. Затем  АТЦ был преобразован  (скорее
-- просто  переименован) в Департамент по борьбе с терроризмом  и Управление
конституционной безопасности  (Управление "К"). 28 августа 1999  года, перед
началом "сентябрьской" волны взрывов, последовало  новое преобразование -- в
Департамент по защите конституционного строя и борьбе с терроризмом.
     139


     А. ЛИТВИНЕНКО, Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ
     Многочисленные    реорганизации   не    следует   считать   случайными.
Переформировывая   различные   "департаменты"   и  "управления",  ФСБ  самым
банальным  образом  заметала  следы.   Разобраться  в   том,   кто   за  что
ответственен, кто чем руководит, кто отдает приказы и кто в чьем подчинении,
--  при такой частоте преобразований человеку постороннему не представлялось
возможным. Абсолютно  намеренно делались сложные и путаные названия, похожие
друг на друга. Все это  еще  и для того, чтобы  сбить со следа  журналистов.
Реально  же все люди оставались на своих местах, и  офицеры госбезопасности,
как сидели в своих кабинетах на 7-м и 9-м этажах Большой Лубянки, 1, где еще
во времена Сталина работал Судоплатов, так и сидят. Ничего не изменилось.
     Новый  департамент возглавил вице-адмирал  Герман  Алексеевич  Угрюмов,
скончавшийся в своем рабочем кабинете  в Чечне, в Ханкале, 31 мая 2001 года.
Сразу же после его смерти появилась информация  о том,  что Угрюмов покончил
жизнь  самоубийством.  Сообщалось,  что  в 13.00  в  кабинет Уг-рюмова вошел
человек в штатском.  Он покинул кабинет через полчаса,  а еще  через  15--20
минут вице-адмирал застрелился.
     Если  бывшим  сотрудникам  5-го  Управления КГБ была  поручена борьба с
терроризмом  и  защита конституционного строя демократической  России, можно
быть уверенным в том, что Управление "К" ничем, кроме организации терактов и
борьбой с демократией,  не занималось. Как сказал в свое  время Собчак, речь
идет  о  людях, для которых слова "законность"  и "демократия" просто лишены
смысла. "Для  них существуют лишь приказы, а законы и права являются для них
препятствием".  Означает  ли это,  что  кроме  секретного  отдела  "К-20", о
котором  упоминает майор  Кондратьев,  существовало еще  по крайней  мере 19
спецгрупп?
     Удивительно, но сами  чекисты считали теракты делом рук  ФСБ. Журналист
"Московской правды" Эрик Котляр в статье 10 февраля 2000  года рассказал  об
одном эпизоде:
     140


     ФСБ ВЗРЫВАЕТ РОССИЮ
     "Осенью   прошлого   года   мне   довелось  встретиться  с   работником
суперсекретной службы.  [...] И вот что он рассказал:  „В тот  вечер я
приехал поздно. Дома никого не было.  Дочка,  жена и  теща на  даче.  Только
разбил яичницу  на  сковородку, как  за окном  раздался оглушительный взрыв.
Стеклопакеты  прямо  влетели  в  комнаты  с клубами гари и пыли! Выскочил на
площадку,  там  соседи  в  панике.  Зачем-то  вызывают  лифт.  Я  им  кричу:
"Спускайтесь по лестнице, лифт может сорваться!" [...] Выскочил  на улицу, а
от середины дома напротив почти ничего не осталось! [...] На следующий  день
кое в  чем  разобрался  и твердо  решил: семью увезу  из России,  жить здесь
опасно, а дочка у меня единственная!"
     Но ведь это чеченцы устроили взрывы в Мос
     кве...
     Какие там к... чеченцы, -- в сердцах махнул он
     рукой".
     Котляр сделал вывод, что его приятель что-то знает.
     Уже 10 сентября  губернатор  Алтайского края Александр  Суриков заявил,
что "взрывы  в Москве  связаны  с  отголосками из Дагестана", но  что  люди,
заинтересованные  в  терактах,  находятся  в  России  и  в  Москве.  Суриков
предложил  собрать  внеочередное   заседание   Совета  Федерации   (СФ)  для
обсуждения вопроса о введении в стране чрезвычайного положения.
     В  ночь на  13  сентября газета "Московский  комсомолец"  подготовила в
печать  статью  под  названием  "Секретная  версия  взрыва",   где  пыталась
проанализировать случившееся:
     "Непосредственно  в  подготовке теракта чеченские боевики не  принимали
участия. Судя по картине  взрыва,  бомбу  закладывали специалисты, прошедшие
под-
     141


     142
     А. ЛИТВИНЕНКО, Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ
     готовку  в  российских  секретных  ведомствах.  Дело  в  том,  что  все
предыдущие   теракты,   имеющие,  как   принято  считать,   чеченский  след,
совершались по одному и тому же сценарию: около здания взрывался  автомобиль
с  начинкой.  Такая машина  обычно  паркуется перед  предполагаемым объектом
взрыва всего  за  несколько часов. Детонатор оснащается  часовым механизмом.
Даже  в случае обнаружения  передвижной мины  у взрывотехников остаются лишь
считанные  минуты,  чтобы  ее  обезвредить  (как  это  случилось  в  прошлое
воскресенье у  здания  военного госпиталя в Буйнакске). [...] Такая любовь к
заминированным машинам объясняется очень просто. Взрывчатка нынче дорога,  а
террористы  за  каждый   килограмм  тротила  или  другого  вещества   платят
наличными.  И  минирование  объекта хотя  бы за сутки  до  „часа  икс"
чревато  провалом -- слишком велик риск обнаружения бомбы. [...] Картина  же
взрыва на  улице Гурьянова позволяет предположить, что его готовили люди, не
привыкшие  экономить,  --  то  есть  сотрудники  спецслужб.  [...]  Эксперты
установили,  что основной заряд в доме на Гурьянова был заложен в арендуемом
помещении -- магазине  на 1-м этаже. Причем взрывчатка оказалась там задолго
до  взрыва.  Видимо,  преступники  не  мелочились  -- в  случае  обнаружения
взрывчатки  аналогичная  акция  просто  была бы перенесена  в  другой  район
столицы. Такая тактика  сродни использованию конспиративных  квартир,  столь
любимых спецслужбами всего мира.  При провале одной из них операция проходит
в другом  районе. Специалисты, способные  провести такой  теракт, во времена
СССР служили  как в КГБ, так  и во 2-м Главном  управлении  генштаба  (более
известном как ГРУ)".


     ФСБ ВЗРЫВАЕТ РОССИЮ
     Иными словами, очень мягко, "МК" намекала на то, что  за взрывами стоит
ФСБ.
     12 сентября  в московской милиции раздался звонок. Звонили  жители дома
по Каширскому шоссе, 6/3: "У нас в подвале что-то не в порядке", -- сообщили
граждане.  Приехал наряд  милиции.  У входа  в подвал  их  встретил, как они
считали, один из  работников  Районного эксплуатационного управления (РЭУ) и
сказал, что в подвале все в  порядке,  в нем "свои".  Милиция потолкалась  у
входа в подвал, внутрь не вошла и вскоре уехала.
     Ранним  утром, когда газета "МК"  со  статьей "Секретная версия взрыва"
развозилась  по  киоскам Москвы,  взлетел  на воздух  восьмиэтажный  дом  по
Каширскому шоссе, 6/3,  тот самый, у  подъезда  которого вежливый "сотрудник
РЭУ" разговаривал с милиционерами. По-своему он оказался прав: в подвале все
оказалось "в порядке" -- для проведения теракта.
     Через несколько  дней "МК" пыталась  разыскать  находчивого "сотрудника
РЭУ":  "Я  встречался  с  главами  управ в  районе Каширки,  --  рассказывал
корреспондент газеты. -- До сих пор не  можем  вычислить,  кто из работников
РЭУ покрывал  человека, который втихаря снимал „в субаренду" помещение
в подвале дома  No 6. Никто  не признается.  Это или техник, или мастер, или
начальник участка". Не нашли ни "сотрудника", ни тех, кто сдавал подвал.
     На 14.00 по московскому времени 13 сентября из-под обломков взорванного
на  Каширке  дома были извлечены  119 погибших и  13 фрагментов  тел.  Среди
погибших  было 12 детей.  Эксперты  сразу же установили, что характер  обоих
взрывов полностью  идентичен,  как и состав  взрывчатки. Начались  тотальные
проверки  домов,  чердаков,  подвалов.  По  одному  из  адресов  -- на улице
Борисовские  пруды,  16/2   --  был   обнаружен  склад   взрывчатки.  Помимо
гексогеновой сме-
     143


     А. ЛИТВИНЕНКО, Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ
     си  и  8 кг  пластита, который использовался  как детонатор,  там нашли
шесть  электронных  таймеров,  сделанных  из  портативных  часов-будильников
"Casio". Пять  из  них уже  были  запрограммированы  на  определенное время.
Террористам оставалось лишь  развезти таймеры по адресам и подсоединить их к
детонаторам. В частности, был заминирован дом на Краснодарской улице.
     Последним террористы собирались разрушить здание на  улице  Борисовские
пруды  --  21  сентября  в  4  часа  5  минут  утра. Поразительно,  что ФСБ,
проводившая  в  Москве  поиск  террористов,  вместо того  чтобы оставить  на
Борисовских прудах  засаду и  задержать террористов, которые безусловно рано
или поздно  пришли  бы за  детонаторами, поспешила через  средства  массовой
информации   оповестить  преступников,  что  склад  на   Борисовских  прудах
провален.  Предположить,   что  сделанное  ФСБ   заявление   об  обнаружении
конспиративного  склада террористов --  случайность,  абсолютно  невозможно.
Такой ошибки не сделал бы даже начинающий рядовой следователь.
     Информация о  найденной после терактов взрывчатке и ее количествах была
противоречива. В Москве нашли 13 тонн взрывчатки. Три-четыре тонны -- в доме
на Борисовских  прудах, еще больше  --  на складе  в Люблино, четыре тонны в
гаражном  боксе  в  Капотне. Со временем  было установлено,  что шесть  тонн
гептила (ракетного топлива, одним из компонентов которого является гексоген)
были вывезены с Невин-номысского химического комбината Ставропольского края.
Из  шести тонн гептила можно было сделать  десять тонн взрывчатого вещества.
На  кухне, в гараже, в подпольной лаборатории  шесть тонн  гептила  в десять
тонн взрывчатки не переработаешь. Перерабатывали  гептил, видимо,  где-то на
армейском складе.  Затем  мешки нужно было  загрузить в  машины, вывезти  на
глазах у охраны, предъявить какие-то документы.
     144


     ФСБ ВЗРЫВАЕТ РОССИЮ
     Для перевозки нужны были водители и грузовики. В общем, в операцию была
вовлечена целая группа людей, а если так, информация должна была поступить и
по линии агентуры ФСБ, и по линии агентуры армейской контрразведки.
     В  Москве  взрывчатка была  расфасована в мешки для сахара  с  надписью
"Черкесский сахарный завод". Но такого завода не существует. Если бы "сахар"
в таких  мешках везли через всю Россию, да еще  по поддельной  документации,
слишком   много   было  бы  шансов  попасться.  Проще  было   бы  заготовить
документацию  для  "сахара"  с существующего  завода. Из  этого  факта можно
сделать сразу несколько выводов, например, что  террористы  хотели направить
следствие именно в КЧР, так как было очевидно, что рано или поздно хоть один
мешок  "Черкесского  сахарного  завода"  попадет  в руки  следователей;  что
террористы не  боялись везти мешки с  фальшивой надписью  и документацией  в
Москву,   так   как,  видимо,  были   абсолютно   спокойны   за  собственную
безопасность, равно как и за сохранность  своего товара. Наконец, можно было
предположить, что взрывчатка расфасовывалась в мешки в Москве.
     Финансирование  теракта  трудно было  провести,  не  оставив следов.  О
крупной пропаже гептила или гексогена со складов разведка  должна  была хоть
что-то слышать,  поскольку бесплатно террористам взрывчатку никто бы не дал.
Бесплатно  с  завода или со склада  гексоген  могли получить  только  органы
госбезопасности или военные.
     Именно   к   таким   выводам  приходили  многочисленные  журналисты   и
специалисты, ломавшие голову над хитроумными схемами о поставках гексогена в
Москву. А схема эта оказалась до  примитивного проста,  так  как разработана
была самой ФСБ. Суть схемы была в следующем.
     24 октября 1991  года  в  Москве был  учрежден научно-исследовательский
институт Росконверсвзрывцентр. Институт располагался  в самом  центре --  по
адресу: Большая Лубянка,
     145


     А. ЛИТВИНЕНКО, Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ
     д.  18,  строение  3  --  и  был создан  для "утилизации конверсируемых
взрывчатых  материалов  в  народном  хозяйстве".   Бессменным  руководителем
института  с 1991  по 2000 год был Ю. Г.  Щукин. В действительности институт
был прикрытием,  ширмой -- буфером-посредником между армией и "потребителем"
-- и занимался незаконной  торговлей взрывчаткой. Через институт проводились
сотни тысяч тонн  взрывчатых веществ, в основном  тротила. Институт  покупал
взрывчатку в воинских частях  для утилизации и конверсии или же у химических
заводов  для  "изучения". А затем продавал потребителям  взрывчатки, в числе
которых   были  легальные  и  реальные   коммерческие  структуры,   например
белорусское  государственное предприятие "Гранит".  Разумеется, институт  не
имел  права заниматься продажей взрывчатки. Но на это почему-то все смотрели
сквозь пальцы, в том числе руководители силовых ведомств, включая Патрушева.
     Среди  многочисленных крупных контрактов на поставки сотен  тысяч  тонн
тротила и тротиловых шашек, подписанных институтом с поставщиками (армией) и
потребителями   (коммерческими  структурами),  почему-то  попадались  мелкие
контракты  на  одну-две  тонны  тротиловых шашек,  с  подробно  расписанными
обязательствами сторон, хотя  за тонну "товара" выручались всего-то 300--350
долларов, ради  которых и  машину гонять не стоит. Эти  мелкие контракты  на
поставку  "тротиловых  шашек"  как  раз  и  были  соглашениями  о  поставках
гексогена.   Через  институт  гексоген  закупался  в  армии  и   передавался
террористам для взрыва домов в  Москве и других городах России. Эти поставки
были  возможны лишь потому,  что НИИ Росконверсвзрывцентр  Ю.  Г. Щукина был
создан  спецслужбами, а получавшие  "тротиловые  шашки" террористы  являлись
сотрудниками ФСБ.
     Итак...  Гексоген,  расфасованный  в  50-килограммовые мешки с надписью
"Сахар", находился там, где только и мог
     146


     ФСБ ВЗРЫВАЕТ РОССИЮ
     быть, --  на складах воинских  частей, охраняемых вооруженным караулом.
Одним  из таких  складов  был  склад 137-го  рязанского  воздушно-десантного
полка.  Одним  из  таких караульных  --  рядовой  Алексей  Пиняев.  По  цене
тротиловых шашек, а именно 8.900 рублей за тонну, т. е. примерно за 300--350
долларов, институт закупал гексосен со склада воинской  части формально  для
исследовательской  работы.  В  накладных гексоген  проходил  как  тротиловые
шашки.  Доверенность  выписывалась  на  "получателя"  --   посредника  между
институтом  и террористами.  В  доверенностях тротиловые шашки  обозначались
невинной  маркировкой  A-IX-1.  Только крайне узкий круг лиц знал о том, что
маркировкой  А-IX-1  обозначается  гексоген.  Не исключено,  что посредники,
вывозившие  гексоген  на  собственном  автотранспорте  со  складов  воинских
частей, об этом тоже не знали.
     Вывезенные  со складов воинских частей мелкие партии "тротиловых шашек"
(гексогена)  буквально исчезали (передавались террористам). Мелкие заказы по
300--600  долларов  в общих  потоках  в  сотни тысяч  тонн тротиловых  шашек
отследить было невозможно.
     Журналисты  пытались понять,  каким  же  образом  террористы перевозили
гексоген  по  просторам России. А его и  не нужно  было перевозить. Гексоген
использовался по месту нахождения. Так, гексоген со склада 137-го рязанского
ВДП  использовался  на  улице Новоселов  города Рязани. Гексоген со  складов
подмосковных  воинских  частей  оказывался  в  Москве...  Система  была   до
гениального проста. Она предусмотрела все, кроме, пожалуй,  совсем случайных
проколов, которые, конечно же, не стоило учитывать: наблюдательного водителя
Алексея   Картофельникова,   любознательного   рядового   Алексея   Пиняева,
бесстрашного журналиста "Новой газеты" Павла Волошина. И уж абсолютно нельзя
было предусмотреть  выезд в  Лондон с документами и  видеоматериалами агента
ФСБ и члена консультативного совета комиссии Государственной
     147


     А. ЛИТВИНЕНКО, Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ
     думы  по  борьбе   с  коррупцией  Н.  С.  Чекулина,  по  иронии  судьбы
исполнявшего в 2000--2001 годах обязанности директора Росконверсвзрывцентра.
     Тем  временем в  Москве  после  взрыва  двух  жилых  домов продолжалась
проверка  жилого  фонда.  За  одни  сутки столичной  милицией были проверены
26.561 квартира. Особое внимание было уделено  нежилым помещениям  на первых
этажах  зданий,  подвалам  и  полуподвалам,  то  есть местам, которые  часто
используются  под склады. Таких помещений было проверено  7.908. Проверялись
также  общественные  учреждения   --  180   гостиниц,   415  общежитий,  548
увеселительных заведений  (казино,  баров, кафе). Эта  работа проводилась  в
рамках поиска  подозреваемых в причастности к  терактам в Москве. В проверке
приняли  участие  14,5  тысяч сотрудников  ГУВД и 9,5  тысяч  военнослужащих
внутренних  войск, в  том  числе отдельной дивизии  оперативного  назначения
(бывшая  дивизия имени Ф. Э.  Дзержинского). Сотрудники  МВД и ГУВД работали
без выходных по двенадцать часов в сутки.
     Были установлены помещения, заминированные террористами. По официальной
версии  следствия  (не  имеющей,  может  быть,   вообще   ничего  общего   с
действительностью)  их   арендовал   Ачимез   (Мухит)  Шагабанович   Гочияев
(Лай-панов).   Настоящий   Лайпанов   был   уроженцем   Карачаево-Черкесской
республики (КЧР) и погиб  в феврале  1999 года в автомобильной  катастрофе в
Краснодарском  крае.  Документы  погибшего   Лайпанова  стали   "документами
прикрытия" настоящего террориста. "Подобная практика является обычной схемой
легализации  агентов всех спецслужб  мира. Это  классика, описанная во  всех
учебниках.  Якобы погибшему человеку даруется новая жизнь", -- комментировал
происшедшее  бывший  работник  ГРУ,  всю  жизнь занимавшийся  развертыванием
агентурной сети за рубежом.
     148


     ФСБ ВЗРЫВАЕТ РОССИЮ
     Еще в июле 1999 года Гочияев-Лайпанов  обратился  в  одно из московских
агентств  по аренде недвижимости, расположенное на  Беговой улице, и получил
там  информацию о  41  помещении. 38  помещений  после первого  взрыва  были
проверены следователями на предмет нахождения в них взрывчатки.
     Определен был и молодой напарник "Лайпанова". По утверждению ФСБ им был
вынужденный переселенец из Узбекистана, бывший послушник  медресе "Йолдыз" в
Татарстане,  в  Набережных  Челнов, русский  по  матери и  башкир  по  отцу,
21-летний  Денис  Сайгаков. ФСБ  считало, что именно он во  время подготовки
теракта снял  вместе  с  "Лайпановым" номер  в гостинице  "Алтай"  и активно
обзванивал фирмы, сдающие в аренду грузовики. И  хотя КГБ Татарстана  уже на
второй  день после теракта по требованию Москвы начал искать подозреваемого,
в  татарстанском КГБ не было уверенности, что  Сайтаков причастен к взрывам.
По крайней мере  заместитель  председателя КГБ  Татарстана  Ильгиз  Минуллин
подчеркнул: "Никто не может объявлять Сайтакова  террористом, пока его  вина
не  доказана.  [...]   На  сегодняшний  день  органы  безопасности  фактами,
указывающими  на  причастность  к  террористическим  актам  в  Москве  [...]
учащихся  медресе „Йолдыз", не располагают". КГБ Набережных Челны тоже
выпустил заявление, в котором  указывал, что обвинение  жителей Татарстана в
пособничестве террористам не имеет оснований и что информации о причастности
жителей республики к взрывам в татарстанском КГБ нет.
     Террористы,  готовившие сентябрьские взрывы, пошли  по пути наименьшего
сопротивления.  Сначала   они  по  "документам  прикрытия"  сняли  несколько
подвальных и полуподвальных помещений, в том числе  на улице Гурьянова и  на
Каширском шоссе. Затем завезли туда взрывчатку, обложив  ящики  с гексогеном
продуктами питания (мешками с сахаром и
     149


     А. ЛИТВИНЕНКО, Ю. ФЕЛЬШТИНСКИЙ
     чаем) и упаковками с сантехникой (так было на улице Гурьянова). Объекты
диверсий  были  выбраны идеально.  Вероятность встретить  милицию у домов  в
нереспектабельных  "спальных" районах обычно была невысока, в подъездах, как
правило, не было консьержек. Как считал Старинов, "расположение этих домов и
обстановка  вокруг   них"   соответствовала  "двум  самым  необходимым   для
тер