лида, им  подавай  Ничто,
превращенное в Нечто!
   Прости, любезный мой Читатель, за это научно-лирическое отступление. Но
мне становится горько за моего друга Андрея, создателя аквалида,  когда  я
слышу эти рассуждения о "Великом Вакууме". И  от  кого  же?  -  от  своего
правнука! Уже не раз  говорил  я  ему,  что  напрасно  он  верит  в  этого
Белосветова,  что  в  пустом  сосуде,  как  ни  крути,  ничего  не   может
возникнуть.
   Но уж если речь  зашла  о  сосудах,  то,  отбросив  ложную  скромность,
напомню   благосклонному   Читателю   о   моем    СОСУДе,    который,    в
противоположность  сосудам  некоторых  лжеученых,  не  пуст  и  продолжает
пополняться. Правда, пополняется он все медленнее, ибо на Земле совсем  не
осталось людей, которые знают бранные слова. Старый Чепьювин, у которого я
в свое время почерпнул немало крепких словечек и добротных ругательств для
своего СОСУДа,  ныне,  увы,  замолчал  навеки.  Несмотря  на  употребление
крепких напитков, он прожил два МИДЖа с лишним и умер не от болезни,  а  в
результате несчастного случая.  Летя  в  город  на  совещание  Лесничих  и
находясь в нетрезвом состоянии, он пытался споить ЭОЛа, забыв, что это  не
Человек, а агрегат. ЭОЛ потерял управление  и  врезался  в  землю.  Теперь
Лесничим в заповеднике работает его сын. Он Человек непьющий. Но  зато  он
не обладает тем фольклорным богатством, которым по праву мог гордиться его
отец.
   Время от времени я посещаю заповедник и хожу к озеру, где стоит избушка
Андрея. Она и снаружи и внутри имеет точно такой же вид, как и  при  жизни
моего друга. Но все это - и сама избушка  и  внутренняя  ее  обстановка  -
сделано из аквалида. Ведь дерево, камень и металл разрушаются, а аквалид -
вечен. На берегу озера, у обрыва, теперь стоит статуя Нины.  Статуя  очень
красива, ее выполнил лучший Скульптор  Планеты.  Вообще  изображения  Нины
можно встретить всюду, они стоят в  каждом  городе,  в  каждом  саду.  Как
известно, Андрей просил не ставить памятников ему, и это  завещание  свято
выполняется. Но, воздвигая статуи Нины, Люди как бы косвенно чтят и память
Андрея.  Скульпторы  и  Художники,   желающие   изобразить   Нину,   часто
консультируются у меня. Однако, несмотря на консультацию,  они  изображают
ее каждый по-своему и обычно красивее, чем она была в жизни.
   Не так давно я был приглашен в один из новых подводных городов, который
решено было назвать Ниниаполисом. Город  мне  понравился.  Все  в  нем  из
аквалида, а от океана его отделяет прозрачный аквалидный купол. И ехал я в
этот город прозрачным тоннелем из аквалида, проложенным по дну океана.
   Вообще аквалид настолько вошел в жизнь, что многие не представляют, как
это прежде Человечество  существовало  без  него.  Однажды  один  из  моих
правнуков, самый младший, подбежал ко мне и спросил:
   - Дедушка, а правда, что ты жил еще тогда, когда  все  вещи  делали  из
разного? Дома - из одного, машины - из другого,  корабли  -  из  третьего,
мебель - из четвертого, книги - из пятого...
   - Да, это правда, - ответил я. - И первая моя книга была напечатана  не
на аквалидных пластинах, а на бумаге.
   - А что такое бумага? - спросил правнук.
   Тогда я вынул из шкафа один из экземпляров "Антологии"  и  показал  его
правнуку. Мне попался тот экземпляр с дарственной надписью, который так  и
не был вручен тем, кому он предназначался. От пребывания в воде надпись на
заглавном листе  расплылась,  но  слова  "Нине  и  Андрею..."  видны  были
довольно четко. Мне стало грустно.
   - О чем это ты задумался, дедушка? - спросил меня правнук.
   - Я вспомнил свою молодость, - ответил я.
   - Тогда расскажи мне про то, как ты был молодым, - попросил правнук.
   - Об этом долго рассказывать, - ответил я. -  И  потом  ты  многого  не
поймешь и многому не поверишь.
   - Тогда напиши об этом сказку, - предложил правнук.
   - Я подумаю, - сказал я. - Может быть,  я  и  напишу  об  этом.  Только
напишу не сказку, а правду. Но эта правда будет - как сказка.

   2231 г.