да говорил,- ответил он.-По то, что сегодня
сказал, надо было сказать. Я вспылил-
     - Очень сожалею, что когда-то считал вас принципиальным  человеком,  вы
просто гнилой интеллигент и приспособленец.
     С тех пор при встречах с ним я отвечал только на служебные вопросы.
     Хорошо,  что  парторганизация  тогда  не пошла по ложному пути и сумела
разобраться в существе вопроса.  Ну  а  если  бы  парторганизация  послушала
совета Тихомирова и иже с ним - что тогда могло получиться? Ясно, моя судьба
была  бы  решена в резиденциях Берии, как судьба многих других наших честных
людей "

     И в самом деле - тучи над головой Жукова собирались не раз В его личном
деле я обнаружил вот такой документ, привожу его текст полностью:

     "Сов. секретно
     Выписка
     из донесений ПУОКРА и политорганов  ЛВО  на  лиц  ком  и  нач  состава,
проявивших  отрицательные  настроения  и  о  которых поступили те или другие
компрометирующие заявления военнослужащих

     Московский военный округ.
     Жуков-командир 4 и кавдивизии (БВО).
     Группа слушателей Академии им Фрунзе из БВО и 4-й  кд  прямо  заявляет,
что  Жуков  был  приближенным  Уборевича,  во всем ему подражал, особенно по
части издевательства над людьми.
     ВРИД начальника ОРПО ПУ РККА дивизионный комиссар Котов.
     10 августа 1937 года"

     Вот такого документа в те дни было достаточно для  тою,  чтобы  человек
был арестован и расстрелян.
     К нашему счастью, этого не произошло. Даже наоборот - за короткое время
Жуков, как и многие другие уцелевшие в те годы, несколько раз подряд получал
новые  высокие  назначения  Он  девять  лет  командовал  полком, четыре года
кавалерийской дивизией, около двух лет кавалерийским корпусом  и  в  течение
двух лет прошел должности от заместителя командующего округом и командующего
округом  до  начальника  Генерального  штаба  и заместителя наркома обороны.
Счастье, что мы не потеряли талантливейшего полководца, сыгравшего  одну  из
решающих ролей в достижении победы в Отечественной войне.

     ХАЛХИН-ГОЛ

     Пользуясь  тем,  что внимание всего мира было в это время устремлено на
события, происходящие в  Европе,  Япония  осуществляла  свои  захватнические
планы  в  Китае,  Маньчжурии и уже дошла до границ Монголии. В мае 1939 года
японские войска нарушили границу МНР и стали продвигаться к реке Халхин-Гол.
Это была довольно крупная провокация, в  ней  участвовали  и  артиллерия,  и
самолеты  Наши  войска  в  соответствии  с  Протоколом  о  взаимной  помощи,
подписанном в 1936 году, вступили в  Монголию  и  совместными  действиями  с
монгольскими  воинами  выбили  нарушителей  за  пределы монгольско-китайской
границы.
     В  июне  японцы  предприняли  уже  более  крупную  операцию  с  твердым
намерением  захватить  на  западном берегу реки Халхин-Гол плацдарм и на нем
закрепиться для дальнейшего расширения действий  -  планировалось  построить
здесь  сильно  укрепленный рубеж и прикрыть им новую стратегическую железную
дорогу, которую хотели вывести к границе нашего Забайкалья.
     Основательно подготовив операцию, в которой участвовало 38 тысяч солдат
и офицеров,  310  орудий,  135  танков,  225  самолетов,  японцы   потеснили
советско-монгольские войска и вышли на восточный берег реки Халхин-Гол.
     В  своей  книге  воспоминаний Жуков подробно описывает подготовку и ход
боевых  действий,  поэтому  я  не  буду  пересказывать  это  его   описание,
интереснее,  мне кажется, познакомить читателей с более поздними материалами
- я беру их из выступлений Жукова, из его статей и особенно из  послевоенных
бесед  маршала,  записанных  Константином  Симоновым, который сам побывал на
Халхин-Голе и там познакомился с Жуковым. В  этих  беседах  ярко  проступают
темперамент и характер Жукова давних лет. Вот что он рассказывал:
     - На  Халхин-Гол  я  поехал так,- мне уже потом рассказали, как это все
получилось. Когда мы потерпели там первые неудачи  в  мае  -  июне,  Сталин,
обсуждая  этот  вопрос  с Ворошиловым в присутствии Тимошенко и Пономаренко,
тогдашнего  секретаря  ЦК  Белоруссии,  спросил  Ворошилова:  "Кто  там,  на
Халхин-Голе,  командует  войсками?"  -  "Комбриг  Фекленко".  "Ну а кто этот
Фекленко? Что он из себя представляет?" - спросил Сталин. Ворошилов  сказал,
что  не может сейчас точно ответить на этот вопрос, лично не знает Фекленко.
Сталин  недовольно  сказал:  "Что  же  это  такое?  Люди  воюют,  а  ты   не
представляешь  себе, кто у тебя там воюет, кто командует войсками? Надо туда
назначить  кого-то  другого,  чтобы  исправил  положение  и   был   способен
действовать  инициативно.  Чтобы не только мог исправить положение, но и при
случае надавать японцам". Тимошенко сказал: "У меня есть  одна  кандидатура,
командир  кавалерийского корпуса Жуков".-"Жуков... Жуков...- сказал Сталин.-
Что-то я помню эту фамилию". Тогда Ворошилов напомнил ему:  "Это  тот  самый
Жуков,  который  в тридцать седьмом году прислал вам и мне телеграмму о том,
что его несправедливо привлекают к партийной  ответственности".  "Ну  и  чем
дело  кончилось?"  -  спросил  Сталин.  Ворошилов сказал, что выяснилось для
привлечения к  партийной  ответственности  оснований  не  было...  Тимошенко
сказал,  что  я человек решительный, справлюсь. Пономаренко тоже подтвердил,
что для выполнения поставленной задачи это хорошая кандидатура Я в это время
был заместителем командующего войсками Белорусского военного округа,  был  в
округе  на  полевой  поездке Меня вызвали к телефону и сообщили: завтра надо
быть в Москве. Я позвонил Сусайкову. Он  был  в  то  время  членом  Военного
совета  Белорусского округа Тридцать девятый год все-таки, думаю, что значит
этот вызов? Спрашиваю" "Ты стороною не знаешь, почему  вызывают?"  Отвечает.
"Не  знаю.  Знаю одно: утром ты должен быть в приемной Ворошилова" - "Ну что
ж, есть" Приехал в Москву, получил приказание лететь на Халхин-Гол  -  и  на
следующий день вылетел. Первоначальное приказание было такое: "Разобраться в
обстановке,  доложить  о  принятых  мерах,  доложить  свои  предложения".  Я
приехал, в  обстановке  разобрался,  доложил  о  принятых  мерах  и  о  моих
предложениях и получил в один день одну за другой две шифровки: первая - что
с выводами и предложениями согласны И вторая: что назначаюсь вместо Фекленко
командующим стоящим в Монголии особым корпусом
     Вступив  в  командование,  Жуков  принял решение: удерживая захваченный
нами  плацдарм  на  восточном  берегу  Халхин-Гола,  одновременно   готовить
контрудар,  а чтобы противник не разгадал подготовку к нему, сосредоточивать
войска в глубине. Решение вроде бы правильное, но неожиданно  обстоятельства
сложились так, что такие действия могли привести к катастрофе, и вот почему.
На  плацдарме  и поблизости от него наших войск было немного, главные силы в
глубине. И вдруг 3 июля японцы, скрытно сосредоточив  войска,  переправились
через Халхин-Гол, захватили гору Баин-Цаган и стали закрепляться здесь.
     Жуков так рассказывал о тех событиях:
     - Создалось  тяжелое положение. Кулик потребовал снять с того берега, с
оставшегося у нас плацдарма, артиллерию: пропадет, мол,  артиллерия!  Я  ему
отвечаю:
     если  так, давайте снимать с плацдарма все, давайте и пехоту снимать. Я
пехоту не оставлю там без артиллерии. Артиллерия - костяк обороны,  что  же,
пехота будет пропадать там одна? В общем, не подчинился, отказался выполнить
это  приказание  У  нас  не было вблизи на подходе ни пехоты, ни артиллерии,
чтобы воспрепятствовать тем, кого японцы  переправили  через  реку.  Вовремя
могли  подоспеть  лишь  находившиеся  на  марше  танковая и бронебригада. Но
самостоятельный удар танковых и бронечастей без поддержки  пехоты  тогдашней
военной доктриной не предусматривался...
     Взяв  вопреки  этому  на  себя  всю  полноту  особенно  тяжелой в таких
условиях ответственности, Жуков с марша бросил танковую бригаду  Яковлева  и
бронебригаду  на  только  что  переправившиеся  японские  войска,  не дав им
зарыться в землю и организовать противотанковую  оборону.  Танковой  бригаде
Яковлева  надо  было  пройти 60 или 70 километров. Она прошла их прямиком по
степи и вступила в бой.
     Жуков рассказывал-
     - Бригада была сильная, около 200 машин. Она  развернулась  и  пошла  в
атаку.  Половину  личного  состава  бригада  потеряла  убитыми  и ранеными и
половину машин, даже больше. Еще больше потерь понесли бронебригады, которые
поддерживали атаку. Танки горели  на  моих  глазах.  На  одном  из  участков
развернулось  36 танков, и вскоре 24 из них уже горело. Но зато мы раздавили
японскую дивизию. Стерли!..
     Нетрудно предположить, что бы произошло, если б атака танковой  бригады
после таких потерь была отбита японцами. В военном отношении - японцы прочно
закрепились бы на плацдарме и развили боевые действия в глубь Монголии. Ну а
в  чисто человеческом плане - Жукова, наверное, разжаловали бы и расстреляли
потому, что Кулик поднял бы скандал в  связи  с  невыполнением  Жуковым  его
приказания.  Он  в  то  время  был  зам.  наркома, и Жукову, не имевшему еще
авторитета,  не  устоять  бы  против  его  обвинений.   Но   на   этот   раз
восторжествовала  поговорка  "Победителей  не  судят!". В этом эпизоде Жуков
победил. Но впереди еще предстояли тяжелые бои.
     Получив подкрепление, которое он попросил у наркома, Жуков к 20 августа
скрытно создал  наступательную  группировку,  имевшую  задачей  окружение  и
уничтожение  японских  войск.  На  флангах  были сосредоточены главные силы,
которые в 5 часов 45 минут 20 августа после мощной артиллерийской подготовки
и особенно авиационной обработки перешли в наступление. В воздухе  было  150
бомбардировщиков,  и  прикрывало их около 100 истребителей. Удар авиации был
настолько силен и точен, что он деморализовал противника, который в  течение
полутора часов не мог ответить даже организованным артиллерийским огнем.
     Жуков продолжал рассказ:
     - На   третий  день  нашего  августовского  наступления,  когда  японцы
зацепились на северном фланге за высоту Палец и дело затормозилось,  у  меня
состоялся  разговор  с  Г.  М.  Штерном.  По  приказанию  свыше  роль Штерна
заключалась в том, чтобы в качестве командующего  фронтом  обеспечивать  наш
тыл,  обеспечивать  группу  войск, которой я командовал, всем необходимым. В
том случае, если  бы  военные  действия  перебросились  на  другие  участки,
перерастая  в  войну,  предусматривалось, что наша армейская группа войдет в
прямое подчинение фронту. Но только в том  случае.  А  пока  мы  действовали
самостоятельно и были непосредственно подчинены Москве.
     Штерн приехал ко мне и стал говорить, что он рекомендует не зарываться,
а остановиться,  нарастить  за  два-три  дня  силы  для последующих ударов и
только после этого продолжать окружение японцев... Я сказал ему в  ответ  на
это,  что  война есть война, на ней не может не быть потерь и что эти потери
могут быть и крупными, особенно когда мы имеем  дело  с  таким  серьезным  и
ожесточенным врагом, как японцы. Но если мы сейчас из-за этих потерь и из-за
сложностей, возникших в обстановке, отложим на два-три дня выполнение своего
первоначального  плана,  то  одно  из  двух:  или мы не выполним этого плана
вообще, или выполним его с громадным промедлением и с  громадными  потерями,
которые  из-за  нашей нерешительности в конечном итоге в десять раз превысят
те потери, которые мы несем сейчас, действуя решительным образом. Приняв его
рекомендации, мы удесятерим свои потери.
     Затем  я  спросил  его:  приказывает  ли  он  мне  или  советует?  Если
приказывает,  пусть  напишет  письменный  приказ, но я предупреждаю его, что
опротестую этот письменный приказ в Москве, потому что не согласен с ним. Он
ответил, что не приказывает, а рекомендует и письменного приказа  писать  не
будет.  Я  сказал: "Раз так, то я отвергаю ваше предложение. Войска доверены
мне, и командую ими здесь я. А вам поручено поддерживать меня и обеспечивать
мой тыл. И я прошу вас не выходить из рамок того,  что  вам  поручено".  Был
жесткий,  нервный,  не  очень-то приятный разговор. Штерн ушел. Потом, через
два или три часа, вернулся, видимо, с кем-то посоветовался за  это  время  и
сказал мне: "Ну что же, пожалуй, ты прав. Я снимаю свои рекомендации".
     Когда  мы  окружали  японцев,  рванулся  вперед  со  своим полком майор
Ремизов и прорвался вглубь. Японцы сразу бросили на него  большие  силы.  Мы
сейчас  же  подтянули  туда  бронебригаду,  которая  с двух сторон подошла к
Ремизову и расперла проход. (При  этом  Жуков  показал  руками,  как  именно
бригада  расперла  этот  проход.)  Расперли  проход  и  дали ему возможность
отойти. Об этом один товарищ послал кляузную докладную в  Москву,  предлагал
Ремизова за его самовольные действия предать суду и так далее... А я считал,
что  его не за что предавать суду. Он нравился мне. У него был порыв вперед,
а что же за командир, который в бою ни  вперед,  ни  назад,  ни  вправо,  ни
влево,  ни на что не может решиться? Разве такие нам нужны? Нам нужны люди с
порывом. И я внес контрпредложение - наградить Ремизова. Судить его тогда не
судили, наградить тоже  не  наградили.  Потом  уже,  посмертно,  дали  Героя
Советского Союза.
     Командир  танковой  бригады  комбриг  Яковлев  тоже  был  очень храбрый
человек и хороший  командир.  Но  погиб  нелепо.  В  район  нашей  переправы
прорвалась  группа  японцев,  человек  триста.  Не так много, но была угроза
переправе. Я приказал Потапову и  Яковлеву  под  их  личную  ответственность
разгромить  эту  группу.  Они стали собирать пехоту, организовывать атаку, и
Яковлев при этом забрался на танк и оттуда командовал.  И  японский  снайпер
его снял пулей, наповал. А был очень хороший боевой командир.
     Японцы  за  все  время  только  один  раз  вылезли против нас со своими
танками. У нас были сведения, что на фронт прибывает  их  танковая  бригада.
Получив эти сведения, мы выставили артиллерию на единственном танкодоступном
направлении  в  центре, в районе Номон Хан-Бурд-Обо. И японцы развернулись и
пошли как раз в этом направлении. Наши артиллеристы ударили по  ним.  Я  сам
видел  этот бой. В нем мы сожгли и подбили около ста танков. Без повреждений
вернулся только один. Это мы уже потом,  по  агентурным  сведениям,  узнали.
Идет  бой.  Артиллеристы  звонят:  "Видите,  товарищ  командующий, как горят
японские  танки?"  Отвечаю:  "Вижу-вижу..."   -   одному,   другому...   Все
артиллерийские  командиры звонили, все хотели похвастаться, как они жгут эти
танки.
     Танков, заслуживающих этого названия, у японцев, по существу, не  было.
Они  сунулись с этой бригадой один раз, а потом больше уже не пускали в дело
ни одного танка А пикировщики у японцев были неплохие, хотя  бомбили  японцы
большей  частью с порядочных высот. И зенитки у них были хорошие Немцы там у
них пробовали свои Зенитки, испытывали их в боевых условиях.
     Японцы сражались ожесточенно Я противник того, чтобы о враге отзывались
уничижительно. Это не презрение к врагу, это недооценка его. А  в  итоге  не
только  недооценка  врага,  но  и  недооценка  самих  себя.  Японцы  дрались
исключительно упорно, в основном пехота Помню,  как  я  допрашивал  японцев,
сидевших в районе речки Хайластин-Гол Их взяли там в плен, в камышах Так они
все  были  до  того  изъедены комарами, что на них буквально живого места не
было. Я спрашиваю' "Как же вы допустили, чтобы вас комары так  изъели3"  Они
отвечают' "Нам приказали сидеть в дозоре и не шевелиться. Мы не шевелились".
Действительно,  их  посадили  в  засаду,  а  потом  забыли  о них. Положение
изменилось, их батальон оттеснили, а они все еще сидели, уже вторые сутки, и
не шевелились, пока мы их не захватили Их до полусмерти  изъели  комары,  но
они продолжали выполнять приказ. Хочешь не хочешь, а приходится уважать их.
     26 августа, разгромив фланговые группировки противника, заходящие клещи
окружения наших войск сомкнулись. В окружении остались все силы 6-й японской
армии.  К  30  августа  окруженная  группировка  противника  была  полностью
уничтожена или взята в плен.
     Жуков в своих  воспоминаниях  отмечает  отличную  боевую  работу  наших
летчиков  во  главе  с  Героем  Советского  Союза  Я.  В.  Смушкевичем В его
подчинении было еще 20 Героев Советского Союза,  получивших  боевой  опыт  в
Испании. Воздушные бои на Халхин-Голе иногда были такой интенсивности, что с
обеих  сторон  участвовало  больше  чем  по  100  самолетов  Наши летчики по
мастерству и по храбрости превосходили противника. В течение четырех дней, с
22 по 26 июня, они сбили 64 японских самолета Жуков  говорит  о  Смушкевиче:
"Это был великолепный организатор, отлично знавший боевую летную технику и в
совершенстве  владевший  летным  мастерством.  Он был исключительно скромный
человек, прекрасный начальник и принципиальный коммунист Его искренне любили
все летчики".
     К несчастью, еще до начала Отечественной войны Смушкевич был арестован,
невинно осужден, а затем и расстрелян в октябре 1941  года,  в  дни  тяжелых
боев,  когда  немцы  штурмовали Москву Как много бы он сделал для ее защиты!
Добавлю еще, что Яков Владимирович был членом партии с  1918  года,  в  годы
гражданской  войны  был  комиссаром  батальона  и  стрелкового  полка,  а  с
1922-го-комиссаром эскадрильи и авиабригады. В 1931 году  окончил  Качинскую
военную  школу летчиков и был назначен командиром и комиссаром авиабригады В
1936-1937 годах был в Испании добровольцем, где за мужество и отвагу в  боях
был удостоен звания Героя Советского Союза. За прекрасные действия в боях на
Халхин-Голе  Смушкевичу было присвоено звание дважды Героя Советского Союза,
он был назначен начальником Военно Воздушных Сил Красной Армии.
     С большой теплотой Жуков вспоминает своего  заместителя  в  этих  боях,
комбрига  Михаила  Ивановича Потапова, который благодаря своему спокойствию,
уравновешенности и большим знаниям в военном деле  очень  помогал  Жукову  в
этой  операции. Позднее Жуков с ним встретится в первые же дни войны у самой
границы на Юго-Западном фронте, когда Потапов командовал 5-й  армией  Высоко
отзывается  Жуков о боевых качествах Ивана Ивановича Федюнинского, который в
начале боевых действий на Халхин-Голе был заместителем  командира  полка  по
хозяйственной  части,  а затем был назначен командиром 24-го моторизованного
полка  и  командовал  им  так  умело,  что  Жуков  запомнил  его  надолго  и
впоследствии  брал  его  с  собой  на  Ленинградский  фронт,  да  и в других
операциях тоже встречался с Федюнинским как со старым боевым товарищем.
     16 сентября  боевые  действия  были  прекращены  Японское  командование
обратилось  к  Советскому  правительству  с  просьбой  о перемирии В боях на
Халхин-Голе японо-маньчжурские  войска  потеряли  около  61  тысячи  человек
убитыми,  ранеными  и  пленными,  660 самолетов и большое количество другого
оружия и военной техники Советско-монгольские войска  потеряли  18,5  тысячи
человек убитыми и ранеными и 207 самолетов.
     Небольшая  по  размаху  армейская операция на Халхин-Голе имела большие
политические  последствия.  Она  подействовала   отрезвляюще   на   японское
командование  Об  этом  свидетельствует такой факт: вскоре после этих боев в
ответ на нажим германских союзников, желавших, чтобы Япония  одновременно  с
Германией  вступила  в  войну  с  Советским  Союзом,  принц  Коноэ признался
германскому послу Отту: "Японии потребуется еще два года,  чтобы  достигнуть
уровня техники, вооружения и механизации, которые показала Советская Армия в
боях  в  районе  Халхин-Гола".  Японцы обещали вступить в войну и поддержать
Германию только в случае захвата немецкими войсками  Москвы.  Это  дало  нам
возможность привлечь максимум сил с Дальнего Востока на Западный фронт.
     Для  самого  Жукова это была первая крупная армейская операция, которую
он задумал и осуществил