбнулся кузнец. - Заходи после обеда.
     Иду и думаю - что бы еще сделать? Вроде все приказы раздал, теперь надо первых результатов дождаться. Переодеться, что ли? А то гимнастерка вся рваная, штаны конским потом пропитались - не разведчик, а саперная нестроевщина.
     Вот, думаю, саперными работами я пока и займусь.
     Сел в ?Додж?, отъехал от замка метров на пятьсот - как раз площадка земляная попалась, и чего только местные тут сад какой-нибудь не разбили, - вытащил лопату из кузова и начал яму копать.
     Как раз, пока до полудня время прошло, успел и яму подходящую вырыть, и даже к кузнецу за оборудованием обернуться - за котлом. И еще мехи приволок, или как эта штуковина называется - поддувало, что ли? В общем, подготовился к ответственной работе.
     Самое паршивое, думаю, что градусника нет. С градусником вообще бы просто было. Всего-то делов - температуру засечь и поддерживать на уровне.
     Ладно.
     Вернулся в замок, прошел на кухню, смотрю - рыжая над котлом согнулась в три погибели и скребет. Отскребла она, правда, за все это время кусочек два на три сантиметра - вроде дыры от подкалиберного, зато сама перемазалась - слов нет.
     - Ну, как успехи? - интересуюсь.
     На этот раз она на меня по-новому посмотрела. Очень интересный взгляд - злобно-унылый.
     - Шел бы ты, - отвечает, - до завтра. А лучше - до послезавтра.
     - С радостью, - говорю. - Я-то просто зашел напомнить, что дежурным по кухне обед тоже полагается. Он даже приговоренным к смерти полагается.
     - Правда?
     Рыжая так вскочила, что чуть котел на меня не опрокинула.
     - Правда-правда. Только иди умойся сначала, а то тебя за стол не пустят.
     Обедать нам пришлось вдвоем. Аулей куда-то ускакал, у попа тоже дела нашлись, даже Матика тарелки на стол поставила - и сразу пропала.
     - Куда это они так разбежались? - спрашиваю. - Будто нарочно.
     Кара только в тарелку прыснула.
     - А что смешного-то?
     - Потом расскажу, - говорит. - Когда-нибудь. Ладно.
     Будь у меня другой настрой, я бы ее к стенке прижал и нужные сведения вытряс. Да только мысли все мои вокруг предстоящей работы вертелись. Уж очень душа у меня к ней не лежала. Я даже и на еду-то внимания почти не обращал - жевал чего-то, а что жевал - не помню.
     Дело в том, что до этого мне тол вытапливать не приходилось. К нам-то он уже готовый поступал. Все, что я про этот процесс знал, мне один наш парень рассказал, бывший партизан. У них в отряде со снабжением в первые годы плохо было, вот и приходилось самодеятельностью заниматься. Но тоже - когда как. Один раз полтораста кило вытопили, а в другой - пятнадцать снарядов вылили, а шестнадцатый - рванул. Вот и думай.
     И в самом деле, Малахов, ну зачем тебе этот тол? Камнепады устроить - идея, конечно, хорошая, а сумеешь ли? Ты ведь на Кавказе, в горах не воевал, а тут ведь не абы как заложить надо - а все рассчитать. Это тебе не мину снежком присыпать и даже не фугас на дороге зарыть. Может, обойтись одними осколочными? Тоже хорошо будет - рикошет с трех сторон. А на две линии одних проводов сколько надо. Пл