ет Эйдеман, глядя
на прокурора пустым спокойным взглядом.
     - Вы даете показания без давления с чьей-либо стороны?
     - Да.
     - А вы, Уборевич?
     - Я тоже здоров
     - Вы, Путна?
     Путна  поднимает  бледное лицо и смотрит, как будто не понимая вопроса.
Прокурор раздельно повторяет его.
     - Я здоров,-  говорит  тот  флегматично.-  Признаю  себя  виновным  без
давления со стороны следствия и трибунала...
     Один  из главных вопросов к Тухачевскому был о его встречах с немецкими
генералами. На него Тухачевский отвечал так:
     - Что касается встреч, бесед с представителями  немецкого  генерального
штаба,  военными  атташе  в  СССР, то они были, носили официальный характер,
происходили на маневрах, приемах. Немцам показывалась наша военная  техника,
они имели возможность. наблюдать за изменениями, происходящими в организации
войск,  их  оснащении.  Но  все это имело место до прихода Гитлера к власти,
когда наши отношения с Германией резко изменились.
     Очень активно  допрашивал  подсудимых  Буденный,  выясняя,  почему  они
недооценивали  и  старались  принизить  значение  конницы.  Якира, например,
Буденный спросил:
     - С какой целью вы настаивали на объединении мотополка с  кавалерийской
дивизией? Якир ответил:
     - Я настаиваю и сейчас...
     Якир,  будучи  серьезно подготовленным военачальником, понимал значение
моторизованных и танковых войск, поэтому и здесь, на  суде,  отстаивал  свою
точку зрения.
     Как  вредительство  со стороны Тухачевского и поддерживающих его в свое
время Уборевича и Якира расценивалось их упорное отстаивание своих взглядов,
касающихся формирования  танковых  и  механизированных  соединений  за  счет
сокращения  численности  и  расходов  на  кавалерию, которую они считали уже
отживающей, утратившей боевую мощь. Эту точку зрения резко осуждал, выступая
на суде, Буденный.
     Так же активно вели себя на суде, и задавали вопросы Блюхер, Белов и  в
особенности  Алкснис.  А когда Тухачевский или Якир пытались разъяснить свою
позицию и взгляды на механизацию современной армии, Ульрих обрывал их:
     - Вы не читайте лекцию, а давайте показания!
     На вопрос о том, был ли  у  подсудимых  сговор  по  поводу  отстранения
Ворошилова   от  руководства  Красной  Армией,  подсудимые  чистосердечно  и
откровенно сказали, что  у  них  были  разговоры  о  необходимости  заменить
Ворошилова,  человека  недалекого  и  не  очень  грамотного  даже  в военных
вопросах  При  угрозе  надвигающейся  войны  и  при  необходимости   сложной
подготовки армии к предстоящим боевым действиям в новых современных условиях
Ворошилов  им  казался неспособным выполнить такую ответственную задачу. При
этом подсудимые говорили, что они никакого сговора  относительно  Ворошилова
между  собой  не  имели,  а,намеревались  прямо  и  открыто  сказать об этом
Политбюро и правительству.
     Однако все это судом было перевернуто и расценено как  террористические
намерения по отношению к Ворошилову.
     Весь  процесс  длился  один день! Сразу же после вынесения приговора, в
тот же день, 11 июня 1937 года, все осужденные, прекрасные, честнейшие люди,
были расстреляны!  Торопился,  очень  торопился  Сталин!  То,  что  все  это
вершилось  по  его  прямому  указанию,  не  вызывает сомнения. Но как же так
безропотно могли вершить неправый суд над боевыми товарищами судьи  -  такие
же,  как  и  они,  коммунисты?  Но  вспомним  о "подлинных", собственноручно
подписанных Тухачевским письмах  в  фашистскую  разведку'  Как  им  было  не
поверить?  А  как  они  могли отнестись к последнему слову командарма, героя
гражданской войны Примакова? Вот что он сказал, глядя прямо в лица судьям  и
соседям  по  скамье подсудимых (привожу стенографическую запись из протокола
судебного заседания)
     "Я должен сказать последнюю правду о нашем  за  говоре.  Ни  в  истории
нашей  революции, ни в истории других революций не было такого заговора, как
наш, ни по целям, ни по составу, ни по тем средствам,  которые  заговор  для

Троцкого? Оно объединило все  контрреволюционные  элементы,  все,  что  было
контрреволюционного в Красной Армии, собралось в одно место, под одно знамя,
под  фашистское  знамя  в  руках  Троцкого  Какие  средства выбрал себе этот
заговор^  Все  средства  измена,  предательство,  поражение  своей   страны,
вредительство,   шпионаж,   террор   Для   какой  цели?  Для  восстановления
капитализма. Путь один - ломать диктатуру пролетариата и заменять фашистской
диктатурой Какие же силы собрал  заговор  для  того,  чтобы  выполнить  этот
план?..  Я  назвал  следствию  более  70  человек  заговорщиков,  которых  я
завербовал сам или знал по ходу заговора
     Я составил себе суждение о социальном лице заговора, то есть  из  каких
групп  состоит наш заговор, руководство, центр заговора Состав заговора - из
людей, у которых нет глубоких корней в нашей Советской стране потому, что  у
каждого  из  них  есть  своя вторая родина У каждого из них персонально есть
семья за границей У Якира - родня в Бессарабии, у  Путны  и  Уборевича  -  в
Литве,  Фельдман  связан  с Южной Америкой не меньше, чем с Одессой, Эйдеман
связан с Прибалтикой не меньше, чем с нашей страной. "
     Вот как давно началось  это  -  стремление  разложить,  разрушить  наше
единство,  товарищескую общность разными провокационными националистическими
приманками, вернее, обманками.
     Знали бы они, члены суда, поддавшиеся этим провокациям, что очень скоро
большинство из них пересядет из судейских кресел на эту же скамью подсудимых
и так же безвинно будет осуждено и  расстреляно!  Только  маршал  Блюхер  не
дождется  расстрела  И  умрет  в тюрьме от зверских истязаний. Да уцелеют из
суден Буденный и Шапошников и, конечно же, Ульрих -  самый  беспринципный  и
хладно кровный палач из всего племени представителей этой профессии.
     Через  четыре  дня после суда над группой Тухачевского был расстрелян и
комбриг Медведев, который за месяц до ареста Тухачевского дал показания, что
в центральных учреждениях Красной Армии существует военно-фашистский  центр.
В  его  деле, кроме "признательных показаний" о том, что он разделял взгляды
троцкистов, никаких других доказательств не было. Во время заседания Военной
коллегии, которая рассматривала  его  дело  под  председательством  того  же
Ульриха,  Медведев заявил, что дал ложные показания, что его вынудили на это
истязаниями  Но  кого  теперь  это  интересовало?  Тухачевского   и   других
участников "заговора" уже расстреляли. И Медведева постигла та же участь.
     Наивно  после  всего,  что  мы  узнали  после XX съезда партии, было бы
спрашивать, как могло случиться, что Медведев, Примаков, да и многие  другие
обвиняемые, попав в застенки, признавали себя виновными и оговаривали других
И  все-таки  я  задал  такой  вопрос  генерал  лейтенанту Борису Алексеевичу
Викторову, о котором я писал выше, опытнейшему работнику военной прокуратуры
После XX съезда он возглавлял группу прокуроров и следователей, которой было
поручено проверить и подготовить к  реабилитации  дела  очень  многих  жертв
сталинского произвола, в том числе и Тухачевского.
     Борис  Алексеевич  о  многом  рассказал и даже дал выписки из некоторых
документов, с которыми, мне кажется, необходимо ознакомить читателей.
     - Мы не только разбирали следственные  и  судебные  материалы,-  сказал
Викторов,-  мы разыскали следователей, которые готовили эти дела, и тех, кто
заслуживал,  привлекли  к  ответственности  Вот,   например,   что   показал
привлеченный к ответственности за фальсификацию дел следователь центрального
аппарата НКВД Шнейдеман:
     - Авторитет  Ежова  в  органах  НКВД  был настолько велик, что я, как и
другие работники, не сомневался в виновности лица, арестованного по  личному
указанию   Ежова.  хотя  никаких  компрометирующих  данное  лицо  материалов
следователь не имел. Я был убежден в  виновности  такого  лица  еще  до  его
допроса  и  потому  на  допросе  стремился  любым путем добыть от этого лица
признательные показания...
     А вот передо мной выписка  из  дела  другого  осужденного,  следователя
Радзивиловского:
     "Я работал в УНКВД Московской области Меня вызвал Фриновский (начальник
следственного  управления  НКВД СССР-В. К.) и поинтересовался, проходят ли у
меня по делам какие-л^бо крупные  военные?  Я  ответил,  что  веду  дело  на
бывшего комбрига Медведева, занимавшего большую должность в Генштабе, он был
уволен  из  армии  и  исключен  из  партии  за принадлежность к троцкистской
оппозиции. Фриновский дал мне задание- "Надо развернуть картину о большом  и
глубоком  заговоре  в  Красной Армии, раскрытие которого выявило бы огромную
роль и заслугу Ржова перед ЦК". Я принял ^то задание к исполнению. Не сразу,
конечно, но я добился от Медведева требуемых  показаний  о  наличии  в  РККА
заговора  и о его руководителях О полученных показаниях было доложено Ежову.
Он лично вызвал Медведева на допрос. Медведев заявил  Ежову  и  Фриновскому,
что  показания его вымышленные. Тогда Ежов приказал вернуть Медведева любыми
способами к прежним показаниям. Что и было сделано. А заявление Медведева об
отказе от показаний и о пытках не фиксировалось. Протокол же  с  показаниями
Медведева, добытый под новыми физическими воздействиями на него, был доложен
Ежовым в ЦК..."
     Опираясь  на  показания  Медведева,  первым  арестовали Б М. Фельдмана.
Допрашивать было поручено следователю по особо важным делам Ушакову,  он  же
Ушиминский.
     Борис   Алексеевич  открывает  другие  свои  записи  и  продолжает  мне
рассказывать:
     - Разыскали мы  этого  Ушакова  -  Ушиминского.  Вот  что  он  показал:
"Арестованный  Фельдман категорически отрицал участие в каком-либо заговоре,
тем более против Ворошилова Он сослался на то, что Климент  Ефремович  учил,
воспитывал  и  растил  его.  Я взял личное дело Фельдмана и в результате его
изучения пришел к выводу, что Фельдман связан личной дружбой с  Тухачевским,
Якиром  и  рядом  других  крупных  командиров.  Я  понял, что Фельдмана надо
связать по заговору с Тухачевским Вызвал Фельдмана в кабинет, заперся с  ним
в  кабинете,  и  к  вечеру  19  мая  Фельдман написал заявление о заговоре с
участием Тухачевского, Якира, Эйдемана и других..."
     Что происходило в этом "запертом" кабинете,  трудно  себе  представить,
но, несомненно, что-то ужасное, если военный человек, полный сил и в здравом
рассудке,  ломался  за  такое  короткое  время  и начинал оговаривать себя и
других.
     А генерал Викторов продолжает пересказ показаний Ушакова:
     "...25 мая мне дали допрашивать Тухачевского, который уже 26-го у  меня
сознался...  Я,  почти  не  ложась спать, вытаскивал из них побольше фактов,
побольше заговорщиков. Я буквально с первых дней работы поставил  диагноз  о
существовании  в  РККА  и  флоте военно-троцкистской организации, разработал
четкий план  ее  вскрытия  и  первый  получил  такое  показание  от  бывшего
командующего  Каспийской  военной флотилией Закупнева. Я так же уверенно шел
на Эйдемана и тут также не ошибся..."
     Викторов замолк, видно, нелегко ему было  все  это  вспоминать,  затем,
листая свои записки, сказал:
     - Таких     следователей-преступников,     как    Шнейдеман,    Ушаков,
Радзивиловский, оказалось немало Продолжая поиск, мы нашли и того,  кто  так
"подготовил"  Примакова. Вот некоторые выдержки из его объяснения. "Примаков
сидел как активный Троцкие г. Потом его дали мне. Я стал добиваться  от  нею
показаний  о заговоре Он не давал. Тогда его лично допросил Ежов, и Примаков
дал развернутые показания о себе и о  всех  других  организаторах  заговора.
Перед  тем  как  везти  подсудимых  па  суд,  мы  все, принимавшие участие в
следствии, получили указание от руководства побеседовать с  подследственными
и убедить их, чтобы они в суде подтвердили показания, данные на следствии. Я
лично  беседовал  с Примаковым. Он обещал подтвердить показания Кроме охраны
арестованных сопровождали и мы - следова гели Каждый из подсудимых со  своим
следователем сидел отдельно от других. Я внушал Примакову, что признание его
в суде облегчит его участь. Таково было указание руководства..."

     В  моих  беседах с Молотовым на его даче заходил разговор о репрессиях.
Однажды я спросил:
     - Неужели у вас не возникали сомнения, ведь арестовывали людей, которых
вы хорошо знали по их делам еще до революции, а затем в гражданской войне?
     - Сомнения возникали, однажды я об этом  сказал  Сталину,  он  ответил:
"Поезжайте  на  Лубянку  и  проверьте сами, вот с Ворошиловым" В это время в
кабинете был Ворошилов. Мы тут же поехали. В те  дни  как  раз  у  нас  были
свежие  недоумения по поводу ареста Постышева. Приехали к Ежову. Он приказал
принести дело Постышева. Мы посмотрели протоколы допроса. Постышев  признает
себя  виновным.  Я  сказал  Ежову: "Хочу поговорить с самим Постышевым". Его
привели Он был бледный, похудел и вообще выглядел подавленным. Я спросил его
- правильно ли записаны в  протоколах  допроса  его  показания?  Он  ответил
-правильно Я еще спросил- "Значит, вы признаете себя виноватым?" Он помолчал
и как-то нехотя ответил:
     "Раз подписал, значит, признаю, чего уж тут говорить..."
     Вот  так  было  дело.  Как  же  мы  могли  не верить, когда человек сам
говорит?
     В другой раз я спросил Молотова о "заговоре" Тухачевского.
     - Крупнейшие военачальники, в  гражданской  войне  столько  добрых  дел
свершили,  вы  всех  хорошо  знали,  не было ли сомнения насчет их вражеской
деятельности?
     Молотов твердо и даже, я бы сказал, жестко ответил:
     - В отношении этих военных деятелей у меня никаких сомнений не было,  я
сам знал их как ставленников Троцкого это его кадры. Он их насаждал с далеко
идущими  целями, еще когда сам метил на пост главы государства Очень хорошо,
что мы успели до  войны  обезвредить  этих  заговорщиков,  если  бы  это  не
сделали,  во  время  войны  были бы непредсказуемые последствия, а уж потерь
было бы больше двадцати миллионов, в этом я не  сомневаюсь.  Я  всегда  знал
Тухачевскою как зловещую фигуру
     Кривил  душой в этом разговоре Вячеслав Михайлович? Возможно Потому что
был соучастником в репрессиях. Желание отвести от себя вину  в  его  ответах
ощущается.
     Но познакомьтесь с любопытнейшим совпадением мнения Троцкого с тем, что
говорил Молотов. Цитирую из его книги "Сталин":
     Троцкий  в  этом  месте  пишет о себе в третьем 'лице, сообщаю об этом,
дабы читатели не усомнились в подлинности цитаты
     "Все   те,   которые   возглавляли   Красную   Армию    в    сталинский
период-Тухачевский, Егоров; Блюхер, Якир, Уборевич, Дыбенко, Федько,- были в
свое  время  выделены на ответственные военные посты, когда Троцкий стоял во
главе военного ведомства, в большинстве случаев им самим, во  время  объезда
фронтов и непосредственного наблюдения их боевой работы. Именно они отстояли
революцию  и  страну.  Если  в 1933 г. выяснилось, что Сталин, а не кто-либо
другой  строил  Красную  Армию,  то  на  него,   казалось   бы,   падает   и
ответственность  за  подбор такого командного состава. Из этого противоречия
официальные историки выходят не без  трудностей,  но  с  честью:  назначение
изменников  на командные посты ложится ответственностью целиком на Троцкого:
зато честь  одержанных  этими  изменниками  побед  безраздельно  принадлежит
Сталину".
     Логика  на  стороне Троцкого. Но и слова Молотова о том, чьи это кадры,
Троцкий фактически подтверждает.
     Предвижу много возражений по поводу вышеизложенного. Однако, перед  тем
как будут написаны обвинительные письма в мой адрес, прошу обратить внимание
на два обстоятельства: первое - оценки, приведенные выше, не мои, второе - я
обещал писать, ничего не утаивая.

     ИСТРЕБЛЕНИЕ КОМАНДИРОВ, ПОЛИТРАБОТНИКОВ

     В  свое  время,  сокращая  расходы  на  армию  и  выкраивая  деньги  на
восстановление хозяйства, Ленин говорил в докладе на  VIII  съезде  Советов:
"Мы  рассчитываем,  что  громадный  опыт,  который  за время войны приобрела
Красная Армия и ее руководители, поможет нам улучшить теперь ее качества.  И
мы  добьемся  того, что при сокращении армии мы сохраним такое основное ядро
ее, которое не будет возлагать непомерной тяжести  на  республику  в  смысле
содержания,  И  в то же время при уменьшенном количестве армии мы лучше, чем
прежде, обеспечим возможность в случае  нужды  снова  поставить  на  ноги  и
мобилизовать еще большую военную силу" (4)
     Сокращение  военных  расходов было вынужденной мерой, и практическое ее
осуществление привело к тому, что,  по  словам  Фрунзе,  "собственно  боевых
элементов армии" оставалось очень мало. Фрунзе подчеркивал (это было сказано
им  в  1925  году);  "При  таком  положении ясно, настоящей армии в истинном
смысле этого слова... у нас нет. У  нас  есть  только  кадры,  только  остов
будущей армии"
     И  вот  этот  действительно  остов,  состоявший  из  грамотных,  хорошо
подготовленных командиров, способных принять на себя развертывание армии  на
случай  войны,  почти  весь  этот  остов  в  период Сталинских репрессий был
уничтожен. Более 40 тысяч командиров, от маршалов  до  командиров  полков  и
ниже, в течение трех лет, 1937-1939 годы, были репрессированы, и большинство
из  них  было расстреляно. Почти все командиры старшего и высшего командного
состава имели опыт первой мировой и гражданской войн.
     7 июня 1937 года, еще  до  того,  как  прошел  процесс  Тухачевского  и
других,  Ворошилов  издал  приказ НКО No 072. В нем сообщалось, что с 1 по 4
июня 1937 года в присутствии членов правительства  состоялся  Военный  совет
при  Народном  комиссариате  обороны  СССР  На заседании Военного совета был
заслушан и обсужден  доклад  Ворошилова  о  раскрытой  НКВД  "предательской,
контрреволюционной,  военно-фашистской  организации,  которая, будучи строго
законспирированной, долгое время существовала и проводила  подлую  подрывную
вредительскую  и шпионскую работу в Красной Армии". Дальше Ворошилов называл
фамилии всех тех, которым еще только предстояло  предстать  перед  судом.  В
конце  приказа  говорилось:  "Нет  уверенности  в  том,  что все заговорщики
выявлены".
     21 июня  1937  года,  после  того  как  состоялся  процесс,  был  издан
совместный  приказ  НКО  и  НКВД  No 082 "Об освобождении от ответственности
военнослужащих  участников  контрреволюционных  и  вредительских  фашистских
организаций, раскаявшихся в своих преступлениях, добровольно явившихся и без
утайки рассказавших обо всем ими совершенном и своих сообщниках" Этот приказ
был доведен до всего личного состава армии и флота Напомню также, что Сталин
в  своих  неоднократных  выступлениях  в 1937 году перед многими аудиториями
требовал до конца  выкорчевать  "врагов  народа",  "сигнализировать"  об  их
действиях.  Само собой разумеется, что после таких приказов и призывов пошел
поток  доносов,  писем,  анонимок,  которые  в  НКВД  принимали  без  всякой
проверки. Начались повальные аресты.
     Военные  при  службе  в частях и при перемещениях из округа в округ, из
соединения в  соединение  всегда  получали  соответствующие  аттестации  Эти
аттестации  давались  и  подписывались  старшими  военачальниками. И вот как
только этот старший военачальник попадал в  тюрьму,  то  его  добрые  слова,
написанные   в   аттестации   по   адресу   того   или  иного  подчиненного,
воспринимались как похвала "врага народа". Теперь очень легко было приписать
любому из командиров связь с "врагом народа", что и делали работники НКВД.
     Кроме арестов  шла  еще  чистка  армии  по  политическим  соображениям,
которой,  кстати,  занимались  и  те,  кому  вскоре  предстояло  самим стать
жертвами репрессий
     Так, например, начальник Управления кадров командного состава комкор  Б
М  Фельдман,  расстрелянный  в  июне 1937 года, докладывал в январе этого же
года заместителю наркома