спекты именно сейчас,  когда
сорваны покровы с механизмов геноцида российского народа и  грабежа  страны:
народ  вымирает,  а все богатства России уплывают на Запад.  Наживается лишь
кучка   паразитов-компрадоров,   руководимая    (=    водимая    за    руку)
интернациональными  хищными  гоминидами.  Да  и  эти  все  наши  аборигенные
мафиозные образования,  типа "люберецких",  "суковских"  и  прочих  удельных
группировок,  организовались,  как хорошо известно, преимущественно на почве
рэкета.  А как бы там ни было,  но чисто логически,  рэкет, шантаж - это rte
что   иное,   как   нищенство,   предельно  наглая  и  целенаправленная  его
разновидность.  Так  что  мало  вероятно,  что  "наши"   занимают   в   мире
организованной  преступности  какие-либо  позиции  кроме  второстепенных или
вспомогательных. А широко рекламируемая т.наз. "русская мафия", орудующая на
Западе,  "почему-то" сплошь представлена лицами с нерусскими фамилиями. Лишь
для роли,  по-видимому,  козла отпущения нашли одиозно  русско-фамильного  -
Иванькова (Япончика).

В том   обстоятельстве,   что   Восток  не  подвергся  подобным  эффективным
"самовыбраковкам",  коренится его принципиальное расхождение  с  Западом.  И
здесь   же,  кстати,  можно  видеть  то,  что  позиция  России  не  является
промежуточной  между  Западом  и  Востоком,  но  действительно   -   особой.
Традиционный  Восток  характеризуется  в  первую  очередь  повышенной  долей
суггесторов.  Герой восточных сказок чаще всего  обманщик,  т.е.  суггестор:
Алдар-Косе,   Ходжа   Насреддин,  Багдадский  вор,  в  отличие,  скажем,  от
откровенно,   "сказочно"   диффузного   русского   Ивана-дурака.   (Немецкий
Ганс-дурень  оказался  приставленным  к  надежному  делу  и  ушел из сказок,
отправившись в социальную психологию,  дав там своей роботообразной трудовой
дисциплинированностью    необычайно    эффектную    иллюстрацию    к   главе
"Профессиональный кретинизм".) Отсюда проистекает повышенная  жестокость  (=
биологичность) восточных сообществ,  удивительное для европейцев обесценение
человеческой   жизни.   (Дополнительным   фактором   охищнения    восточного
менталитета  является  "наркокультура"  - многовековая традиция употребления
наркотиков,  подавляющих  тормозные   нравственные   механизмы   практически
полностью.)  И  действительно:  суггесторному  -  артистичному и коварному -
Востоку трудно "встретиться" с эгоистичным,  логичным Западом.  В этом плане
Востоку    ближе    и   "понятнее"   Россия   с   ее   парадоксальностью   и
непредсказуемостью. Но все же пророчество Р. Киплинга, перенесшего "встречу"
Востока и Запада в "никогда", скорее всего носит характер более поэтический,
нежели социологический. И подтверждением этому может послужить Япония.

Уже стало традиционным и общепринятым утверждение о том, что милитаристская,
агрессивная страна "восходящего Солнца" была успешно в свое время переведена
на рельсы демократии при помощи мудрой экономической и политической методики
США.  Не  отрицая  важной роли американского "патроната" в японском вопросе,
следует все же учесть и  тот  немаловажный  вклад,  который  внесли  в  дело
"умиротворения"  послевоенной  Японии  многочисленные - долетевшие до цели -
камикадзе,  а  также  наиболее  фанатичные  самураи,  отдавшие   решительное
предпочтение  харакири  перед  перспективой жить в пусть и процветающей,  но
"опозоренной" стране.

До некоторой степени  показателен  в  этом  же  плане  и  пример  Индонезии,
добившейся длительного "притихшего" состояния этаким местным,  довольно-таки
"экзотическим"  вариантом  Варфоломеевской   ночи:   откровенно   варварским
избиением  -  убийством  (по  большей  части - бамбуковыми палками) не менее
полумиллиона коммунистов по всей стране  во  время  смещения  одуревшего  от
власти самовлюбленного суггестора А. Сукарно.

Остальной же Восток остается традиционно консервативным. Но все же различия,
и весьма существенные, имеются. Индия удерживается в прочных клетках четырех
с  лишним  тысяч  каст,  и  волнения  коснулись  лишь  северных (мусульмане,
требующие создания  пропакистанского  Халистана  на  месте  нынешних  штатов
Ассам,  Пенджаб,  Джамму  и  Кашмир)  и южных (проланкийские тамилы) окраин.
Практически однородный Китай не менее прочно  удерживает  свой  метамиллиард
(за    исключением    "крошечного"   тайваньского   20миллионного   осколка)
несокрушимой и легендарной мандарино-командной системой. .

Положение же в остальных, в основном мусульманских, регионах Азии и Северной
Африки  совершенно  иное.  Институт  гарема,  даже  и лимитированный некогда
Мухаммедом  в  отношении  допустимого  количества  жен,  настолько  увеличил
процент  хищных  гоминид  (главным  образом - суггесторов),  что здесь стали
возможными необычайно затяжные вооруженные конфликты.  К настоящему  времени
достаточно надежно "отстрелялась" лишь Турция, на что ей потребовалось около
половины тысячелетия:  на весь период от усиления экспансивной агрессивности
до  достижения  величия  Блистательной Порты и постепенного ее спада до фазы
"умирающего Османа", за чье наследство ожесточенно билась вся Европа.

Это не считая "выхода из игры" Персии,  которая  "затихла"  (и  надолго:  до
пришествия  аятоллы  Хомейни) еще до новой эры,  заодно со своим двухвековым
"спарринг-партнером",  классическим представителем "детства человечества"  -
Грецией, которая настолько сама себя измордовала в своих, и впрямь по-детски
жестоких и неразумных,  межполисных войнах,  что уже не смогла подняться  на
ноги  самостоятельно.  Лишь 500-летняя османская инъекция,  помимо сплошного
"обрюнетивания",  добавила  новейшим  грекам  и  солидную   дозу   хищности,
оказавшуюся   достаточной   для   ведения   освободительной  борьбы  (против
"доноров"),  для участия в двух  Балканских  войнах,  в  двух  мировых,  для
установления  собственной  фашистской  диктатуры  и  активного сопротивления
фашистам же (Италии и Германии). Наконец, это внушительное героическое пламя
истощилось  и  -  перед  тем  как ему погаснуть - завершилось яркой вспышкой
правления хунты "черных полковников" и агрессией против Кипра.

Остальной же Ближний Восток пока  еще  полыхает:  многолетняя  бессмысленная
война  Ирана  с  Ираком,  нелепые  междоусобицы  палестинских  формирований,
разоренный Ливан,  недавно вновь "ненадолго подключался"  Ирак.  И  все  эти
противоборства, по-видимому, - всерьез и надолго. Они соответствуют затяжным
западно-европейским   взаимоистреблениям   Семилетней,   Тридцатилетней    и
Столетней войн. С тем, правда, отличием, что здесь существуют дополнительные
"паровыпускающие"  факторы.  Во-первых,   -   международный   терроризм,   в
значительной  своей  части  имеющий именно "арабо-мусульманское исполнение".
Здесь  имеются  и  богатые  исторические  традиции,   достаточно   вспомнить
государства корсаров,  Алжир и Тунис, пережившие в XVII столетии золотой век
-  "освященного"  и  санкционированного  властью  деев  и  беев   пиратства,
наводившего  ужас  на судоходных морских путях от восточного Средиземноморья
до Исландии.  В наше  время  эту  традиционную  эстафету  наводить  ужас  на
международных  транспортных  линиях  приняла было соседняя Ливия под властью
чудаковатого суггестора М.  Каддафи.  Вторая же сублимация  хищности  -  это
"торговая  жилка"  арабов,  родственная  у  них  с  еврейской.  Кроме всего,
обладание огромными  нефтяными  запасами  превратило  представителей  высших
слоев многих арабских сообществ в откровенно паразитарных сибаритов,  больше
обеспокоенных расширением своих гаремов, чем границ собственных государств.

Конечно же,  в "арабских делах" необходимо учитывать и  израильский  фактор,
явившийся  необычайно  эффективным  катализатором  всех тамошних трагических
событий. А евреи вновь оказались в парадоксальной, "обоюдоправой" ситуации -
ни логически, ни в понятиях международного права, не разрешимой.

На положении  дел  южнее  Магриба  и  Египта - в Черной Африке - сказалось в
значительной мере то  обстоятельство,  что  некогда,  в  печально  известные
времена работорговли,  американские бизнесмены, занимавшиеся этим хлопотным,
но зато высокоприбыльным делом, невольно проводили селекцию. Они вывозили по
большей части именно диффузный вид,  т.е.  предпочитали скупать невольников,
отличающихся послушностью и физической выносливостью, а потому - по расчетам
"стихийных евгенистов" - наиболее пригодных для принудительных плантационных
работ в стране Свободы.

Диффузность американских негров прослеживается в  значительной  сглаженности
расовых  отношений  в  сильно национально смешанных странах,  типа Бразилии.
Кроме того, она "подсматривается" и в более "уютной", домашней форме: в ярко
выраженном матриархате негритянских семейных отношений в США.  В то же время
столь значительное уменьшение диффузного населения (с учетом массовой гибели
невольников  в  корабельных  трюмах  на  их  пути  к  рабству) в основном на
западном    побережье    Африки    усилило    и    ожесточило     позднейшие
внутригосударственные и межплеменные распри в сообществах Черного Континента
при освобождении его  от  колониального  сдерживания  социальных  процессов.
Мали, Гана, Конго, Нигерия, Ангола, Либерия... Бывший Невольничий Берег...

США в  этом  плане  правильнее  будет  именовать Соединенными Штатами Мира -
этаким  уже   общечеловеческим,   всемирным   "предохранительным   клапаном"
агрессивности:  с  учетом  невероятного размаха в них преступности,  а также
предоставления  "равных  возможностей"  сублимированным,  просоциальным   ее
формам.  Это  есть  следствие  того,  что  Штаты  были образованы откровенно
преступным путем и в значительной степени - преступниками.  Население "СШМ",
состоящее практически из всех национальностей Земли, в таком ракурсе видится
рисковым обслуживающим  персоналом  этого  "космополитического  злоотвода".]
Таким образом, древняя, "осевая" псевдодоктрина борьбы Добра и Зла извечного
противостояния Света и  Тьмы  стала  первым  шагом  к  разумному  объяснению
смертоубийственного    людского    общежития.   И   эта   система   четкого,
"черно-белого" разделения ответственности за творимое людьми зло на Земле  и
ловкое  перекладывание  вины  за  это на недосягаемые плечи Высших Сил стала
действенным корректором направленности агрессивности хищных гоминид  на  них
самих же.  Одновременно,  она явилась и потворствующим насилию фактором,  во
многом  снимающим  с  человека  ответственность  за  его  деяния,   и   лишь
малоэффективно стращающим его потенциальным потусторонним судом и возмездием
- в виде  геенны  огненной  или  же  местной,  земной  расправой  с  помощью
"челночно-рыскающего"   механизма   кармы,  напоминающего  зачетную  систему
трудодней в сталинских колхозах.  В итоге эта  борьба  дошла  до  всемирного
противостояния  и  глобального  масштаба  конфликтов,  а имманентно присущая
определенной части человеческого семейства предельная  агрессивность  -  эта
страшная  родовая отметина Homo sapiens - оказалась прикрытой величественной
завесой,  за которой процессы  взаимоистребления  людей  вместо  затухающего
характера   приобрели   резонансный  размах  с  непредсказуемой  и  посейчас
амплитудой.

Самоистребление хищных гоминид наиболее "выгодно" для цивилизации  в  формах
дворцовых   переворотов,  "битв  коридоровых",  династических  отравлений  и
удушений,  светских дуэлей,  клановых  гангстерских  ночных  перестрелок  на
пустырях и т.д.  и т.п. Но крайне болезненно для обществ привлечение к этому
их "коронному" занятию народных масс,  что как  правило  ведет  к  войнам  и
революциям со всеми вытекающими из них страшными последствиями.  (Достаточно
вспомнить недавние события в  Руанде,  миллионы  погибших,  покрывших  слоем
трупов  поверхность  озера  Виктория,  в спровоцированной местными князьками
межплеменной бойне.) Христианская идея о непротивлении злу насилием по  сути
дела  является  как бы попыткой выявить конкретные источники "зла".  То есть
если  бы  нехищные  люди  не  поддавались  влиянию  агрессивных  лозунгов  и
саботировали приказы хищных гоминид, то зло повисло бы в воздухе буквально -
акустическим  образом:  вместо  войн  и  революций   раздавались   бы   лишь
непотребные призывы злобно-мерзких существ. "Отойти от зла - сделать благо".
Насилие же лишь порождает новое насилие,  и при этом низводятся на  животный
уровень  участвующие  в  развязанных  конфликтах  и нехищные люди,  поневоле
втянутые в них в силу естественных чувств самообороны,  мести за  близких  и
аффективной  ненависти,  вызванной  видом  страданий безвинных и беспомощных
людей.

Пользу отказа от насилия прекрасно  иллюстрирует  раннее  христианство.  То,
чего удалось ему добиться с помощью непротивления и всепрощенчества, никогда
не удалось бы достичь путем конфронтации. "Благодаря непротивлению христиане
проникли  всюду,  хотя  и имели всегда возможность отомстить:  в одну только
ночь и с несколькими факелами" [7]. Не менее яркий пример достижения высокой
цели  -  независимости  родины  - с помощью непротивления явили миру индусы,
вдохновляемые Махатмой Ганди.

Человечество должно стыдиться своего "героического" прошлого,  как  стыдятся
вчерашней пьяной безумной драки с брато-, отце- и детоубийствами. Необходимо
немедленно снять историю с пьедестала Науки и  изучать  ее  подобно  истории
болезни: вдумчиво и мудро.

В этом  плане  видится  реальным  полный и решительный пересмотр оценки всех
событий всемирной истории (и вообще - мира человека) под таким  новым  углом
зрения  -  "не  умножающим  сущности  без необходимости".  Для осуществления
подобной ревизии человеческих деяний и всесторонней переоценки самого  этого
"субъекта"  истории - самопровозглашенного "царя природы" - потребовалось бы
собрать  обширнейший  "консилиум":  рабочую  группу  честных  ученых   самых
различных   специальностей  и  областей  знания.  Некий  прецедент  создания
подобного научного коллектива по  пересмотру  и  систематизации,  -  правда,
несравнимо  более "податливого" предмета,  - это знаменитая анонимная группа
Н.  Бурбаки (столь же  необычайно  пестрая,  как  и  компетентная),  некогда
переписавшая в едином ключе математику.

Прошлое человечества нуждается лишь в объяснении, но ни в коем случае оно не
может заслуживать ни оправдания,  ни тем более - возвеличивания. Но столь же
неуместен  и  беспристрастный  подход,  наиболее  естественно  - содрогание!
Прославление же героизма убийц - это не что иное,  как культивирование "зла"
и  его  зеркальной разновидности:  "ненависти против зла" (что,  в принципе,
одно и то же),  ибо смелость,  героизм,  самопожертвование во имя "спущенных
сверху" маловразумительных идеалов и смутных целей,  к тому же оказавшихся в
истории человечества на 99,9 %  ложными,  лживыми и преступными,  - все  это
видится  неприкрытой провокацией перманентного,  поочередно "справедливого",
насилия.  Это же явное безумие:  швырять из  вырытых  ям  гранаты-лимонки  в
других  людей,  какими бы лозунгами при этом ни руководствоваться!  Понятно,
что такая позиция выглядит ныне совершенно несвоевременной,  ибо практически
невозможно будет ни в настоящее время, ни ближайшим поколениям отрешиться от
таких  представлений,  как  патриотизм,  героическая  история   предков,   -
выстрадавших  "региональное"  Будущее.  Но  все  же  когда-нибудь придется и
отдать дань прошлому - молча и скорбно преклонившись перед ним,  но и начать
новую  жизнь  - такую,  чтобы перед потомками уже не могли вставать подобные
неразрешимые нравственные антиномии.

В настоящее  время  самым  престижным  и  относительно   безопасным   местом
отправления  насилия  является  бесконтрольная  власть.  Процесс  оттеснения
предельно жестоких и откровенно безрассудных  хищных  гоминид  от  власти  и
контроль  за  действиями  власть  имущих  в  свое время был начат на Западе.
Вернее,  от власти были отстранены почти все  суперанималы  (ушедшие  в  мир
т.наз.  организованной  преступности),  и  их сменили расчетливые и коварные
суггесторы.  А к незначительным постам получает доступ и диффузный вид, - те
его  представители,  которые  удачно вписываются в канву интересов верховных
правителей  (в  основном  от  них  требуется   послушность,   нерассуждающая
готовность к исполнению любых приказов).

Взаимоистребление хищных   гоминид   переместилось   здесь   на  поверхность
общества.  Гангстерам,  насильникам всех  "родов  войск",  проходимцам  всех
мастей предоставлено обширное поле деятельности,  но точно так же может быть
обилен  и   "урожай".   Все   эти   максималисты   человеконенавистничества,
нравственные  монстры  сосуществуют  с обществом,  и хотя подобное соседство
болезненно для  социального  организма,  но  тем  труднее  оказать  на  него
кардинальное воздействие.

В тоталитарных   же   обществах  все  наоборот.  Хищные  гоминиды  не  имеют
возможности безнаказанного совершения насилия нигде,  кроме как  находясь  в
коридорах  власти.  И  они  с  неотвратимостью  продвижения  чудовищ  там  и
оказываются.  Если,  конечно,  - не в тюрьме;  но, к сожалению, как и всякий
счастливый  исход  событий,  подобное случается реже.  Пробравшись к власти,
хищные гоминиды проводят политику,  которая изнутри корежит сознание людей и
всего общества,  хотя внешне все может быть прикрыто косметикой псевдореформ
и социальные витрины украшены муляжами благоденствия.  При такой зависимости
большинства   населения  от  принудительных  мер  и  произвола  авторитарных
бесконтрольных властей у людей порождаются такие  психологические  свойства,
как  пассивность,  озлобленность,  неуважение  к человеческому достоинству и
т.п. "духовные богатства".

Собственно, такой размах  преступности  на  Западе  означает  лишь  то,  что
большинству  "оппозиционных"  хищных  гоминид  нашлось занятие "по душе" вне
структур государственной власти, и их по мере сипи возможностей отлавливают.
Но естественно, что они все же никогда не оставляют своих попыток пробраться
к  рычагам  власти  на  любом  возможном  уровне.  Это  даже  можно  считать
программой-максимум, сверхзадачей преступного мира (как бы "дело реставрации
власти суперанималов").  Достаточно вспомнить все те  многочисленные  случаи
захвата власти уголовниками-диктаторами, озверелыми хунтами, не говоря уже о
всепроникающей коррупции,  доходящей  до  "сиамско-близнецового"  сращивания
государственных структур с мафиозными, и делающей жизнь "свободного мира" (а
теперь, и в еще более неприкрытой форме, уже и жизнь нашего "реформируемого"
несчастного  экспериментального  общества)  похожей  на  некий  муравейник -
полностью, насквозь пронизанный преступными, корыстными ходами.

Так что никогда нельзя обольщаться на счет тех,  кто стоит у власти.  Даже в
самом  "лучшем  случае"  там  могут  находиться лишь более ловкие и искусные
"делатели хорошей мины". И несомненно одно: во всех этих "лабиринтах власти"
всегда   снует  редкая  сволочь  -  исключительно  свободная  от  каких-либо
моральных устоев,  но "зато" необычайно жестокая,  публика. Это всегда может
быть    чревато    самыми    страшными   последствиями,   ибо   среди   этой
"административно-командной  своры"  действительно  немало  таких  субъектов,
которые были бы и впрямь не прочь полюбоваться гибелью человечества ("малый"
прецедент  подобного  представления  был  уже  некогда  создан  Нероном,   в
"драматургических  целях"  устроившим  пожар  Рима).  Внутренний  мир любого
представителя  этого  мрачного  хищно-гоминидного   контингента   откровенно
чудовищен.  И  поэтому  авторитарность,  "волю к власти" (как и саму власть)
необходимо рассматривать как бич номер один для человечества!

                      ДИФФУЗНЫЙ ВИД: ЧЕЛОВЕК РАЗУМНЫЙ

Простота хуже воровства. (Русская пословица)

Смотрите на этого человека: свободный, он бежит в ярмо! (Дхаммапада: 344)

Основным отличительным признаком диф