догадались  и  полностью отключили энергетический  генератор
для скорострелов.  Попутно он  зарезал двоих тяжелораненых. К  тому  времени
наступили   сумерки.  (Для  зрителей   в   зале  окружающее  выглядело,  как
тонированное  голубоватым  цветом.  Участки  местности, где  были  скопления
грязной, изотопной маны, воспринимались как затянутые клочьями тумана разной
степени  плотности)  После  этого  оставшиеся  в  живых  оллы дрогнули:  они
стихийно рассосредоточились на  три  отдельных  группы,  каждая  из  которых
попыталась  образовать стационарное кольцо  обороны, чтобы вызвать подмогу и
дождаться  ее. Сбежать, спасая свою жизнь, они не имели  права,  уставом это
категорически   запрещалось,   ослушников   казнили,   даже   не  выслушивая
оправданий. Дальнейшее завершилось полным  позором  для  воинов  Императора:
старик  почти  в  упор   расстреливал,  вернее  заплевывал  оллов  ядовитыми
стрелками из полуметровой трубочки. Оллы же настолько привыкли полагаться на
сигнально-поисковые индикаторы, а не на  органы чувств,  что  даже знание  о
мечевом экране не добавили им чуткости. Группа из двенадцати человек погибла
в три минуты, без шума и  сопротивления. Во время уничтожения второй, старик
был визуально обнаружен и пятеро оставшихся в живых одновременно бросились в
атаку. В одного старик успел всадить стрелку, остальных буквально за секунды
зарубил  своим  невероятным  мечом.  К  последней,  самой маленькой  группе,
состоящей из шести  бойцов-профессионалов, он сам вышел  при свете луны,  не
таясь, в полный  рост.  Двоих  он  убил, метнув  ножи, двоих зарубил  мечом.
Видимо, он  специально, из куража приберег  напоследок старшего всей группы,
капитана Мераду, хладнокровного и умелого воина, за сотни лет побеждавшего в
сотнях рукопашных стычек. Его напарника старик просто оглушил, ударив в  лоб
прикладом винтовки. А капитана Мераду он убил.
     Сойдясь  с  ним  вплотную, нож-в-нож.  За  секунду  до  этого  он  даже
дезактивировал и бросил на землю меч.
     -- Зачем он так  сделал, Фок? -- Вопрос был задан генералу, но ответила
за  него Лара, справедливо полагая,  что в данную минуту субординация  -- не
самое важное.
     -- Для похвальбы,  Ваше Величество,  либо  в знак  презрения  к  боевым
способностям олла.  Земляне в подавляющем большинстве  эмоционально незрелы,
Ваше Величество.
     Тем  временем наблюдаемый  кошмар  словно  бы  получил  второе дыхание.
Старик сначала посек у
     Мераду мышцы рук, а потом вогнал ему  лопаточку ладони в грудную клетку
и  у живого  еще вырвал сердце.  Затем поднял над собой, запрокинул голову и
выдавил струю крови себе, в открытый рот.
     -- Он что, каннибал?
     - Насколько мы знаем -- нет,  Ваше Святейшество, - опять ответила Лара.
-- Опять  показуха: в древние времена  у воинов-дикарей  был  обычай съедать
печень и сердце врага. Зубов у него нет,  выпали от старости, укусить  он не
может, вот он и адаптировал, так сказать, обычай под обстоятельства...
     Просмотр  закончился. Исчезли живые картины, исчезли очертания круга, в
зале вновь стало светло.
     -- Ну, возлюбленные поданные мои, какие мнения будут?
     --  Не  понимаю, зачем он так  долго пытал  последнего беднягу?  Это же
простой оперативник, да если  бы  он и хотел -- ничего  хоть  сколько-нибудь
существенного  рассказать  бы  не  смог?  Все-таки  земляне   --  гнуснейшая
биологическая порода из всех, мне известных, постоянно в этом убеждаюсь. -
     Вардол даже не счел нужным дистанцировать Лару от этого определения.
     --  Ты прав, братец, пытуемый не сумел бы рассказать ничего. Но он явно
был готов к этому, он  очень хотел что-нибудь рассказать... Как он кричал...
наши умеют так пытать? Фок?
     --  Да,  Ваше  Величество,  еще  и  лучше, учиться  здесь почти нечему.
Хотя...  кое-что...  А пытал он и  кровь пил напоказ,  видимо догадывался  о
реавизорах. Угрожал, наглец. Он -- нам.
     - Беззубый, значит.. Старый, да? Сколько ему лет?
     -- По нашим подсчетам и по визуально снятым характеристикам -- все  еще
около ста земных лет. Для землянина это очень много, Ваше Величество.
     -- Да, Лара, я понимаю. Ну и? Через сорок лет он что -- опять у мамочке
в утробе очутится?
     -- Нет, Ваше  Величество.  Теоретически, через тридцать календарных лет
он обретет оптимум своей физической формы и будет пребывать в этом состоянии
неопределенно долго, пока не погибнет.
     Или  пока   не  кончится  действие  эликсира,   но   такая  вероятность
пренебрежимо мала.
     -- Ты  умрешь предпоследним!... - Патриарх Осененных вел себя так тихо,
что  о нем  все забыли, но он присутствовал при показе, и как оказалось, был
преисполнен  впечатлениями. Указательный палец  его был нацелен на  Вардола,
глаза лучились вдохновенным безумием пророка, он ликовал! И вдруг захихикал,
засмеялся, захохотал во  всю хилую грудь, словно  пытаясь заполнить  громаду
императорского зала своим пронзительным тонким голосом.
     Аа-ха-ха!  аа-ха-хаа!  аа-ха-ха!  Не  забыл!  Господь  наш  светел!  Не
забы-ы-ыл. Чад своих неразумных не забыл своей милостью! Я вижу  Тебя, я иду
к тебе, Господи! Тяжела  немилость  твоя,  но высоки замыслы твои,  Господи!
Господи!!! Милость твоя  сладка  и прощение  отрадно!  Ты простил грехи наши
тяжкие и принес в мир карающий меч! Грех -- грехом  выполот будет! Теперь --
ваш черед, исчадия!  Ваш, оллы!  -- Старик  по-орлиному  раскинул  в стороны
иссохшие  руки  и  засеменил, закружился  в  нелепом танце.  Тускло  звенели
кандалы на ногах, пронзительный голос его, не по телу сильный, отскакивал от
пола и стен и уносился в высоту, словно молитва его дурацкому богу.
     Император  опередил Вардола и Фока:  он  дунул в старика и тот вспыхнул
белым пламенем, без дыма и запаха, и белым пеплом осел на узорный паркет.
     - Ладно, совещание  окончено, подобьем итоги. Фок,  насчет  тебя молчу,
все и так должен  понимать  и  действовать соответственно... Стефания  Лара,
волею  моей  дарую тебе коэффициент  "тридцать"..., да "пятьдесят", не будем
мелочиться. Но получишь его после окончания дела "Гром". Рассчитываю, что ты
управишься до того, как у него отрастут зубы. Все свободны, кроме Вардола.
     -  ...  неужели   ты  боишься  его,  брат?  Даже  будучи  неуязвимым  и
бессмертным,  даже  не  встречая  сопротивления,  ему  не  перебить  вручную
двадцать  пять миллионов  населения. Он  всего лишь эффектная,  не спорю, но
погремушка. Да еще и без зубов.
     -- Без зубов...  Все так. Только  вот был я  с  месяц  тому в  кумирне,
ворожил, уж ты прости,  на всех высших, искал заговоры, помыслы и  сомнения,
просил пророчества..
     -- И что? -- побледнел Вардол.
     --  Не там волнуешься, брат,  естественны помыслы твои, не упрекаю. Был
явлен  мне твой  лик и сказано со смехом:  "он будет  предпоследним".  Можно
двояко толковать сие пророчество: либо на мне закончится наша династия, либо
на твоем преемнике,  но сегодня я понял, что сбудется оно. И еще предсказано
мне было, что буду укушен  в сердце. Я раньше, до просмотра, думал -- о тебе
предсказание сие.
     -- Брат! Клянусь нашей матерью, не было в мыслях! Я не виновен!...
     - Верю.  Ты  невиновен, я не виновен. Но зубы... Были  в нашей  истории
прецеденты несбывшихся пророчеств?
     -  Нет,  Ваше  Величество,  брат.  Случалось, и  нередко,  неправильное
понимание их.
     - Угу. Вот мне и показалось, что десны у этого животного  уже распухли.
Понимаешь, брат мой? Я проверял: ты безнадежно бездетен, как впрочем и  я, а
значит  не  на  отпрыске  твоем  закончится  династия.  А  значит  ты будешь
предпоследним. Если мы... чего-нибудь не придумаем...
     Давай думать, брат, зубы уже растут.

     К О Н Е Ц.