а то и ты ошалеешь.
     Наконец они  подошли к  своему  пруду.  Вода  в  нем  заметно спала,  в
некоторых местах показалась земля. Полоска воды возле загородки стала совсем
узкой.  Но  в  разных местах оставались еще  ямы  с  глубокой водой.  Хлопцы
заметили,  как там шмыгнуло что-то темное. Но успели приглядеться, как возле
берега  показалась блестящая темно-бурая  круглая голова с  белым  пятном на
носу. В зубах зверек держал рыбу.
     - Выдра!  -  крикнул Виктор,  и голова тотчас скрылась под водой. - Ах,
поганая! Она всю нашу рыбу сожрет! Выгрызет спину, а все остальное бросит.
     - Давай ловить ее вместе с рыбой, - предложил Мирон.
     - Нет,  брат, не такая она глупая. Ее только капканом можно поймать, да
и то надо ставить капкан возле норы.  А нора имеет два выхода:  один наверх,
другой под  воду.  Как-то  четыре человека по  очереди стерегли выдру  шесть
недель, так и не поймали. Во всяком случае, надо хотя бы прогнать ее отсюда.
     Хлопцы разделись и подготовили свою "сеть".
     - А не укусит она? - спросил Мирон.
     - Если загнать в угол, может броситься на человека, а так не отважится.
     Когда подошли к середине пруда, то увидели, как на берегу, среди травы,
скользнуло длинное,  на  коротеньких ножках,  тело выдры.  Спина у  нее была
темно-бурая, грудка белесая.
     - Эх,  добро убегает!  -  с сожалением сказал Виктор. - Одна шкура чего
стоит.
     - Ого! А есть ее можно? - спросил Мирон.
     - Можно. Мясо даже хорошим считается.
     - В таком случае давай поищем ее нору.
     - Норы,  пожалуй,  тут нет.  Они роет ее  возле воды.  А  ведь эта вода
случайная, временная.
     - Жаль, - вздохнул Мирон. - Давай тогда ловить свою собственную рыбу.
     "Собственной" рыбы  наловили легко,  вдобавок вытащили несколько комков
какого-то киселя с черными крупинками.
     - Эта  жабья  икра  только  рубашку  испачкает,   -   сказал  Мирон,  с
отвращением отгребая кисель.
     По дороге домой они зашли в лес -  поискать клюквы -  и в одном уголке,
среди  густого ельника,  нашли  уютную  площадку,  посреди которой виднелось
множество свежих перьев.
     - Погибла от хищника какая-то птица, - сказал Мирон.
     Виктор оглядел полянку,  перебрал перья - то черные, то черные с белым,
то пестрые, - и, наконец, сказал:
     - Нет,  здесь  никто  не  погиб.  На  этом  месте  тетерева  собираются
токовать,  перья - следы их схваток. Если б охотники нашли такую поляну, они
сразу бы устроили тут засаду.
     - А может, и нам устроить?
     - Ну что ты можешь сделать голыми руками? Тетерев осторожен. Охотники с
вечера строят шалаши и  терпеливо ждут всю ночь.  У них ружья.  А что у нас?
Руками косача не возьмешь.
     - Если наверняка известно,  что они на этом месте будут драться,  можно
петли разбросать.
     - Это - иное дело. Стоит подумать!
     Всю дорогу они прикидывали, из чего бы сделать петли. И ничего не могли
придумать.  Может быть,  пожертвовать кожаной курткой Виктора. Но и тут была
опасность, что жертва может оказаться напрасной. Для таких петель нужен если
не конский волос,  то хотя бы тонкий и  крепкий шпагат.  Тонкие веревочки из
старых  прелых ниток  будут  слишком слабыми,  а  полоски кожи  и  вовсе  не
годятся. Так и пришли домой ни с чем.
     Тут  Мирон  увидел  змеиную кожу,  сушившуюся на  ветке,  остановился и
крикнул:
     - Вот что нам поможет! Разрежем ее на тоненькие полоски, и они будут не
хуже волосяных.  -  Верно!  -  подхватил Виктор. - Теперь я вижу, что все на
свете может обернуться на пользу человеку.
     Быстро приготовили обед,  а после него сразу принялись за змеиную кожу.
И  тут же  опустили руки...  Ну как разрежешь без ножа,  да еще на тоненькие
ленточки?
     Виктор едва не заплакал.
     - Экая беда!  Все идет хорошо,  из  любого положения можно найти выход,
все можно повернуть в свою пользу, а на каждом шагу одна помеха - нож! Какой
дурак держит нож в  мешке?  Знал бы,  сам положил бы его себе в  карман.  Ты
виноват в наших мучениях!
     - Чего  заскулил?  -  огрызнулся Мирон.  -  Я  сам  всегда держу нож  в
кармане.  Но разве не обычное дело,  отрезав хлеб,  положить вместе с  ним и
нож?  Если б  я  знал,  что из-за тебя перевернемся,  я тоже прибрал бы его.
Поздно теперь говорить об этом -  не поможет.  Наберемся-ка лучше терпения и
будем козырять, чем придется. Времени хватает.
     И начали "ковырять".  И пряжкой,  и щепочками,  и костями рыб, и острой
пуговицей. Виктор додумался раскалить пряжку в огне и ею отделять от змеиной
кожи тонкие полоски.  Все  вместе,  а  больше всего терпение,  начало давать
результаты. Это придало друзьям бодрости, уверенности. Сначала они разрезали
кожу вдоль,  после этого каждый стал трудиться над своим куском. Шесть часов
корпели они над змеиной кожей, но все-таки добились своего.
     - Самые лучшие силки в мире! - любовался Виктор своей работой.
     Сейчас же и понесли их на место.  Хотелось поглядеть, как пойдет ловля,
но рассудили, что нет нужды маяться всю ночь.
     - Помочь делу мы ничем не сможем,  - сказал Виктор, - а только испугаем
тетеревов. Нужно будет завтра встать пораньше.
     Разложили силки среди поляны,  закрепили концы, вернулись назад и легли
спать.
     Виктор проснулся за полночь и  с нетерпением ждал рассвета,  сидя возле
костра. Едва забрезжило на востоке, как он разбудил товарища, и оба тихонько
направились в лес.
     Еще издали услышали в той стороне гомон,  хлопанье крыльев, бормотание,
словно там  собралась большая толпа.  Потом  отчетливо раздалось:  "чуфф-фы,
чушш!",  и  по этому крику можно было догадаться,  что там происходит жаркая
битва.
     Хлопцы ползли, едва дыша, чувствуя, как отчаянно бьются сердца.
     Подползли.  На  поляне дралось несколько пар  тетеревов,  да  так,  что
только  перья  летели  во  все  стороны.  Особенно выделялся старый токовик,
черный,  с белыми полосами на крыльях.  Вокруг,  на ветках деревьев,  сидели
серенькие тетерки и наблюдали за соревнованием, происходившим ради них.
     Они криками подбадривали бойцов,  а  те изо всех сил старались показать
себя перед красавицами.
     Все  это  друзья  заметили с  первого взгляда,  а  когда  присмотрелись
повнимательнее, увидели, что у двух тетеревов ноги уже запутались в силках и
они  почти не  обороняются от  своих врагов.  Вот  зацепился старый токовик,
тревожно закричал, дернулся и - вырвался из петли.
     - Бежим, чтобы и те не вырвались! - шепнул Виктор.
     Хлопанье крыльев оглушило хлопцев.  Испуганные птицы мигом исчезли. А в
руках у друзей остались два добрых тетерева, килограмма по два каждый.


X

     Хозяйство. - Старые знакомые. - Волк. - Охотились на лису, а убили... -
Увеличение стада.

     Теперь добычи должно было хватить дня на четыре.  Но снова беда: как ее
сохранить, чтобы не испортилась?
     - Давай делать погреб,  -  не  то  в  шутку,  не  то серьезно предложил
Виктор.
     - Главное не в погребе, а в соли, - ответил Мирон.
     - Тогда давай сушить на солнце и коптить мясо,  как это делают другие в
таких случаях.
     - Неплохо бы, но как его разрезать на тонкие куски?
     - Ну,  в таком случае построим клетку и до поры до времени посадим туда
одного тетерева, - сыпал Виктор предложениями.
     - А,  это уже другое дело! - подхватил Мирон, И действительно: тетерева
живые, значит, лучше всего и сохранить их такими.
     - Пока у нас есть рыба,  мы можем откармливать их,  - сказал Мирон, - а
для этого соорудим маленький хлевок.
     - Даже не очень маленький,  ведь у нас может завестись еще какая-нибудь
живность, например, дикий поросенок или заяц...
     - Корова, овца! - насмешливо подхватил Мирон.
     Как бы там ни было,  а помещение приходилось сооружать, пристроив его к
шалашу.  Тут росли кусты,  пригодные для "сруба". Форма строения зависела не
от строителей,  а  от порядка,  в  каком росли кусты.  По сравнению с  домом
постройка "хлева" оказалась легким делом, и не больше, чем через час, он был
готов.
     Всего труднее было решить вопрос о дверях.  Как без ножа сделать, чтобы
дверь легко открывалась и закрывалась?
     - Нечего тут мудрить!  -  сказал, наконец, Мирон. - Посадим тетеревов и
заплетем сверху. Когда понадобится, можно опять расплести.
     - А  что  ты  будешь делать с  большими животными?  -  серьезно спросил
Виктор.
     Мирон взглянул на него, не зная, шутит товарищ или нет.
     - Тогда построим хлев из бревен, на завесах, с замком, - ответил он.
     - Чем же кормить тетеревов?
     - Почками, молодыми листьями.
     Таким образом в их хозяйстве завелась птица.
     Самым  больным вопросом после  ножа  оставалась посуда для  варки пищи.
Сколько дней уже они не ели ничего горячего, кроме рыбы и мяса.
     - Все же придется искать глину!  -  твердо сказал Виктор.  -  Стыдно не
найти до сих пор такого добра!
     - Не  говори о  ней  с  таким пренебрежением,  -  ответил Мирон.  -  Мы
привыкли так смотреть на  глину только потому,  что у  нас ее много и  мы не
используем ее как следует.  Из нее можно делать кирпичи, черепицу, подземные
трубы.  Пусть  вместо деревянных домов  везде  будут каменные;  пусть вместо
соломенных и даже ржавых железных крыш будут черепичные;  пускай везде будут
проложены трубы для поды,  канализации,  осушки болот -  и  ты увидишь,  что
такое глина.
     Хлопцы взяли на плечи дубины и  пошли.  У Виктора даже руки зачесались,
когда он сжал свою "ежовую булаву".
     - Эх, если б встретить какого-нибудь настоящего врага! - сказал он.
     - Не  очень храбрись,  -  охладил его Мирон.  -  Не думай,  что колючки
опасны для всех.
     Ближние места были им уже знакомы,  поэтому друзья направились глубже в
лес. После мрачного бора, почти одинакового во все времена года, они вышли к
широкой,  залитой солнцем ложбине. Трава тут уже выросла настолько, что хоть
коси ее.  Береза,  ольха, орешник, рябина шумели листвой, как летом. То там,
то  тут  над  ними  возвышались дубы,  липы,  одинокие сосны с  разросшимися
вершинами. Казалось, и солнце здесь греет сильнее, чем на берегу.
     Не  думали  любоваться природой,  но  красота  весеннего леса  невольно
заставила остановиться и посмотреть вокруг.  И вдруг услышали,  как в кустах
кто-то поперхнулся и закашлялся.
     - Человек?
     Они бросились в ту сторону и выгнали... косулю.
     - Неужели это она кашляла? - огорченно спросил Мирон.
     - А  кто  же?  -  уныло ответил Виктор,  словно он  был виноват в  этой
ошибке.
     На некоторое время настроение друзей было испорчено...
     Долго бродили они  по  лесу,  заглядывали в  каждый уголок,  вспугивали
своих соседей.  Снова видели кабана и  опять постарались спрятаться от него,
хотя Виктор и готов был вступить в бой.
     - Вообще я считаю,  -  рассуждал он,  -  что зря рассказывают и пишут о
разных лесных ужасах. Возьми ты хоть этого кабана: свинья как свинья, ничего
жуткого в нем нет, сам боится нас.
     - Ты  же знаешь,  что даже лев и  тигр уклоняются от встречи с  людьми,
однако никто не скажет, что они безопасны, - доказывал Мирон.
     Тут из лесу выбежало и остановилось, задрав голову, новое животное.
     - Никак собака? - обрадовался Мирон.
     - Волк!  -  крикнул Виктор и схватился за булаву. Волк клацнул зубами и
мгновенно исчез.
     - Вот с этим мы могли бы справиться и своими дубинами, - сказал Виктор.
- Жаль, что он не напал на нас. Они нападают только тогда, когда их много.
     Наконец друзья набрели на  обрыв,  где  из-под  песка  виднелась глина.
Накопали ее и пошли назад.
     По дороге заинтересовались какой-то норой.
     - Наверно, лисья, - заметил Мирон.
     - Пожалуй,  -  согласился Виктор,  приглядываясь к норе и следам вокруг
нее. - Только не великовата ли для лисьей? Поищем поблизости другие выходы.
     И действительно, в разных местах нашли еще три выхода.
     - Вернемся сюда и попробуем выкурить ее дымом,  -  предложил Виктор.  -
Один станет возле того вон  выхода,  стеречь,  другой будит выкуривать через
соседний, а остальные завалим.
     - Идет! - согласился Мирон.
     Отнесли глину и тотчас вернулись с огнем.
     Около нижней,  широкой дыры подготовили костер, для лисы оставили самый
далекий выход, а остальные засыпали, завалили хворостом.
     - Подожди,  -  сказал Виктор,  -  надо  поискать,  могут  оказаться еще
выходы. Тогда весь труд будет напрасным.
     После долгих старательных поисков действительно нашли еще один выход.
     - Ну, теперь можно начинать, - сказал Виктор. - Ты раскладывай огонь, а
я пойду стеречь.
     Мирон разгреб нору пошире,  поглубже,  так, чтобы огонь был под верхним
пластом земли.  Когда  сушняк  разгорелся,  Мирон  начал  подбрасывать сырые
прошлогодние листья,  трухлявые потки.  Густой дым  расползался вокруг норы,
но, казалось, совсем не проникал в нее.
     - Что делать? - крикнул Мирон Виктору. - Дым не идет в середину!
     - Ничего!  -  отозвался тот.  -  Часть все равно попадает туда. А ты не
стой, раздувай костер.
     Мирон принялся дуть.  Дело пошло:  и  лучше горело,  и  дым втягивало в
нору.
     Виктор стоял у другого выхода и напряженно ждал. Он пожалел свою булаву
и  взял дубину приятеля.  Долго тянулось время.  Все чудилось,  будто что-то
шевелится в  глубине  норы,  но  -  никто  не  показывался.  Друзьям  начало
казаться,  что  стоят они  тут давным-давно.  Мирон нетерпеливо поглядывал в
сторону Виктора.  Тот все стоял с поднятой дубиной,  точно окаменевший. Руки
его затекли.
     Наконец...
     Виктор чуть было не выпустил дубину из рук,  когда вместо лисьей головы
увидел совсем неожиданную морду:  длинную,  белую, о двумя черными полосками
вдоль нее.
     Сунулась морда раз-другой и  исчезла.  Но вот из норы появился дымок...
Бедное  животное вынуждено было  выбраться наружу.  Правда,  оно  не  видело
врага,  так как Виктор стоял сзади,  но все же чувствовало беду.  Виктор уже
догадался,  что это за  зверь,  и  успокоился:  неуклюжее животное не успеет
удрать в лес, как лиса!
     Наконец животное шагнуло вперед,  показалась спина  с  сероватой грубой
шерстью.
     Виктор опустил дубину раз... другой... Жалобно хрюкнуло животное.
     - Готово! - крикнул Виктор. Мирон мигом подбежал к нему.
     - Что это? - выпучил он глаза.
     - Барсук!  -  торжественно ответил Виктор.  -  Но  погоди!  Еще  что-то
шевелится!
     Из  норы выползли двое барсучат:  они  тоже одурели от  дыма.  Оба были
такие маленькие,  потешные,  что хлопцам и  в  голову не  пришло их убивать.
Забрали живьем.
     - Вот тебе и еще животные для хозяйства! - сказал Мирон.
     - Я же говорил, что надо будет построить хороший хлев.
     - А есть их можно?
     - Никто не запрещает, но обычно их не едят.
     - А шкура ценная?
     - Не очень. За взрослого рублей пять получить можно.
     - В таком случае и возиться с ними нет смысла, - поморщился Мирон.
     - Но  они забавные и  быстро привыкают.  Кроме того,  жир барсука очень
помогает от простуды и идет на смазку сапог, особенно охотничьих.
     Старый барсук был около полуметра длиной и  весил килограммов тридцать.
Трудно было тащить его, еще труднее снять шкуру теми инструментами, которыми
располагали друзья.  Но Мирон решил,  что шкура очень пригодится, и настоял,
чтобы сейчас же  попытаться ободрать барсука.  Дело  оказалось сложным.  Два
часа промучились, а сняли не шкуру, а какие-то лохмотья.
     Захватили добычу и,  усталые,  отправились домой. Барсучата вырывались,
даже кусались.
     - А можно их посадить вместе с тетеревами? - спросил Виктор.
     - Для тетеревов сделаем насесты,  а  барсуки будут на  земле,  -  решил
Мирон.
     - А  эти  барсуки довольно интересный народ,  -  рассказывал по  дороге
Виктор. - Они очень похожи на медведей, только меньше и принадлежат к породе
куниц.  Совершенно безвредны: питаются корнями, ягодами, червями. За добычей
выходят ночью. Зимою спят в своей норе, как медведи. Очень чистоплотны. Этим
иногда пользуются лисы:  заберутся,  когда нет хозяев,  в  хату и напакостят
там.  Вернется барсук, почует вонь и уходит от своей норы. А лисе только это
и нужно: готовый дом!
     В  лагере разместили животных,  как договорились,  поужинали и улеглись
спать с чувством хозяйского удовлетворения. В сравнении с первыми днями дела
их обстояли куда лучше.
     - Дли полного удобства не хватает только ножа,  чугуна, хлеба и соли, -
сказал Мирон.
     - И махорки, - добавил Виктор.
     - Ты еще не забыл об этой гадости?
     - Иногда и забываю,  нет-нет, да и потянет закурить. Но ничего, терпеть
можно. Наверно, потом буду рад, что так получилось.


XI

     Барсуки подвели.  - Не святые горшки лепят (а умелые). - Новые средства
жизни.

     На  другое утро,  едва проснувшись,  хлопцы сразу же  сунулись в  хлев,
поглядеть свою  "скотину".  Заглянул Виктор в  щель -  ничего не  увидел.  -
Что-то не видать, - пробормотал он.
     Раздвинули ветки пошире, посмотрели во все углы - нет никого!
     Взглянули друг на друга - и руками развели.
     - Куда же они подевались? Хлев-то ведь целехонек!
     Мирон почесал затылок.  Осмотрели всю постройку и  заметили возле самой
земли довольно большую дыру.
     - Работа барсуков!  - крикнул Мирон. - А за ними и тетерева удрали. Как
же это мы не подумали? Даже ты, спец по зоологии, не предусмотрел.
     Виктор стоял, опустив голову, и чувствовал себя виноватым.
     - Верно,  -  сказал он,  -  если они роют для себя норы, значит, могли,
даже должны были,  и  тут прорыть ход.  Но в  таком деле никаких специальных
знаний не требуется: ты и сам мог бы догадаться об этом, а вот...
     - Я говорил, что незачем было возиться с ними, - сердито перебил Мирон.
- Никакой пользы от них нет.  Держать их для потехи в нашем положении глупо.
А теперь из-за них и тетерева удрали. Вот тебе и животноводство!
     - И все же об этом ты и сам не думал,  -  оправдывался Виктор. - Сказал
бы раньше, и все было бы иначе. Нечего на другого валить. Сам помогал мне. В
следующий раз будем умнее.
     - Жди теперь следующего раза!
     Поахали,  попеняли друг  другу,  но  помочь  делу  ничем  не  могли.  А
поскольку рыбы пока хватало,  то и большой беды не было. Вскоре начали далее
шутить.
     - В  другой раз  для  каждой пары  животных будем  строить специальные,
приспособленные помещения, - утешил Виктор. - Пока же давай лепить горшки.
     - А ты знаешь, как их лепят? - спросил Мирон с сомнением.
     - Кто из нас когда-то не лепил?  -  беззаботно ответил Виктор. - Не зря
говорят: не святые горшки лепят.
     - Тут не лепить, а крутить надо, - хмуро сказал Мирон.
     - Давай крутить,  все равно,  -  легко согласился Виктор.  - Ты, видно,
отлично знаешь это дело?
     - Почему я? - удивился Мирон.
     - Ты же сам недавно воспевал глину, поэму в прозе декламировал.
     - Поэма -  поэмой,  -  пожал плечами Мирон, - а как делают горшки, я не
видал.  Дело  это  считается таким обычным,  что  и  в  голову не  приходило
заинтересоваться им. Может, ты видел?
     - И  мне не случалось,  -  с комичной миной ответил Виктор.  -  Тоже не
интересовался примитивной промышленностью.  Все  дикари умеют это делать.  Я
даже где-то  читал,  что  египтяне четыре тысячи лет назад выдумали какое-то
приспособление для такого производства.  Но, я думаю, сделать простой горшок
можно в без приспособлений.
     - Посмотрим, - уныло согласился Мирон.
     Как  он  жалел,  что раньше не  интересовался этим!  И  ему приходилось
читать,  он  имел даже некоторые теоретические познания,  но  как взяться за
дело - не знал.
     Пустив в  ход черепашину для воды,  намочили глину.  Замесили и  начали
лепить,  как  это  делают маленькие дети.  Крошечные,  неуклюжие мисочки еще
кое-как получались,  но друзьям не это было нужно,  а горшок хотя бы на литр
воды. Такую посудину приходилось лепить из кусков, и сразу было видно, что в
слепленных местах она очень ненадежна.
     Старались так,  что  даже пот