сть
четыре метра в секунду за секунду, - я  с колен пыль отряхнул бы и  сейчас с
девочками танцевал!"
     Таким вот  образом,  мой  друг.  С такой  постановкой  вопроса Шульгин,
конечно, спорить не мог.
     - Ты меня извини, я на минуточку выйду,  надо. - Пусть думает форзейль,
что ему  срочно потребовалось в туалет. На самом же деле Сашка, притворив за
собой дверь кабинета, а  потом  и кухни, дрожащими руками  налил себе  почти
полстакана коньяка.
     "Черт,  опять  нужно  решать вселенские  проблемы  в  условиях  острого
цейтнота!  -  Шульгин  уже  сам  не  понимал,  является  ли  он  по-прежнему
независимой  личностью или об®ектом  манипуляции неведомых  сил,  вправе  ли
поступать так, как хочет сам, или завертели его водовороты совершенно чуждых
предопределенностей. -  Стоп, - сказал он  вслух.  -  Если сейчас я выскочил
сюда, оторвался, собираюсь выпить - это признак свободы воли или нет? Будь я
полностью на крючке - дали бы мне такую возможность?
     Он все-таки выпил, поморщился,  разжевал  ломтик  лимона. "Нет, ерунда,
нельзя  же подозревать всех и непрерывно.  Захотят, так  что угодно со  мной
сделают и тени сомнений в  правильности происходящего не оставят. Что я им?"
И  тут  же память  услужливо  подбросила  цитату:  "Эх,  Каштанка, Каштанка!
Насекомое ты  существо. Ты супротив человека, что плотник супротив столяра!"
Лет двадцать пять назад читал  он по школьной программе этот рассказ, а  тут
внезапно вспомнилось.  "С  точки  зрения нормального человека,  тем более  -
"строителя коммунизма", я,  конечно,  негодяй и подонок. Циник, эгоист, вор,
убийца, прелюбодей, предатель светлых  идеалов. Кем  еще меня можно назвать?
Да кем ни назовешь, с "их" точки зрения все будет правильно. Ну и что же мне
теперь делать? Повеситься, как Иуде, на подходящей осине? Простите,  не имею
желания. И негодяем себя никак не ощущаю. Один  какой-то критик, всерьез или
для  стеба, таким  же образом прошелся по  "Трем  мушкетерам" и доказал, что
д'Артаньян  сволочь,  каких  мало. Ну,  пусть  и я такой  же.  Более того  -
моментами мне хочется назвать себя героем. Знаю, что и это ерунда, но тем не
менее. Чего это  меня вообще потянуло на  самобичевание?  Свободная  минутка
выдалась, и больше делать нечего? Да нет, тут сложнее".
     Шульгин   был   неплохой   психоаналитик,   причем   умел   с   должным
беспристрастием анализировать и самого себя. "Наверное, абсурдность ситуации
достигла наконец критической  массы, вот и пошел сброс  из подсознания. Плюс
там, в собственном теле, я постоянно находился  в  обществе себе подобных, а
гуртом,  как известно, добре и батьку бить. А вот остался один, остановился,
оглянулся, и  душа  моя нашими злодействами уязвлена стала.  Тут главное  не
зайди  слишком далеко. Ничего не доводи до крайности,  заповедовал  мудрец".
Шульгин решил  быстренько убедить себя, что  все претензии его  к себе ничем
необоснованы, и  более  к  скользкой  теме  не  возвращаться.  "Допустим,  -
рассуждал  он,  торопливо  куря  под форточкой,  в которую  свистящий  ветер
забрасывал жесткие снежинки, -  что все происходящее не  более  чем иллюзия.
Ловушка сознания,  как выразился однажды  Антон. Согласно  Лему, установить,
что  ты  являешься персонажем  фантоматной  пьесы,  практически  невозможно.
Значит,  я  вообще  ни  за что  не  отвечаю. Как  не  отвечает  за  поступки
подлинного  Макбета играющий его актер.  Если это  не так и все происходит с
нами  на самом деле  - нормы человеческой морали не действуют тем более.  На
Галактической  войне свои законы. И если кто-то  вздумает меня судить...  А,
кстати,  кто?  Разве  что Бог.  Так  если  он  все  это  придумал  и  сейчас
осуществляет, могу ли я противиться  его воле, какой бы странной  она мне ни
казалась. Это сама жизнь  подкидывает мне  вводные.  В тебя стреляют - а что
делать  в  ответ? Тебе не  позволяют  жить в собственном, пусть  плохом,  но
безмятежном   времени  -   отчего   я   должен  в   чужом   соглашаться   на
коленопреклоненную позу подчинения?  Может быть, вы там хотите видеть во мне
смиренного буддиста, сдвинувшегося на "недеянии" и  покорности  карме? Тогда
зачем отняли  у  меня зеленую, туманную Валгаллу, где  я готов был слиться с
природой, а  автомат использовать  лишь для  укрепления  руки  и  причинения
верности глазу? А раз, господа,  вы все это  сделали, имея  в виду неведомые
мне цели, то не спрашивайте у меня отчета. Я стал таким, жестоким и мерзким,
чтобы  выжить в  навязанном  мне  мире.  Да  еще  и занять  в нем подобающее
положение. Знали, с кем имели дело. Теперь - не взыщите".
     Все  эти мысли и рассуждения заняли у него едва ли больше  времени, чем
потребовалось,  чтобы   докурить   длинными  резкими  затяжками  сигарету  и
вернуться в кабинет, по пути шумно  спустив воду в туалете. Антон безмятежно
ждал, перебирая нечто вроде четок. Шульгин промокнул платком губы.
     - Извини. Что-то мне  заплохело. Но  уже лучше. Так как  все  же как ты
представляешь мое спасение?
     Форзейль действительно вообразил, что Сашка начинает терять лицо.
     - Неужели забыл? Мы же говорили.
     - Да?  Правда,  непорядок  с головой.  Но  у  меня  случайно  и  другие
предложения есть. Вот, посмотри. - Он протянул записку Сильвии.
     -  Чрезвычайно  интересно...  -  Шульгин  отметил,  что  форзейля  идея
перехода на Валгаллу чем-то заинтересовала. - Ты "ей" это показывал?
     - А зачем?
     - Молодец.  Пока не знаю,  что мы  сумеем из этого извлечь, но мало ли.
Вдруг пригодится. Тебе, тебе, не мне.  Я  на Валгаллу  не  собираюсь, а  вот
ты... Чем не запасной вариант? У тебя формула, у нее - аппаратура. Начнешь с
ней  сотрудничать,  одновременно  добиваясь  своего,  ей придется  все время
изобретать доводы, по которым она пока не может тебя отправить. Вот-вот мол,
не  сегодня-завтра.  А человек, которому приходится юлить и врать, неминуемо
будет совершать  ошибки. Потом я тебя "эвакуирую",  вставлю Шестакову  новую
программу, а она все еще будет считать...
     И  тут Шульгин  выбросил на стол  свой козырь. Плод кратковременных, но
мучительных  размышлений,  шанс  одновременно  отсрочить  так  пугающее  его
"развоплощение" и посмотреть,  что получится  в  результате столь эффектного
вмешательства в историю  и геополитику. Уйти никогда не поздно, но отчего бы
вдобавок еще и  не  хлопнуть  громко дверью? Сашка  вновь стал  самим собой,
приняв  решение, и  страх  его  бесследно  исчез,  вместо  уныния и  тревоги
появился азарт предстоящей  борьбы  и жадный интерес к тому, что ждет его за
поворотом. В конце-то  концов, все, что он сейчас придумал,  в  нравственном
смысле  можно  рассматривать  всего  лишь  как  упражнение  на  берестинском
военно-компьютерном тренажере. И только.
     - А что, если  сделать все совсем  наоборот? Они будут  уверены, что  я
ушел, а я останусь?
     - То есть как? - не сразу сообразил Антон.
     -  Да   очень   просто.  Зачем  нам  женщину   напрягать,  терзать   ее
неразрешимыми  проблемами: отпустить - оставить - отпустить. Мне помнится, с
помощью их универблока можно на Валгаллу проход организовать?
     - Одним блоком вряд ли. А если  блок плюс "шар" - наверняка  можно. Тем
более  твоя  формула  перехода на  такую схему  и  рассчитана.  Что ты опять
задумал? -  форзейль  не  мог сам  догадаться о замысле Шульгина, и это  его
злило,  опять   подчеркивало  превосходство   землянина   в   способности  к
нестандартному мышлению.
     - Да пустячок  один. Надоело мне, понимаешь, с пришельцами беспрестанно
торговаться. То  с тобой, то с ней, то снова с тобой. Вот я и подумал - чего
же проще, взять и прямо сейчас  сымитировать  мое  бегство. Наладим систему,
введем  в  нее  нужные   команды.  Валентин  в  кабак   пошел  с  девками  и
портсигар-универблок в сейф  сунул. Я  видел.  Побоялся парень, что  местная
публика рыжье  с клифта снимет. Мне тот  сейф открыть - раз плюнуть. Насадим
все, записочку оставим, мол,  адью, ребята, извините за внимание, а я пошел.
Оставляю вам наркома Шестакова, готового к любому применению.
     - Лихо! - не  скрыл смешанного с удивлением восхищения  Антон. -  А как
же?..
     - А это уж твоя забота. Сделать так, чтобы и матрицу в этой вот голове,
- для наглядности Сашка ткнул себе в  лоб пальцем, - их аппаратура больше не
фиксировала,  и характеристики переноса массы Шестакова туда и обратно ихний
"шар" подтвердил. Неплохо бы  и мои сапоги в свежей земле испачкать, и чтобы
травинка, зеленая, сочная, к подошве прилипла. Деталь, штрих  - но  какой! В
Москве  январь  и  пурга, а  тут  -  летняя  травиночка.  Побывал  парень на
Валгалле, побывал и  вернулся, но уже "пустой". Еще  раз убедятся, какой был
крутой  Сашка Шульгин! Глядишь, свечку  в Елоховском  поставят, что от  меня
избавились. И с Шестаковым будут держаться  куда беззаботнее,  и вообще. Так
сумеешь или нет?
     - Думаю, что сумею. Но ты иезуит, однако!
     - Все, что могу лично.
     Антон совершенно человеческим жестом почесал нос.
     - Допустим, мы все сделаем. Только я не пойму другого - зачем тебе это?
     -  Не  обольщайся,  не ради  торжества форзейльского дела. Просто  так.
Поразвлечься  охота. Посмотреть,  как  все повернется. Агграм  нос натянуть.
Мысль-то  классная  -  все  считают,  что перед ними какой-то Шестаков,  а в
натуре - я! Интереснейшая ведь коллизия: согласись.
     Похоже,  Антона  Сашкина  затея  поставила  в  тупик.  Теперь  уже  ему
предстояло  терзаться  мыслью, кому  на самом деле  принадлежит сей замысел.
Самому ли Шульгину, перевербовавшим его агграм или - Держателям Мира?
     -  Ну, что же, Саша. Пожалуй, это в  самом  деле интересно. Только я не
готов тебе ответить так сразу. Подумать надо, просчитать.
     И вот  сейчас  Шульгин  испытал настоящее  удовлетворение.  Затея  явно
удалась. Один лишь ход конем - и под боем сразу  ферзь и две ладьи. Причем -
без  малейшего риска. Или,  что тоже неплохо, - карамболь  от трех  бортов в
середину.
     - Подумай, братец, подумай. И просчитай,  - сказал  он  с непроницаемым
покерным лицом. - Надеюсь, успеешь до возвращения товарища Лихарева. Засим -
честь имею кланяться.
     И, когда Антон  исчез, Шульгин  снова прошел на  кухню,  заварил  чашку
крепчайшего кофе. Опершись на подоконник, погрузился в созерцание закрывшего
даже ближнюю перспективу  снегопада.  Любил он  отчего-то, с детства  любил,
чтобы погода была  как можно хуже. Гроза,  ливень, метель,  туман,  вихри  и
шквалы.  Голубое небо и ясное  солнце  вгоняли его  в тоску и меланхолию.  А
сейчас хорошо.

     Идут белые снега,
     Как по нитке скользя.
     Жить и жить бы на свете,
     Да, наверно, нельзя.

     Идут белые снега.
     И я тоже уйду.
     Не печалюсь о смерти
     И бессмертья не жду.

     Идут снеги большие,
     Аж до боли светлы,
     И мои и чужие
     Заметая следы.


     "Черт его знает.  Жить все-таки хочется.  Пусть и  в чужом теле. А если
совсем невмоготу станет, этим  же путем  всерьез воспользуюсь.  До  этого ни
Антон, ни Лихарев не додумаются. Вторая логическая. Отчего-то она пришельцам
не по зубам. Когда Антон поверит, что я  остался, а Валентин с Сильвией, что
давно ушел, возьму и таки дерну на Валгаллу. Хорошо бы попасть  туда как раз
перед  последним  боем.  Ребят отыщу.  Себя, опять  же. А  нет -  Робинзоном
заделаюсь.  Все  равно хорошо.  Но  главное, господа,  война продолжается, и
очень  я  вам не  завидую, если вы  меня  по-прежнему  держите  за аборигена
Кокосовых островов".

     Ставрополь 1999 г.


        ПРИМЕЧАНИЯ


     1. "Вертушка" - телефон специальной, защищенной кремлевской связи.

     2. Сержант ГБ - спецзвание, соответствует армейскому лейтенанту

     3. Чин старшего лейтенанта императорского флота примерно  соответствует
званию капитана III ранга современного флота.

     4. В просторечии - Георгиевский крест.

     5. "Клюква"- просторечное название низшего офицерского ордена за личную
храбрость, св. Анны IV  степени, обозначавшегося малиновым темляком на шашке
или кортике.

     6. "Каждому - свое" (нем.).

     7. "Пусть хуже, но по- другому".

     8. Зам. начальника морских сил Балтийского моря.

     9. РКП - Российская Коммунистическая партия.

     10.   "Драгунка"   -  укороченная  трехлинейная   винтовка,  специально
предназначенная для драгунских частей, без штыка.

     11. Генмор- Генеральный морской штаб Российского флота.

     12.  Черный  орел- знак различия на  погоне  контр-адмирала Российского
флота, аналог нынешних звезд.

     13. Эрго - следовательно (лат.).

     14. Духонин  Н.Н.- последний  главковерх Российской армии. Зверски убит
дезертирами в  конце  1917 года. "Отправить в штаб  Духонина" - популярный в
годы гражданской войны синоним термина "казнить без суда".

     15. Спецзвание ГБ, соответствует генералу армии.

     16. Соответствует званию - маршал Советского Союза.

     17. По всем правилам искусства (лат.).

     18. "Пока дышу - надеюсь" (лат.).

     19. Здесь и далее - "блатная музыка" 20-х годов.

     20. СЛОН - Соловецкий лагерь особого назначения.

     21. Шконка- койка в тюремной камере.

     22. "Играть на пианино"- сдавать отпечатки пальцев.

     23. "Симулятор" - копия несуществующего предмета.

     24.   ЮАС  -   Южно-Африканский   Союз,  британский  доминион,  ныне  -
Южно-Африканская Республика.

     25.  См.:  Э. Хемингуэй.  По  ком звонит  колокол; Э. Листер Моя война;
М.Кольцов. Испанский дневник.