. Мирон решительно сказал:
     - Так ничего не получится. Давай по команде: р-раз!
     - Два! - подхватил Виктор.
     А  "три"  не  сказал ни  тот,  ни  другой -  так  хотелось еще  минутку
полежать.  Прошло немало таких  минуток,  пока,  наконец,  почти  вместе оба
крикнули "три", вскочили на ноги и начали раздеваться.
     Всей одежды было:  две пары белья, двое брюк, две верхние рубашки, пара
сапог (Мирона),  пара ботинок (Виктора),  кожаная куртка (Виктора), суконная
свитка (Мирона),  пара рваных носков (Виктора), пара портянок (Мирона) и две
шапки.
     Перетрясли карманы и подсчитали все свое имущество.
     Виктор прежде всего схватился за  табак.  Сверху махорка превратилась в
кашу, а от бумаги почти ничего не осталось.
     - Эх,  жаль добра!  -  вздохнул он  и  осторожно начал вытаскивать свое
богатство. - Где теперь возьмешь?
     - И хорошо! - сказал Мирон. - Может, курить отвыкнешь.
     - Ну нет, брат! Я лучше есть отвыкну.
     - Для  меня  это  было  бы  очень кстати,  -  спокойно произнес Мирон и
вытащил мокрую корку хлеба.
     - Хлеб? - подскочил Виктор.
     - Тихо,  тихо!  Ты же только что говорил,  что можешь не есть,  лишь бы
махорка была. Выбирай: или хлеб, или курево.
     - Ну и лихо с тобой, не надо! - обиделся Виктор. Мирон положил сушиться
свой хлеб и даже собрал все крошки.
     Когда вытрясли карманы, у обоих носы опустились еще ниже. Все имущество
состояло из  махорки,  корки  хлеба,  мокрой  бумаги,  карандаша с  железным
наконечником,  одного  носового  платка,  восьми  рублей  семидесяти четырех
копеек деньгами и четырех спичек в расплющенном мокром коробке.
     - Даже спичек у тебя нет, - упрекнул Мирон. - Единственный случай выпал
в истории человечества, когда курильщик мог оказаться полезным для общества,
- и то неудача.
     - Спичек  у  меня  хватало,  да  только  они  вместе  с  другими вещами
хранились в походном мешке,  который ты пустил по воде, - огрызнулся Виктор.
- А где твой нож?
     - Так ведь и он остался в мешке, - понуро ответил Мирон.
     Но  спорить не  было  времени.  Друзья нашли небольшой чистый заливчик,
выполоскали одежду и  в  четыре руки выжали так,  что в  ней,  казалось,  не
только воды,  но  и  живого места не  должно было бы остаться.  Развесили на
солнце,  а  сами уселись на  песок под корнями большой сосны.  Жаловаться на
холод еще  нельзя было,  однако солнце неуклонно спускалось к  горизонту,  а
одежда  сохла  медленно.  Бережно  разложили для  просушки и  все  остальное
имущество, особенно спички.
     - Тебе  не  приходилось  пользоваться высушенными спичками?  -  спросил
Мирон. - Горят они?
     - Не приходилось.
     - Вот видишь: такая простая вещь, а ты не знаешь.
     - А ты?
     - Так ведь я не курю.
     - Это  не  только для курения необходимо.  Эх,  ты!  -  покачал головою
Виктор. - Рассуждать только любишь...
     Виктор все время искоса посматривал на  хлеб.  Не  терпелось и  Мирону.
Взял он влажный кусок,  разломил пополам,  протянул Виктору.  Съели -  и еще
острее почувствовали голод.
     - Знал бы, что так получится, совсем не стал бы есть, - ворчал Виктор.
     - Привыкай, браток, не то еще будет, - утешил его Мирон.
     - Хоть бы закурить, - сказал Виктор, глядя на свою махорку.
     - Обойдешься и так, - махнул рукою Мирон.
     До  сих  пор  у  них  не  было времени задумываться о  своей дальнейшей
судьбе.  Теперь же,  когда оба сидели голышом под деревом, невольно думалось
про завтрашний день.
     - А  что,   если  нам  несколько  дней  придется  бродить  здесь,  пока
выберемся? - задумчиво произнес Виктор.
     - О, это было бы огромным счастьем! - воскликнул Мирон.
     - Спасибо тебе за такое счастье! - хмыкнул Виктор. - А есть что будешь?
Или решил с голоду помереть?
     - Вот  поэтому я  и  считаю  счастьем проплутать несколько дней,  а  не
недель и не месяцев, - уныло сказал Мирон.
     - Можешь сказать еще - столетий, - усмехнулся Виктор.
     - И это может быть,  - серьезно ответил Мирон. - Наши кости могут найти
и спустя несколько столетий!
     - Эх ты,  нытье ходячее! - поморщился Виктор. - Тебе бы на печи сидеть,
а  не путешествовать.  Я много раз слышал,  кик люди бродили в лесах,  но не
знаю случая,  чтобы у нас в Белоруссии кто-либо погиб,  заблудившись в пуще.
Это тебе не бразильские джунгли, не африканские леса.
     - Чего ты  кипятишься?  Могу заверить,  что я  тоже не  имею особенного
желания тут погибнуть, - оправдывался Мирон.
     - Ну, так незачем и готовиться к смерти! - отрезал Виктор.
     Хотя солнце еще и светило, но уже не грело. Длинные тени протянулись от
деревьев. Хлопцы почувствовали холод.
     - Ничего  не  поделаешь,  придется надевать влажное белье,  -  вздохнул
Мирон.
     - Не беда, досохнет на теле, - бодрился Виктор.
     А когда оделись, он как-то нерешительно предложил:
     - Может, дальше пойдем?
     - Куда ты  пойдешь на  ночь глядя?  -  ответил Мирон.  Даже по знакомой
дороге рискованно идти в  такое время.  А  так  мы  наверняка проплутаем всю
ночь. Едва ли где-нибудь поблизости есть селение. Придется ночевать здесь.
     За  весь сегодняшний день это  был первый вопрос,  не  вызвавший спора.
Начали  готовиться к  ночлегу.  Устроили себе  логово в  сухом  песке  между
корней, нагребли сухих листьев и сучьев.
     Наконец наступил самый великий,  торжественный и ответственный момент -
добывание огня. Сердца у друзей застучали сильнее, руки дрожали. Быть может,
с  таким же чувством тысячелетия назад в каком-нибудь первобытном храме люди
приступали к добыванию священного огня.
     - Высохли они?
     Ощупали спички со всех сторон - кажется, высохли.
     Чиркнул Виктор раз,  другой -  ничего...  Только белый след  остался на
коробке.
     - Может,  плохо высохли,  -  грустно сказал Мирон.  - Больше портить не
стоит.
     - Моя рубашка уже сухая, я положу их под мышки, - решил Виктор.
     Так и пристроились в своем логове без огня.


II

     Первая ночь.  -  Борьба в темноте. - Заяц, который клюется. - Последние
спички. - Домой.

     Солнце зашло,  но еще не менее часа на всем лежал сероватый сумрак. Над
озером со  свистом пролетали утки,  спеша  на  ночлег.  В  вышине послышался
журавлиный крик.  Вот  он  крепнет,  становится более отчетливым,  -  видно,
журавли спускаются на отдых.
     - Эх,  вот если б  какой-нибудь журавль или гусь сел мне на  голову!  -
сказал Виктор.
     - А что бы ты делал с ним без огня? - вздохнул Мирон.
     - Съел бы и сырого.
     Мирон перевернулся на спину,  глянул на звезды.  Они так красиво сияли!
Ласково  перешептывались вершины  деревьев.  Дома  небось  любуются чудесной
весенней погодой, а они...
     - Вот к чему приводит самовольство!  - самому себе сказал Мирон. - Если
бы мы попросили челнок у хозяина,  люди знали бы сейчас,  где мы, и приехали
бы  за  нами.  А  так,  если  даже  и  найдут  где-нибудь челнок,  никто  не
догадается, каким образом он очутился там. Послушался я тебя...
     - Ну-ну, нечего ворчать, - недовольно отозвался Виктор. - Никто тебя не
заставлял.  Если уж ты такой паинька,  незачем было соглашаться.  А  идти за
полкилометра искать хозяина и  у  тебя не было охоты.  Что мы,  съели бы эту
"душегубку", что ли? Не случись такой нелепицы - вернули бы на место, и делу
конец.
     Мирон умолк. Ничего не исправишь. И надежды на помощь нет. Никто их тут
не  знает.  Даже если заметили,  как уплыли на  челноке какие-то два хлопца,
никому и голову не придет,  куда они могли деваться.  Значит, придется самим
искать обратную дорогу.
     Становилось сыро,  холод усиливался.  Хорошо еще,  что  ветра не  было.
Помогало  и  то,  что,  крепко  прижавшись,  хлопцы  немного  согревали один
другого.
     Время  тянулось медленно.  Голод  и  холод  мешали уснуть.  Приходилось
ворочаться с  боку на  бок.  Задремали,  но  скоро так замерзли,  что начали
стучать зубами. Виктор не выдержал, вскочил.
     - Эй, вставай! - толкнул он Мирона.
     - А? Чего?
     - Вызываю тебя на состязание!
     - Ты что, сдурел?
     - Вставай бороться!
     - Отстань ты  со  своей борьбой,  и  без  того тошно!..  Но  Виктор уже
ухватил Мирона за ноги и поволок по земле. Мирон не на шутку разозлился.
     - Ты чего лезешь?  -  закричал он.  -  Чего спать не даешь?  Вот я тебе
сейчас...
     - Тише, тише, - сказал Виктор. - Я тебя не драться вызываю, а бороться,
понял? Чтоб согреться.
     - А!..
     И  в  ночной тишине началась борьба...  Виктору быстро удалось повалить
Мирона. Тот обиделся:
     - Погоди, погоди! Ты же не дал мне хорошенько взяться, сразу накинулся.
Давай-ка еще раз, вот так... Посмотрим, как теперь...
     И хлопцы схватились снова, да еще с каким усердием!..
     Наконец устали, легли. Поспали немного и снова начали шевелиться. Вдруг
над ухом послышался дикий,  пронзительный крик.  Крик жуткий и  вместе с тем
жалобный,  словно кто-то душит ребенка...  Страх охватил друзей. Они плотнее
прижались к  корням.  Крик  не  прекращался,  недалеко  в  кустах  слышалась
какая-то возня. Виктор бросился к кустам.
     - Мирон! Скорее сюда! - послышался его нетерпеливый зов.
     Мирон даже рассердился на друга - надо же ему соваться неизвестно куда!
Но  в  ту же секунду Мирон и  сам оказался в  кустах.  Виктор что-то держал,
прижимая к земле, а это "что-то" билось и вырывалось.
     - Держи! Скорей! - снова крикнул Виктор. Мирон вцепился руками в шерсть
какого-то зверя.
     - Что это? - удивился он.
     - Держи, держи крепче! Заяц! - запыхавшись, отозвался Виктор.
     Мирон еще крепче прижал зайца к земле,  но тотчас отдернул руку: кто-то
сильно клюнул его в ладонь.
     - Ой, да он клюется! - воскликнул с невольным страхом парнишка.
     - Держи обеими руками! Держи, а то убежит! - сердито командовал Виктор.
     Мирон подчинился команде.
     - В  самом деле заяц,  -  удивленно бормотал он,  изо всех сил стараясь
удержать добычу. - Что за напасть? Никогда не слыхал, чтобы зайцы клевались.
     - Я  же  филина держу.  Это он  тебя клюнул.  Держи зайца,  а  я  этому
лупоглазому голову размозжу.
     И  Виктор стукнул хищника головой о  ствол  ближайшего дерева.  Так  же
покончили с зайцем.
     - Как  ты  узнал,  что  там происходит?  -  спросил Мирон,  когда они с
добычей вернулись на свое место.
     - Жалобный крик услышал и понял: небольшой зверек попал в беду. Возятся
в  кустах,  значит,  и  враг его не  очень сильный,  если так долго не может
справиться со  своей добычей.  Потом послышалось хлопанье крыльев:  не иначе
сова или филин напали на зайца,  как часто описывается в книгах.  Ой, как он
здорово запустил когти и  спину зайцу!  Сам  хотел вырваться,  да  не  смог,
потому  и  удалось  мне  схватить  их.  А  теперь  попробуем спички,  может,
загорятся.
     Сунулся Виктор  туда-сюда,  а  спичек  нет.  Потерял,  -  сказал  он  в
отчаянии.
     Хотел было Мирон наброситься на товарища, но подумал, что и сам виноват
не меньше Виктора.
     - Завтра найдем, - успокоил он друга. - Да, пожалуй, и утрата невелика,
все равно толку не было бы.
     - А есть хочется... - жалобно сказал Виктор.
     - Ты же говорил, что мог бы есть сырое мясо. Вот и ешь.
     - Ну, ну! Легко сказать. А все-таки что же мы будем делать завтра?
     - Завтра и посмотрим,  -  сказал Мирон,  устраиваясь в логове.  - Давай
спать...
     Наконец дневные и  ночные хлопоты окончательно сморили хлопцев,  и  оба
уснули так крепко,  что теперь, пожалуй, их не смог бы разбудить ни гром, ни
мороз.
     Утром поднялось солнце.  Пригревшись,  оба проспали до  самого полудня.
Проснулись, сели, озираются.
     - Вчера в это время я так наелся... - начал Виктор.
     - Давай лучше поищем спички, - перебил Мирон. - Тогда и поешь.
     Расплющенный коробок с  двумя  спичками нашли  скоро.  Волнуясь,  Мирон
чиркнул одну спичку - шипение, и все. Вторая даже на зашипела...
     - Ну и  бес с  ними -  рассердился Виктор и  вскинул на спину зайца.  -
Пойдем домой.
     - Куда домой?
     - К ближайшему дому, куда попадем.
     - А что делать с этим дурацким филином?
     - Конечно,  с собой возьмем.  Сделаем из него чучело,  поставим в нашем
краеведческом    музее    и    напишем:    "Пойман    в    Полесской    пуще
героями-путешественниками и  исследователями  -  Мироном  Божко  и  Виктором
Калягой собственными руками,  без  всякого оружия".  Даже  зайца я  согласен
пожертвовать для науки и славы.
     И они пошли вдоль озера в ту сторону, где должен был находиться их дом.


III

     "По-о  морям!" -  Все направо да направо.  -  Заячий обед.  -  Снова на
старом месте.

     Быстро шли друзья по  сухому бору.  Слева время от  времени открывалось
озеро.   Березы,   олешины,  вербы  с  маленькими  светло-желтыми  листиками
обрамляли его,  словно мережка.  Ели  и  сосны на  их  фоне  казались совсем
черными.  Солнце светило так  по-весеннему весело и  ласково,  что  у  ребят
поднялось настроение. Они даже о голоде забыли.

     По-о морям,
     Морям, морям, морям!

     Затянул Виктор.

     Нынче здесь, а завтра там!

     Подхватил Мирон.

     В ответ в лесу загудело: "Ам! ам!"
     - Знаешь,  что?  - прервал Виктор песню. - Я уже начинаю жалеть, что мы
направляемся домой.  Охотно согласился бы  пожить здесь несколько дней.  Тут
тебе и море, и первобытный лес, и даже зверей можно руками ловить.
     - Да  и  я  ничего против не имел бы,  -  усмехнулся Мирон,  -  но есть
нечего, вот беда.
     - А это что? - повертел Виктор зайца над головой.
     - Как же ты его зажаришь?
     - Добудем огонь, как это делают дикари, - и вся музыка.
     - А хлеба, соли где взять?
     - Булки, чаю, колбасы! - передразнил Виктор. - Эх, ты! А как же папуасы
живут весь век без этого? А ты и несколько дней боишься прожить!
     - Подожди,  подожди,  может,  придется и против нашей воли жить тут,  -
сказал Мирон, глядя вперед.
     Там местность понижалась,  переходила в  болото,  а  за ним вдали опять
блестела вода.
     - Видишь, и там вода. Значит, надо сворачивать в сторону.
     Повернули направо.  Теперь пошли низиной;  под ногами чавкала и хлюпала
вода.  Густой ельник тоже  мешал идти.  Оба  старались использовать малейшую
возможность,  чтобы продвинуться в  нужную сторону,  налево,  но  каждый раз
вынуждены были отступать перед непроходимой трясиной.
     Как-то вышли на сравнительно сухое место и двинулись было к югу, однако
скоро выяснилось,  что  это  всего лишь  клин,  вершиной своей упирающийся в
озеро или болото. Пришлось повернуть назад.
     Так шагали часа три. Хорошее настроение давно было испорчено. Не только
у  Виктора в ботинках,  но и у Мирона в сапогах хлюпала вода.  Устали хлопцы
страшно, а голод начал допекать так, что и весна, и весь мир стали не милы.
     - Этак,  чего  доброго,  и  вторую ночь  придется коротать здесь,  -  в
отчаянии проговорил Виктор.
     - А не ты ли сказал недавно,  что хотел бы пожить тут несколько дней? -
подколол Мирон.
     - А ну тебя! - махнул Виктор рукой.
     Он наклонился,  начал щипать и есть какую-то траву. Пригляделся Мирон и
увидел  светленькие нежные  круглые листики так  называемой заячьей капусты.
Значит, будем обедать? - спросил он.
     Оба опустили свою добычу на землю и начали "пастись".
     Долго они подкреплялись "заячим обедом",  но устали еще больше. Наконец
Мирон остановился и сказал:
     - Хватит. Как бы не заболеть.
     После  "обеда" захотелось пить.  Вода  в  озере была  мутная.  Пришлось
поискать лужу,  где она успела отстояться.  И это все,  что ели за последние
сутки.
     Ныло уже часа три-четыре пополудни.
     - Идем прямо на запад, может быть, там выберемся, - сказал Мирон.
     И  они  пошли  на  запад.  Некоторое время  места  здесь были  довольно
высокие.  Песчаная почва,  красивый сухой  бор.  Но  скоро опять уткнулись в
болото. Пришлось поворачивать направо.
     Виктор рассердился:
     - Так  мы  обойдем вокруг и  снова  придем на  старое место.  Сбрасывай
штаны!  Чего бы это ни стоило,  мы должны вырваться отсюда.  С  этой стороны
озера нет, тут только болото. Давай попытаемся!
     Они   отважно  ринулись  вперед.   Надо   отдать  справедливость  нашим
путешественникам:  оба показали себя настоящими героями.  Пробирались сквозь
кусты,  прыгали с  кочки на кочку,  вязли в  трясине и  тут же помогали друг
другу выбраться до тех пор, пока... снова не увидели озеро.
     - Значит... мы на острове? - пробормотал Виктор.
     - Пока  неизвестно,  -  сказал Мирон.  -  Во-первых,  мы  не  знаем еще
четвертой стороны,  во-вторых,  видишь, из воды торчат кусты и даже деревья.
Следовательно,  это только паводок. Пойдем-ка быстрее назад, чтобы успеть до
вечера осмотреть последнюю сторону.
     Положение было незавидное,  а  тут  еще  обиднее стало:  столько усилий
затратили -  и  все  зря.  Друзья прошли уже  немалый путь,  и  вот  -  надо
возвращаться.
     Выбравшись на сухое место,  они тут же, не задерживаясь, направились на
север. На этот раз не потеряли много времени: сразу убедились, что выбраться
нельзя.  Далеко впереди блестело озеро,  а между ним и берегом, как и на той
стороне острова, километра на два - на три раскинулось болото.
     Когда  наступил вечер,  приятели стояли возле того  самого дерева,  под
которым нашли пристанище.
     - Ну, что ты скажешь на все это? - обратился Виктор к Мирону.
     - Скажу,  что у нас положение в тысячу раз лучшее, чем у тех, кто попал
на  пустынный и  безлюдный остров среди океана.  А  мы не раз завидовали им,
читая об этом в книгах.
     - Спасибо тебе на добром слове.
     - А разве не правда?  Нам придется просидеть здесь неделю или две, пока
спадет вода. А у тех и такой надежды не было.
     - Ничего себе - неделю или две. Как же мы проживем это время не евши?
     - Н-ну, это будет зависеть от нас самих.
     - Может, кто-нибудь случайно заедет сюда?
     - Лучше на это не надеяться. С каждым днем озеро будет отодвигаться все
дальше от  нас,  а  на  его  месте останется болото,  через которое никто не
полезет.
     - Чего доброго за это время ноги протянем от голода.  Я  и  сейчас едва
стою на ногах.
     - Ну, если придется умирать от голода, можно не только сырого зайца, но
и сову съесть. От мяса, хоть и сырого, люди не умирают.
     Спокойные рассуждения Мирона  несколько успокоили Виктора.  Теперь хоть
они знают, что их ожидает и что они должны делать.
     - Вот твое желание и сбылось,  -  усмехнулся Мирон.  -  Можешь теперь и
огонь добывать, и жить здесь, как дикарь.
     - Это верно,  -  почесал Виктор затылок, - но на деле получается совсем
не так увлекательно, как казалось раньше.
     Солнце опускалось за  лес.  Последние лучи  его  скользнули по  водному
простору,  а  затем направились вверх.  Загорелись вершины деревьев,  словно
солнце освещало их  теперь больше,  чем днем.  Заиграли на небе разноцветные
облачка,  которых,  казалось,  до  этого вовсе и  не  было.  От воды пахнуло
холодком. Тишина была полная.
     Чувство одиночества охватило хлопцев.  Зачем  они  забрались сюда,  так
далеко от  людей,  от  своих близких?  Что  им  тут делать?  А  когда и  как
выберутся -  неизвестно.  Значит,  не  зря  смеялись товарищи,  узнав об  их
намерении. Такие мысли упрямо лезли в голову и Виктору и Мирону, но гордость
не позволяла признаться в этом не только товарищу,  но и самому себе. Голод,
приглушенный только водой,  с каждой минутой мучил все больше.  По мере того
как опускалось солнце, усиливался и холод.
     - Давай  делать берлогу!  -  крикнул Виктор,  встряхнув плечами и  этим
словно отгоняя от себя и холод, и голод, и грустные мысли.
     В песчаную яму,  где провели прошлую ночь,  они стащили все сухое,  что
смогли найти вокруг,  а вдобавок наломали еловых лапок.  Получилась берлога,
от которой не отказался бы и медведь.
     Хлопцы залезли в  нее,  некоторое время прилаживались и вертелись,  ка