ла под  специальным  навесом  и  хрумкала
сеном.
     - Проголодалась, бедная? Сейчас,  милая,  сейчас!  -  Женщина  завела
лошадь на конюшню,  быстро  и  умело  сняла  седло,  уздечку,  насыпала  в
кормушку отрубей и только потом направилась к  дизельному  движку.  Вскоре
раздался равномерный стук мотора, и через мгновение  на  двух  столбах  во
дворе вспыхнул яркий свет. Подсыпав зерна птичьей живности, она подхватила
эмалированное ведро и пошла доить пегую, с крутыми  рогами  корову,  давно
подававшую голос...
     С полным ведром молока она вошла в  дом,  ополоснула  руки  и  первым
делом напоила своего непрошеного гостя  парным  молоком,  наполнила  чашку
собаки и только после этого сама напилась.
     Не передохнув и минуты, она растопила печь и  поставила  на  нее  два
ведра воды. - В доме быстро стало жарко, и хозяйка, сняв  с  себя  кожаный
костюм и нижнее белье, подошла к трюмо и внимательно оглядела  свое  тело.
Она была скорее полной, но тело было упругим, а ноги стройными...
     Женщина  внимательно  осмотрела  себя   со   всех   сторон,   оценила
приподнятые ягодицы, упругие груди, гладкий, не обвисший живот и  осталась
довольна. Взглянув быстро в сторону незнакомца, она  тут  же  рассмеялась:
незнакомец не может полюбоваться ее прелестями, он без сознания и так  еще
будет очень  долго...  Она  вздохнула,  вздрогнула,  смутившись  от  своих
мыслей, накинула ситцевый халатик без рукавов, заколола на затылке  волосы
и преобразилась, словно по волшебству, в совсем молодую девушку.
     Она принесла к кровати, где лежал незнакомец,  металлическое  корыто,
наполнила его горячей водой из ведра, попробовав  локтем,  не  горячо  ли,
добавила холодной воды и начала решительно раздевать раненого.
     - Какой же ты, дружочек, огромный! - вздохнула она, с трудом  ворочая
парня. - А вымыть тебя все же необходимо...
     - Осторожно протерев мокрой тряпочкой его руки  и  грудь,  она  вдруг
уставилась на его неподвижный орган и,  почувствовав  какое-то  непонятное
волнение, осторожно протерла - его  тряпочкой,  затем  еще  несколько  раз
промыла с мылом, погладила и вдруг, неожиданно для самой себя, наклонилась
и притронулась к  нему  губами.  Ее  промежность  соприкоснулась  с  рукой
раненого, и это было настолько ей приятно, что она  замерла  в  сладостном
изнеможении я несколько  секунд  не  хотела  шевелиться  совсем...  Потом,
придерживая его руку своей рукой, стала  водить  его  большим  пальцем  по
своему влагалищу... Ее сердце готово было выскочить из груди,  а  ее  губы
хотели ощутить горячую струю из его члена, но он никак  не  реагировал  на
ласки девушки...
     Вскоре  она  несколько  раз  конвульсивно  дернулась,  опустилась   в
изнеможении на колени, прижалась к его плечу и тихо прошептала:
     - Спасибо тебе, мой незнакомец... я очень давно не была с мужчиной.
     Она встала, подошла к  комоду,  вытащила  мужскую  пижаму,  задумчиво
погладила ее и на секунду прижалась к ней щекой, словно выпрашивая  у  нее
прощение. Прикинув, подойдет ли она незнакомцу, осторожно надела на  него.
Ее взгляд упал на увеличенную, видимо,  с  документа  фотографию  молодого
мужчины, широко улыбающегося сквозь путаную бороду. И ее память неожиданно
перенесла ее на несколько лет назад...



        ВАРЯ

     Она была еще совсем молодой  девушкой  и  вдвоем  с  матерью  жила  в
Ленинграде, на Первой линии Васильевского острова. Жили они не  бедно,  но
особенно не шиковали, экономно распределяя Две небольшие зарплаты на  свои
нужды. Однажды, с трудом выпросив у матери на  непредвиденную  покупку  35
рублей, она бросилась в магазин за туфлями, о которых давно мечтала. Когда
же подошла ее очередь, она  с  ужасом  обнаружила  пропажу  денег:  то  ли
потеряла, то  ли  вытащили.  Из  глаз  хлынули  потоки  слез,  и  девушка,
растерянно поглядывая на витрину  с  такими  желанными  туфлями,  медленно
вышла из магазина. Горе казалось ей таким безысходным, что и на улице  она
не могла сдержать слез.
     - Что за трагедия, дружочек? - неожиданно раздался за  спиной  чей-то
ласковый и участливый баритон.
     Она хотела идти дальше, не оборачиваться и вдруг, непонятно для  себя
самой, остановилась  и  поведала  совершенно  незнакомому  парню  о  своем
несчастье. А тот улыбнулся и сказал:
     - Когда деньги теряешь  -  не  горе:  пустяк!  Горе,  когда  человека
теряешь! - Затем  вытащил  из  внутреннего  кармана  пиджака  читательский
билет, взял из него тридцать пять рублей и протянул девушке. - Бери, бери!
- Заметив нерешительность, сунул прямо в руки. - Разбогатеешь - отдашь...
     Вместе с ней зашел в магазин, пробился к  продавцу  и  сумел  убедить
ее... Вручая туфли, похвалил удачный выбор и вкус. Несколько часов бродили
они по Ленинграду и говорили, говорили... Она узнала, что нового знакомого
зовут Егором, что учится он на последнем курсе лесотехнического института,
что сам - из таежных мест... Егор много рассказывал о тайге, о  прекрасной
природе, о редких зверях и птицах... Он так увлекся, - что,  только  когда
стемнело, неожиданно прервал себя, стукнув по лбу:
     - Что же это я все о себе да о себе? А о вас - ничего! Даже имени  до
сих пор не знаю!
     - А у меня очень простое имя - Варвара! - Она смущенно улыбнулась.
     - Варвара? - вырвалось у него. - Так мою маму звали... - тихо добавил
он и отвернулся.
     - Звали?
     - Умерла она... от рака...
     - А отец?
     - Его... - он нахмурился. - Он далеко...  Они  помолчали  немного,  и
Варя, почувствовав, что  ему  тяжелы  эти  воспоминания,  решила  прервать
молчание первой:
     - А мы вдвоем с мамой живем... Хотите, познакомлю вас с  ней?  -  Она
даже  себе  удивилась  от  такого  "нахального  предложения"  и   добавила
смущенно: - Не думайте, она у меня добрая и... хорошая: я от нее ничего не
скрываю...
     Варя работала в поликлинике медсестрой,  а  иногда  подрабатывала  на
"Скорой помощи". После окончания медицинского училища многие советовали ей
поступать в институт, но она решила, что  "от  добра  -  добра  не  ищут".
Профессия медсестры была ей по вкусу, и этого было достаточно.
     Всю жизнь прожила Варя в Ленинграде и никогда из  него  не  выезжала,
даже на отдых. Рассказы Егора о тайге очень взволновали ее, хотя даже себе
она не хотела признаться в этом. -
     После необычного знакомства они "стали встречаться чуть ли не  каждый
день, а через полгода Егор получил диплом и распределение. Уже позднее, от
его друзей. Варя узнала, что его оставляли в аспирантуре, но он  предпочел
родные места...
     После зашиты диплома состоялся  банкет,  на  котором  Егор  во  время
медленного  танца  прошептал  ей  на  ухо  предложение  стать  его  женой.
Воспользовавшись ее замешательством, стал строить дальнейшие планы: поедут
по его распределению в тайгу, поживут там лет пять, а какая там жизнь,  он
рассказывал... За эти годы он  соберет  необходимый  материал  для  защиты
диссертации, а Варя в это время будет любоваться природой  и  "увеличивать
население страны"... Последнюю фразу  Варя  сначала  не  поняла  и  хотела
переспросить, но тут же ее  щеки  заалели,  она  опустила  голову  и  тихо
прошептала: "Хорошо, я согласна!"
     Егор ей сразу понравился, с первой встречи, но решиться уехать с  ним
в  тайгу  помогло  только  одно  обстоятельство:  за  несколько  дней   до
предложения Егора мать об®явила о своем намерении  выйти  вторично  замуж.
Эти дни Варя очень много думала о предстоящем неожиданном изменении  в  их
семье. Она ревновала мать к ее  будущему  мужу.  Конечно,  не  будь  этого
обстоятельства. Варя все равно  ответила  бы  Егору  согласием,  но  потом
переживала за мать, которая осталась одна...
     Когда они приехали в  тайгу  на  свой  участок,  Варя  с  энтузиазмом
принялась за устройство домашнего гнезда. По ее настоянию были привезены и
строительные материалы  для  собственной  "электростанции",  и  дизельный,
движок, а Егор соорудил небольшую теплицу, умостил дорожки  "под  булыжную
мостовую" и так далее...
     Шло время, постепенно Варя привыкла к новой  жизни,  полюбила  ее,  а
вскоре готовилась стать матерью... К  тому  моменту  она  обучилась  почти
всему, что умел и сам Егор. Порой он шутил, что егерем стал  лишь  потому,
что имеет созвучное имя - Егор - егерь... Он с большой  радостью  замечал,
что его любимая женушка очень быстро научилась вести  домашнее  хозяйство,
довольно большое, вкусно готовить... Она научилась не хуже его стрелять  и
с удовольствием ходила на охоту не только с ним, но и одна.
     Больше всего его удивляло то, что у нее, городской  жительницы,  было
какое-то удивительное чутье на  тайгу:  ориентировалась  так  великолепно,
словно родилась и прожила в ней всю свою жизнь. Научилась и верхом ездить,
управляться с арканом и многому другому...
     Для Вари же было удивительным и странным: как она могла жить до этого
без всего того, что сейчас ее окружает. Конечно, скучала порой по театрам,
кино, по родному городу, его домам, улицам, по Неве. Но чувство  это  было
недолгим - внезапно возникало, внезапно и исчезало.
     Очень часто Варя отправлялась вместе с Егором  для  об®езда  участка,
который был под его контролем.  Но  беременность  прервала  их  совместные
выезды, и всякий раз она с нетерпением  поджидала  его  возвращения.  Надо
сказать, что Егор  всегда  был  скрупулезно  точен  в  своих  обещаниях  и
возвращался к назначенному им времени.
     А в тот роковой день время, когда Егор должен был вернуться,  прошло,
а его все не было. Какое-то странное предчувствие овладело  Варварой:  она
бродила из угла а угол по огромному дому, не  находя  себе  ни  места,  ни
покоя. Варя попыталась отвлечься какой-нибудь работой, но ничего не  могла
делать: все валилось из рук. Все время ей казалось, что  подходит  Егор  к
дому: то калитка скрипнет, то почудится лошадиный топот... Всякий раз  она
стремительно выскакивала на крыльцо и всякий раз ошибалась: ветер-обманщик
зло подшучивал над ней... Томительно и  тревожно  протянулся  день,  потом
ночь. Она ни на минуту не  сомкнула  глаз,  а  когда  первые  лучи  солнца
заиграли на макушках деревьев. Варя решительно запрягла  серого  мерина  в
телегу, словно зная, что телега будет  нужна,  сложила  в  рюкзак  немного
с®естных припасов, вскинула на  плечо  карабин  и  отправилась  на  поиски
Егора.
     Варя уже ЗНАЛА, что там произошла беда, знала,  что  уже  НИКОГДА  не
услышит его голоса... Голоса  своего  любимого  Егора...  Варя  нашла  его
быстро, собственно, она и не искала его: она ЗНАЛА, где Егор, и направляла
лошадь именно туда, ТУДА, в ТО место... Пес бежал впереди, не  оглядываясь
на нее, как обычно... Уже позднее,  когда  к  Варе  вернулась  способность
спокойно рассуждать, она и тогда не  смогла  об®яснить  даже  себе:  каким
образом все ЗНАЛА задолго до случившегося?  Словно  ею  кто-то  руководил,
помимо ее воли, сознания! За несколько часов до того, как Егор должен  был
вернуться, она ВИДЕЛА все, что произошло с ним позднее!
     Под®ехав к ТОЙ  поляне.  Варя  сразу  же  вспомнила  свое  "видение":
распростертое тело мужа, переломленный пополам карабин,  рядом  валялся  и
его охотничий  нож...  Борьба,  видно,  была  яростной,  жестокой  и  явно
неравной, осмотрев карабин, она поняла, что Егор даже выстрелить не  успел
и остался почти безоружным перед таежным исполином. Вероятно, он попытался
увернуться от страшных когтей, но был сбит, и зверь навалился на него всей
своей тушей...
     Нож-Егора  был  в  крови,  значит,  успел  нанести  своему  страшному
противнику удар. Осмотревшись, Варя обнаружила в траве  какой-то  страшный
черный лохматый предмет и не сразу сообразила, что это - медвежье ухо...
     Егор умер не сразу: кровавый след  тянулся  метров  пятнадцать.  Этот
след вел к их дому.  Егор  полз  к  ней,  пока  были  силы,  а  значит,  и
надежда... Полз к ней, к самой любимой женщине на свете, носящей  в  своем
чреве его ребенка... Стремился всем сердцем, всей душой, каждой  клеточкой
своего поломанного тела...
     Ткнувшись несколько раз носом в своего хозяина, Мишка поднял  к  небу
лохматую голову и тоскливо завыл... Варя  машинально  собрала  раскиданные
вокруг трагического места вещи Егора: части карабина, рюкзак, растерзанный
раз®яренным зверем, сапог, невесть как свалившийся  с  ноги  Егора...  Она
двигалась   в   каком-то   сомнамбулическом   сне:   медленно,   спокойно,
механически...
     Взяв с телеги брезент, расстелила его перед Егором и  осторожно,  как
бы боясь причинить ему боль, подтащила к телеге и положила на нее...
     В этот момент  ребенок,  которого  она  носила  под  сердцем,  сильно
толкнулся, словно желая выбраться на волю, чтобы  хоть  раз  взглянуть  на
своего отца... Варя со стоном опустилась на траву,  пережидая,  когда  тот
успокоится. Уже несколько дней плод их любви давал о  себе  знать  сильной
болью, которая ее очень утомляла. Собравшись с духом, она поднялась,  села
на телегу и взяла вожжи... До этого момента Варя помнила все до мельчайших
подробностей, а потом - полный провал  памяти...  Очнулась  только  тогда,
когда уже сидела на стуле перед лежащим  на  кровати  телом  Егора...  Как
добралась до дома, как втащила  на  кровать,  сколько  просидела  в  таком
положении - ничего не помнила, будто топором отрубили.
     Неизвестно, сколько бы еще так просидела... Кто знает?  Она  услышала
тихое и тревожное потрескивание радиотелефона.  Вздрогнув,  посмотрела  на
него, не понимая: какие еще звуки могут раздаваться в доме, если ОН умер?!
Егор умер?! И его никогда уже не будет?!  Никогда?  Только  сейчас  до  ее
сознания дошла эта страшная истина. Егора  уже  НИКОГДА  НЕ  БУДЕТ!!!  Все
будет: и она, и этот дом, и эта тайга, и все-все остальное...  Все,  кроме
ее   любимого   Егора.   Это   показалось   настолько   диким,   настолько
несправедливым,  что  Варя,  издав  нечеловеческий   вопль,   без   чувств
повалилась на пол, рядом с кроватью, где покоилось неподвижное тело...
     Так и нашли ее вертолетчики, посланные управлением, когда поняли, что
на заимке Егора Капоты что-то случилось...
     Начавшаяся  послеродовая  горячка  не  позволила  Варваре  похоронить
Егора: врачи две недели боролись сначала  за  ее  жизнь,  потом  за  жизнь
ребенка. Девочка появилась на свет чуть раньше положенного  срока,  и  еще
долго врачи тревожились за нее.  Когда  же  опасность  миновала,  Варя,  к
удивлению всех родных и знакомых, решила вернуться в  тайгу  и  продолжить
дело погибшего Егора. Ее  отговаривали,  пугали  трудностями,  непосильной
жизнью одной в тайге - ничто не сломило ее решения.
     Она упорно доказывала начальству свое право заменить Егора. Убеждала,
что справится с работой, что никто не  знает  участок  лучше,  чем  она...
После некоторых колебаний руководство сдалось, уверенное в том, что  долго
женщина не сможет там выдержать, тем более имея на руках грудного ребенка:
ребенок есть ребенок - ему внимание, уход и особые условия нужны...
     Записав дочку в честь мужа  под  именем  Егоринка,  не  слушая  более
никаких советов. Варя отправилась в свой  таежный  дом,  в  тот  дом,  где
дочери была дана жизнь...
     Егора похоронили недалеко от таежной заимки, на высоком берегу  реки.
Первое, что сделала Варя, вернувшись домой, отправилась на его могилу.
     С фотографии на надгробном камне смотрел улыбающийся Егор на реку, на
тайгу, на нее, свою жену... Варя положила на могилу его любимые  гвоздики,
привезенные из города, и сидела, не сводя глаз с фотографии  до  тех  пор,
пока маленькая Егоринка не подала свой упрямый голосок, требуя внимания...
     В первое время Варваре, конечно, тяжело было жить и работать одной на
заимке: дочка нуждалась в постоянном внимании и заботе.  За  день  женщина
выматывалась так, что, добравшись  поздней  ночью  до  кровати,  мгновенно
засыпала.
     Может быть, эта ежесекундная занятость и помогла ей пережить страшную
утрату... Всю свою любовь, всю свою нежность перенесла  она  на  крохотное
существо, в котором была частица дорогого человека...
     Поначалу, чтобы поддержать Варвару и помочь ей, на  заимку  приезжали
из управления, но сталкивались с возражениями и недовольством хозяйки. Так
что постепенно оставили ее в пока... раз  в  месяц  доставляли  вертолетом
продукты, одежду, патроны и все, что она заказывала для дочки и для  себя,
а каждый понедельник сбрасывали ей почту...
     Когда Егоринка немного подросла. Варя стала отправлять ее на  зиму  в
Ленинград, к своей матери. В эти месяцы сильно тосковала по ней и  считала
дни до ее приезда. Сама же настолько привыкла к жизни в тайге,  что  и  не
представляла себе другой судьбы.
     Правда, иногда тянуло в родной город на Неву. Но, погостив  у  матери
на недельку-другую, она в одночасье собиралась к себе, в свой таежный дом,
где во время ее отсутствия хозяйничала жена лесничего.



        КТО НЕЗНАКОМЕЦ?

     Варвара долго смотрела на неподвижного  Савелия,  испытывая  странное
чувство: перед ней лежал совершенно посторонний человек, которому она,  по
существу, спасла жизнь. Как поступить в Данией ситуации?  В  ней  боролись
противоречивые чувства: с одной стороны, согласно предписанию, она  должна
доложить о том, что на территории заповедника обнаружен чужой человек, а с
другой стороны, что-то удерживало ее от этого.
     Чутье говорило Варваре, что, сообщив о нем, она может навредить этому
находящемуся в тяжелом состоянии человеку... Нет!  Сейчас  он  беспомощен,
болен, и ее долг помочь ему, поднять его на ноги, а там... Что "там" - она
и сама толком не знала: просто решила не  торопить  события  и  дождаться,
когда незнакомец сам расскажет о себе.
     Более  двух  недель  незнакомец   оставался   в   беспамятстве.   Она
добросовестно, с материнской заботой ухаживала  за  ним:  кормила,  поила,
врачевала, меняла бинты... В бреду раненый  часто  повторял  имя  девушки,
выкрикивал слова... Из этих бессвязных слов Варя постепенно узнавала о его
жизни. Иногда ей всерьез начинало  казаться,  что  она  давно  знает  его,
просто судьба разбросала их в разные стороны... Даже ловила себя на мысли,
что пытается вспомнить его имя...
     В это лето мать Варвары достала через  своих  знакомых  для  Егоринки
путевку в Артек, и дочка, погостив у бабушки два месяца,  сейчас  отдыхала
на Черном море.
     - Как-то тебе там отдыхается, Егоринка Егоровна? - вздохнула  Варя  и
сном посмотрела на спящего незнакомца. Потрогав его лоб, впервые заметила,
что кризис миновал и дело пошло на поправку.
     Решив, что сегодня его можно оставить  ненадолго  одного,  она  стала
собираться: необходимо было с®ездить на озеро Дальнее, проверить семейство
краснозобых гагар, очень редкого вида птиц для здешних мест.
     Оседлав гнедую кобылу. Варя  подбросила  корму  домашней  живности  и
завела пса в дом.
     - Ты уж пригляди за ним, Мишутка! Будь здесь за хозяина!
     Ласково потрепав пса за лохматое ухо  и  получив  в  ответ  согласное
"гав!", Варвара  подоткнула  со  всех  сторон  одеяло  больному  и  быстро
вышла...
     От®ехав от заимки, она с радостью окунулась в  таежный  мир.  Хвойный
лес на первый взгляд был мрачным, таинственным. Под густыми ветвями  елей,
кедров и пихт было сыро и сумрачно. Но то здесь, то там мелькали небольшие
семейства веселых и стройных березок, будто находящихся в плену...
     Варвара уверенно направляла лошадь по  неприметной  для  постороннего
глаза тропинке. На ее пути очень часто встречались засохшие прямо на корню
деревья. Они стояли мертвые, покрытые вместо хвои косматыми клоками серого
мха, словно поседевшие от старости. Гниение в тайге идет  медленно.  Всюду
разбросан валежник, скопившийся  за  многие  десятки  лет,  Старые,  давно
упавшие колоды обросли сочным  зеленым  мхом,  а  середина  давно  сгнила,
превратившись в труху. Глядя на один такой ствол. Варя грустно улыбнулась,
вспомнив, как едва л