вительно  строил  рожи  в  глубину
класса. Тут директор  так посмотрел  на  дошкольника,  что состроенная  рожа
мигом  превратилась в  симпатичное и милое  лицо и скромно  скрылась куда-то
вниз.
     -- Ну, Калинин, так куда же пропал песец?
     Коля  молчал,  его  заинтересовал  портрет  Менделеева.  Пышная  борода
знаменитого химика буквально приковывала взор.
     -- Так, -- сказал директор. -- Ну что ж, продолжим! Чашин!
     Миша  Чашин  неторопливо  встал  из-за  парты, хотел поглядеть в  глаза
директору, но не тут-то было. Менделеев притягивал, как магнит.
     Минуты через три весь  класс стоял уже на  ногах и рассматривал портрет
великого  ученого. Даже дошкольник Серпокрылов,  вновь  появившийся в  окне,
тоже глядел на Менделеева.
     Опять  установилась  в классе  неприятная  тишина.  С  минуту была  она
мертвой,  но скоро стала превращаться в  гробовую.  В тишине грозовою  тучей
темнело лицо  директора  Губернаторова, задумчивы  были  ребята,  и печально
глядел на них Павел Сергеевич.
     Только  лишь   знаменитый  химик  Дмитрий  Иванович  Менделеев  ласково
улыбался, распустив свою великую бороду над головой директора.
     --  Павел  Сергеевич,  --  сказал  неожиданно  директор,  --  приведите
дошкольника Серпокрылова.
     Легкий шелест прошел по  классу, и директор Губернаторов  понял, что он
попал в точку. Директор Губернаторов  был мудрый человек, он умел  связывать
концы с концами.
     О мудрый директор Губернаторов!
     Как опытный капитан, обходя подводные рифы, ведете вы  школьный корабль
и без  подзорной  трубы видите, что творится в  душах и  сердцах двоечников,
троечников  и  коловиков.  Как  плотник  Меринов  видит  насквозь  стакан  с
лимонадом, как  мамаша Меринова видит насквозь самого плотника, так точно  и
вы видите  насквозь  их  дочку,  а с нею  вместе всех своих учеников и  даже
дошкольника Серпокрылова, вводимого в эту минуту в  класс. Страшно человеку,
случайно  разбившему стекло,  подходить  к  двери вашего  кабинета,  страшно
лентяю,  нарочно забывшему дома тетрадку по математике, встретиться с вами в
коридоре,  плохо придется  ему,  одним взглядом пронизанному насквозь.  Лишь
человек с чистой душой,  с чистыми ногтями и  тетрадями, отличник и хорошист
может спокойно пройти мимо  вас, да и  то, наверно, вздрогнет и подумает про
себя: а так ли  уж  я чист, а  не я  ли  на  прошлой  неделе  обманул  самым
бессовестным образом классного руководителя?
     --  Ну вот,  --  сказал директор. --  Явился  главный свидетель.  Ну-с,
гражданин дошкольник, как вы поживаете?
     Дошкольник  Cepпокрылов  почтительно  отряхнул  на  пороге  валенки   и
прислонился к печке. Он стоял так скромно, тихо и неподвижно, что можно было
усомниться: да  Леша  ли  это, дошкольник  ли, не  еловый  ли  это пенек?  И
директор понял, что  наконец-то  попалось  ему полешко послабже. Директор уж
взмахнул  топором,  чтоб  расколоть  его, как  вдруг зафырчал  у ворот школы
"газик",  взревел белугой и заглох. Открылась дверца, и высунулась из машины
знаменитая пыжиковая шапка.

        "ДВА ДИРЕКТОРА"
     Очень   и   очень  постным   да  пресным   сделалось   лицо   директора
Губернаторова. В  глупое, в неприятное  положение  попал  директор.  Посылал
телефонограммы  про  надежные  руки,  а  получилась  чепуха.  Неодобрительно
осмотрев  свои руки,  оказавшиеся  не такими  уж надежными, он  убрал  их  в
пиджачные карманы.
     -- Садитесь, -- сказал директор ученикам, а Павлу Сергеевичу шепнул два
слова, и тот побежал на крыльцо встречать представителя зверофермы.
     В  окно  видно было,  как  пыжиковая  шапка  пересекла  школьный  двор,
поднялась на  крыльцо, а тут перехватил  ее Павел Сергеевич  и  стал  что-то
объяснять, горячо размахивая руками.  Что говорил Павел Сергеевич, слышно не
было, но пыжиковая шапка недовольно шевелилась в ответ.
     Наконец объяснения кончились,  простучали по коридору неслыханные еще в
школе  полуботинки, приоткрылась  дверь, и директор  Некрасов вошел в класс,
длинный, сухопарый, в пыжиковой шапке.
     Второклассники  с  громом  вскочили  из-за парт,  приветствуя директора
зверофермы.
     -- Во жердина-то! -- восхищенно шепнул Коля Калинин. -- Во журавель, во
сушеный лещок!
     -- Сядьте, дети, -- мягко сказал Губернаторов. -- А ты, Калинин, встань
столбом и постой пока!
     -- За что? заныл Коля. -- Я больше не буду.
     Но директор Губернаторов знал за что. Он имел чуткое ухо, которое сразу
ухватило и "журавля"  и "лещка  сушеного".  Только лишь "жердину" проморгало
оно. Директор Некрасов  прошел между парт к  доске и протянул руку директору
Губернаторову. Встретились два директора и поглядели друг другу в глаза.
     Властным  был  взгляд   директора  Некрасова,   волевым  --   директора
Губернаторова.
     Встретились два директора -- и тесно стало во втором классе, захотелось
чуть-чуть раздвинуть стены, распахнуть окна.
     Директора  крепко  пожали друг другу  руки. Некрасов  после рукопожатия
руку  положил в карман  и  уселся,  а директор  Губернаторов  свою  руку, на
которой написано было "Таня", поднял в воздух и грозно покачал пальцем.
     -- Так, значит, вы  не знаете,  куда  девался песец? --  сказал он,  не
глядя на директора Некрасова. -- Весь день сидел в клетке, а  теперь,  когда
приехал ответственный товарищ, он вдруг пропал...  Так-так, но мне известно,
что песца вы спрятали. Его надо вернуть на ферму -- и никаких разговоров.
     Директор закончил короткую речь и в конце ее поставил яростную точку.
     После  точки  тишина в классе сделалась еще более тягостной  и опасной.
Никто не шевелился. Попробовал шевельнуться неопытный дошкольник, но  тут же
устремились на него директорские взгляды, и дошкольник замер.
     Наконец у окна зашевелился Павел Сергеевич. Он решил, как видно, спасти
положение.
     -- Ребята, --  начал он, -- песца  надо вернуть. Это не  наш  песец. Он
стоит больших денег и принадлежит государству. А если вам хочется выращивать
зверей -- пожалуйста. У нас есть кролики, можно завести черно-бурых лисиц.
     Павел Сергеевич перевел  дыхание и, заметив, что второй класс не подает
признаков разговора, продолжал:
     -- Я просто не понимаю, почему вы не хотите  его отдавать? Ну объясните
мне.
     Павел Сергеевич  остановился  и попытался заглянуть ребятам в глаза. Но
взгляды  второклассников  блуждали  по   классу  и  по  проторенной  дорожке
устремлялись понемногу к Менделееву.
     --  Вера, -- ласково  сказал Павел Сергеевич,  -- я  не  спрашиваю, где
песец. Скажи, почему вы не хотите его отдавать?
     Вера любила рисование  и очень  уважала  Павла Сергеевича. К тому же он
был замешан в этом  деле,  и, если  б  не он, неизвестно,  чем бы  кончилось
приключение в ковылкинском овраге. Павел Сергеевич имел право на ответ.
     Вера  собралась  с  духом и  выпалила  несколько  фраз. Однако она  так
разволновалась, что разобраться в ее словах никто не смог.
     -- Что такое? Что?
     -- Что ты сказала? Повтори! -- сказал и директор Губернаторов.
     И долго еще упрашивали Веру повторить, прежде чем она снова собралась с
силами и ясно высказалась.
     -- Мы  Тишку  на  ферму  не  отдадим, -- сказала она;  -- Из  него  там
воротник сделают.
     --   Воротник?  --  изумился   Павел  Сергеевич  и  руками   развел  от
неожиданности. Он  хотел  было  сказать  что-то  в  ответ,  но никак не  мог
подобрать подходящие слова.
     Павел Сергеевич замялся, а ребята оторвались от Менделеева и глядели на
учителя.
     Вот теперь Павел Сергеевич имел возможность посмотреть ребятам в глаза,
но взгляд его  побрел по классу, уперся на  миг  в пыжиковую  шапку и  нашел
наконец-таки интересное местечко. Павел Сергеевич смотрел на Менделеева.
     Затейливым был все-таки портрет  знаменитого  химика: багетовая  рамка,
пышная борода  и подпись  печатными буквами -- "Дмитрий Иванович Менделеев".
"А вот вы, Дмитрий Иванович, как бы вы поступили в  таком случае? Что  бы вы
сказали насчет воротника? Сделают ведь, а?"
     Но  не  успел ответить  Дмитрий  Иванович --  вдруг  раздался в  классе
неожиданный  грохот.  Это  ударился  об стол  кулак  директора  Некрасова, и
второклассники  все,  как один,  вскочили  из-за  парт  и встали  по  стойке
"смирно".
     Директор  Некрасов вытянулся во  весь рост и снял  с  головы  пыжиковую
шапку.
     Второклассники,  конечно,  не  знали, что директор Некрасов  делает это
очень редко. Только в самых ответственных случаях.

        "РЕЧЬ ДИРЕКТОРА НЕКРАСОВА"
     Собралась  наконец-таки над вторым классом  туча. Нависла,  нависла над
партами  грозная  пыжиковая шапка,  зарницами  засверкали сухие некрасовские
глаза,  и  взгляд  директора  Губернаторова  потускнел  в  сравнении  с этим
стихийным огнем.
     Один  только лишь  вид  директора  Некрасова  вызывал чувство  огромной
ответственности,  и слова,  которые он  готовился  произнести,  должны  были
прозвучать  вулканически.  И  вот  послышался  отдаленный гром,  который все
нарастал, нарастал и взорвался наконец над  головами. Это был просто кашель,
но, схожий с землетрясением, он вызвал уважение и трепет.
     У  Веры Мериновой  сам  собою  развязался на косе бант,  сполз на плечо
голубой змейкой.
     -- Садись! -- медвежьим голосом рявкнул Некрасов и  махнул своей шапкой
справа налево.
     И пока шапка была еще  справа -- второй класс стоял, а когда уехала она
влево  -- все  уже сидели  на своих  местах.  И даже дошкольник  Серпокрылов
присел на корточки у печки.
     -- Скажите-ка, ребята, -- сказал Некрасов, -- разве похож я на негодяя?
     Пауза,  только пауза могла  появиться  на  свете  после такого вопроса,
пауза и полная тишина. Все, что угодно, ожидали ребята, они  ожидали  крика:
"Где  песец?", ожидали  чего-нибудь  вроде:  "Ну,  берегитесь!",  но  такого
вопроса  они никак не могли ожидать. Общее  и  пугливое недоумение  охватило
второклассников.  Ошеломленно  глядели они на директора Некрасова.  Ни Павел
Сергеевич,  ни  директор  Губернаторов  тоже  не  ожидали  такой  постановки
вопроса.
     Однако вопрос был поставлен и требовал ответа.
     -- Я вас спрашиваю: похож я на негодяя или нет?
     Ребята слегка зашевелились, стали переглядываться, но никто не решался,
конечно, открыть  рот  и ответить -- слишком уж необычным и опасным казалось
такое дело.
     --  Вот ты, девочка, --  сказал Некрасов и  ткнул  пальцем  в Веру.  --
Ответь, пожалуйста.
     В  который  уж раз вскочила  Вера из-за  парты и  молча  уставилась  на
директора Некрасова, как будто  изучала, что в самом  деле  --  похож или не
похож.
     -- Что  ты молчишь, будто в рот воды  набрала? -- подал  голос директор
Губернаторов. -- Отвечай.
     Вера  окостенела, и неизвестно, чем  бы все кончилось, если б в дело не
вмешался дошкольник Серпокрылов.
     -- Ну, не похож, не похож, -- сказал он, спасая Веру.
     -- Вот и хорошо, --  обрадовался  директор Некрасов. -- На негодяя я не
похож  и на живодера тоже. Так вот,  я  вам говорю, а мое слово --  закон. Я
говорю вам, а вы слушайте: этого песца на ферме никто пальцем не тронет!
     Понятно? Ах, не понятно? Ну, так я объясню.  Этого песца звать Наполеон
Третий! Понятно?  Вздох  удивленного облегчения прошел по классу, обстановка
немного разрядилась,  ребята стали даже  перешептываться и подталкивать друг
друга под бока.
     -- Наполеон! Вот здорово!
     --  Да-да,  Наполеон Третий! -- подтвердил директор Некрасов, чувствуя,
что  ледок начал  таять. -- Его дед был Наполеон  Первый, а отец -- Наполеон
Второй. Так вот, слушайте  дальше. Наполеон Третий  еще недопесок, щенок, но
он очень драгоценный зверь. Вы ведь  заметили, какой  у него прекрасный мех.
Таких песцов, как он, на свете больше нет. Поэтому никто не станет делать из
него  воротник.  Этого  песца  мы будем беречь как  зеницу  ока,  потому что
собираемся  вывести  от  него  новую породу.  Ясно вам? Это  говорю  вам  я,
директор Некрасов, а мое слово -- закон.
     Директор  выждал  некоторую  паузу,  давая  второклассникам  переварить
сказанное, а когда решил, что все переварено, продолжал:
     -- Я не мастер много говорить. Я мастер много делать. Поэтому я добавлю
вот что:  все  ребята,  которых  интересует звероводство, могут приходить на
ферму.  Мы организуем  кружок  звероводов, а вот эту девочку, которая здесь,
кажется,  главная,  мы  изберем  старостой.  Вы  сами  будете  ухаживать  за
Наполеоном  и другими песцами, а также  норками. Больше я говорить ничего не
буду. Решайте. Все.
     Директор Некрасов махнул  своей  шапкой, с  размаху  нахлобучил  ее  на
голову и сел. Внутри у него щелкнул какой-то выключатель, и глаза потухли.

        "НАПОЛЕОН ПЯТНАДЦАТЫЙ"
     Мудр был  директор Губернаторов, но и директор Некрасов ни в чем ему не
уступал. Два метких выстрела -- и второй класс, как подбитый рябчик, лежал в
охотничьей сумке директора и только лишь взволнованно трепыхался.
     Слова  Некрасова разворошили мысли  второклассников,  как ветер ворошит
плохо сметанный стог. Разлетелись мысли во все стороны и только минуты через
две снова собрались в  стаю и потекли по новому руслу. А русло это оказалось
весьма широким: Тишка-то был не Тишка, а  Наполеон! Вот это новость! И никто
не собирался делать из  него  воротник.  Но  самое  главное  -- это  ворота,
которые  распахнулись  перед ребятами,  ворота  в новый мир  -- на  звериную
ферму! Это действительно здорово!
     -- Забирайте Наполеона! -- крикнул Миша Чашин.
     -- Он в бане сидит!
     -- Парится!
     -- Да здравствует Наполеон Третий!
     Хорошо сразу и  светло стало в классе, прояснились  лица,  раздвинулись
стены и свободно уже умещали двух директоров.
     --  Кто  хочет записаться  в кружок?  -- крикнул Коля Калинин,  и сразу
поднялся над партами лес  рук, будто  кавалерийский эскадрон выхватил  сабли
наголо.
     Коля достал клочок  бумаги и с видом ученого секретаря  стал записывать
желающих записаться.
     --  Меня, меня запиши!  -- теребил Колю Миша Чашин. -- Я буду ухаживать
за песцами.
     -- И меня за песцами! За Наполеоном!
     -- Меня за Наполеоном!
     -- Да нельзя же всем за  Наполеоном, -- возражал Коля. -- Надо  бросить
силы и на чернобурок.
     Но всем хотелось ухаживать за Наполеоном, кормить Наполеона, выращивать
Наполеона и будущих его наполеончиков. В глазах второклассников горела мечта
о  новой породе, о  Наполеоне Четвертом, Наполеоне  Пятом и  даже, если дело
пойдет хорошо, о Наполеоне Пятнадцатом.
     Гвалт и вороний грай раздались в классе, засиял у окна Павел Сергеевич,
с гордостью  поглядывая  на любимый  им  второй  класс,  улыбнулся  директор
Некрасов, и даже в бровях  у директора Губернаторова потеплело. И вот в этот
самый момент раздался хрипловатый голос:
     -- Чепуха!
     -- Что чепуха? -- переспросил Павел Сергеевич.
     -- Все это чепуха, -- повторил дошкольник.
     --  Почему  чепуха?  Какая  чепуха?  --  зашумел  народ,  а  дошкольник
Серпокрылов снял с головы офицерскую фуражку. Надо сказать, что он делал это
в исключительно редких случаях. Когда ложился спать.

        "ЗУБ ДОШКОЛЬНИКА СЕРПОКРЫЛОВА"
     Все-таки сегодня выдался удивительный денек. Скучать не приходилось.
     Дошкольник  помахивал  рукой,  успокаивая  народ.  Он  явно   собирался
произнести  речь, но  не знал, как ее начать. Слова типа "ребя" или "пацаны"
для такого случая не годились.
     Когда класс немного затих, дошкольник простер ладонь свою  к Менделееву
и сказал:
     -- Товарищи!
     Второклассники опешили.
     Директор  Губернаторов нахмурился. Дошкольник понял, что попал в глупое
положение.  Ему захотелось  тут  же  провалиться на  месте,  но  крепок  был
школьный пол, который перестилал плотник Меринов.
     --  Филька  бежит  на  Северный  полюс,  --  упавшим  голосом продолжал
дошкольник. -- Чего ж ему в клетке сидеть?
     Он снова растерянно  замолчал, как будто  ожидая  аплодисментов,  но не
дождался их. Стало страшно. Но деваться было некуда,  и дошкольник ринулся в
бой.
     -- Он сбежал  с  фермы  и  теперь бежит  на полюс,  потому  что  он сам
северный. На полюсе
     ему будет хорошо,  хоть и холодно. У него там и дети  народятся. Пускай
он бежит на север, кому ж охота в  клетке сидеть? А потом все песцы  изберут
его атаманом.
     Дошкольник  остановился.  Хотелось  чего-то  добавить, но  что'  именно
добавить,  он не  знал.  Второклассники почему-то  не  смеялись -- то ли они
задумались, то ли, стыдно сказать, немного оробели и решили не связываться с
человеком,  который городит  про Северный полюс. Второклассники оглядывались
на директоров.
     -- Это  что еще  такое?  -- изумленно сказал  директор  Губернаторов  и
взмахнул бровями.
     Но тут директор Некрасов положил руку на плечо директору Губернаторову,
успокаивая  его.  Директору  Губернаторову   такое  потрепыва-ние  никак  не
понравилось. Не  родился еще на земле человек, которому позволил бы директор
Губернаторов трепать себя по плечу.  Но директор Некрасов тоже был директор,
и  поэтому  директор Губернаторов  не  стал скидывать с плеча его  руку,  но
просто-напросто взял  да  и положил свою руку на плечо  директору Некрасову.
Потрепавши друг  друга по плечам,  директора успокоились,  а  потом директор
Некрасов  улыбнулся  и  пошел   через   весь   класс  прямо  к   дошкольнику
Серпокрылову.
     Директор  Некрасов  приближался и  с каждым шагом  улыбался все шире  и
веселей. Когда Серпокрылову улыбались, он тоже обычно  не оставался в долгу.
Лицо  его,  похожее  все-таки  на  заварной  чайничек,  засияло, заискрилось
ответной улыбкой.
     -- А ты откуда  взялся,  такой маленький? --  ласково спросил  директор
Некрасов.
     -- Я, дяденька, тутошний, -- ответил дошкольник, сияя.
     Он улыбался так широко, что директор Некрасов сумел сосчитать все зубы,
которые имелись у дошкольника в резерве.
     -- Семь штук, -- сказал директор Некрасов. -- Что ж это ты, парень, так
обеззубел? Страшно небось к врачу-то ходить, зубы выдирать?
     -- А я, дяденька,  к врачу не хожу, -- ответил  дошкольник, не оробевши
ни на секунду. -- Я свои зубы сам вынимаю.
     -- Хе-хе, -- снисходительно  сказал директор Некрасов и подмигнул вдруг
всему классу. -- А ну-ка вынь для меня зубок. На память.
     В классе кое-кто слегка засмеялся.
     -- Ну что ж, -- солидно ответил дошкольник, -- это можно.
     Тут он вдруг поглядел тоскливо на  Менделеева, а потом щелкнул пальцами
да и выхватил изо рта у себя зуб.
     Класс ахнул, а директор Некрасов побледнел.
     --  Берите, берите,  -- успокаивал  его дошкольник,  --  у  меня  новые
отрастут.
     Директор Некрасов засуетился, снял  для чего-то  пыжиковую шапку, снова
нахлобучил ее и осторожно принял зуб из рук дошкольника.
     -- Грррыхм, -- кашлянул он и сунул зуб в  нагрудный карман, из которого
торчала золоченая китайская авторучка.
     --  Нет-нет, -- сказал  дошкольник,  --  его надо  бросить  за печку  и
сказать:
     Мышка, мышка! На тебе зуб репяной, А дай мне костяной.
     -- Ладно, ладно, -- сказал директор Некрасов,  приходя немного в  себя.
-- Не учи ученого. Знаю что делаю. Ты скажи, парень, как тебя зовут?
     -- Леша.
     -- Так вот, Леша, откуда же это у тебя такие сведения? С чего  ты взял,
что Наполеон бежит на север?
     -- А куда же? -- не растерялся дошкольник.
     --  Не знаю, не знаю, -- сказал директор и недоверчиво покачал головой.
--  Но если он рвется на полюс, чего он тогда делает в деревне Ковылкино? Не
знаешь? Не можешь  ответить? А я знаю. Потому он  и  крутится возле деревни,
что ему кушать хочется. А сам он себе пропитание добыть не может. Он родился
в клетке и  вырос в ней,  и  он просто  не  добежит до полюса, пропадет. Его
разорвут собаки, или подстрелят охотники, или задавит машина, или  просто он
сам помрет от голода.  Так  что у  Наполеона единственный выход  --  жить на
ферме. А что зуб подар