е производители, поскольку они признают неизбежность укорачивания срока существования изделия. Граница между "модной причудой" и обычным изделием постепенно стирается. Мы быстро вступаем в эру временной продукции, изготовляемой временными методами и призванной удовлетворять временные потребности.
Текучесть вещей в нашей жизни безудержно возрастает. Мы сталкиваемся со все увеличивающимся потоком предметов одноразового использования, неустойчивой архитектурой, мобильными и модульными изделиями, предоставляемыми внаем товарами и предметами потребления, изготовленными на короткий срок. Все эти факторы оказывают одинаковое воздействие, утверждая неотвратимую эфемерность взаимоотношений человека и вещи.
Определение наших связей с материальной средой, убыстряющаяся текучесть вещей представляют собой только малую часть всей совокупности обстоятельств. А потому позвольте нам далее продолжить наше исследование жизни в быстро меняющихся обществах.
1  История кукол Барби изложена в: Marketing Briefs // Business Week, March 11, 1967, с. 188.
2 О возрасте жилища см.: Homes of the Future by E. F. Carter in [136], vol. 2, c. 35.
3  Майкл Вуд изложил смысл недолговечности в своей статье America the Unreal // New Society, April 14, 1966.
4 Луи Очинклос цит. no: The New York Times, March 17, 1966.
5 Замечание Бакминстера Фуллера см. [146], Document 3, с. 61-62.
6  Сведения о временных классных комнатах взяты из: The Schoolhouse in the City, a report of the Educational Facilities Laboratories, Inc. He путать с [115].
85
7  Описание идеи передвижного университета см.: Potteries Thinkbelt by Cedric Price // New Society, June 2, 1966, c. 14.
8  О развитии сборно-разборной архитектуры см.: Reyner Banham Design Quarterly 63 // Minneapolis: Walker Art Center, 1965.
9 Сведения о бизнесе проката см.:
Correspondence with С.A. Siegfried, Jr., Executive Secretary, American Rental Association.
You Name It - We Rent It by Harland Manchester // Reader's Digest, July, 1966, c. 114.
10  Svensk Damtidning, November 2, 1965.
11 Значение имущественного найма еще не вполне осознанно. Продолжающееся развитие проката может изменить политическое равновесие между производителем и потребителем во многих отраслях промышленности. Рост многочисленных арендных организаций на национальном и международном уровне - это новая мощная сила, стоящая между производителем и потребителем. Герц и Авис, например, управляют таким громадным парком автомобилей и приобретают их в таких количествах, что могут диктовать производителям цену, условия комплектации и сервисного обслуживания, на что индивидуальный покупатель автомашины не мог и рассчитывать. То же происходит в любой отрасли промышленности. Таким образом, появление крупных прокатных организаций путем концентрации покупательной способности создало компенсирующую силу. Это обстоятельство не было упущено из виду американскими автомобильными промышленниками, и по крайней мере один из них, Форд, озаботился возможностью воспрепятствовать подобному развитию событий, сам занявшись прокатным бизнесом.
Если промышленники входят в прокатный бизнес, имущественный найм вынуждает их производить революционные перемены в организации производства и его перспективах. Несмотря на то что у рядового производителя нет необходимости думать о судьбе изделия после продажи, те, кто предоставляет оборудование во временное пользование, несут ответственность за его обслуживание. Это диктует необходимость повышать надежность изделия. Кроме того, это может требовать радикальной переориентации административной политики уже на проектном уровне.
Не так давно я брал интервью у главного инженера одной из крупнейших корпораций Соединенных Штатов - компании, которая, подобно некоторым производителям компьютеров, предоставляет свое оборудование напрокат непосредственно пользователям. Я спросил его, как это повлияло на инженерный
86
персонал фирмы. Его ответ ясно обрисовывает разницу между проектом для продажи и проектом для проката.
"Первое - нужно изменить позицию людей, которым вы будете давать напрокат... Мы пригласили группу инженеров из других отраслей промышленности и были счастливы, когда они сэкономили для нас две сотни, перепланировав кое-что. Мы были вынуждены объяснить, что подобные шаги могут нам стоить сервисного вызова, а сервисный вызов обходился от 20 до 30 долларов... Очень трудно привлечь образованных людей для повышения качества и надежности изделия после того, как они были обучены совсем другому. Это свелось к следующему: мы не перекладывали на клиента свои заботы. Конечно же, в наших изделиях могли появиться неполадки, но именно мы несли за них ответственность, а потому брали на себя заботы по их устранению.
Экономика проката могла поднять качество продукции и избавить потребителя от усиливающегося раздражения проблемами сервисного обслуживания и ремонта".
Использование арендных форм развивалось далее, а это приводило к повышению скорости и так довольно высокого темпа технических перемен. Компания, которая предоставляет напрокат вещь, может взять ее обратно. Договор имущественного найма действует короткий срок. Он подразумевает, что, если на рынке появляется технически усовершенствованная модель, клиент может без всяких трудностей вернуть устаревшую модель и взять новую. Такое условие рисует любому производителю ужасающую картину: однажды сразу тысячи их изделий вернутся назад; подобная пугающая перспектива заставляет их вкладывать высокий процент своих доходов в исследования и развитие производства, они беспрестанно и неистово стремятся быть первыми в своей группе. Не случайно IBM, которая предоставляет свои компьютеры, или корпорация "Ксерокс", которая снабжает копировальной техникой, столь много внимания и средств уделяют научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам. Так, президент корпорации "Ксерокс" Джозеф Вильсон предложил: "Именно мы, а не наши клиенты, должны взять на себя риск устаревания".
Прокат укоренился, но все же его значение для финансовой структуры любой экономики осознано не до конца. Постепенно возникает образ совершенно избавленного от собственности будущего. Реалистичен этот образ или нет, но прокат изменяет распределение капитала в обществе. Производитель или прокатная организация ссужает капитал для использования потребителем. Это позволяет потребителям перемещать капитал из сферы, на-
87
зываемой экономистами "недвижимой и частной собственностью", в ценные бумаги. И действительно, если представить целое общество, построенное на имущественном найме, где многочисленные прокатные организации являются опорами власти и доходов, лучшим помещением денег для всех может оказаться их вложение в систему проката.
12 Тернер: [67], с. 41.
13 О фабричной марке и распределении рынка см.: [67], с. 54.
14  Текучесть первенства фабричных марок обсуждается в Advertising, Competition, and the Anti-Trust Laws by Henry Schachtre // 26 American Bar Association Anti-Trust Section, c. 161.
15  Замечания Диболда см.: в [57], с. 19-20.
16 Темпы устаревания потребительских продуктов см.: The New York Times, June 9, 1967; также Time, October 24, 1969, c. 92.
17  Теобальд: [63], с. 29.
Глава 5. ЖИЛИЩЕ: НОВЫЕ КОЧЕВНИКИ
Каждую пятницу в половине пятого вечера высокий и седой администратор с Уолл-стрит по имени Брюс Роб засовывает груду бумаг в свой черный кожаный портфель, снимает с вешалки пальто и выходит из офиса. Все эти действия он регулярно проделывает вот уже три года. Сначала он спускается на лифте вниз с 29-го этажа и выходит на улицу. Затем он десять минут идет по заполненной людьми улице к вертолетной станции. Здесь он садится на вертолет, который через восемь минут доставляет его в аэропорт Джона Ф. Кеннеди. Пересев на самолет "Транс-Уолд Эрлайнс", он приступает к ужину, в то время как огромный воздушный лайнер покачивается над Атлантикой, затем делает вираж и берет курс на запад. Через час десять минут, если нет задержек, он торопливо выходит из здания аэропорта в Колумбусе, штат Огайо, и садится в поджидающий его автомобиль. Еще через 30 минут он прибывает на место, он дома.
88
Четыре ночи в неделю Роб проводит в одном из отелей в Манхэттене. Три другие - с женой и детьми в Колумбусе, за 500 миль от Нью-Йорка. Прекрасно устроившись в этом мире, имея работу в крупнейшем финансовом центре Америки и проживая с семьей в довольно спокойном местечке Среднего Запада, он ежегодно преодолевает 50 000 миль, ездя туда и обратно.
Случай Роба довольно редкий, но не столь необычный. В Калифорнии владельцы ранчо каждое утро отправляются самолетом в свои хозяйства из жилищ, расположенных на Тихоокеанском побережье или в Сан-Бернардино, а вечером так же самолетом возвращаются домой. Один подросток из Пенсильвании, сын разъезжающего инженера, регулярно летает к ортодонту во Франкфурт, в Германию. Философ Ричард Мак-Кен, профессор Чикагского университета, раз в неделю на протяжении семестра проделывает путь в 1000 миль, чтобы провести занятия в Новой школе социальных исследований в Нью-Йорке. Молодой житель Сан-Франциско каждый уик-энд видится со своей любимой девушкой, проживающей в Гонолулу, поочередно они летают друг к другу, пересекая 2000 миль через Тихий океан. А одна почтенная мать семейства из Новой Англии регулярно совершает поездки в Нью-Йорк, чтобы посетить своего парикмахера.
Никогда еще в истории расстояние не значило так мало. Никогда еще отношения человека с местом проживания не были столь хрупкими и недолговечными. Во всех технически развитых обществах, а особенно среди тех, кого я назвал "людьми будущего", совершать регулярные поездки на работу в город из пригорода, путешествовать и регулярно менять местожительство семьи стало второй натурой. Выражаясь фигурально, мы "используем" жилище и избавляемся от него во многом так же, как избавляемся от бумажного носового платка или банки из-под пива. Мы являемся свидетелями того, как утрачивается для человека значение места проживания. Мы воспитали новую расу кочевников, и лишь немногие отдают себе отчет, сколь многочисленна, повсеместно распространена и существенна такая миграция.
89
КЛУБ ДЛЯ ПРОДЕЛАВШИХ ТРИ МИЛЛИОНА МИЛЬ
В 1914 г., по утверждению Бакминстера Фуллера, типичный американец в среднем преодолевал в совокупности 1640 миль в год, из которых около 1300 миль занимали пешие переходы туда и обратно. Это означает, что только около 340 миль в год он преодолевал на лошади или механическом транспортном средстве1. Взяв эти 1640 миль за основу, можно прикинуть, что средний американец того времени проделывал в целом за свою жизнь путь в 88 560 миль*. В наше время средний американец преодолевает на автомобиле ежегодно 10 000 миль, а живет он дольше, чем его отец или дед. "В свои шестьдесят девять лет, - писал Фуллер несколько лет назад, - я являюсь одним из группы в несколько миллионов человек, каждый из которых на протяжении своей жизни преодолел 3 000 000 миль или больше" - расстояние в 30 раз большее, чем преодолевал американец 1914 г.
Общие цифры поражают. Например, в 1967 г. 108 000 000 американцев совершили 360 000 000 экскурсий с ночевками более чем за 100 миль от дома. Все эти поездки составили 312 000 000 000 пассажиро-миль.
Даже без учета парка больших реактивных самолетов, грузовиков, автомобилей, поездов, метро и т. п. наш социальный вклад в мобильность поистине удивителен. Общая протяженность дорог и улиц с покрытием, дополняющих американский пейзаж, возрастает невероятными темпами - более 200 миль в день, так по крайней мере происходит ежедневно на протяжении последних 20 лет. Это составляет 75 000 миль новых дорог и улиц в год, т. е. достаточно, чтобы трижды опоясать земной шар. В то время как население Соединенных Штатов увеличилось за этот период на 38,5%, протяженность дорог и улиц возросла на 100%. Если взять другой пример, то цифры еще более впечатляющие: пассажироперевозки в преде-
* Это рассчитывалось, исходя из продолжительности жизни 54 года. В 1920 г. средняя продолжительность жизни белых мужчин в Соединенных Штатах составляла 54,1 года.
90
лах Соединенных Штатов возросли по объему в шесть раз больше, чем население в последние 25 лет.
Это потрясающее увеличение движения через пространство происходило более или менее одновременно во всех технически развитых странах. Всякий, кто видел напряженное движение в час пик по некогда спокойной Страндвег в Стокгольме, остался под большим впечатлением. В Роттердаме и Амстердаме улицы, проложенные всего лишь пять лет назад, уже не справляются с транспортными потоками: число автомобилей увеличилось быстрее, чем предполагалось.
Помимо возросшего передвижения человека между домом и разными другими ближними местами, чрезвычайно увеличилось количество деловых поездок и путешествий во время отпуска с ночевками вдали от дома. Почти 1 500 000 немцев этим летом проведут свой отпуск в Испании, а еще сотни тысяч заполнят пляжи Голландии и Италии. Шведы ежегодно принимают более 1 200 000 туристов из нескандинавских стран. Более миллиона иностранцев посещают Соединенные Штаты, тогда как 4 000 000 американцев каждый год отправляются за границу. Автор одной из статей в "Фигаро" справедливо говорил о "гигантском человеческом обмене".
Такое оживленное перемещение людей - одна из характерных черт супериндустриального общества. Если сравнивать, то доиндустриальные страны кажутся застывшими, замороженными, их население прочно привязано к одному месту. Специалист по перевозкам Уилфрид Оуэн рассуждал о "расхождении между неподвижными и мобильными нациями". Он указывал, что для достижения той же пропорции соотношения протяженности дорог к общей площади, которая существует сегодня в Европейском Экономическом Сообществе, Латинская Америка, Африка и Азия должны наложить покрытие на 40 000 000 миль дорог2. Такой контраст дает глубокие экономические последствия, но существуют также еле уловимые, оставляемые без внимания культурные и психологические последствия. Переселенцы, путешественники и странники совсем иные люди, чем те, кто живет на одном месте.
91
ФЛАМЕНКО В ШВЕЦИИ
Наверное, психологически самым важным перемещением человека является смена географического места проживания. Такая форма географической мобильности свойственна и Соединенным Штатам, и другим развитым странам. Говоря о Соединенных Штатах, Питер Друкер отмечал: "Самая многочисленная миграция в нашей истории началась во время Второй мировой войны и продолжалась даже после нее с тем же темпом"3. А социолог Дэниел Элазар описывал большие массы американцев, которые "начали передвигаться с места на место внутри каждой [городской] зоны... сохраняя кочевой и в то же время городской образ жизни..."4
В период между мартом 1967 г. и мартом 1968 г. - за один только год - 36 000 000 американцев (без учета детей в возрасте менее одного года) сменили свое местожительство. Это больше, чем население Камбоджи, Ганы, Гватемалы, Гондураса, Ирака, Израиля, Монголии, Никарагуа и Туниса вместе взятых. Представьте, если бы все население этих стран внезапно поменяло место проживания. И такое массовое перемещение происходит в Соединенных Штатах ежегодно. Каждый год начиная с 1948 г. один из пяти американцев меняет свой адрес, забирает детей, кое-какие домашние вещи и перебирается жить на новое место5. В сравнении с этой статистикой даже великие миграции монгольских орд или перемещение европейцев на Запад в XIX в. кажутся незначительными.
Несмотря на то что высокий темп географической мобильности в Соединенных Штатах, по-видимому, не имеет себе равного в мире (к сожалению, имеющиеся в распоряжении статистические данные неоднородны), даже в более традиционных из развитых стран вековые связи между человеком и местом были разрушены. Так, "New Society", издаваемый в Лондоне социологический журнал, писал: "Англичане более мобильная раса, чем сами они, возможно, о себе думали... В 1961 г. почти 11% населения Англии и
92
Уэльса жили на одном месте менее года... Оказалось, что в некоторых частях Англии происходили бурные миграционные процессы. В Кенсингтоне свыше 25% проживали в своих домах менее года, в Хэмпстеде - 20%, в Челси - 19%". А Энн Лапинг в другом номере того же журнала отмечала: "Новые домовладельцы в отличие от поколения родителей рассчитывают неоднократно сменить местожительство. Средний срок ипотеки - восемь или девять лет..." Это лишь немного отличается от того, что в Соединенных Штатах.
Во Франции дефицит жилья замедлил внутреннюю мобильность, но даже там, согласно утверждению социолога Ги Пурше, ежегодно от 8 до 10% французов меняют квартиры6. В Швеции, Германии, Италии и Нидерландах темп внутренней миграции возрастает. А вся Европа переживает волну массовой международной миграции, которой она не видела со времен Второй мировой войны. Экономическое процветание в Северной Европе создало повсеместную нехватку рабочей силы (кроме Англии) и привлекло массы незанятых сельскохозяйственных рабочих из стран Средиземноморья и Среднего Востока.
Они приезжали тысячами из Алжира, Испании, Португалии, Югославии и Турции. Каждую пятницу после полудня 1000 турецких рабочих в Стамбуле забирались в поезд, направлявшийся на север к земле обетованной. Похожий на пещеру железнодорожный вокзал в Мюнхене стал местом высадки многих из них; в Мюнхене теперь выходит газета на турецком языке. В Кельне на огромном заводе Форда четверть рабочих - турки. Другие иностранные рабочие осели в Швейцарии, Франции, Англии, Дании и даже на севере - в Швеции. Недавно в Англии, в городке Пэнбурн, история которого восходит к XII в., нас с женой обслуживали официанты-испанцы. А в Стокгольме мы посетили ресторан "Вивел". Расположенный в деловой части города, он стал местом встречи испанских переселенцев, которые за обедом жаждали слушать музыку фламенко. Из шведов здесь никого не было, только несколько алжирцев И мы, все кругом говорили по-испански. Поэтому неудивительно, что шведские социологи сегодня горячо спорят о
93
том, должны ли иностранные рабочие ассимилироваться в шведскую культуру или же следует поощрять их сохранять собственные культурные традиции, т. е. речь идет о том самом "тигле", о котором возбужденно толковали американские социологи во время массовой свободной иммиграции в Соединенные Штаты.
МИГРАЦИЯ В БУДУЩЕЕ
Тем не менее имеется существенное различие между теми, кто перемещается по Соединенным Штатам, и теми, кого "подхватили" европейские миграции. В Европе значительная часть миграции вызвана продолжающимся переходом от сельского хозяйства к промышленности, от прошлого к будущему. Пока только малая часть связана с переходом от индустриализма к супериндустриализму. В Соединенных Штатах, напротив, продолжающееся перераспределение населения уже не связано в такой степени со снижением занятости в сельском хозяйстве. Скорее оно вызвано распространением автоматизации и новым образом жизни, связанным с супериндустриальным обществом, будущим образом жизни.
Это становится понятным, если мы посмотрим, кто переезжает на жительство в Соединенные Штаты. Верно то, что некоторые технически отсталые и находящиеся в бедственном положении группы (такие, как городские негры) отличаются большой географической мобильностью, однако в пределах того же жилого района или округа. Но эти группы составляют лишь малую часть всего населения, и было бы серьезной ошибкой предположить, что географическая мобильность в значительной степени соотносится с бедностью, безработицей и невежеством. Люди, за плечами которых хотя бы год высшего образования (а их количество возрастает), передвигаются больше и дальше, чем те, кто не имеет образования. Специалисты и промышленные рабо-
94
чие - наиболее мобильны. Возрастает число высокооплачиваемых должностных лиц, которые ездят далеко и часто. (Среди работников концерна "Интернэшнл бизнес машин" есть ходячая шутка, что IBM держится только благодаря Кочующим администраторам.) В нарождающемся супериндустриализме возрастает абсолютная численность специалистов, промышленных рабочих и менеджеров, а также пропорциональное отношение к совокупной рабочей силе. Они придают обществу характерный отпечаток, как некогда в прошлом рабочие ткацких фабрик.
Ко