знаменитые академии,  которые  дали  им
такое почетное положение в свете. Ст
   ыдливость вооружилась было против них, но  должна  была  склониться  пред
общественной пользой". Во время Платона это  были  превосходные  учреждения,
связанные с  важным  делом  военного  искусства.  Но  когда  греки  утратили
добродетель, они обратились на пагубу сам
   ому этому искусству; гимнастическую арену стали посещать не для  развития
тела, а для того чтобы предаваться разврату.
   Плутарх  говорит,  что  современные  ему   римляне   считали,   что   эти
гимнастические игры были главной причиной рабства греков; на самом  же  деле
было   обратное:   рабство   греков   явилось   причиной   извращения   этих
гимнастических игр. Во времена Плутарха гимнастические бои в  нагом  виде  и
упражнения в борьбе развращали молодых людей, внушали им гнусную  страсть  и
делали из них гаеров, между тем как во времена Эпаминонда благодаря  тем  же
самым упражнениям в борьбе фиванцы смогли одержать победу под Левктрами.
   В государстве, не утратившем своих принципов, почти  все  законы  хороши;
"не жидкость в сосуде испортилась, а самый сосуд испорчен", - сказал  Эпикур
по поводу богатств.
   ГЛАВА XII Продолжение той же темы
   В Риме брали судей из сословия сенаторов. Гракхи перенесли эту привилегию
на всадников. Друз дал ее и сенаторам и всадникам. Сулла - одним  сенаторам,
Котта  -  сенаторам,  всадникам  и  трибунам  общественной  казны   (Tribuni
aerarii). Цезарь исключил послед
   них. Антоний образовал декурии из сенаторов, всадников и центурионов.
   Когда республика испорчена, ни один из зарождающихся  в  ней  недугов  не
может быть исцелен иначе, как посредством устранения  этой  испорченности  и
восстановления принципов; всякое другое лечение или  будет  бесполезно,  или
явится новым злом. Пока Рим сохранял свои принципы, можно было, не  опасаясь
злоупотреблений, поручить судебные приговоры сенаторам; когда  же  он  начал
разлагаться, то кому бы их ни поручали: сенаторам, всадникам, трибунам, двум
ли из этих корпораций или всем трем вместе, или какой бы то ни
   было иной корпорации - все выходило плохо. У  всадников  было  не  больше
добродетели, чем у сенаторов, у трибунов - не больше, чем у всадников,  и  у
всех их - не больше, чем у центурионов.
   Когда  римский  народ  добился  доступа   к   патрицианским   должностям,
естественно было ожидать, что его льстецы овладеют правительством. Но  этого
не  случилось:  римляне,  открывшие  доступ  плебеям   к   правительственным
должностям, всегда избирали на эти должности п
   атрициев.  Поскольку  этот  народ  был  доблестен,  он  был  великодушен;
поскольку он был свободен. он не гонялся за властью.  Когда  же  он  утратил
свои принципы, то, чем более увеличивалась  его  власть,  тем  небрежнее  он
становился; так что, наконец, он стал и сво
   им собственным тираном и своим собственным рабом. Он утратил силу свободы
и впал в бессилие и распущенность.
   ГЛАВА XIII О силе присяги у добродетельного народа
   Из всех народов, говорит  Тит  Пивий,  римляне  дольше  всех  противились
разложению и держали в почете бедность и умеренность.
   Присяга имела у этого народа такую силу, что  не  было  лучшего  средства
заставить его соблюдать законы.  Ради  соблюдения  присяги  он  неоднократно
делал то, чего никогда не сделал бы ни ради славы, ни ради отечества. Консул
Квинт Цинциннат, желая набрать в го
   роде войско против эквов и вольсков, встретил  сопротивление  со  стороны
трибунов. "Хорошо, - сказал он, - пусть же все, кто присягнул  прошлогоднему
консулу, последуют за моими знаменами". Напрасно трибуны говорили,  что  эта
присяга уже никого не связывает
   , что она была принесена,  когда  Квннт  был  еще  частным  лицом;  народ
оказался религиознее своих руководителей, он не внял тонкостям и толкованиям
трибунов.
   Когда тот же народ захотел удалиться на Священную гору, он был удержан от
этого клятвой, которую дал консулам, - следовать за ними на войну. Тогда  он
замыслил убить этих консулов, но ему  разъяснили,  что  и  после  этого  его
клятвенное обещание останется в
   о всей своей силе. Можно судить по задуманному  им  преступлению  о  том,
каковы были его понятия о нарушении клятвы.
   После битвы при Каннах испуганный народ хотел удалиться в  Сицилшо63,  Но
Сципион взял с него клятву не покидать Рима, и  страх  нарушить  эту  клятву
превозмог все прочие страхи. Рим  был  подобен  кораблю,  утвердившемуся  во
время бури на двух якорях: религии и
   нравственности.
   ГЛАВА XIV Как самые  незначительные  изменения  в  государственном  строе
могут повлечь за собою гибель принципов
   Аристотель говорит о Карфагене как о республике  весьма  благоустроенной.
Полибий  сообщает,  что  во  время  второй  пунической   войны   недостатком
Карфагенской республики было то, что ее сенат утратил почти всю свою власть.
Тит Ливии поведал нам, что, возвративш
   ись  в  Карфаген,  Ганнибал  увидел,  что  чиновники  и  первые  граждане
республики расхищают государственные доходы и злоупотребляют своей  властью.
Итак, добродетель правителей исчезла вместе с властью сената;  все  вытекало
из одного и того же принципа.
   Известны чудесные действия  цензуры  у  римлян.  Было  время,  когда  она
казалась тягостной; однако ее все-таки сохранили, потому что в обществе было
еще более роскоши, чем порока. Клавдий ослабил цензуру; в результате  порока
стало больше, чем роскоши, и цензу
   ра исчезла, так сказать, сама  собою.  Так  на  протяжении  всего  своего
существования цензура то ослаблялась, то признавалась необходимой, то  вновь
вводилась и, наконец, была совсем приостановлена вплоть  до  времени,  когда
стала бесполезной, в царствования Ав
   густа и Клавдия.
   ГЛАВА XV Весьма действенные средства для сохранения трех принципов
   Чтобы надлежащим образом понять  меня,  надо  прочесть  следующие  четыре
главы. ГЛАВА XVI Отличительные свойства республики
   Республика по своей природе требует небольшой территории,  иначе  она  не
удержится. В большой республике будут и большие богатства, а  следовательно,
и неумеренные желания. Круг общественных дел, поручаемых заботам гражданина,
станет слишком обширным. Усиля
   тся личные интересы. Сначала человек  почувствует,  что  он  может  стать
счастливым, великим и славным помимо своего отечества,  а  вскоре  убедится,
что он может достигнуть величия только один на развалинах отечества.
   В большой республике общее благо подчинено тысяче разных соображений;  не
все  могут  им  пользоваться;  оно  зависит  от  случайностей.  В  небольшой
республике общее благо живее чувствуется, яснее сознается, ближе  к  каждому
гражданину;
   злоупотребления встречают там меньше простора, а следовательно, и  меньше
покровительства.
   Лакедемон просуществовал так долго потому,  что,  несмотря  на  все  свои
войны, он сохранил неизменной свою территорию. Единственной целью Лакедемона
была свобода, а единственным преимуществом его свободы - слава.
   Довольствоваться своей территорией и своими  законами  -  таков  был  дух
греческих республик. Афины поддались честолюбию и внушили его Лакедемону; но
оно влекло их руководить свободными народами, а не управлять рабами,  встать
во главе союза, а не разрушить  его.  Однако  все  погибло,  когда  возникла
монархия  -  образ  правления,  дух  которого  более  склонен  к  расширению
территории государства.
   При обычных условиях в государстве, состоящем из  одного  города,  трудно
удержаться какому-нибудь иному правлению, кроме республиканского.  Монарх  в
таком малом  государстве  будет  обладать  большой  властью,  но  ничтожными
средствами для того, чтобы воспользова
   ться ею и заставить ей  повиноваться;  поэтому  он,  естественно,  станет
угнетать свой народ. б другой стороны, и сам он  легко  может  подвергнуться
нападению извне или даже со стороны внутренних  сил;  народ  может  в  любой
момент собраться и восстать против него
   . Но когда государь, царствующий в одном только городе,  будет  из  этого
города изгнан, то делу конец; если же у него много городов, то  дело  только
начинается.
   ГЛАВА XVII Отличительные свойства монархии
   Монархическое государство должно быть средней величины. Если бы оно  было
мало, оно сформировалось бы как республика;  а  если  бы  оно  было  слишком
обширно, то первые лица в государстве, сильные по самому  своему  положению,
находясь вдали от государя, имея со
   бственный  двор  в  стороне  от  его  двора,  обеспеченные   от   быстрых
карательных мер законами и обычаями, могли бы перестать ему повиноваться; их
не устрашила бы угроза слишком отдаленной и замедленной кары.
   Поэтому едва Карл Великий успел основать свою империю. как ему тотчас  же
пришлось разделить ее; потому ли, что начальники провинций не  повиновались,
или для того, чтобы  заставить  их  лучше  повиноваться,  империю  оказалось
необходимо разделить на несколько
   государств.
   После смерти  Александра  империя  его  распалась.  Что  могло  заставить
повиноваться вельмож Греции и Македонии, свободных  и  победоносных  вождей,
рассеянных по громадному пространству завоеванных земель?
   По смерти Аттилы  его  царство  распалось:  государи,  освободившиеся  от
подчинения, не могли долее мириться со своими цепями.
   В таких  случаях  распад  государства  может  быть  предотвращен  быстрым
установлением неограниченной власти т. е.  новым  злом,  следующим  за  злом
завоевания!
   Реки  стремятся  слиться  с  морем;  монархии  стремятся  раствориться  в
деспотизме.
   ГЛАВА XVIII О том, что Испанская  монархия  находилась  в  исключительных
условиях
   Пусть  не  опровергают  меня  примером  Испании;   этот   пример   скорее
подтверждает мою мысль. Чтобы удержать за собой Америку, Испания сделала то,
чего не делает даже деспотизм, - истребила ее  обитателей.  Для  того  чтобы
сохранить свою колонию, она поставила е
   е в зависимость от себя даже в средствах пропитания.
   Она попробовала править деспотически Нидерландами;
   когда она от  этого  отказалась,  ее  затруднения  увеличились.  С  одной
стороны, валлоны не захотели,  чтобы  ими  управляли  испанцы,  с  другой  -
испанские солдаты отказывались повиноваться офицерам-валлонам.
   Она удержалась в Италии только потому, что разорялась для ее  обогащения;
люди,  желавшие  отделаться  от  испанского  короля,  не  были   расположены
отказываться от его денег.
   ГЛАВА XIX Отличительные свойства деспотического образа правления
   Обширные размеры империи -  предпосылка  для  деспотического  управления.
Надо,  чтобы  отдаленность  мест,  куда  рассылаются  приказания  правителя,
уравновешивалась быстротой  выполнения  этих  приказаний;  чтобы  преградой,
сдерживающей небрежность со стороны нача
   льников  отдаленных  областей  и  их  чиновников,  служил  страх;   чтобы
олицетворением закона был один человек; чтобы закон непрерывно  изменялся  с
учетом всевозможных случайностей, число которых всегда  возрастает  по  мере
расширения границ государства.
   ГЛАВА XX Выводы из предшествующих глав
   Если небольшие государства по своей  природе  должны  быть  республиками,
государства средней величины - подчиняться монарху,  а  обширные  империи  -
состоять  под  властью  деспота,  то  отсюда  следует,  что  для  сохранения
принципов правления государство должно со
   хранять неизменными свои  размеры  и  что  дух  этого  государства  будет
изменяться в зависимости от расширения или сужения пределов его территории.
   ГЛАВА XXI О китайской империи
   Прежде чем закончить эту книгу, я  отвечу  на  одно  возражение,  которое
могут сделать против всего до сих пор мною сказанного.
   Наши миссионеры рассказывают нам об обширной  китайской  империи,  как  о
превосходном государстве,  совмещающем  в  своем  принципе  страх,  честь  и
добродетель. Выходит, что установленное мною различение принципов трех видов
правления неосновательно.
   Я не знаю, что можно понимать под словом  честь  у  народов,  которых  ко
всякому делу принуждают палочными ударами.
   Сверх того, наши коммерсанты сообщают  нам  некоторые  сведения  об  этой
добродетели, которую так превозносят наши миссионеры.  Послушайте,  что  они
рассказывают о разбойничестве мандаринов.
   Сошлюсь также на свидетельство великого человека, милорда Ансона.
   Да и сами письма Пареннена о суде, учрежденном императором над неугодными
ему  новообращенными  принцами  крови,  обнаруживают  перед  нами   тиранию,
последовательно  действующую  по  заранее   составленному   плану,   и   ряд
оскорблений, нанесенных человеческой природе
   по правилу, т. е. хладнокровно.
   Есть еще у нас письма Мэрана и того же Пареннена о правлении Китая. После
весьма основательных ответов на заданные вопросы все чудеса его исчезли.
   Не  могло  ли  случиться,  что  миссионеры  были  введены  в  заблуждение
видимостью порядка, что они были поражены этим непрерывным, проявлением воли
одного - воли, которая управляет и ими  самими  и  которую  им  так  приятно
встречать при дворах государей Индии? Повидимому, посещая эти дворы с  целью
произвести там большие изменения, они находят,  что  гораздо  легче  уверить
государей, что им все позволено делать, чем  убедить  народы,  что  они  все
должны выносить.
   Наконец, доля истины часто бывает и в заблуждениях. Возможно, что в  силу
особенных и, может быть, единственных в своем роде  обстоятельств  китайское
правление не так испорчено, как оно должно было бы быть. Причины,  зависящие
главным образом от климата, мо
   гли пересилить действие моральных причин в этой стране и произвести в ней
своего рода чудесные явления,
   Климат  Китая  необыкновенно  благоприятствует   росту   народонаселения.
Женщины там так плодовиты, как нигде на земле,  бамая  жестокая  тирания  не
останавливает там процесса  прироста  населения.  Государь  Китая  не  может
сказать. подобно  фараону:  "Будем  притеснять  их  с  благоразумием".  Ему,
скорее, приходится пожелать вместе с Нероном,  чтобы  у  рода  человеческого
была только одна голова. Несмотря на тиранию, население Китая благодаря  его
климату не перестанет размножаться и одолеет тиранию.
   Китай, как и всякая  страна,  где  возделывается  рис,  подвержен  частым
голодовкам. Умирающий от голода народ рассыпается по стране искать  средства
существования; повсюду образуются воровские шайки из трех-четырех  или  пяти
человек. Большую часть их тотчас же  истребляют;  другие  увеличиваются,  но
затем их тоже истребляют. Но при таком множестве областей,  и  притом  столь
отдаленных, может случиться, что какой-нибудь из этих  шаек  посчастливится.
Она удерживается, усиливается, становится армией, идет прямо на сто
   лицу, и вождь ее восходит на престол.
   Такова природа вещей, что дурное  правительство  там  прежде  всех  несет
наказание.   Смуты   возникают   там   внезапно,   когда   народ    лишается
продовольствия. Если в других государствах злоупотребления исправляются  так
медленно, то это потому, что  там  их  последствия  менее  чувствительны,  и
государь не получает о них такого быстрого и решительного  известия,  как  в
Китае.
   Китайский государь не будет, подобно нашим государям, печалиться  о  том,
что если он дурно управляет, то будет менее блажен в той жизни и менее могуч
и богат в этой: он знает, что если его управление дурно,  то  он  лишится  и
престола, и жизни.
   Так  как,  несмотря  на   забрасывание   детей,   население   Китая   все
увеличивается,  то  необходим  неустанный  труд,  чтобы  извлечь  из   земли
пропитание.  Это  требует  усиленного  внимания  со  стороны  правительства.
Собственный интерес побуждает его ежеминутно заботиться о  том,  чтобы  люди
могли работать без опасения лишиться плодов  своего  труда.  Его  управление
должно быть более домашним, чем гражданским.
   Вот причина регламентации, о  которых  столько  говорят.  Царство  закона
хотели  соединить  с  царством  деспотизма,  но  все,  что   соединяется   с
деспотизмом, утрачивает  свою  силу.  Тщетно  этот  деспотизм,  преследуемый
собственными бедствиями, попытался сам надеть на себя цепи:  он  вооружается
этими цепями и становится еще ужаснее.
   Итак, Китай есть государство деспотическое,  принцип  которого  -  страх.
Может быть, при первых династиях, когда государство не было еще так обширно,
оно несколько отклонялось от этого образца, но теперь этого уже нет.
   КНИГА ДЕВЯТАЯ О законах в их отношении к оборонительной силе
   ГЛАВА I Как республики охраняют свою безопасность
   Небольшие  республики  погибают  от  внешнего  врага,  а  большие  -   от
внутренней язвы 64.
   Эти два бедствия свойственны и демократиям, и  аристократиям,  независимо
от того, хороши они или дурны. Зло лежит  в  самой  сути  вещей,  и  никакое
изменение формы не может его искоренить.
   Очень вероятно поэтому, что люди оказались бы в конце концов вынужденными
жить всегда под управлением одного. если бы они не изобрели  особого  строя,
который  со  всеми  внутренними  достоинствами  республиканского   правления
совмещает внешнюю силу монархическо
   го правления. Я говорю о федеративной республике.
   Эта  форма  правления  есть  договор,  посредством   которого   несколько
политических  организмов   обязываются   стать   гражданами   одного   более
значительного государства, которое они  пожелали  образовать.  Это  общество
обществ, составляющих новое общество, которое може
   т увеличиваться присоединением к нему новых членов до тех пор,  пока  оно
не станет достаточно сильным, чтобы обеспечить безопасность входящих в  него
государственных единиц.
   Греция была обязана своим долгим процветанием этим союзам.  Благодаря  им
римляне смогли выступить против всего мира, и только благодаря им  мир  смог
защищаться от Рима. И  когда  Рим  достиг  вершины  своего  величия,  именно
благодаря таким союзам, возникшим за
   Дунаем и Рейном под влиянием страха, варвары смогли ему сопротивляться.
   Благодаря им Голландия, Германия и  швейцарские  союзы  слывут  в  Европе
вечными республиками.
   В былые времена союзы городов были более необходимы. чем  теперь.  Город,
недостаточно могущественный, подвергался  величайшим  опасностям.  В  случае
завоевания он лишался не только, как ныне, исполнительной и  законодательной
власти, но еще и всего того, что
   составляет собственность людей.
   Такого рода республика,  способная  сопротивляться  внешней  силе,  может
сохранять  свои  размеры,  не  подвергаясь  внутренней  порче.  Форма  этого
общества спасает его.
   Человек, стремящийся  к  захвату  власти,  не  мог  бы  там  пользоваться
одинаковым доверием со стороны всех государств, входящих в союз. Если бы  он
чрезмерно усилился в одном из них, то возбудил бы  тревогу  всех  прочих;  и
если бы он подчинил своей власти какуюто часть союза, то другая,  оставшаяся
свободной часть могла бы противиться ему,  используя  силы,  независимые  от
тех, которые он захватил, и одолеть его прежде, чем он успел бы утвердиться.
   Если случится какая-нибудь смута в одном из членов союза, то прочие могут
прекратить ее. Если где-либо возникнут какие-нибудь злоупотребления, то  они
могут  быть  исправлены  свободными  от  подобных  злоупотреблений   членами
федерации. Одна часть этого государ
   ства  может  разрушиться  без  разрушения  другой   части;   союз   может
распасться, а члены его остаться независимыми государствами.
   Состоя из небольших республик, федерация пользуется  благами  внутреннего
управления каждой из них. а для отношений внешних она располагает  благодаря
объединению сил всеми выгодами крупных монархий.
   ГЛАВА II О том, что федерация должна состоять  из  государств  одинаковой
природы и в особенности из республик
   Хананеяне погибли, потому что они были разделены на  небольшие  монархии,
которые не заключили между  собой  союза  и  не  защищались  общими  силами.
Конфедерация не в при