почти была не тронута, зато,  начиная с 10-й страницы рука
его вволю порезвилась над текстом. Однако правка была не столь обильная, как
мне показалось сначала. Просто почерк у БНЕ крупный и одна фраза покрывала в
отдельных  местах   полстраницы.  Например,  у   меня   было  написано  "Все
негативное", он вставил перед словом "негативное" слово "Личное". У меня был
"гром аплодисментов", он "гром" вычеркнул. Фразу "Работали с каким-то особым
подъемом" тоже  вычеркнул.  У  меня было:  "ее (партии)  всевластные функции
вредоносны  для  народа",  БНЕ  эту  фразу  зачеркивает  и  пишет  так:  "ее
всевластные функции увели  народ в сторону". БНЕ написал  целую  страницу  о
российских  реформах,  которые  стали  примером  для  реформы  Союза,  а  не
наоборот, как об этом говорил Горбачев.
     За  вопросом  "Борис  Николаевич,  в  каком случае вы  можете  подать в
отставку?", я  оставил пустое место, предполагая,  что он  сам  вставит туда
свой ответ. Он так  и сделал: "В случае, если  народ откажет  в доверии или,
если через три года мы не выполним  программу. Для меня - это последняя веха
в жизни, но я оптимист".
     Перед  тем  как  отдать завизированное  интервью в  набор,  мы с Наиной
Иосифовной (с разрешения  БНЕ) пошли  в  зал,  где Борис Николаевич  играл в
теннис. Игра была небыстрая и мне показалось, что играющий с БНЕ человек (на
дальней площадке) пропускает слабые мячи, посланные Ельциным и как будто ему
подыгрывает. И  каково же было мое  удивление, когда  в  сопернике  я  узнал
главного  тренера  сборной  страны  по  теннису Шамиля Тарпищева. Мы  с  ним
поздоровались  (я  неоднократно  делал с  ним  интервью), и  я  ему  шутливо
попенял, что он, дескать,  подыгрывает "Президенту"... На  это  БНЕ, вытирая
полотенцем  лоб,  возразил  -  мол,  ничего  себе  подыгрывает,  майку  хоть
выжимай...Но  в  общем-то  Тарпищев делал  правильно,  иначе включи он  свое
умение  на всю железку,  загонял  бы БНЕ  не на шутку...Ведь он тогда только
начинал осваивать теннис...И  действительно, они оба были мокрые, пот  так и
катился с их лиц...
     Они играли уже более двух  часов, что говорило о прекрасной  физической
форме  Бориса Николаевича. Все-таки сказывается его принадлежность к спорту,
в  частности к волейболу, в который  он в молодости серьезно играл...Кстати,
кто-то подметил,  что человек играющий  в  командные  игры,  не  может  быть
эгоистом и вообще плохим человеком. Он все делает в интересах команды...
     Когда  я  покидал  спортивный  зал,  я не предполагал, что судьбе будет
угодно еще раз привести меняв в это  место. А  дело было так:  в тот же день
мне из Одессы позвонил Малышев, бывший  начальник  Одесского ОБХСС, которого
по оговору осудили, о чем в  свое время в  "Литературной  газете" писал Юрий
Щекочихин. Очерк так и  назывался "Шторм после шторма". Щекочихин заступился
за   Малышева,  доказывая,  что   все  обвинения  против  него  сфабрикованы
недовольными его принципиальностью партийными чиновниками. Малышев несколько
месяцев просидел в тюрьме, им занималось МВД  СССР в лице полковника милиции
Аслаханова...Я  тоже был в  Одессе и  делал  с Малышевым интервью как  раз в
начале  расцвета  гласности  и интервью это было  опубликовано в  латвийской
газете "Совершенно откровенно", дочерней газеты "Совершенно секретно". И вот
совершенно неожиданный звонок из Одессы и Малышев просит мою жену (поскольку
меня дома не было) передать мне, а я - Ельцину, что от Аслаханова БНЕ грозит
беда, что этот человек готов  пойти на все, вплоть до физического устранения
Ельцина. Мне и в голову не  могло придти, что  такими  вещами  может  шутить
серьезный человек, разыгрывая якобы "готовящееся покушение" против Ельцина в
своих  корыстных   целях.   Возможно,  таким  способом  он  хотел  отомстить
Аслаханову,  который во время расследования  "Одесского  дела" был  наиболее
непримиримым  сторонником жестких мер  против Малышева...Но  как  бы  там ни
было, закон о безопасности высокопоставленных лиц гласит, что даже на первый
взгляд несерьезная и малоубедительная  информация о готовящемся покушении на
персону, обязана быть немедленно доведена до сведения ее охраны и спецслужб,
которые и должны принять соответствующие меры безопасности.
     Вечером, подключив к телефону  магнитофон,  я позвонил  в Одессу и имел
разговор с Малышевым. Вот часть беседы, снятая с магнитофона : Малышев: "Там
(?) сейчас председатель  комитета по законодательству  Аслаханов...  Значит,
этот человек...Мы знаем, кто  такой Аслаханов по  моей истории и дело в том,
что я знаю от человека, который  присутствовал при разговоре, когда речь шла
о Борисе  Николаевиче.  Этот человек способен  на все. Вплоть до устранения.
(Я:  да вы что  там такое говорите!) Я не боюсь  этого  слова, человек  этот
органически  Его  (то есть  Ельцина)  ненавидит,  но,  может  быть, вошел  в
доверие, учитывая, что он чеченец. Он человек Власова и вполне возможно, что
он  нашел контакты через Хасбулатова...И, если  этот человек  от вас еще  не
уехал  (Ельцин), его надо  предупредить,  чтобы  он был осторожен.  Ну  этот
человек  Бакатина. Полковник,  этот  человек  прямой,  то  есть  выполняющий
определенную миссию.  Как он  туда  попал, как  проник, я  не знаю.  Человек
(Ельцин), если не в курсе, должен знать, что рядом с ним находится такой вот
враг..."
     Прослушав кассету, и  не все в ней поняв, я вспомнил  истории покушений
на глав правительств и президентов, и решил рассказать обо всем Коржакову, а
если  удастся  и самому Ельцину. На  следующий  день  я позвонил Коржакову и
сказал,  что надо  встретиться по весьма  необычному делу.  И  что  я владею
информацией,  которая  непосредственно  касается  БНЕ,  но  о  достоверности
которой не мне судить. К чести Коржакова, он принял мои слова  всерьез и  мы
условились с ним  встретиться  в санатории "Рижское  взморье". В  спортивном
зале, где Ельцин играл в теннис.
     Я вошел как раз в тот момент, когда Борис Николаевич кого-то благодарил
за  игру.  Мать  честная, насколько  мир тесен:  я  увидел  сатирика Михаила
Задорнова, взмыленного, в спортивной форме. Тут же находился Тарпищев, и я с
ними поздоровался. Задорнов божился, что он накануне здорово нарушил режим и
до самой полночи пил и  потому так  вымотался... Мне, конечно, не  терпелось
побыстрее  поговорить  с  Коржаковым.  Наконец,  мы  с   ним  уединились  на
балкончике, и я дал ему наушники и включил диктофончик. И он стал слушать. И
по  мере того, как он вникал в текст, глаза его  начали  меняться, лицо тоже
посерьезничало. Прослушав запись Малышева, он сказал, что насчет  Аслаханова
уже были  сигналы,  и что он, Коржаков, обязательно передаст все БНЕ.  Я еще
раз попытался склонить его к тому, чтобы БНЕ сам прослушал пленку.  Но страж
был  неумолим  и я  невольно  вспомнил нежелание  Бориса Николаевича,  чтобы
Коржаков  не  записывал нашу (на квартире Коржакова) беседу. Однако Коржаков
был непреклонен и мне ничего не оставалось другого как положиться на него. Я
до сих пор не знаю, ознакомил ли он БНЕ о моем сообщении.
     Я  вкратце рассказал  Коржакову, кто  такой  Малышев  и  добавил, что у
Малышева есть все основания "точить зуб" на Аслаханова. Но с другой стороны,
Малышев   профессионал  и  прекрасно  знает,   как  мало  значат  слова  без
вещественных доказательств. История темная и, кто знает, может, по какому-то
сумасшедшему сценарию, действительно  что-то замышлялось  против Ельцина...А
может, это простая месть обиженного  майора ОБХСС, рассчитанная на  то,  что
после его "подачи" Ельцин к Аслаханову будет относиться с определенной долей
опаски и недоверия, и не даст ему дороги к дальнейшему продвижению...Интрига
в  общем-то  нехитрая,  но  вполне   могла  сыграть   определенную   роль  в
дискредитации отдельно взятого человека...
     27  июля 1990  года, в Юрмале, на  так  называемой даче  Беньямина (сам
хозяин  перед войной уехал в  Германию), состоялась  четырехстороння встреча
руководителей  России,  Литвы, Латвии и  Эстонии. Из журналистов были только
телевизионщики и  фотокоры. Я же  попал туда как бы "по блату", но пришел не
один,  а  с   писательницей  Викторией   Токаревой.  Она  отдыхала   в  Доме
композиторов в Меллужи и через мою книгу "Что за поворотом?" узнала  обо мне
и у кого-то раздобыла мой домашний телефон. Спросила - буду ли я встречаться
с Борисом  Николаевичем, которого  она очень уважает  и которого  хотела  бы
увидеть? Я как раз собирался идти на встречу глав Прибалтийских  государств.
И на свой страх  и риск взял  с собой эту симпатичную женщину, что,  конечно
же, было чистой авантюрой, рассчитанной на снисходительность охраны Ельцина.
Но  за высоким, ажурным металлическим забором были не только охранники  БНЕ,
но  и латвийский спецназ,  однако, как потом мы убедились, распоряжался всем
Коржаков.  К  нему  я и обратился по  поводу "проникновения" за ограду своей
спутницы. Токарева  даже  взяла с собой письмо, которое она хотела  передать
Борису  Николаевичу,  что потом и было сделано  через  Коржакова.  Ее  мечта
сбылась: она увидела Ельцина и более того, "подержалась" с ним за руку.
     А дело  было так:  все, кто  не входил  в  правительственные делегации,
стояли у  главного входа, огражденного балюстрадой, внутри находилась охрана
и какие-то серьезные люди в цивильных одеждах. Среди них я видел Горбунова и
Ландсбергиса.  Через  правую  открытую  дверь  виднелся  накрытый стол...Все
постоянно  перемещались  и  создавалось   впечатление  некоего  хаотического
движения. Ко мне подошел довольно молодой человек  среднего роста, и спросил
-  не  Ольбик ли  я?  Мы  познакомились: это был редактор  московской газеты
"Позиция"  (демократического направления)  Сергей Трубе.  Он попросил у меня
мою книгу "Что за поворотом?",  и потом  мы все стали ждать появления Бориса
Николаевича. Я видел как в сторону его корпуса прошел Горбунов и  вскоре они
появились  вместе с  БНЕ.  Это  было  еще  то зрелище!  Более  элегантного и
авантажного "главы"  я не  встречал  в своей  жизни. На нем был  темно-синий
великолепный костюм (Коржаков потом сказал, что костюм еще с 9-го управления
остался),  новые  изящные  туфли белоснежная  рубашка....Однако  шел  Ельцин
немного скованно, лицо было напряженное, что дало Токаревой повод разразится
афористичной фразой: "лицо забальзамированного человека." Действительно, его
лицо  было  с  отливом  легкой золотистой  желтизны. Однако он был чертовски
представителен и на голову выше Горбунова.
     Мы с  Токаревой  и фотокором  Тихоновым стояли справа входных дверей  и
БНЕ, подойдя к ожидавшим людям, стал пожимать руки. Потом очередь  дошла  до
нас и  первым он подал руку женщине - Токаревой.  И  та представилась. У нее
горели глаза и, наверное, в тот момент она была просто счастлива...
     Главы  государств зашли  во  внутреннюю  комнату  и вскоре  туда на две
минуты впустили журналистов. "Четверка" уже сидела за круглым  столом: лицом
к входу - Борис Николаевич, напротив него - Горбунов,  слева сидел эстонский
"вождь" Рютель, а его визави - Ландсбергис. Я с магнитофоном подошел поближе
к Ельцину, поскольку как  раз  в этот момент  он начал что-то говорить. Речь
шла о теннисе. Прогулках по пляжу - светский разговор...Затем  БНЕ перешел к
политическим вопросам - о совместном фронте государств Прибалтики  и России,
который может  противостоять  Центру. Все, что  он говорил, я  записывал  на
пленку.  Когда отведенные  две  минуты для  прессы  кончались, я  задал  БНЕ
вопрос: не считает ли он  этот  день историческим в плане отношений Латвии и
России?  Вопрос,  конечно, примитивный,  но  для  меня, живущего  в  Латвии,
принципиальный...  Борис   Николаевич,  дипломатично   ответил,  что,   мол,
переговоры  только  начались,  а  потому  говорить  о чем-то конкретном  еще
рано...
     Две  минуты  кончились и пресса  потянулась на  выход.  Потом  Токарева
объяснялась  с  Коржаковым насчет  своего письма,  и он  обещал передать его
Ельцину. Тут же находился второй охранник Юрий Одинец,  которому Токарева  и
дала  сначала  прочитать  свое  послание  Ельцину.  Читал  письмо  и  Сергей
Трубе...И, конечно, ознакомился с ним и Коржаков. Взамен охранник попросил у
Токаревой журнал  "Огонек",  в котором  был напечатан ее рассказ, о чем  она
упоминала  в  своем  письме...  Потом  она  долго  мучилась  (по-прежнему со
сверкающими  черными глазками)  -  правильно ли  она  сделала, передав такое
письмо БНЕ?
     Спустя  девять лет,  Латвийский Сейм примет  решение наградить  Ельцина
высшей наградой Латвийской республики Орденом Трех Звезд. Престижное отличие
и он  его,  безусловно, заслужил. Однако Борис Николаевич  от  столь высокой
чести вежливо  отказался.  А  отказался Ельцин  потому,  что, как считал он,
произошла  историческая  несправедливость:  его соотечественники,  живущие в
Латвии, терпят притеснения и, конечно же, не во имя этого он в 1990-91 годах
призывал  их  поддержать  устремления  латышского  народа  к  независимости.
Рисковал, когда вылетев  в  Таллинн,  обратился оттуда  к  военнослужащим  -
проявить выдержку и спокойствие в накаленной до красна ситуации, сложившейся
в то время в Латвии. И вообще в Прибалтике. Ельцин с большим удовлетворением
принял  бы   от   латвийского   государства   другую   награду:  уважение  и
безоговорочное признание прав проживающего там русскоязычного населения. Вот
это было бы убедительным  доказательством признания Латвией роли  Ельцина  в
завоевании  независимости,  и  в  его  лице  роли  той  части русскоязычного
населения,  которое  в  большинстве  своем  искренне  приняла  Декларацию  о
независимости.

     "Я ВЕРЮ В "РУССКОЕ ЧУДО"

     (Четвертое интервью, взятое у БНЕ в  Юрмале в 1990 году, и опубликовано
в  газетах "Юрмала", "Советская  молодежь"  (3-4  августа)  и "Комсомольская
правда" (8 августа).
     .
     Как  я  уже  говорил, бильярдная  "американка"  с  Борисом Николаевичем
закончилась  со счетом 8:4 в  его пользу. Однако  это было  лишь мгновение в
жизни  человека,  от  чьих политических "ударов"  зависит судьба  не  только
России,  но  и  сопредельных  с  ней   пространств  и  народов.  Вот  почему
политический  "счет"  1:3  (имею  в  виду  встречи с главами Латвии, Литвы и
Эстонии, которые проходили  в дни пребывания Ельцина в Юрмале) в полной мере
отвечает  чаяниям народов -  быть суверенными и  равными  среди суверенных и
равных.  С этого важного для Балтии  и  России постулата я  и начал беседу с
главой Российского государства.
     -  Борис  Николаевич, мне,  жителю  Латвии, очень  приятно,  что  столь
высокий гость  посетил  именно нашу  республику.  Осталось  только узнать  -
насколько ваш визит соотносится  с  государственными делами. Или это частная
поездка, связанная исключительно с отдыхом?
     -  Действительно, мой отпуск  в Латвию на 10-12 дней не  случаен, кроме
отдыха намечается работа.  Почему я выбрал именно Латвию? Во-первых, на меня
бодряще действуют бризы Балтики, великолепный микроклимат  Юрмалы, в которой
я уже не  раз  бывал. И вообще, с  Латвией  у меня  многое  связано.  Как вы
знаете,  1988  год  для меня был очень  тяжелым  и  в  каком-то смысле  даже
решающим.  Тогда я здесь  хорошо отдохнул,  пришел  в себя и  именно  отсюда
полетела по  стране информация, что-де  Ельцин жив-здоров и не отказался  от
борьбы с партийной бюрократией.
     Этот мой  приезд  носит  несколько  прагматический  характер:  хотелось
отдохнуть, постараться лучше узнать Латвию, встретиться с  ее  жителями, и в
целом более четко представить себе отношения  латышей к России, к будущности
наших государств. И в том числе,  к нашему  будущему договору. Ну и, конечно
же,  хотелось  поближе познакомиться  с руководством  республики и  лично  с
председателем  Верховного  Совета  Анатолием Горбуновым.  И хотя  мы  с  ним
формально знакомы, но все же в житейской, неофициальной обстановке дружеские
отношения созревают быстрее.
     - И каковы же первые результаты, Борис Николаевич?
     -  Откровенно  говоря,  действительность превзошла  все  мои  ожидания.
Встречи  в Латвии  как  бы высветили перспективу наших дальнейших отношений.
Анатолий Валерьянович Горбунов  - очень интересный собеседник, сочетающий  в
себе  великолепный  набор  человеческих  качеств.  Он  показался  мне  очень
уравновешенным, дальновидным  политиком,  с оптимистической заданностью. Это
тот человек, с которым хочется общаться, плодотворно сотрудничать. По-моему,
он может нравится всем...
     - Шла ли у вас речь о заключении договора между Латвией и Россией ?
     -  А  вы думаете,  для чего я тут рассыпаюсь в комплиментах  (смеется)?
Конечно,  шла, и  мы  в принципе  имеем 100-процентное совпадение  взглядов.
Возможно, вы помните, что однажды я уже сказал на страницах газет о том, что
вероятнее всего первый такой договор будет заключен с одним из прибалтийских
государств. Причем  сделано это  будет без всяких  предварительных  условий.
Речь  идет   о   всеобъемлющем   договоре   -  политическом,  экономическом,
социальном, с разделом  межнациональных отношений, и,  конечно  же, по линии
культурных связей и т. д. То есть  это будет  равноправное  соглашение  двух
суверенных  государств.  И  хотя  мы  направили  письма-предложения всем  14
республикам,  однако, нужно иметь в  виду,  что первый разговор на эту  тему
произошел до наших официальных обращений.
     Состоялся разговор с руководителями  трех государств - Литвы, Латвии  и
Эстонии, и мы обсудили  вопросы двусторонних договоров с Россией. Я убежден,
что консультации на  председательском  уровне будут способствовать активному
ослаблению напряженности со стороны центра и напряженности вообще - во вне и
в самих прибалтийских государствах.
     - А как это  будет  сочетаться  с не  очень, мягко говоря, восторженным
отношением Президента СССР к Балтии?
     - Создается впечатление, что Горбачев в  этом смысле не все как следует
обдумал.  Возможно,  очень занят...Он, очевидно,  полагает,  что предложение
России о  договорах с  Прибалтикой - это тот самый "ползучий"  сепаратизм, о
котором так  много  сказано  и  написано.  Ладно,  с большой  натяжкой можно
допустить,  что  какая-то  республика имеет  тенденцию к сепаратизму...Бог с
ним, допускаю  это. Но  Россия и - сепаратизм... Это, извините, даже больное
воображение переварить  не может. Россия - абсолютно суверенное государство,
с  ясным представлением  о  своем месте  и роли в федерации. Мы не хотим  ни
возвыситься, ни принижаться,  мы хотим  одного: спокойного,  взаимовыгодного
партнерства.  Что  тут  непостижимого,  что  Россия  намеревается  заключить
договоры  с  такими  же суверенными  государствами  Балтии? Ведь мы  подошли
вплотную  к  заключению договора с Англией, ведем переговоры с США, Японией.
Почему же мы не можем этого делать с нашими старыми, добрыми соседями?
     -  А  если  Президент  страны  объявит  блокаду  Латвии,  как  поступит
Президент России?
     -  К экономической блокаде  я отношусь резко  отрицательно, о чем я уже
говорил  и писал Горбачеву.  В отношении Литвы -  это  крупная  политическая
ошибка. Ведь  такой блокады не было вокруг Венгрии, Чехословакии, ГДР. И это
правильно. А  против своих - пожалуйста, блокада...Если уж народ стремится к
самостоятельности,  силой  его  не  удержать.  И чем больше  будет  давление
властей,   тем   сильнее  будет  сопротивление  народа.  У  нас,  в  России,
аналогичная ситуация складывается с некоторыми  автономными республиками. Но
мы  будем действовать не путем  нажима и угроз,  а путем переговоров, дав на
суверенитет автономии безусловное согласие. Пусть сама республика решает,  в
каких пределах она реально может осуществить свою самостоятельность.
     - Разрешите узнать,  в  какой стадии завершенности находится договор, о
котором мы с вами говорим?
     -  Сейчас созданы рабочие группы,  - в равноценном составе - работающие
над структурой  и наполнением  ка