parte priori не ограничен,
-все равно он должен содержать в себе целокупность условия, если даже
допустить, что мы не в состоянии охватить его, и весь ряд должен быть
безусловно истинным, если обусловленное, рассматриваемое как вытекающее из
этого ряда следствие, должно считаться истинным.

Это есть требование разума, который возвещает свое познание как a priori
определенное и необходимое- или само по себе, и в таком случае оно не
нуждается ни в каких основаниях, или оно выведено как член такого ряда
оснований, который сам обладает безусловной истинностью.

                 ПЕРВОЙ КНИГИ ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ДИАЛЕКТИКИ


                               РАЗДЕЛ ТРЕТИЙ


                      Система трансцендентальных идей

Мы имеем здесь дело не с логической диалектикой, которая отвлекается от
всякого содержания знания и занимается только тем, что обнаруживает в форме
умозаключений ложный блеск, а с трансцендентальной диалектикой, которая
должна совершенно a priori содержать в себе источник определенных знаний из
чистого разума и полученных путем умозаключений понятий, предмет которых
никак не может быть дан эмпирически, так что они всецело находятся вне
способности чистого рассудка. Из естественного отношения, которое должно
существовать между трансцендентальным и логическим применением нашего
знания как в умозаключениях, так и в суждениях, мы заключили, что имеется
только три вида диалектических выводов, соответствующих трем видам
умозаключений, посредством которых разум, исходя из принципов, может
достичь познания, и что в каждом из этих видов задача разума состоит в том,
чтобы восходить от обусловленного синтеза, которым всегда связан рассудок,
к безусловному синтезу, к которому рассудок никогда не может прийти.

Всеобщее всякого отношения, которое могут иметь наши представления, это 1)
отношение к субъекту, 2) отношение к объектам, притом или как явлениям, или
как предметам мышления вообще. Если соединить это подразделение с
вышеуказанным, то всякое отношение представлений, о которых мы можем иметь
или понятие, или идею, будет трояким: 1) отношение к субъекту, 2) к
многообразному [содержанию] объекта в явлении, 3) ко всем вещам вообще.

Все чистые понятия вообще имеют дело с синтетическим единством
представлений, но понятия чистого разума (трансцендентальные идеи) имеют
дело с безусловным синтетическим единством всех условий вообще.
Следовательно, все трансцендентальные идеи можно разделить на три класса:
из них первый содержит в себе абсолютное (безусловное) единство мыслящего
субъекта, второй- абсолютное единство ряда условии явлений, а третий-
абсолютное единство условий всех предметов мышления вообще.

Мыслящий субъект есть предмет психологии, совокупность всех явлений (мир)
есть предмет космологии, а вещь, содержащая в себе высшее условие
возможности всего, что можно мыслить (сущность всех сущностей), есть
предмет теологии. Таким образом, чистый разум дает идею для
трансцендентального учения о душе (psychologia rationalise для
трансцендентальной науки о мире (cosmologia rationalis) и, наконец, также
для трансцендентального познания Бога (theologia transcendentalis). И самый
план любой из этих наук не исходит из рассудка, даже если бы рассудок был
связан с высшим логическим применением разума, т. е. пользовался всеми
возможными умозаключениями, чтобы подняться от одного из своих предметов
(явления) ко всем другим до самых отдаленных звеньев эмпирического синтеза:
план этих наук есть чистый и подлинный продукт или проблема одного лишь
чистого разума.

Какие виды чистых понятий разума принадлежат к этим трем разрядам всех
трансцендентальных идей, об этом будет подробно сказано в следующем
разделе. Они следуют пути, предначертанному категориями, так как чистый
разум всегда имеет отношение не прямо к предметам, а к понятиям рассудка о
них. Точно так же лишь путем всестороннего исследования можно выяснить,
каким образом разум исключительно благодаря синтетическому применению той
же функции, которой он пользуется для категорических умозаключений,
необходимо должен приходить к понятию абсолютного единства мыслящего
субъекта, каким образом логические действия разума в гипотетических
умозаключениях должны повлечь за собой идею абсолютно безусловного в ряду
данных условий и, наконец, каким образом одна лишь форма разделительного
умозаключения необходимо должна привести к высшему понятию разума - к
понятию сущности всех сущностей. Между тем на первый взгляд такая мысль
кажется в высшей степени парадоксальной.

Собственно, объективная дедукция этих трансцендентальных идей в отличие от
дедукции категорий невозможна. В самом деле, эти идеи не имеют отношения ни
к какому объекту, который мог бы быть дан адекватно им, именно потому, что
они суть только идеи. Но субъективное выведение идей из природы нашего
разума мы могли предпринять и уже осуществили в настоящем разделе.

Не трудно заметить, что чистый разум имеет своей целью не что иное, как
абсолютную целокупность синтеза на стороне условий (будет ли это
присущность, или зависимость, или схождение), и что ему нет дела до
абсолютной полноты со стороны обусловленного. Он в самом деле нуждается
только в абсолютной целокупности, чтобы предположить весь ряд условий и тем
самым a priori дать его рассудку. Но раз уже налицо полностью (и
безусловно) данное условие, то для продолжения ряда нет более нужды в
понятии разума, так как рассудок делает каждый шаг вниз от условия к
обусловленному самостоятельно. Таким образом, трансцендентальные идеи
служат только для восхождения в ряду условий к безусловному, т. е. к
принципам. Что же касается нисхождения к обусловленному, то здесь имеет
место широкое применение нашим разумом правил рассудка, правда логическое,
а не трансцендентальное, и когда мы создаем идею абсолютной целокупности
такого синтеза (des progressus), например идею полного ряда всех будущих
изменений в мире, она есть пустое порождение мысли (ens rationis), мыслимое
только произвольно, но вовсе не необходимо предполагаемое разумом. В самом
деле, для возможности обусловленного предполагается, правда, целокупность
его условий, но не его следствий. Таким образом, подобное понятие не есть
трансцендентальная идея, а ведь мы занимаемся исключительно
трансцендентальными идеями.

Наконец, нельзя не заметить, что между самими трансцендентальными идеями
существует определенная связь и единство и что чистый разум посредством них
приводит все свои знания в систему. Продвижение от знания о самом себе (о
душе) к познанию мира и через него к познанию первосущности столь
естественно, что кажется подобным логическому продвижению разума от посылок
к заключению. Действительно ли имеется здесь в скрытой форме такое же
сродство, как между логическим и трансцендентальным применением [разума], -
это один из тех вопросов, на которые следует ожидать ответа лишь в
дальнейшем ходе нашего исследования. Пока что мы своей цели достигли:
трансцендентальные понятия разума, обычно смешиваемые с другими понятиями в
теориях философов и даже не отличаемые ими в достаточной степени от
рассудочных понятий, выведены нами из этого двусмысленного положения; мы
указали источник их я на основании этого также их определенное число, сверх
которого уже не может быть ни одной идеи, и имеем возможность представить
их в систематической связи, отграничивая тем самым особую область для
чистого разума.



                                КНИГА ВТОРАЯ


                  О диалектических выводах чистого разума

Можно сказать, что предметом чистой трансцендентальной идеи служит нечто
такое, о чем мы не имеем никакого понятия, хотя идея возникает в разуме
совершенно необходимо согласно его первоначальным законам. В самом деле, о
предмете, адекватном требованию разума, не может быть никакого рассудочного
понятия, т. е. понятия, которое можно было бы указать и сделать наглядным в
возможном опыте. Впрочем, мы сумеем найти лучшее выражение и дадим меньше
повода к недоразумениям, если скажем, что у нас нет никакого знания о
предмете, соответствующем идее, хотя мы можем иметь проблематическое
понятие о нем. Итак, по крайней мере трансцендентальная (субъективная)
реальность чистых понятий разума основывается на том, что к таким идеям
приводит нас необходимое умозаключение. Следовательно, бывают
умозаключения, которые не содержат в себе никаких эмпирических посылок и
посредством которых мы от чего-то известного нам заключаем к чему-то
другому, о чем у нас нет никакого понятия, но чему тем не менее из-за
неизбежной видимости мы приписываем объективную реальность. Поэтому такие
выводы, если иметь в виду их результат, скорее следует называть умствующими
заключениями, чем умозаключениями, хотя, если принять во внимание их
источник, они заслуживают последнего названия, так как они ведь не
вымышлены и возникли не случайно, а имеют своим источником природу разума.
Это софистика не людей, а самого чистого разума; даже самый мудрый из людей
не в состоянии отделаться от них и разве только после больших усилий может
остеречься от заблуждений, но не в силах избавиться от непрестанно
дразнящей его и насмехающейся над ним видимости.

Итак, имеется только три вида диалектических умозаключений-столько же,
сколько идей, к которым приводят их выводы. В умозаключении первого "яда я
заключаю от трансцендентального понятия субъекта, не содержащего в себе
ничего многообразного, к абсолютному единству самого этого субъекта, о
котором я таким путем не могу иметь никакого понятия. Это диалектическое
заключение я буду называть трансцендентальным паралогизмом. Второй вид
умствующих заключений касается трансцендентального понятия абсолютной
целокупности ряда условий для данного явления вообще: исходя из того, что я
всегда имею противоречащее самому себе понятие о безусловном синтетическом
единстве на одной стороне ряда, я заключаю к правильности противоположного
ему единства, хотя у меня нет о нем даже никакого понятия. Состояние разума
в этих диалектических заключениях я буду называть антиномией чистого
разума. Наконец, согласно третьему виду умствующих заключений, я заключаю
от целокупности условий для того, чтобы мыслить предметы вообще, поскольку
они могут быть даны мне, к абсолютному синтетическому единству всех условий
возможности вещей вообще, т. е. от вещей, которых я на основании одного
лишь их трансцендентального понятия не знаю, к сущности всех сущностей,
которая мне посредством трансцендентного понятия еще менее известна и о
безусловной необходимости которой я не могу составить себе никакого
понятия. Это диалектическое умозаключение я буду называть идеалом чистого
разума.

                 ВТОРОЙ КНИГИ ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЙ ДИАЛЕКТИКИ


                                ГЛАВА ПЕРВАЯ


                       О паралогизмах чистого разума

Логический паралогизм есть ложное по форме умозаключение с каким угодно
содержанием. Трансцендентальный же паралогизм имеет трансцендентальное
основание для ложного по форме умозаключения. Таким образом, подобное
ошибочное умозаключение имеет свое основание в природе человеческого разума
и содержит в себе неизбежную, хотя и не непреодолимую, иллюзию.

Теперь мы приходим к понятию, которое не было упомянуто выше в общем
перечне трансцендентальных понятий, но тем не менее должно быть причислено
к ним, хотя таблица этих понятий нисколько не должна быть из-за этого
изменена и признана неполной. Мы говорим здесь о понятии или, если угодно,
о суждении я мыслю. Не трудно заметить, что оно служит связующим средством
для всех понятий вообще, стало быть, и для трансцендентальных;
следовательно, оно всегда входит в состав трансцендентальных понятий и
потому также трансцендентально, но не может иметь особого обозначения, так
как служит лишь указанием на то, что всякое мышление принадлежит сознанию.
Однако, как бы оно ни было чисто от всею эмпирического (от впечатлений
чувств), все же оно служит для того, чтобы различить двоякого рода
предметы, опираясь на природу нашей способности представления. Я, как
мыслящее существо, есмь предмет внутреннего чувства и называюсь душой; то,
что есть предмет внешних чувств, называется телом. Поэтому термин Я, как
мыслящее существо, обозначает уже предмет психологии, которая может
называться рациональной психологией, если я хочу знать о душе только то,
что может быть выведено независимо от всякого опыта (определяющего меня
более точно и in concrete) из понятия Я, поскольку оно имеется во всяком
мышлении.

Рациональная психология есть смелое предприятие именно такого рода, так как
в том случае, если бы к числу оснований познания в этой науке примешивался
хотя бы малейший [элемент] эмпирического в моем мышлении, например
какое-нибудь отдельное восприятие моего внутреннего состояния, то это была
бы уже не рациональная, а эмпирическая психология. Таким образом, перед
нами есть уже одна мнимая наука, построенная на одном-единственном
положении я мыслю; основательность или неосновательность ее вполне уместно
исследовать здесь, и эта задача соответствует природе трансцендентальной
философии. Не следует смущаться тем, что в этом положении, выражающем
восприятие меня самого, я имею дело с внутренним опытом, и, стало быть,
рациональная психология, построенная на нем, не чистое [учение], а
основывается отчасти на эмпирическом принципе. Это внутреннее восприятие
действительно есть не более чем апперцепция я мыслю, делающая возможными
даже все трансцендентальные понятия, которые можно выразить так: я мыслю
субстанцию, причину и т. п. В самом деле, внутренний опыт вообще и его
возможность или восприятие вообще и его отношение к другим восприятиям,
если никакое отдельное различие между ними и определение их эмпирически не
даны, следует рассматривать не как эмпирическое знание, а как знание об
эмпирическом вообще, и потому оно относится к исследованию возможности
всякого опыта, которое несомненно имеет трансцендентальный характер. Самый
незначительный объект восприятия (например, хотя бы лишь удовольствие или
неудовольствие), который присоединился бы к общему представлению
самосознания, тотчас же превратил бы рациональную психологию в
эмпирическую.

Итак, я мыслю есть единственная ткань (Text) рациональной психологии, из
которой она должна развить всю свою мудрость. Само собой разумеется, эта
мысль, если она должна быть отнесена к предмету (ко мне самому), не может
содержать ничего иного, кроме трансцендентальных предикатов предмета; ведь
самый ничтожный эмпирический предикат нарушил бы рациональную чистоту и
независимость этой науки от всякого опыта.

Нам следует руководствоваться здесь одними лишь категориями; но так как
здесь прежде всего дана вещь. Я, как мыслящее существо, то мы начнем с
категории субстанции, посредством которой представляется вещь в себе, и
отсюда пойдем назад по ряду категорий, в остальном не изменяя их порядка,
указанного выше в таблице. Сообразно с этим топиха рациональной психологии,
из которой должно быть выведено все остальное, что только может содержаться
в этой науке, такова:

1. Душа есть субстанция,

2. По своему качеству простая,

3. В различные времена

своего существования численно-тождественна,

т. е. представляет собой единство (а не множество),

4. Находится в отношении к возможным предметам в пространстве.

Из этих элементов возникают все понятия чистой психологии исключительно
путем сочетания их, без всякой примеси других принципов. Как предмет одного
лишь внутреннего чувства эта субстанция дает понятие не материальности; как
простая субстанция - понятие неразрушимости; тождество ее как
интеллектуальной субстанции дает [понятие] личности; все они вместе дают
[понятие] духовности; отношение к предметам в пространстве дает общение с
телами; следовательно, чистая психология представляет мыслящую субстанцию
как принцип жизни в материи, т. е. как душу (anima) и как основание
одушевленности; одушевленность, ограничиваемая духовностью, дает [понятие]
бессмертия.

Сюда относятся четыре паралогизма трансцендентальной психологии, которая
ошибочно принимается за науку чистого разума о природе нашей мыслящей
сущности. Между тем в основу этой науки мы можем положить только простое и
само по себе совершенно лишенное содержания представление: Я, которое
нельзя даже назвать понятием, так как оно есть лишь сознание, сопутствующее
всем понятиям. Посредством этого Я, или Он, или Оно (вещь), которое мыслит,
представляется не что иное, как трансцендентальный субъект мысли =х,
который познается только посредством мыслей, составляющих его предикаты, и
о котором мы, если его обособить, не можем иметь ни малейшего понятия;
поэтому мы постоянно вращаемся здесь в кругу, так как должны уже
пользоваться представлением о нем, чтобы высказать какое-нибудь суждение о
нем, - затруднение, неразрывно связанное со всем этим, так как сознание
само по себе есть не столько представление, отличающее отдельный объект,
сколько форма представления вообще, поскольку оно должно называться
знанием; ведь только о знании можно сказать, что при его помощи мы что-то
мыслим.

На первый взгляд может, однако, показаться странным, что условие, при
котором я вообще мыслю и которое, стало быть, составляет лишь свойство
моего субъекта, должно также быть действительным для всего, что мыслит, и
что мы вправе обосновать на положении, кажущемся эмпирическим,
аподиктическое и всеобщее суждение, а именно утверждение, что все мыслящее
обладает таким свойством, какое голос самосознания приписывает мне. Причина
этого лежит, однако, в том, что мы необходимо должны a priori приписывать
вещам все свойства, составляющие те условия, при которых мы только и
способны мыслить вещь. О мыслящем существе я могу иметь какое бы то ни было
представление только посредством самосознания, но не на основании внешнего
опыта. Поэтому такие объекты суть де что иное, как перенесение этого моего
сознания на другие вещи, которые лишь благодаря такому перенесению
представляются мной как мыслящие существа. Положение я мыслю берется,
однако, в этом случае лишь в проблематическом смысле, не поскольку оно
может содержать в себе восприятие существующей вещи (картезианское cogito,
ergo sum), а по одной только возможности его, дабы посмотреть, какие
свойства можно на основании этого столь простого положения приписывать его
субъекту (все равно, существует ли он или нет).

Если бы в основе нашего чистого знания разума о мыслящих существах вообще
лежало что-то еще кроме cogito, если бы мы прибегли к наблюдениям над игрой
наших мыслей и над выводимыми отсюда естественными законами мыслящего Я, то
получилась бы эмпирическая психология, которая была бы своего рода
физиологией внутреннего чувства и, быть может, могла бы объяснить ею
явления, но никогда не могла бы раскрыть такие свойства, которые вовсе не
входят в сферу возможного опыта (как, например, свойство простого), и не
могла бы составить аподиктические суждения о природе мыслящих существ
вообще; иными словами, это была бы не рациональная психология.

Так как положение я мыслю (взятое в проблематическом смысле) содержит в
себе форму всякого рассудочного суждения вообще и сопутствует всем
категориям как их связующее средство, то ясно, что все выводы из этого
положения могут содержать в себе только трансцендентальное применение
рассудка, которое исключает всякую примесь опыта и о продвижении которого
мы заранее уже не можем составить подходящее понятие на основании того, что
было указано нами выше. Мы проследим это положение критическим взором,
исследуя все предикаменты чистой психологии, но ради краткости мы
произведем их исследование в непрерывной связи.

Прежде всего должно привлечь наше внимание следующее общее замечание об
этом способе выведения. Я познаю объект не потому, что я просто мыслю, а
только потому, что определяю данное созерцание в отношении единства
сознания, в котором состоит всякое