нием  большой  контейнер  жевательной  резинки,
упакованной в яркую фольгу, генерал приказал начать высадку на берег.
   Греческие моряки  были  уверены,  что  привезли  в  Диньдон  ботаническую
экспедицию. Застыв в удивлении, они смотрели, как "ботаники",  натягивая  на
бегу мундиры и застегивая ремни, выскакивали из кают и строились на  верхней
палубе.
   Вдруг над одним из холмов поднялся  дымовой  сигнал.  Это  капитан  Микки
Маус, как было условлено  заранее,  поджег  шашку.  Он  сигнализировал,  что
десант не встретит вооруженного сопротивления. Ветер подул к морю,  и  толпу
европейцев окутала густая белая пелена. Когда она рассеялась,  стало  видно,
как один за другим, держа винтовки в поднятых над головой руках, выходят  на
сушу солдаты в незнакомой форме. Мальчишка с приемником отыскал национальную
программу,  но  радио,  как  всегда  в  тот  час,  жизнерадостно  передавало
родственникам и зна-комым имена  жертв  автомобильных  аварий  за  прошедшие
сутки. Никаких экстренных сообщений о начале военных  действий  в  эфире  не
было...
   Отступив на всякий случаи за ближайшие заборы, мирные горожане  старались
запомнить все подробности этого бодрого  утра.  Они  предвкушали  интересное
зрелище. И не ошиблись.
   Иноземные  солдаты  довольно  быстро  построились  в  ко-лонну.  Офицеры,
вытащив  карты,  посовещались,  наметили  маршрут,  и  военные  двинулись  к
огородам. До них было рукой подать. Кроме  того,  в  кустах  неподалеку  уже
дымилась вторая шашка, подожженная Микки Маусом. Таким образом, была  полная
гарантия, что колонна не потеряет ориентировку.
   Солдаты не прошли и половины пути, как в воздухе  послышался  густой  гул
моторов. Он нарастал и  нарастал.  Казалось,  гудело  все  небо.  Скоро  над
Диньдоном появились четкие звенья громоздких четырехмоторных самолетов. Один
за другим они разворачивались над городом и уходили дальше от берега. Первый
самолет еще не успел скрыться из глаз, как от него отделились десятки точек.
Они стремительно падали вниз, к земле. Через несколько  секунд  точки  будто
замерли в воздухе: над ними разворачивались купола парашютов.  Освободившись
от начин-ки, самолеты ложились на обратный курс.
   Десант был выброшен точно. Ветер медленно относил парашютистов к  городу.
Это была занятная картина. Казалось, над землей, все опускаясь и  опускаясь,
не спеша плыло белое облако. Оно постепенно таяло. Парашютисты  приземлялись
на улицах, во дворах, у виноградников.
   Если не считать, что один бедняга  опустился  на  остроконечную  верхушку
городской башни и повис  па  пей,  запутавшись  в  стропах,  а  десятка  два
искупались в море, то высадка десанта окончилась благополучно.
   Болтавшийся на башне неудачник отчаянно вопил, и, вполне естественно,  на
площади  собралась  толпа  диньдон-цев.  Задрав  головы,  все  смотрели   на
кричавшего парашютиста. Он пытался уцепиться за  медных  ангелов,  но  ветер
раскачивая его под ними, как маятник.
   - Не снять его без  пожарной  лестницы,-  заметил  продавец  Крах.-  Надо
вызвать машину из столицы.
   - Ни в коем случае! - запротестовал  учитель  Дис-кантье.-  А  вдруг  его
специально  забросили  на  башню?  Начнем  снимать,  и  будет  международный
конфликт...
   - А если он нам сломает башню? - не сдавался принципиальный Крах.
   - Все равно! Зачем нам с ними ссориться?..
   - А я не согласен! - настаивал продавец.- Я из  принципа  дам  телеграмму
пожарникам. Ремонт башни обойдется дороже, чем вызов пожарной машины.
   Но Краха никто не  поддержал.  Мимо  пробегали  парашютисты,  раздавались
свистки, команды. Тут было не до споров.  Убедившись,  что  без  посторонней
помощи ему не спуститься, солдат на башне перестал  верещать.  Изловчившись,
он расстегнул висевший за спиной  рюкзак,  достал  из  него  пачку  галет  и
принялся за них. Сверху на толпу посыпались  обрывки  бумаги...  Парашютисты
быстро собрались на городском пустыре. На горожан они не  обращали  никакого
внимания, исключая разве молоденьких девушек.
   Не  мешкая,  военные  принялись  за  работу.  На  лысом   пригорке   была
установлена палатка генерала Дога. Рядом с ней на высоком шесте,  специально
доставленном спецгруппой "Панама", был поднят рябой иностранный флаг.  Через
несколько часов этот кусочек побережья уже напоминал обычный военный лагерь.
Кусты были сломаны, грядки на огородах вытоптаны, вдоль  берега  протянулась
иавилистая канава окопа, прикрытого густой маскировочной сеткой. Из мешков с
песком солдаты сложили солидные укрытия, разместили за ними пулеметы...
   Разглядывая кипучий военный муравейник, мирные жители начинали испытывать
беспокойство, Никакие догадки не могли более или  менее  разумно  обосновать
нашествие воинственных пришельцев.
   - Может быть, они прибыли с культурной миссией -  неуверенно  предположил
миролюбивый Дискантье,
   - Ну да! - ехидно ответил Крах и показал на пулеметы.- А это у них банджо
новой системы...
   Вдруг перед носом "Автогена", мирно качавшегося на прибрежных  волнах,  с
громким всплеском вырос высокий водяной столб. Чуть позже откуда-то  с  моря
донесся глухой рокот. Никто даже сразу не сообразил, что это  артиллерийский
залп. Но минут через пять в залив,  поднимая  белые  буруны,  ворвались  три
хищных крейсера. Они были такими огромными, что казалось, оттеснили всю воду
от берега. Подойдя к городскому пляжу, крейсеры с грохотом швырнули  в  воду
якоря.  Грозные  башенные  орудия  величаво  повернулись   к   городу.   Два
здоровенных ствола уставились на "Автоген". Перепуганные  греки  лихорадочно
подняли на мачту грязную белую простыню.
   Жители Диньдона со всех ног кинулись к погребам и  подвалам.  Разумеется,
это мало чем могло помочь. Но кто захочет, очутившись на  том  свете,  вечно
себя казнить за неповоротливость.
   Правда, канонады не последовало. По-видимому, ее предотвратил парашютист,
все еще висевший на башне. Сверху как на ладони он видел все, что  творилось
в городе и заливе. Парень быстро понял, что, болтаясь на шпиле, представляет
собой заманчивую мишень. Достав из кармана белый платок, солдат отчаянно  им
замахал.
   - Предательство! Пятая колонна в тылу! - обозлен-но закричал генерал Дог,
заметив сигналы с башни.
   Но ругань не в силах была изменить положение. Превосходство  моряков  над
пехотой было очевидным. Взглянув на крейсеры,  генерал  зажмурился:  толстые
орудий-ные стволы словно целились прямо в него.
   - Стратегический просчет,- пробормотал генерал.- Базу  следовало  строить
не на берегу, а милях в двадцати отсюда. Здесь мы  всегда  будем  уязвимы  с
моря.
   - Позвольте, сэр,- робко напомнил Микки Маус,- но там земля не продается.
Я не видел в газетах никаких других объявлений...
   - Лучше надо было смотреть! - раздраженно оборвал генерал.
   Как и всякий военный специалист, он уже понимал,  что  исход  этого  утра
предрешен.  Моряки  могли  заранее  праздновать  победу.   Окинув   взглядом
сдрейфивших солдат, сбившихся вокруг пригорка, генерал  Дог  поднял  руку  и
широко открыл рот, чтобы вдохновить их краткой речью. Но в  этот  момент  на
крейсерах оглушительно загрохотал джаз. Мощные динамики обрушили па город  и
его окрестности однообразные четкие ритмы твиста,  сухого,  как  тетрадка  в
клеточку. Вспугнутые птицы заметались в воздухе. Парашютист па  башне  снова
задергался. Очевидно, это был очень музыкальный парень.
   Твист оборвался. И громкий уверенный голос с ясным  иностранным  акцентом
преподнес Диньдону очередную новость.
   - С добрым утром, друзья! - заявил голос.- Прошу вас  всех  не  пугаться.
Сохраняйте спокойствие!  Мы  прибыли  к  вам  для  нанесения  дружественного
визита.  Одновременно  сообщаем   еще   более   приятное   известие.   Любой
материальный ущерб, понесенный вами в  результате  этой  дружеской  встречи,
будет возмещен наличными. Я повторяю - наличными. Сохраняйте спокойствие! Мы
начинаем!..
   Снова загремел твист. Моряки энергично спускали на воду шлюпки.
   Птицы, сбиваясь в стаи, покидали район Диньдона, Этот город стал чересчур
беспокойным.

   12
   Палата депутатов заседала четвертый час подряд. Депутаты стояли, сидели и
даже лежали на скамьях. Обсуждалась  новая  форма  для  школьников.  Громкие
голоса  столицы  врывались  в  открытое  окно  парламента,  заглушая   тихий
монотонный голос плешивого министра науки и  религии,  устало  сгорбившегося
над трибуной.
   - Я утверждаю,  господа,-  настойчиво  убеждал  министр,-  что  из  любых
длинных штанов можно сделать  короткие.  Родители  школьников  при  этом  не
понесут никаких дополнительных расходов. Достаточно взять в руки  ножницы  и
отрезать штанины.
   - В моем округе у многих детей вообще нет штанов!- вдруг крикнул с  места
один из левых депутатов.- Они не по карману родителям!
   -  Демагогия!  Красная  пропаганда!  -  непостижимо   быстро   огрызнулся
министр.- Кто не бастует, тот имеет штаны!..
   Левые депутаты угрожающе зашумели. Полицейские, дремавшие у входов в зал,
насторожились. Председатель палаты вскочил со своего места на  возвышении  и
нервно затряс колокольчиком.
   - Господа! Призываю к порядку!  Нам  еще  нужно  успеть  обсудить  размер
штрафов за прогулку собак без намордников.
   Зал постепенно успокоился. Министр снова принялся доказывать  достоинства
новой школьной формы...
   Вдруг к сидевшему в ложе премьеру подошел  служи  тель  и  подал  листок.
Пробежав бумагу глазами, премьер  попросил  слово  для  срочного  сообщения.
Глава правительства просеменил к трибуне, пощелкал  пальцем  по  микрофонам,
проверяя звук, и сказал:
   -  Многоуважаемые  депутаты!  Только  что   Британская   радиовещательная
корпорация передала, что наш  добрый  и  могущественный  союзник  нанес  нам
дружественный визит! Для этого он избрал порт Диньдон. Сейчас  мне  доложат,
где у нас находится этот порт. А пока  я  предлагаю  избрать  делегацию  для
встречи гостей...
   Левые депутаты снова подняли шум. Кто-то с места крикнул:
   - Господин премьер, прошу объяснить, почему мы узнаем о визите гостей  от
иностранной радиокомпаний? В порядочных домах принято хотя  бы  по  телефону
предупреждать о том, что собираешься в гости.
   -  Я  думаю,  дорогие  гости  хотели  сделать  нам  приятный  сюрприз!  -
моментально  нашелся  премьер.-  Поэтому  они  явились  к  нам  в  дом   без
предупреждения.
   - А если бы у нас никого не было дома? - закричали откуда-то с галерки.
   - У нас все дома! - веско ответил премьер. - У нас всегда все дома!
   В зале засмеялись. Председатель палаты снова схватился за  колокольчик  и
поспешил премьеру на выручку:
   - Господин премьер высказался в широком смысле. Говоря о том, что  у  нас
все дома, он вовсе не имел в виду умствениые способности  кабинета.  Поэтому
ваш смех неуместен.
   Это  замечание  привело  левых  депутатов  в  восторг.   Отразившись   от
безучастной стенки полицейских, смех перекинулся на правое крыло, но  быстро
там угас. А один из левых даже поддержал премьера:
   - За такими гостями нужен глаз да глаз! И чем скорей - тем  лучше.  Пусть
правительственная делегация немедленно отправится в этот самый Диньдон...
   До окружного  центра  роскошные  лимузины  делегатов  добрались  довольно
быстро.  Небольшая  городская  площадь  внезапно  превратилась  в   выставку
последних автомобильных новинок. Значительно хлопали дверцы машин.  Блестели
на  солнце  монокли,  белоснежные  воротнички  и  лысины.  Местные   жители,
пораженные обилием зеркальных стекол, ярких красок,  хромированных  деталей,
молча рассматривали важных господ. Первыми  пришли  в  себя  мальчишки.  Они
облепили машины и подняли  отчаянный  спор  о  цилиндрах,  лошадиных  силах,
спидометрах и прочих верных признаках "сладкой жизни"...
   Премьеру впервые довелось быть в такой глуши. И не  удивительно  -  главы
правительств в республике менялись так часто, что никто из  них  не  успевал
познакомиться со  своими  обязанностями,  не  говоря  уже  о  знакомстве  со
страной. Путешествие в Диньдон явилось для премьера исключительным событием,
и он на все смотрел широко открытыми  глазами:  кругом  лежали  целые  груды
впечатлений, вполне пригодных  для  мемуаров.  Премьер  тут  же  на  площади
придумал название первого тома - "Я и наша республика". Нет, пожалуй,  лучше
- "Я и моя республика".
   Премьер с удовольствием улыбался легко смущавшимся крестьянкам в дешевых,
добела  исстиранных  платьях,  их  суровым  неулыбчивым  мужьям   в   грубых
домотканых  куртках,  любопытным  черноглазым   мальчишкам   и   девчон-кам,
смотревшим на него с немым обожанием. Так дети  обычно  смотрят  на  дорогую
куклу, недосягаемую за стеклом витрины. Глава  правительства  был  настолько
умилен этими взглядами, что вытащил из кармана пачку сигарет  и  одарил  ими
ребятишек.
   Разглядывая своих сограждан, премьер не заметил, как на площадь  вступила
длинная колонна мулов, предво-дительствуемая префектом  округа.  Иностранные
дипломаты,   сопровождавшие   главу   правительства,   удивленно   загудели.
Подоспевший губернатор шепотом разъяснил, что дальше следовать на  лимузинах
опасно: машины, привыкшие со дня своего рожденья к гладкому  асфальту,  едва
ли сумеют одолеть последние километры.
   Премьер даже  побелел  от  гнева.  Этот  префект-идиот  выставил  его  на
посмешище всей Европы. Ему уже  рисовались  аршинные  газетные  заголовки  и
неминуемый правительственный кризис.
   - Чтоб завтра дорога была в порядке!  -  шепнул  премьер  губернатору  и,
стараясь изобразить улыбку, повернулся к недоумевающим дипломатам.
   - Не удивляйтесь, господа! - сказал он.- Нам с  вами,  думающим  о  благе
народа в тиши кабинетов, в мягких креслах,  полезна  небольшая  разминка.  Я
хотел, чтобы наша поездка в славный  град  Диньдон  стала  бы  увлекательным
приключением. Вот почему, господа,  вы  видите  перед  собой  этих  скромных
четвероногих тружеников. Да здравствует наш веселый пикник!..
   Дипломаты кисло улыбались.
   - Между прочим, господа,- воодушевленно присочинил премьер,-  нам  стоило
огромных трудов в век автомобилей,  экспрессов  и  лайнеров  раздобыть  этих
мулов. Признаюсь, пришлось провести тотальную мобилизацию во всех  зверинцах
и цирках.
   Это очень занятно!-вежливо согласился дуайен  дипломатического  корпуса,-
но мы надеемся, что в следующий раз вы не мобилизуете львов или тигров.

   - Договорились,- мило улыбнулся премьер  и  неза-метно  показал  префекту
кулак.- Смелее, господа!  Я  уверен,  наша  искренняя  любовь  к  доброму  и
великому союзнику всей свободной Европы выдержит это испытание.
   В присутствии посла великой державы, решившей нанести  визит  в  Диньдон,
никто из дипломатов не  осмелился  подвергнуть  сомнению  это  заявление.  С
кислыми физиономиями иностранцы и  свита  полезли  на  мулов.  Над  площадью
поднялась  густая  пыль.  Мулы,   не   привыкшие   иметь   дела   с   такими
высокопоставленными людьми, возмущенно  кричали  и  брыкались.  Посла  одной
южноамериканской  державы   трижды   поднимали   с   земли.   Фоторепортеры,
безостановочно щелкая камерами, выли от восторга.
   Воспользовавшись суматохой,  премьер  дернул  перепуганного  префекта  за
рукав и, показав на ближайшего мула, спросил:
   - С какой стороны на него садиться?
   - С любой, ваше превосходительство. И держитесь, пожалуйста, за гриву...
   - Завтра я вас самого возьму за гриву! - гневно пообещал премьер.
   Двое  дюжих  молодцов  из  личной   охраны,   кряхтя,   водрузили   главу
правительства на мула. Взявшись за уздечку, префект потащил мула к выезду  с
площади.  Растянувшись  километровой  цепочкой,   кавалькада   двинулась   к
Диньдону.  Пыль  медленно  оседала  на   лакированные   кузова   отвергнутых
автомобилей.
   В пути премьер не позволил сделать ни одной остановки. Он молча пил  свою
горькую чашу. Мул, будто нарочно, выбирал на дороге яму за ямой и, казалось,
хромал на все четыре ноги. Но и  свите  было  не  легче.  Смешки  и  шуточки
кончились  после  первой  стометровки.  Кавалькада  двигалась   в   гробовом
молчании.
   Путешественники, вцепившись в мулов, с надеждой смотрели вперед. Если  бы
сложить все богатства, которые каждый в душе сулил за то, чтобы за следующим
поворотом показался этот проклятый Диньдон, то оскудевший бюджет  республики
моментально ожил. Но Диньдон не показывался ни за вторым, ни за пятым, ни за
десятым поворотом. Диньдон появился на горизонте только через час...
   Мул премьера, почуяв конец пути, словно спортсмен перед  стартом,  собрал
последние силы и ринулся вперед. За ним бросились все остальные.  Кавалькада
лихо промчалась мимо обезумевших репортеров и ворвалась в город.
   На площади перед башней с часами мул премьера резко затормозил,  и  глава
правительства, перелетев через его голову, шлепнулся  у  ног  вытянувшегося,
украшенного бантом Моторолли.
   - Патриотический Диньдон приветствует вас! - радостно  выпалил  аптекарь,
предупрежденный журналистами о скором прибытии высоких гостей.
   - Где здесь можно достать свинцовые примочки? - жалобно спросил  премьер,
не поднимаясь с земли.
   - Я уже приготовил! - доверительно шепнул Моторолли.- К вашим услугам мой
дом и моя аптека!
   - Хочу в аптеку,- сказал премьер и  закрыл  один  глаз.  Другой  уже  был
прикрыт огромным багровым синяком...

   13
   Рано утром город был разбужен мощным гулом мотора. Над  башней  с  часами
висел вертолет. Военно-воздушная стрекоза, по-видимому, старалась  уцепиться
за шпиль.
   Незадачливый парашютист, все еще болтавшийся на башне, размахивал руками,
дергался, изгибался - почитатели модных танцев  могли  бы  позавидовать  его
воздушным па. Парень никак не мог ухватиться за трап, который ему сбрасывали
с вертолета.
   Прибежавшие на площадь репортеры подняли страшный гвалт.  По  их  мнению,
спасательные работы начались слишком рано: солнце еще пряталось за  холмами,
и снимки  могли  получиться  неудачными.  Командование  сочло  эти  опасения
основательными, и вертолет  улетел.  А  парень  начал  сыпать  сверху  самые
отборные ругательства. Досталось богу, черту, всем планам  помощи  Европе  и
даже самому президенту...
   Часом позже, едва Диньдон снова успел  погрузиться  в  последнюю  сладкую
дремоту, на улицы медленно вползла вереница  тяжелых  вездеходов.  Проутюжив
узкие улочки, грузовики остановились  у  ресторана  Сервантуса.  На  кузовах
фургонов алели рекламные надписи транспортного агентства "Помпа".
   Фирма постаралась оправдать свое название. В течение двух  часов,  подняв
густое облако пыли,  рабочие  разгружали  машины.  Скоро  улица  заполнилась
огромным количеством узких прямоугольных ящиков, напоминавших  гробы.  Когда
разгрузка кончилась, стало ясно, что колонна не может двинуться  в  обратный
путь:  дорога  была  наглухо  забита  грузами.  После  короткого   совещания
представители фирмы "Помпа" снова  набросились  на  ящики.  Часа  через  три
грузовики наконец были освобождены из плена, и колонна покинула Диньдон.
   У входа в "Помпею" остались груда ящиков  и  толпа  любопытных.  Горожане
почтительно  расступались,  пропуская   капитана   Микки   Мауса,   деловито
проверявшего номера грузов.
   После полудня к месту происшествия прибыл генерал Дог.  Его  сопровождало
двое солдат. Осмотрев площадку, генерал прикинул, где лучше разместить посты
охраны, По его команде один из солдат забрался на крышу аптеки, откуда  была
хорошо видна вся улица, а другой встал у входа в ресторан.
   Если до этого зрителей больше всего поражало обилие цветной упаковки,  то
после прибытия солдат каждый понял, что никогда себе не простит, если уйдет,
не узнав, что за ней скрывается. Юркий мальчишка,  подстрекаемый  взрослыми,
подобрался к одному из ящиков и, ловко орудуя ножом, сорвал с него картонную
крышку. Толпа быстро придвинулась и,  словно  волна  прибоя,  разбившаяся  о
каменный причал, хлынула обратно. В коробке, сверкая па солнце  целлофановой
оберткой, лежал н