то лежит у тебя  в
сейфе, вскрой его и действуй, как там написано (подчеркнуто авт.).
     Командир полка (40-й БАП,  52 исправных  СБ, 48  экипажей.- Прим. авт.)
подтвердил, что приказание понял и приступает к его выполнению...
     В десять часов две минуты 22 июня 1941 г. наши краснозвездные бомбовозы
взяли курс на запад...
     ...Порадовал майор Могилевский.
     - Налет на Кенигсберг, Тоураген  и Мемель закончился успешно,-  сообщил
он  но телефону.-  Был мощный зенитный  огонь, но  бомбы  сброшены  точно на
объекты. Потерь не имеем.
     Это был первый удар  наших бомбардировщиков по  военным объектам в тылу
противника..."
     Книга  воспоминаний комиссара  6-й  авиадивизии А. Г.  Рытова  [54],  в
которой  было  приведено   это  замечательное   свидетельство,  была  издана
Воениздатом в 1968  г.  Молодой  офицер  Володя  Резун  тогда  еще  даже  не
догадывался,   что  ему  предстоит   стать   Виктором   Суворовым,   автором
„Ледокола"...
     Комиссар  Рытов по праву гордится успехом своих боевых товарищей, но по
факту он не прав.  Бомбовый удар  40-го БАП не  был самым первым  налетом на
сопредельную территорию.
     „22 июня 1941 г. в 4 ч.  50 мин. 25 самолетов СБ из состава 9 БАП
ВВС  С.-З.  ф. вылетели  на  бомбежку немецкого  аэродрома под Тильзитом..."
[ВИЖ.- 1988.- No 8].
     Как и  положено добросовестному историку, А. Г. Федоров приводит  после
этой  информации и ссылку на архив (ЦАМО, ф. 861, оп. 525025, д. 2).  Особую
ценность  этому  свидетельству придает  то, что  его обнародовал  не  просто
профессиональный историк, автор одной из лучших „доперестроечных" книг
по  истории  советских  ВВС  [41],  но и  военный  летчик, с ноября 1941  г.
командовавший этим самым 9-м БАП.
     И что  же? Никому  из немецких  историков или мемуаристов и в голову не
пришло придать этим  налетам какое-то судьбоносное решение. На войне  как на
войне. Мы бомбим их аэродромы, они бомбят наши...
     Тише, ораторы! Я прекрасно слышу ваши выкрики из зала:
     „Да разве можно сравнивать  наши ВВС с немецкой авиацией... У нас
летчики были  с  налетом  шесть  часов  „по  коробочке"...  Безнадежно
устаревшие самолеты... Никакой радиосвязи..."
     Нет проблем. Давайте сравним немцев с... немцами.
     В первый  день „блицкрига" на Западе,  10 мая  1940 г., люфтваффе
нанесло  удар  по  47  французским  аэродромам.  Геббельс  объявил  тогда  о
фантастическом  успехе  этой  операции,  а советские  историки,  с  чувством
глубокого  облегчения,  повторяли  эту брехню  шесть десятилетий подряд.  На
самом же деле, французы в первый день потеряли на земле 20 (двадцать) боевых
самолетов,  и  еще  40  было повреждено  [57]. Перед началом  „второго
генерального  наступления",   3  июня  1940  г.,   немцы  нанесли  еще  один
массированный удар  по аэродромам французских  ВВС.  Результат: 16 самолетов
уничтожено  и  7  повреждено на земле,  32  сбито  в ходе  завязавшихся  над
аэродромами  воздушных  боев.  Еще более красноречиво  выглядят цифры потерь
английской авиации  в ходе  майских боев над  Францией. За первые шесть дней
Королевские  ВВС потеряли 74 истребителя в воздухе и только 4 на  земле.  За
следующие два дня англичане потеряли 28 „Харрикейнов" в воздухе - и ни
одного на аэродромах [57].
     Ничуть  не более результативными  были и  налеты люфтваффе на аэродромы
южной  Англии в  ходе знаменитой „Битвы за Британию".  Так, за  первые
четыре дня авиационного  наступления (операция „Адлертаг"), с 12 по 15
августа  1940 г., немцы уничтожили на аэродромах 47 английских истребителей,
потеряв при этом 122 собственных самолета!
     И это  при том, что  общая численность  трех Воздушных флотов Германии,
участвовавших  в операции „Адлертаг",  была ничуть  не  меньшей, чем в
начале  „Барбароссы", и  единственной  боевой задачей  этой  воздушной
армады было подавление  английской авиации, в то  время как  при вторжении в
СССР люфтваффе пришлось выделить значительную часть сил на огневую поддержку
сухопутных  войск,  разрушение  дорог  и  переправ  в  тылы  Красной  Армии,
оперативную и стратегическую разведку и т. д.
     Ничуть  не более  результативно действовали  и  наши союзники.  Так,  5
апреля 1944  года 456  американских „Мустангов" и „Тандерболтов"
нанесли массированный удар по 11 аэродромам истребительной авиации Германии,
уничтожив на земле и в воздухе всего 53 немецких истребителя [76, 77]. И это
- один из самых удачных для союзной авиации эпизодов войны.
     Так откуда же взялась та супер-гипер-экстраэффективность, которой якобы
достигло люфтваффе 22 июня 1941 года?

     Автор  честно предупреждал  и сейчас  еще  раз предупреждает читателя -
сенсаций  не будет. Никаких „доселе  неизвестных  документов из архива
Президента",  никаких  тайных и поэтому никому  неизвестных  „мемуаров
советника Сталина".  Ничего,  кроме  нудного,  скучного,  дотошного изучения
открытых и, в принципе, общедоступных источников.
     Кстати, профессионалы  „плаща и кинжала" утверждают,  что  именно
таким путем и добывается большая часть всей разведывательной информации...
     Начнем  с  начала.  Было  ли  в  действительности то  событие,  причины
которого мы хотим выяснить?
     То, что 11, 9 и 10 САДы были полностью разгромлены, никаких сомнений не
вызывает. Это факт, который  подтверждается сотнями свидетельских  показаний
бойцов  и  командиров  сухопутных войск,  а также  летчиками  и  командирами
бомбардировочных полков ВВС Западного фронта. Все они с первого же дня войны
остались  без истребительного  прикрытия,  которое  как  раз  и должны  были
обеспечить  эти  три  дивизии.  Так, 24 июня авиакорпус Скрипко  потерял  29
самолетов в 170 боевых вылетах.  Это чудовищно высокий уровень потерь. Когда
17 августа 1943 г. потери американцев дошли до такого же уровня (17% к числу
вылетов), они на целых семь недель прекратили дневные налеты на Германию.
     Не  вызывает  никаких  сомнений  и  тот  факт, что большую часть  своих
самолетов эти  три дивизии  потеряли именно на  земле.  Подтверждением этому
могут служить отчеты немецких истребителей о количестве сбитых ими в воздухе
советских самолетов. Число это было  очень  невелико и составляло лишь малую
толику от общего числа потерь 9, 10 и 11 авиадивизий.
     Так,  летчики самого крупного (как во  2-ом  Воздушном  флоте, так и во
всей группировке люфтваффе  на Восточном фронте)  соединения  истребительной
авиации,  эскадры JG 51, доложили 22 июня о  69  сбитых в  воздухе советских
самолетах  [63].  В  числе  этих 69 самолетов было  только 12  истребителей,
остальные 57 были бомбардировщики.
     Только  сбитые  12  истребителей  могли  принадлежать   9  и  10  САДам
(истребительная дивизия  Захарова 22  июня  еще  только перебазировалась  из
глубокого тыла в зону боевых действий).
     Что  же  касается  57  сбитых  бомбардировщиков,  то  можно  с  большой
уверенностью предположить, что это были самолеты из 13 БАД генерала Полынина
и дальние  бомбардировщики 3-го ДБАК Скрипко. Наше предположение основано на
том, что входившие в состав 9 и 10  САД бомбардировочные полкм (13  БАП и 39
БАП) потерь в воздухе, как будет показано  ниже, практически  не  понесли. С
другой  стороны,  и  Полынин,  и  Скрипко  пишут  о  десятках  расстрелянных
„мессершмиттами" самолетов, которые потеряли их полки в первый же день
войны.
     Заслуживает внимания  и  тот факт,  что  официальная  сводка  немецкого
командования утверждала, что летчики люфтваффе сбили в первый день войны 322
советских  самолета.  Наши  же истребители  сбили  22  июня  порядка 250-300
немецких самолетов, еще  около 50 машин было сбито средствами наземной  ПВО.
По  крайней мере, именно такие цифры гуляют по десяткам  публикаций. Другими
словами, заявленные  и  той, и другой  стороной цифры побед в  воздухе  были
примерно  равны.  Какими  были  реальные  результаты?  Скорее  всего,  также
одинаковыми, но раза в 2-3 меньшими.
     Так, Д.  Хазанов, со ссылкой на государственный архив ФРГ во Фрайбурге,
сообщает,  что  в первый  день  войны  люфтваффе  безвозвратно  потеряло  от
„воздействия  противника"  57  самолетов,  и  еще  54  машины получили
повреждения. Не  исключено, что эти числа все же следует увеличить, так, еще
6  самолетов  было в  тот день потеряно, а 50 получили повреждения различной
тяжести якобы  „без  воздействия противника"  (в  эту  категорию немцы
заносили, например,  всякий разбившийся  при  вынужденной  посадке самолет).
Абсолютно  точных цифр  мы  не узнаем  никогда,  но никакого „избиения
плохо обученных советских летчиков немецкими суперасами" и в помине не было.
Такой вывод  подтверждается всеми  известными ныне конкретными подробностями
того рокового дня.
     Киевский  историк   И.   А.   Гуляс,  добросовестно   перелопатив  гору
литературы, составил наиболее полный и подробный (из известных автору) обзор
событий  первого  дня войны в  воздухе  [58]. Из  его  работы вырисовывается
следующая картина событий.
     123   ИАП  (71  летчик,  53   исправных  И-153,  базировался  в  районе
Брест-Кобрин), сражаясь  на  устаревших „чайках"  против  истребителей
эскадры  Мельдерса,  сбил (как  принято считать) более 20 немецких самолетов
разных типов, потеряв в воздушных боях только 9 своих самолетов.
     И  эти девять „чаек" были (как можно  судить  по  исследованию И.
Гуляса) самыми  большими боевыми потерями  среди  всех истребительных полков
ВВС западных округов.
     Столь же ожесточенные - и в целом успешные - воздушные бои вели 127 ИАП
(53 летчика, 65 исправных И-153) и 122 ИАП (50 летчиков, 60  исправных И-16)
из  состава 11 САД. Летчики этих полков доложили, соответственно,  о 20 и 15
сбитых немецких самолетах. По  крайней мере одна из этих побед оказалась для
немцев  очень  даже  заметной:  в   небе  над   Гродно  был  сбит   командир
истребительной эскадры JG 27, опытнейший немецкий ас, ветеран воздушных боев
в  Испании, В. Шельманн. И это была не  единственная потеря среди командиров
люфтваффе в тот день. Были сбиты и погибли: командир бомбардировочной группы
II/KG   51   Штадельмайер  и  командир  истребительной  группы   II/JG   53,
награжденный  „Рыцарским  крестом"  уже  в  октябре  1940 г.,  капитан
Бретнютц.
     Оценим  и  персональные успехи истребителей.  Лучший на тот  момент  ас
Германии,  командир  JG51 В. Мельдерс, заявил  об одной сбитой „чайке"
(И-153 из состава 123  ИАП) и трех СБ  (вероятно, из 13 БАД). А наш  молодой
лейтенант Иван  Николаевич Калабушкин, пилотируя  тихоходный  биплан  И-153,
сбил 22 июня два новейших „Мессершмитта" Bf-109F из эскадры Мельдерса,
два  „Юнкерса" и  один „Хейнкель". Андрей  Степанович Данилов из
127  ИАП  на  такой  же  „чайке"  сбил  22  июня  три  Bf-110  и  один
„Хейнкель".  Четыре  немецких самолета  сбил,  выполнив девять  боевых
вылетов за первый день войны, командир эскадрильи того же  127 ИАП лейтенант
(будущий генерал) С. Я. Жуковский.
     „...при  малейшем  организованном отпоре немцы атаку прекращают и
уходят...,  в  бой с нашими истребителями  вступать  избегают;  при  встрече
организованного отпора уходят даже  при  количественном превосходстве  на их
стороне...  на  советские  аэродромы,  где базируются  истребительные части,
ведущие  активные действия и давшие хотя  бы  раз  отпор  немецко-фашистской
авиации,  противник  массовые налеты  прекращал..."  Это  строки из  доклада
„Выводы по боевому применению  ВВС Западного фронта", подписанного  10
июля 1941 г. командующим авиацией фронта полковником Науменко [90].
     Даже  со всеми оговорками, относящимися  к неизбежному  завышению числа
сбитых  вражеских самолетов,  к  неизбежной  субъективности  любых отчетов и
докладов, нельзя не  признать,  что  советские  „истребительные части,
ведущие активные действия", проявили  в те дни не только огромное мужество и
героизм, но и высочайшее боевое мастерство.
     Успехи  самой крупной (и лучше  всех вооруженной) 9 САД  были  в первый
день войны  очень скромными,  зато и потери, понесенные ею  в воздухе,  были
минимальными. Так, в частности:
     - каких-либо упоминаний о боевых действиях  и потерях в воздухе  41 ИАП
(63 летчика, 56 МиГов и 22 И-16) автору найти вообще не удалось;
     - боевые действия 124 ИАП и 126 ИАП  (103 летчика, 120 МиГов и 52 И-16)
нашли свое отражение в описании воздушных боев, которые ранним утром (с 4 до
9 часов утра) вели летчики Кругов, Кокарев (совершивший один из самых первых
воздушных  таранов), Алаев,  Ушаков,  Панфилов (еще один  таран),  Журавлев.
Всего было сбито 8 вражеских самолетов и потеряно  в воздушных боях 22 июня,
как можно судить по этому описанию, 3-4 своих.
     Наиболее  подробные  крохи информации мы обнаруживаем в описании боевых
действий  четвертого  по  счету истребительного полка  9 САД  - 129 ИАП  (40
летчиков,  61 МиГ  и 57  И-153).  Здесь в нашем  распоряжении  появляются  и
послевоенные воспоминания бывшего комиссара полка В. П. Рулина.
     На рассвете 22 июня 1941 г., в 4 часа 5 минут командир полка капитан Ю.
М. Беркаль  объявил боевую тревогу и поднял  все четыре эскадрильи в воздух.
Немецкие бомбардировщики  пытались бомбить полевой аэродром полка в Тарново,
но атакованные нашими истребителями, беспорядочно сбросили бомбы и повернули
назад. В этом воздушном бою  летчики Соколов, Кузнецов,  Николаев сбили  два
бомбардировщика Хе-111  и один прикрывавший их „Мессершмитт". Еще один
вражеский истребитель сбил в бою над Ломжей младший лейтенант Цебенко. Всего
утром 22 июня полк сбил 6 самолетов, потеряв один свой.
     1 из 118.
     Разве  же такие потери могли привести к полному разгрому этих полков  и
всей 9 САД?
     Повторим еще раз: разгром трех авиадивизий (11, 9, 10) Западного фронта
мог произойти - и  произошел в действительности - исключительно и только  НА
ЗЕМЛЕ.


2.8. Все - в Балбасово

     Вот  и мы и  подошли к тому моменту, когда надо уже объясниться: почему
автор  с такой  назойливой настойчивостью „ломится в открытую дверь" и
доказывает то, с чем никто из отечественных историков никогда и не спорил.
     Проблема в том, что обстоятельства  этого самого  „уничтожения на
земле"  могли быть  самыми  разными. Например, на захваченный несколько дней
(или недель) назад аэродром советских ВВС приезжает команда тыловой службы в
составе   одного   фельдфебеля   и  двух  солдат.   Фельдфебель  старательно
пересчитывает  „по хвостам" БРОШЕННЫЕ на  летном поле самолеты,  после
чего солдаты сливают бензин из баков на землю и щелкают зажигалкой...
     Разве это не должно быть  названо „уничтожением на земле"?  Более
того, если  фельдфебель  был из  наземных служб люфтваффе (а так оно, скорее
всего,  и было), то и  самолеты  надо по праву считать  „уничтоженными
немецкой авиацией"!
     Разумеется, советские историки-пропагандисты имели в виду совсем другие
„картины".
     Внезапное нападение, мирно спящие аэродромы, доверчивый Сталин, который
„запрещал сбивать немецкие самолеты". И ведь что интересно - благодаря
многократному вдалбливанию в мозги именно такая версия (версия очень спорная
и странная,  противоречащая всему опыту  применения боевой  авиации  в  годы
Второй мировой  войны) превратилась  в  не  требующую  никаких доказательств
аксиому.
     Не  пора  ли  уже спросить:  а КТО  ВИДЕЛ  это  самое  „внезапное
нападение" и уничтоженные в первые утренние часы самолеты?
     Территория „белостокского выступа", в котором были развернуты 11,
9  и 10 САДы, была покинута беспорядочно отступающей Красной Армией в первые
2-3  дня  войны.  За  все  это  время  ни  Генеральный  штаб  в  Москве,  ни
командование фронта  в Минске  так и  не смогли получить  ни одного внятного
донесения  о  положении  дел  и  местонахождении  своих собственных  частей.
Неужели же  кто-то из участников  того  беспримерного  „драп-марша" (в
ходе  которого  пропали десятки  генералов  и тысячи  танков)  мог составить
достоверный реестр самолетов, оставленных на аэродромах? С  точным указанием
перечня  повреждений, полученных этими  самолетами во время налета вражеской
авиации. А если такой „реестр" существует, то почему же его так  и  не
опубликовали  за  истекшие  шесть  десятилетий? Откуда вообще взялись  цифры
„уничтоженных на земле" самолетов?
     В академически солидной  монографии Кожевникова после строчки о потерях
авиации Западного  фронта стоит ссылка. Знаете на  что? На популярную книжку
„Авиация  и космонавтика  СССР". Это  так же уместно, как, к  примеру,
ссылка на роман Жюль Верна в монографии по проектированию подводных лодок. И
это  при  том,  что  в  десятках  других, гораздо  менее  значимых,  случаев
Кожевников  дает, как  это  и  принято  в  историческом  исследовании такого
масштаба,  ссылку на  архивные  фонды. Едва ли  это  случайная  небрежность.
Скорее всего, больше и ссылаться ему было не на что.
     Самая  крупная   из  разгромленных,   понесшая  наибольшие   потери  от
„внезапного  удара  по  аэродромам"  9-я  авиадивизия просто  исчезла.
Никаких ее  архивов не сохранилось [56]. Командир дивизии, герой  Советского
Союза  генерал-майор  С.  Черных  арестован  26  июня  1941  г.   и  позднее
расстрелян. Арестован он был в... Брянске! В. Анфилов, первым опубликовавший
эту информацию [40 с. 111], прямо объясняет такое „перебазирование" за
тысячу верст от зоны боевых действий тем, что командир 9 САД „сбежал с
фронта".
     Но,  может  быть,  о  своем  небывалом  успехе  в  уничтожении  авиации
Западного фронта доложили немецкие летчики?
     В  13 час. 30 мин. 22  июня 1941  г. Гальдер фиксирует в своем дневнике
поступившие в  Генеральный штаб  вермахта  донесения о  результатах  первого
удара  немецкой авиации: „...наши военно-воздушные силы уничтожили 800
самолетов противника (1-й Воздушный флот - 100 самолетов, 2-й Воздушный флот
-   300   самолетов  (в   Белоруссии:  полоса   наступления   группы   армий
„Центр"), 4-й Воздушный флот - 400)..."
     К концу дня эти цифры почти не изменились:
     „Командование  люфтваффе   сообщило,   что  за  сегодняшний  день
уничтожено 850 самолетов противника..." [12].
     Командующий Западным фронтом генерал армии Д. Г. Павлов был арестован 4
июля и  расстрелян 22  июля 1941 г. Военный дневник Гальдера  он никогда  не
читал. Протоколы допросов Павлова были впервые опубликованы в 1992 г. Ни сам
Гальдер,  ни его  издатели этих протоколов  не читали.  Тем не менее, Павлов
называет (протокол допроса  от 7 июля)  точно такую же  цифру потерь авиации
фронта, что и Гальдер [67]:
     „...всего за этот день  (22  июня) выбито  до 300  самолетов всех
систем, в том числе и учебных..."
     Обратим  внимание  на  то,  как  построена  фраза:  „до  300...",
„всех систем...", „и учебных..."
     Проще  говоря,  Павлов   знает,  что   потери  боевых   самолетов  были
значительно  меньше,  но,  как  говорится,  „положение  обязывает" его
сгущать краски.
     Преувеличивает  - правда, по другой причине  - масштаб потерь советской
авиации и Гальдер.
     К  счастью  для  историка,  у нас  есть  возможность  сравнить  доклады
командиров люфтваффе с более достоверными свидетельствами.
     21 августа 41 г. командующий ВВС Юго-Западного фронта генерал-лейтенант
Ф.  А. Астахов (к слову сказать, старейший  русский  авиатор, командовавшего
авиацией  5-й армии еще в  годы гражданской войны) подписал доклад  о боевых
действиях авиации фронта в начале войны [90].
     По поводу „внезапного удара по аэродромам" в этом докладе сказано
дословно следующее:
     „...первые  налеты  противника  на  наши  аэродромы  прифронтовой
полосы значитель