ларов? - хриплым  шепотом  переспросил  аптекарь  и  вдруг
начал икать.
   - Комиссару дурно! - крикнул Трей и вскочил. Действительно,  побледневший
Фьють медленно сползал со стула. Не схвати его отец Кукаре за  воротник,  он
свалился бы на пол.
   Переговоры были прерваны. Моторолли побежал за нашатырным спиртом.  Вслед
за ним выскочили из комнаты святой отец и ресторатор.  Забыв  о  недомогании
комиссара, в коридоре они устроили короткое совещание.
   - Сто миллионов! Сто миллионов! - твердил Сервантус, прижав  Моторолли  к
стене.- Господа, за эти деньги мы купим всю республику!..
   -  Побойся  бога,  сын  мой  -  хрипел  отец  Кукаре,  стараясь  оторвать
потерявшего  голову  ресторатора  от  Моторолли.-За   паршивые   огороды-сто
миллионов! Не зарывайтесь, дети мои! Достаточно девяносто пяти!..
   - Сто!-не уступал Сервантус.-Только пикните, святой отец, я вам!..
   - Пустите меня!-вертелся Моторолли.-Если вы не будете мне мешать,  продам
за сто двадцать!..
   - Всю жизнь буду молиться за тебя,  сын  мой!  -  всхлипнул  священник  и
звонко чмокнул аптекаря в небритую щеку.
   Так и не вспомнив о нашатырном спирте, они  вернулись  в  комнату.  Микки
невозмутимо листал свои бумаги. Трей  суетился  возле  комиссара,  энергично
шлепая его по щекам. Фьють открыл затуманенные глаза, посмотрел на  парня  и
тихо пробормотал:
   - За безбилетный проезд... восемь квадратных километров... долларов...
   Опасаясь,  что  оплошавший  чиновник  сболтнет  лишнее,  Моторолли  ловко
оттеснил парня.
   - Будьте добры, откройте окно. Ему нужен свежий воздух!
   Парень быстро распахнул оконные створки и вдруг, увидев кого-то на улице,
замер у подоконника.
   К дому подходила красивая стройная девушка в узких черных брюках и  ярком
полосатом свитере. На тихой пыльной улочке она выглядела так  необыкновенно,
что казалось, только что сошла с  обложки  журнала  мод.  Если  бы  не  трое
типично провинциальных ухажеров, сопровождавших девушку, Трей принял  бы  ее
за мираж. Но мужчины в соломенных шляпах несомненно были реальными фигурами.
Один из них нес большую плетеную корзинку  богини,  другой  -  ее  зонтик  с
замысловатой гнутой ручкой. Позади всех  семенил  молодящийся  старичок.  На
длинной цепочке он  тащил  за  собой  упиравшуюся  черную  собачонку,  такую
мохнатую, что трудно было понять, где голова, а где хвост.
   Заметив интересного парня, высунувшегося из окна, девушка поступила  так,
как обычно поступают девушки в таких случаях. Она сделала вид, что не  видит
черноголового,  но  поравнявшись  с  окнами,  внезапно  обернулась  к  своим
спутникам:
   - Господа, не хочу вас затруднять. Я сама могу дойти до базара.
   Мужчины еще не успели запротестовать, как Трей выпрыгнул из  окна,  мигом
отобрал у старичка собачий поводок, каким-то необыкновенно ловким  движением
подцепил корзинку и зонтик и, увлекая девушку за собой, попросил ее показать
дорогу к базару.
   - Вы, разумеется, не откажете,- говорил парень.- Я здесь  человек  новый,
еще не освоился...
   -  Мне  кажется,  вы  очень  быстро  освоитесь,-  улыбнулась   прелестная
незнакомка.
   Собачонка, попытавшись заартачиться, сразу почувствовала, что имеет  дело
с решительной рукой, и покорно поплелась за молодой парой.
   Сервантус, видевший из окна эту сцену; крикнул вдогонку:
   - Послушай, Трей, а как же переговоры? Парень обернулся и помахал рукой;
   - Я еще скажу свое слово!
   - Ну и шустрый у  вас  помощник,-  медленно  подбирая  английские  слова,
сказал ресторатор капитану,- Нашу гордячку Вею в одну секунду подцепил...
   - Трей-хороший парень,-вступился капитан.-  Только  он  не  мой  помощник
вовсе...
   - Как это не ваш? - опешил ресторатор.- А чей?
   - Не знаю, Я думал, Трей - ваш партнер.
   - Наш?
   Сервантус и аптекарь вопросительно уставились на капитана. Микки  ответил
им тем же.
   Отец Кукаре и пришедший в себя комиссар, не заметив  нового  препятствия,
возникшего на пути переговоров,  увлеченно  обсуждали,  какую  долю  получит
каждый из них.
   - Трея мы видим в первый раз,- наконец проговорил Моторолли.-  Он  заявил
господину Фьють, что приехал по поводу покупки земли.
   - Он приехал покупать землю? - испуганно переспросил Микки.
   - Да.
   - Если он не ваш и не мой?..- вслух размышлял капитан.- И если он приехал
покупать землю?.. Значит... значит, господа...
   На  обычно  невыразительном  личике  капитана,  как  на   зкране,   четко
отразилась тяжелая работа мысли. Его ло-бик сморщился, на  висках  выступили
бусинки пота. Через
   некоторое время Микки поднялся и, держась рукой за спинку стула, медленно
объявил:
   - Господа, мне все ясно! Поэтому я нуждаюсь в инструкциях!
   Тщательно собрав свои бумажки, иностранный  гость  вышел.  Поднявшись  по
узенькой лесенке на второй этаж, он разыскал свою комнату, вошел  и,  закрыв
за собой дверь, запер ее на ключ.
   Из чемодана Микки достал плоскую жестяную коробку конфет, поставил ее  на
стол и открыл крышку. Коробка доверху была  наполнена  леденцами.  Аккуратно
выложив  конфеты  на  бумажку,   Микки   обнажил   потайную   радио-станцию.
Покосившись на дверь, капитан пощелкал кнопками и, склонившись над коробкой,
начал тихо говорить:
   - Я - Чайник! Я - Чайник! Совершенно срочно! Тетя заболела. Вызвал восемь
врачей. Диагноз не установлен. Консилиум сорвала, я  полагаю,  сайра.  Шлите
лекарства. Повторяю. Я - Чайник...

   10
   Дело Диньдона в отличие от прочих дел военного министерства,  хранившихся
в синих папках, было помещено в ярко-желтую папку  с  черным  жирным  грифом
"Ультрасекретно".  Благодаря  этому  оно  неотвратимо  привлекало   внимание
каждого любопытного. Отдел генерала Дога, которому  было  поручено  хранение
дела, стал именоваться спецгруппой "Панама", а  сотрудники  группы  в  целях
самого полного сохранения тайны были вычеркнуты не только из списков личного
состава  армии,  но  даже  из  платежных  ведомостей...  Операция   "Панама"
развивалась строго по намеченному плану. За три дня до приезда Микки Мауса в
Диньдон в залив вошел дряхлый греческим транспорт
   "Автоген",  зафрахтованный  военным  министерством.   Он   бросил   якорь
неподалеку  от  линии  горизонта  и  принялся  старательно   коптить   синее
небо...Грязный транспорт, пропахший углем и рыбой, в нежном заливе  был  так
же заметен, как жирная клякса на лакированной открытке. Но никому  не  могло
прийти в голову, что на борту  этой  старой  посудины  разместилась  военная
группа особого  назначения.  Генерал  Дог  был  доволен.  Сменив  шинель  на
потрепанный  рыбацкий  дождевик,  он  целыми  днями   торчал   на   мостике,
разглядывая  побережье  в  мощный  бинокль.  Офицеры   спецгруппы   и   рота
пехотинцев, приданная в  подкрепление,  загорали  на  палубе,  ловили  рыбу,
играли в карты и по вечерам смотрели кинофильмы из европейской  жизни.  Если
бы не десяток "зеленых беретов", специально  обученных  действовать  в  тылу
врага, жизнь на "Автогене" напоминала бы сладкий  отпуск.  Однако  "береты",
прихваченные на всякий случай, оказались на редкость  беспокойными  парнями.
Они то и дело затевали скандалы, ссорились  с  командой  транспорта,  украли
чемодан у помощника капитана и, в  конце  концов,  под  вечер  третьего  дня
жестоко избили судового кока. На этом терпение  пехотинцев  лопнуло,  и  они
выкинули "специалистов" за борт. На "Автогене" воцарилось спокойствие...
   Но  уже  на   следующее   утро   спокойная   обстановка   была   нарушена
радистом-шифровальщиком,  с  грохотом  промчавшимся  по  железным  лесенкам,
которые вели на капитанский мостик.
   - Сэр! От  Чайника  получена  радиограмма!  -  доложил  радист,  протянув
генералу Догу листок,- Я не сумел расшифровать только два слова...
   - Что за слова? - спросил генерал.
   - Чайник сообщает: "я полагаю". В нашем коде, сэр, таких слов нет!
   Подумав, генерал Дог сказал:
   - А может быть, Чайник в самом деле "полагает"? В последнее время капитан
стал иногда думать. Возможно, эти слова вовсе не зашифрованы?..
   - Не могу знать! - заявил шифровальщик.- Разрешите идти?
   Отпустив радиста, генерал внимательно прочитал  радиограмму.  Микки  Маус
сообщал с берега: "Переговоры начались. Предложил 80 миллионов. Согласия  не
получено.  Сделке  помешал,  я  полагаю,  агент  морского  ведомства.  Шлите
инструкции".
   Генерал спешно спустился в свою  каюту  и  созвал  на  совещание  старших
офицеров. Совещание было коротким, Говорил генерал, остальные слушали.
   -  Господа!  Вмешательство  морского  ведомства  ставит  нас  в   тяжелое
положение. Я вижу единственный выход - надо набавлять цену.  Кроме  того,  я
потребую, чтобы  руководство  нашего  министерства  опротестовало  пиратские
действия моряков в сенатской комиссии по военным делам. Пора дать  по  рукам
этим нахалам!..
   Генерал Дог был человеком, у которого слова не расходились с делом. Через
несколько минут  заработал  мощный  передатчик  спецгруппы.  Забивая  томные
голоса шансонье, сухие сводки погоды, веселую передачу для больных, репортаж
с ипподрома и даже биржевые новости, в зфире  зазвучал  густой  генеральский
бас:
   - Я - Панама! Я - Панама! Чайнику приказываю увеличить количество врачей.
Диагноз установить сегодня. Тетя должна выздороветь...
   Через полчаса на той же волне передавалось длинное непонятное  сообщение,
в  котором  то  и  дело  упоминалось   слово   "сайра".   Этой   информацией
заинтересовалось не только военное министерство,  но  и  морское  ведомство,
поскольку его сотрудники уже давно анали, что в  армейских  шифрах  название
вкусной рыбки обозначает моряков.
   Радиограммы генерала Дога возымела свое  действие.  Сигналы  радиостанции
"Панама" были приняты многими коротковолновиками Европы, Об  этом  появились
подробные  сообщения  в  выпусках  известий  по  радио.   Видный   парижский
профессор, объясняя хорошее прохождение радиоволн  из  Панамы,  сослался  на
прошлогоднюю солнечную активность. А Британская радиовещательная  корпорация
немедленно включила  в  свою  международную  викторину  вопрос  о  необычных
радиосигналах. Лицу, которое даст правильное объяснение, в  качестве  премии
был обещан самый дорогой холодильник фирмы "Хувер". Один  высокопоставленный
чиновник военного министерства, не устояв перед соблазном,  сразу  попытался
связаться по трансатлантическому кабелю с организаторами викторины,  но  был
вовремя  обезврежен  -   агенты   Бюро   расследований   успели   перерезать
кабель.Часом  позже  в  сенатской  комиссии  по  военным  делам  заместитель
военного министра устроил бурную сцену  представителям  морского  ведомства.
Моряки дружно отпирались, ссылаясь на  то,  что  им  ничего  не  известно  о
существовании Диньдона и тем более - о  строительстве  там  армейской  базы.
Уличить моряков во лжи не удалось, но  на  всякий  случай  им  не  поверили.
Сенаторы  занялись  составлением  и  редактированием  заявления,  в  котором
осуждалось порочное поведение морского ведомства, а моряки, воспользовавшись
перерывом,  бросились  на  телеграф,  помещавшийся   в   этом   же   здании.
Командующему Средиземноморским флотом было отправлено срочное предписание  о
посылке в Диньдон трех крейсеров.
   Одновременно в соседнее окошко  телеграфа  армейцы  подали  депешу-молнию
генералу Догу. Спецгруппе "Панама" было приказано немедленно  высадиться  на
берег и занять оборону на территории будущей базы.  Другая  телеграмма  была
послана командующему военно-воздушными силами в Европе.  Ему  предписывалось
перебросить в Диньдон десантную дивизию...
   К счастью для международной обстановки, в это время  на  телеграф  пришел
Пат - молодой человек в тщательно отутюженном  костюме  и  мягких  тупоносых
туфлях. Своей прической, напоминавшей дамский парик, и несколько  развязными
манерами Пат вполне мог сойти за начинающего киноактера, но на самом деле он
служил  продавцом  в  универсальном  магазине.  Не   обратив   внимания   на
ссорившихся  военных,  молодой  человек  смело  открыл  дверь   с   надписью
"Посторонним вход воспрещен" и  вошел  в  аппаратную.  Пат  не  считал  себя
посторонним: вот уже полгода он успешно  ухаживал  за  контролером  Бетти  и
давно был признан за своего всеми служащими телеграфа.
   Бетти обладала редкой способностью  -  она  умела  делать  несколько  дел
сразу. Например, подсчитывая слова в телеграммах, она одновременно  успевала
закрепить "поехавший" чулок, улыбнуться  старшему  контролеру  и  рассказать
подругам, как замечательно они с Патом провели вчерашний вечер. В общем, это
была совсем неплохая современная девушка. А  представители  государственного
департамента, без сомненья, сочли бы  ее  исторической  личностью,  если  бы
узнали, как просто Бетти удалось предотвратить в этот день военный  конфликт
в Диньдоне. Но будучи скромной девушкой и,  кроме  того,  опасаясь  потерять
работу, Бетти никому не призналась, что утром обнаружила в своей сумочке три
телеграммы с отметкой "Особо срочно".
   Первая была адресована командующему Средиземноморским  флотом.  Вторая  -
генералу  Догу  на  борт   транспорта   "Автоген".   А   третья-командующему
военно-воздушными силами в Европе.
   Видно, торопясь накануне в  кино,  Бетти  машинально  сунула  их  в  свою
сумку...
   Эту ночь Диньдон спал спокойно. Не спало  лишь  четверо.  Не  спал  Микки
Маус, и не спал Моторолли. Они сидели по-прежнему в гостиной аптекаря, сонно
таращили друг на друга глаза и время  от  времени  перекидывались  короткими
фразами.
   - Сто восемьдесят шесть! - предлагал Микки.- И то себе в убыток...
   - Мало! - возражал аптекарь.
   Микки уже шесть раз навещал свою спальню,  чтобы  получить  с  "Автогена"
новые инструкции.
   Остальные участники переговоров,  не  выдержав  бесконечного  сидения  за
столом, тут же в комнате свалились в тяжелом беспокойном сне.  Спали  они  в
разных позах, по-разному храпели, вздыхали, ворочались.  Фьють  даже  дважды
плакал во сне.
   Но все члены КАП видели один и тот же  сон.  Широкая  мраморная  лестница
вела мимо аптекарских бетонных львов куда-то  вверх,  к  подножью  огромного
монумента. На ступенях лестницы валялись зеленые долларовые бумажки.  Друзья
нагибались и нагибались, поднимая эти хрустящие бумажные листки, совали их в
карманы, за пазуху. Отец Кукаре, задрав сутану, как юбку, собирал  деньги  в
подол...
   Ступенек было великое множество. И зеленые листки с трудом отдирались  от
холодного мрамора. Болели руки, болела спина. А на самом верху,  на  золотом
постаменте, сидел на золотом  коне  золотой  Моторолли.  Размахивая  золотой
сверкающей саблей, он страшно кричал;
   - Мало! Мало!
   В Моторолли действительно вселился дьявол.  Наверное,  он  воспользовался
тем, что отец Кукаре был сражен финансовым сном.  Каждый  раз,  когда  Микки
Маус, получив по радио новые инструкции, возвращался  в  гостиную,  аптекарь
дрожал от страха. Ему казалось, что покупатель сейчас захохочет  и  сообщит,
что это была обычная веселая заокеанская шутка.
   Но Микки  входил  скорбный,  сосредоточенный,  садился  за  стол  и  тихо
говорил:
   - Сто девяносто! Это  мое  самое  последнее  слово.  По-видимому,  дьявол
именно в этот момент толкал Моторолли  под  руку,  и  аптекарь  отрицательно
качал головой:
   - Мало!
   Диньдон спал спокойно.
   Не спали еще и Трей с Веей. Они сидели на  берегу  и  швыряли  камешки  в
море. Камешки, попрыгав по гребешкам волн, смело ныряли в глубину.
   - Сто девяносто один! Сто девяносто два...- считала девушка.- А почему ты
раньше не приезжал к нам в Диньдон?
   - Так если бы я знал, что ты здесь живешь! - говорил парень.- Если  бы  я
знал, что самая чудесная девушка на свете живет в такой  дыре...  прости,  в
таком городе...
   Луна на минутку спряталась за тучу, серебристая дорожка на море утонула в
волнах, и Трей сразу же потянулся к девушке. Но она отстранилась.
   -  Нехорошо,  мы  только  сегодня  познакомились,   а   ты   уже   лезешь
целоваться...
   - Ладно, я подожду,- согласился Трей и швырнул в воду еще один камешек.
   - Двести!
   И в этот момент в небе вспыхнула яркая зеленая звезда. Обгоняя  блестящие
искры, она ринулась вниз и потерялась в море...
   Микки Маус, увидев  из  окна  зеленую  ракету,  удовлетворенно  вздохнул:
генерал Дог с борта "Автогена" приветствовал окончание переговоров.
   Итак, земельный участок в Диньдоне был куплен  военным  министерством  за
двести миллионов долларов,
   Микки задернул штору и лег спать.
   В окне Моторолли тоже  вскоре  погас  свет.  Аптекарь  провалился  в  сон
мгновенно - без сновидений и мыслей. Он мог спать спокойно. Под  подушкой  у
него лежал украшенный красной квадратной печатью чек. В графе  "сумма"  было
жирно проставлено; "200 000 000 долларов".
   Не повезло в эту ночь только Трею. Проводив молодую учительницу домой, он
пошел в полицейский участок, чтобы скоротать ночь на жесткой скамье.  Но  на
дверях участка висел большой ржавый замок. По-видимому, у комиссара Фьють не
нашлось времени позаботиться о ночном дежурстве...
   Парень вернулся к домику Веи и уселся па ступеньку крыльца. Ночь  надежно
укрыла Диньдон своим черным бесконечно дырявым одеялом...

   11
   О том, что телеграфистка Бетти исправила свое упущение, первыми на земном
шаре узнали жители Диньдона. Столб дыма, стоявший в море, внезапно  двинулся
к берегу.  Через  некоторое  время  на  горизонте  показались  мачты,  затем
закопченная труба, под ней грязные палубные надстройки  и,  наконец,  черный
ржавый борт, Еще раз наглядно продемонстрировав, что земля кругла, "Автоген"
начал  осторожно  пробираться  к  берегу.  Волны,  бесцеремонно  раскачивая,
подбрасывали транспорт и разбегались в стороны. "Автоген" проваливался вниз,
чтобы через минуту снова ринуться к небу.
   Этому пароходу не повезло - он был слишком велик для речных вод и слишком
мал для морских. Поэтому малейшая качка выводила судовую команду из строя, а
страховые  компании  из  душевного   равновесия.   Хуже   всех   приходилось
пассажирам. Попав на палубу "Автогена" и ничего  не  подозревая  о  коварном
характере своего ковчега, первые минуты они простодушно любовались  морем  и
солнцем, но уже через четверть часа намертво цеплялись за поручни и  перила,
от которых их уже невозмож-но было оторвать до конца  рейса.  Между  прочим,
предусмотрительная пароходная компания на оборотной стороне билетов сообщала
мелким шрифтом, что уборка кают я палубы производится по окончании рейса  за
счет пассажиров. Но в финансовом  отделе  военного  министерства  сидели  не
крохоборы, и условия пароходства были безоговорочно приняты...
   Последний раз жители Диньдона видели настоящий  корабль  года  три-четыре
назад, когда в залив  забрела  роскошная  яхта  какого-то  овощного  короля,
совершавшего кругосветное путешествие. Уяснив, что между Диньдоном и Дижоном
существует некоторая разница и что последний  вообще  находится  на  суше  в
центре Франции, заблудившийся король вернулся на борт своей  яхты,  и  через
полчаса белоснежная красавица скрылась за горизонтом...
   Легко понять, что приближавшийся "Автоген", несмот-ря на свой  неказистый
вид, был встречен с большим энтузиазмом. Все население высыпало на берег.  К
счастью для спецгруппы "Панама", веселым волнам на этот  раз  скоро  надоело
пачкаться о грязный борт корабля, и они оставили его в  покое.  Генерал  Дог
снова ухватился  за  бинокль  и  навел  его  на  пеструю  толпу  аборигенов,
приветственно   махавших   с   берега.   Они   мало   чем   отличались    от
соотечественников  генерала.  Разве  лишь  тем,  что  были  более  худощавы,
подвижны и смуглы. На некоторых генерал разглядел очки,  а  один  мальчишка,
генерал готов был поклясться, держал в руках  настоящий  транзистор.  Прутик
выдвижной антенны  нахально  блестел  на  солнце.  Помянув  недобрым  словом
знатоков из управления  разведки,  посоветовавших  прихватить  с  собой  для
упрочения контактов с  населе