шался, что забыл даже делать свои записи, а Гомер продолжал:

- Но никто не покупал у него мышеловок... И это было даже неплохо, потому
что ровно двадцать восемь лет назад мистер Мерфи понял, что ему жалко
мышей! И тогда он решил придумать что-то другое... Он думал, думал и
наконец додумался до того, что нужны такие мышеловки, которые не делают
больно.

Следующие пятнадцать лет, - рассказывал Гомер, - мистер Мерфи истратил на
то, чтобы выяснить, каким способом предпочитают мыши попадать в мышеловку,
и пришел к выводу, что лучше всего - даже охотнее, чем за куском сыра, -
мыши идут в мышеловку под музыку. И тогда мистер Мерфи понял, что остаток
жизни он обязан посвятить изобретению МУЗЫКАЛЬНОЙ мышеловки...

- Которая не делает больно? - спросил парикмахер.

- Которая не делает больно, - ответил Гомер и продолжал: - Было очень
трудно, и работал он долго... Сначала он сделал музыкальный инструмент из
тростниковых стеблей - вроде маленького органа или большой шарманки, а
потом уже стал сочинять мелодию - такую, чтобы мышь, как услышит, сейчас же
бежала на нее, как собака на зов. Затем он записал свою мелодию на особый
валик, как для шарманки, вставил этот валик в орган, и получилась
музыкальная мышеловка...

- Которая не делает больно? - спросил парикмахер.

- Которая не делает больно, - ответил Гомер и снова стал рассказывать: -
Мыши очень охотно шли в эту мышеловку. Но была одна беда - мышеловка
оказалась чересчур большая. И к тому же кто-то все время должен был стоять
рядом и раздувать мехи органа.

- Да, конечно, это непрактично, - сказал дядюшка Одиссей, почесывая
подбородок. - Но если приделать небольшой электромотор...

- Мистер Мерфи решил и эту задачу, - сказал Гомер. - Знаете как? Он взял
свой автомобиль и поставил на него мышеловку - чтоб она работала от мотора.
Он решил так: раз не получилась комнатная мышеловка, пусть она будет
уличная, а сам он станет ездить по городам и предлагать свои услуги. И
первый город, куда он приехал, - наш... Только бедный мистер Мерфи отвык от
людей и очень стесняется. Он уже два дня хочет поговорить с нашим мэром и
никак не решится...

- Что он предлагает? - спросил шериф.

- Как - что? Разве непонятно? Избавить весь город от мышей при помощи своей
музыкальной мышеловки...

- Которая не делает больно? - спросил парикмахер.

- Которая не делает больно, - сказал Гомер. - Он приманит всех мышей
музыкой, они влезут в мышеловку, и он вывезет их подальше от города,
куда-нибудь в лес, и там отпустит.

Шериф задумчиво посасывал свой карандаш, дядюшка Одиссей продолжал скрести
подбородок, парикмахер запустил пальцы в волосы. И все молчали.

Гомер первый нарушил молчание. Он произнес:

- Я вижу, вы очень удивлены и не знаете, что ответить. По-моему, вот что.
Ведь у нас в городе есть машина для поливки улиц. Так? И есть машина для
уборки улиц. Верно? А теперь будет машина для уборки мышей! Чем плохо? Так
и надо сказать нашему мэру - пускай договорится с мистером Мерфи...

Дядюшка Одиссей, не отнимая руки от подбородка, проговорил: - Этот Рип ван
Мерфи - настоящий гений! Такое придумать, а? - Я знал, что вы будете за
него! - обрадовался Гомер. - Я так и говорил мистеру Мерфи. Я сказал, что
мэр города ваш друг и вы обязательно уговорите мэра нанять музыкальную
мышеловку.

- Надо же такое сообразить, - задумчиво произнес шериф. - Мушыкальная
мызеловка...

- Которая не делает больно, - добавил парикмахер.

И все, не сговариваясь, отправились в городскую ратушу к мэру.

Не прошло и получаса, как мэр согласился нанять мистера Мерфи с его
музыкальной мышеловкой, для того чтобы навсегда избавить от мышей магазины,
дома и склады города Сентерберга. Гомер сразу же помчался в прибрежную
гостиницу и вскоре вернулся оттуда вместе с бородатым изобретателем,
которого он и познакомил со всеми.

Чтобы помочь мистеру Мерфи преодолеть застенчивость, мэр города выдвинул
ящик своего стола и достал оттуда пакет с леденцами.

- Угощайтесь, - сказал он мистеру Мерфи, и тот взял конфету и почувствовал
себя легче: он уже мог отвечать на вопросы, не слишком смущаясь и краснея.

- Чем вы можете доказать, - спросил мэр, - что эта ваша будка на колесах
действительно делает то, о чем вы говорите?

Мистер Мерфи ничего не ответил, он только сложил губы трубочкой и
просвистел несколько тактов: "Тю, тю-тю-тю, тю-тю". И сразу же две мышки
выпрыгнули из письменного стола мэра!

- Это еще ерунда, - сказал Гомер. - А как они будут выскакивать, когда на
улице заиграет сама машина! Мистер Мерфи говорил мне, что берется увести
всех мышей из города, и всего за тридцать долларов...

- По рукам! - воскликнул мэр и с удивлением добавил: - А куда же делись мои
конфеты?!

Но он взглянул на Гомера, и его удивление тут же рассеялось.

Затем мэр закрепил сделку с мистером Мерфи рукопожатием и назначил субботу
днем избавления города от мышей, или, как он выразился, "днем демышизации
города".

В городе все уже знали, что застенчивого незнакомца зовут Майкл Мерфи, а
совсем не Рип ван Винкль, но по старой памяти и из уважения к шерифу многие
продолжали называть его "старина Рип". Знали также и о его музыкальной
мышеловке (которая не делает больно) и что на субботу, по соглашению с
мэром, назначена демышизация города.

Особенно радовались этому редчайшему событию дети. Они ни на шаг не
отходили от мистера Мерфи, пока он снимал брезент с машины и проверял, в
порядке ли музыкальная мышеловка. Гомер, его друг Фредди и много других
ребят сговорились следовать за мышеловкой по всему городу, чтобы своими
глазами видеть, как будут мыши вылезать из всех щелей и нор, и взбираться
по спиральным дорожкам к домику с двумя входами, над одним из которых
написано: "Добро пожаловать!", а над другим: "Входи, дружище!"

- Слушай, Гомер, - предложил Фредди, - давай пойдем с мышеловкой за город и
не отстанем, пока она не откроется и не выпустит мышей. Интересно
посмотреть, как все они сразу выскочат и побегут!

К большому удивлению друга, Гомер ответил так:

- Нет, Фредди, я думаю, не стоит нам выходить из города вместе с
мышеловкой...

И потом он объяснил почему:

- Знаешь, Фредди, я недавно читал в одной книжке, что музыка может иногда
делать всякие чудеса. И с мышами, и с людьми, и с кем хочешь. Не веришь?
Музыка может усыпить, например, леопарда или заставить змею плясать. Ну, и
еще разные вещи. И с людьми тоже. А уж если мы пойдем за мышеловкой, то
надо что-то придумать.

И весь остаток этого дня Гомер и Фредди думали. И решили они вот что.
Во-первых, в субботу всем собраться на школьном дворе, чтобы идти вместе,
и, во-вторых, установить условные сигналы: большой палец вверх, если все в
порядке; большой палец вниз, если что-нибудь не так.

Утро в субботу было по-осеннему свежим, ярким и бодрящим. Лучшей погоды для
генеральной демышизации города Сентерберга и придумать было трудно.

Ровно в восемь утра из дверей прибрежной гостиницы вышел мистер Майкл Мерфи
и направился к автомобильной стоянке. Закинув бороду за плечо, он принялся
крутить заводную рукоятку мотора. Наконец машина завелась, и, пока мотор
прогревался, мистер Мерфи начал стаскивать брезент с машины. И вот из-под
заботливо накинутого покрывала показалась музыкальная мышеловка со своими
дорожками, перилами и домиками. Причем и дорожки, и перила, и отверстия в
домике были так отполированы и отшлифованы - чтобы ни одна мышка, не дай
бог, не повредила себе лапку или носик...

Мотор нагрелся, мистер Мерфи сел за баранку, включил скорость - и
музыкальная мышеловка выехала на городскую площадь!

Приветственные крики стали еще громче, когда мистер Мерфи включил какой-то
рычаг и тростниковый орган заиграл.

И прежде чем смолкли приветствия, все увидели, как появилась первая мышь!..

По улицам Сентерберга ехала музыкальная мышеловка мистера Мерфи, ехала и
наигрывала самую любимую мышиную мелодию, и на ее звуки отовсюду сбегались
мыши! Разжиревшие, избалованные пончиками - из кафе дядюшки Одиссея. Худые,
едва передвигающие лапы - из церквей. Мыши обычные - из домов, со складов,
из магазинов, из городской ратуши...

Мыши устремлялись по гладким спиральным дорожкам, окаймленным перилами,
прямо к домику с двумя входами и исчезали в нем.

Музыкальная мышеловка с грохотом и музыкой двигалась по городу, а за ней
шагала толпа ребят, и все они, к удивлению взрослых, держали большой палец
вверх.

После того как мышеловка объехала все до одной улицы, мистер Мерфи
остановил ее перед городской ратушей, откуда вышел сам мэр, чтобы вручить
хозяину мышеловки ровно тридцать хрустящих новеньких долларов.

Но не успел мэр города пересчитать деньги, прежде чем отдать их в руки
мистера Мерфи, как из толпы вышел шериф и сказал:

- Простите, мистер Мерфи, что я потревожил вас, поверьте, мне это чертовски
неприятно, но ваши водительские права просрочены, а транспортный налог не
уплачен за тридцать лет... Если вы хотите и дальше ездить на машей
вышеловке... то есть я хотел сказать - на вашей мышеловке, нужно уплатить
налог - ровно тридцать долларов.

Мистер Мерфи смутился и покраснел так, что даже борода стала розовой, а
шериф продолжал:

- Извините, но, как говорится, закон есть закон, и я ничего не могу
поделать...

Бедный мистер Мерфи! Бедный, бедный застенчивый мистер Мерфи! Он отдал
шерифу заработанные тридцать долларов, получил новые водительские права и
какую-то квитанцию, сошел со ступенек городской ратуши, взобрался на
сиденье автомобиля и медленно поехал прочь из города. Он позабыл выключить
орган, и тот продолжал наигрывать свою тростниковую музыку. А ребята все
шли и шли за музыкальной мышеловкой: ведь им ужасно хотелось поглядеть, как
из нее будут выпускать мышей.

- Честное слово, я не хотел этого, - сказал шериф мэру, когда процессия
детей во главе с мистером Мерфи уже скрылась из глаз за поворотом дороги
М56а. - Но закон есть закон. И потом, в другом месте его могли бы просто
взять под арест!

Трудно сказать, чем бы закончилась демышизация для города Сентерберга, если
бы к зданию ратуши не прибежала вдруг испуганная и бледная библиотекарша и
не крикнула:

- Шериф! Шериф! Скорей! Мы с вами выбрали не ту книгу!..

- Что?! - в один голос спросили шериф с мэром и дядюшка Одиссей.

- Да, - с трудом, ловя воздух, продолжала библиотекарша. - Мы думали, "Рип
ван Винкль", а надо "Крысолов из Гамельна"! Совсем разные вещи!..

- Будь я проклят! - заорал шериф. - Я вспомнил! Мы проходили в школе этого
вашего "Крысолова"! Бежим! Едем! Он уведет всех наших детей! Ему это не
привыкать!..

И они вчетвером - дядюшка Одиссей, шериф, мэр города и библиотекарша -
вскочили в машину шерифа и помчались вдогонку за мышеловом-крысоловом.

Они настигли всю процессию уже далеко за городом, где начинались лесистые
холмы.

- Стойте! Ребята! - закричал мэр. - Поворачивайте обратно!

- Каждый получит по два пончика! - крикнул дядюшка Одиссей.

Но все было напрасно. Дети словно не слышали их. Они продолжали идти за
музыкальной мышеловкой.

- Боже! - воскликнула библиотекарша. - Музыка их околдовала!

- Шериф, что же делать? - простонал мэр города, - Не можем же мы лишиться
сразу всех детей... Да еще перед самым началом предвыборной кампании!
Придется дать этой бороде еще тридцать долларов...

- Правильное решение, - сказал дядюшка Одиссей. - У меня с собой как раз
эта сумма... Только с отдачей, мэр.

Шериф подъехал вплотную к машине мистера Мерфи, и дядюшка Одиссей кинул
пачку денег к нему на колени.

- Только умоляю, отпустите их! - крикнула библиотекарша.

- Да, пожалуйста, Мерфи, будьте благоразумны! - прокричал мэр.

Мистер Мерфи был так смущен всем этим и так взволнован, едва не угодил в
кювет.

И тут шериф набрал побольше воздуха и заорал так, что чуть не лопнул.

- Отпусти их!!! - орал шериф. - Понятно? Отпусти их, тебе говорят! Не то
хуже будет!

И мистер Мерфи сделал то, что ему было сказано. Дрожащими руками он нажал
какой-то рычаг, отвалилась какая-то крышка, и из мышеловки беспрерывным
потоком стали вываливаться мыши: одна, другая, третья... сто двадцать
пятая... Все до одной!

Да, ради такого зрелища стоило выйти далеко за город! Тростниковый орган на
мышеловке умолк, и слышен был только писк мышей и радостные крики ребят.

Вот последняя мышь выбралась из мышеловки, и вся серая армия замерла, к
чему-то принюхиваясь. А затем все мыши ринулись в одном направлении - в
направлении города Сентерберга. Они бежали, постепенно вытягиваясь в линию,
а когда прибежали в город, каждая мышь юркнула в свою любимую норку.

Мистер Мерфи так и не остановил машину. Наоборот, он нажал на газ, и машина
помчалась изо всех своих лошадиных сил, а мэр города, шериф, библиотекарша,
дядюшка Одиссей и ребята - все молча смотрели, как музыкальная мышеловка
становилась все меньше и меньше и наконец совсем растаяла вдали.

И тогда взрослые вспомнили о детях и повернулись к ним. И они увидели
странную картину: мальчишки и девчонки улыбались и подмигивали друг другу,
и все они держали большие пальцы вверх. Но, как и прежде, ребята не
обращали никакого внимания на призывы взрослых.

- Боже! - застонала библиотекарша. - Музыка свела их с ума!

- Совсем нет! - раздался голос. Это был голос Гомера. - Совсем нет, не
волнуйтесь. Сейчас все будет в порядке. Глядите!

- Гомер поднес обе руки к ушам - раз! вслед за ним то же делали все
остальные ребята. Потом Гомер развел руки в стороны - два! - словно делал
утреннюю зарядку, а все остальные последовали его примеру. И в руках у
ребят забелели куски ваты!..

На обратном пути Гомер все объяснил ошеломленным взрослым.

Вот его рассказ.

- ...Это я придумал - заткнуть уши. Потому что немного испугался. Не за
себя, а за других. Ведь музыка, я читал, может делать всякие чудеса.
Особенно с детьми... Усыпить, например, или заставить плясать. Ну, и мы
договорились: как выйдем из города, я делаю большой палец вниз - и все
затыкают себе уши. А зачем слушать? Ведь нам главное глядеть было, как мыши
разбегутся. Только, если по правде, все это насчет ушей придумал не я, а
человек по имени Одиссей. Не вы, дядюшка Одиссей, а другой... который был
древний грек[2]. О нем еще Гомер писал... Не я, а другой... который тоже
жил в Древней Греции... Помните, как...

Но тут дядюшка Одиссей прервал Гомера и попросил шерифа, чтобы тот
остановил машину.

- Подождем ребят, - сказал он. - Я ведь обещал всех угостить пончиками. А
мэр города сказал со вздохом: - Скоро выборы, и я не знаю, как буду
оправдываться перед нашими налогоплательщиками... Шестьдесят долларов из
городского бюджета выброшены на ветер! Как мы теперь сведем концы с концами?

Глава 6. СОРОК ФУНТОВ СЪЕДОБНЫХ ГРИБОВ.

- Я не пойду сегодня на рыбалку, - сказал Гомер своему другу Фредди. -
Нужно опять помочь дядюшке Одиссею. Он там совсем запарился в своем кафе. А
клев сегодня должен быть что надо!

Фредди великодушно предложил:

- Может, твоему дядюшке нужен еще помощник? Я могу тоже не ходить на реку.
Это не обязательно.

- Он-то с удовольствием примет тебя, - сказал Гомер, - Чем больше людей ему
помогает, тем для него лучше и веселей. Так он сам говорит. Но вот тетя
Агнесса... Она всегда кричит, что у семи нянек дитя без глазу и что ей до
смерти надоело видеть позади прилавка так много народу. Лучше, когда их
много перед прилавком, говорит она.

- Ладно, Гомер, - сказал Фредди со вздохом. - Увидимся завтра. Принеси мне
парочку пончиков...

Когда Гомер вошел в кафе, дядюшка Одиссей, как обычно, возился с одним из
своих автоматов. На сей раз это был аппарат для поджаривания гренков.

- Что ты скажешь! - пожаловался дядюшка Одиссей племяннику. - Совсем
разладилась эта штуковина. Ставлю стрелку влево, на "легкое поджаривание" -
получается сухарь. Ставлю вправо, на "сильное поджаривание" - остается хлеб
хлебом.

Дядя с племянником еще битый час вертели бедный прибор и наконец кое-как
починили.

- А как теперь работает пончиковый автомат? - спросил Гомер.

- Прекрасно, - ответил дядюшка Одиссей, - С тех пор как богатая леди
передала мне свой семейный рецепт, торговля пончиками пошла в два раза
лучше. Да, ты помнишь ведь эту леди? Которая оставила на прилавке свой
браслет, а он попал в тесто и потом внутрь пончика и его чуть не съел
Руперт Блек? Знаешь, она теперь живет у нас в Сентерберге. Ее зовут Наоми
Эндерс. Она прапрапрапраправнучка старика Эзекиеля Эндерса, самого первого
жителя нашего города... И наследница всего состояния Эндерсов, а значит,
владелица, во-первых, мельницы, а во-вторых, заводов, которые выпускают
витамины на все буквы алфавита.

У нее самый большой дом в Сентерберге. Он стоит на окраине. Мисс Эндерс моя
постоянная покупательница. Каждый день приезжает за пончиками.

- Да, - сказал Гомер, - я уже слышал, что она переехала в Сентерберг. Об
этом судья рассказывал. Он еще называл ее вдохновительницей общественной
жизни города и, кажется, ценным добавлением к чему-то... Или как-то вроде
этого...

- Что я точно знаю, - сказал дядюшка Одиссей, - так это, что у нее отличный
рецепт теста для пончиков и что она любит неплохо поесть и знает толк в
пище... А, вот и ее машина! Быстро положи в пакет пончики!..

Шикарный черный автомобиль остановился у дверей кафе, и из него вышла сама
мисс Эндерс, прапрапрапраправнучка старика Эндерса, первого жителя
Сентерберга.

- Добрый день, - сказала мисс Эндерс, входя в кафе. - Это ты, мальчик? Не
видела тебя с тех пор, как пропал и нашелся мой браслет.

- Здрасьте,мисс Эндерс, - ответил Гомер, - Как вам нравится жить в
Сентерберге?

- Превосходный городок! - воскликнула мисс Эндерс. - Просто прелесть!
Милые, простые люди. Они меня прямо на руках носят! Особенно члены
городского управления. Я все больше и больше подумываю, чем бы всех
отблагодарить? Судья недавно говорил мне, что в городе очень плохо с
жильем, трудно найти квартиру. Я бы могла дать деньги на постройку
небольшого квартала домов... ну, хотя бы таких, как мой дом. Это было бы,
наверно, красиво, и я бы сдавала каждый дом нескольким семьям. Конечно,
тем, кто этого заслуживает. Самым достойным. Как вы думаете?

- Н-да, - сказал дядюшка Одиссей, почесывая подбородок, что было у него
всегда признаком усиленной работы мысли. - Вообще-то это неплохо, мисс
Эндерс.

Гомер, пересчитывая пончики и укладывая их в пакеты, тоже пришел к выводу,
что это неплохо: можно будет вдоволь побегать по балкам и перекрытиям,
когда начнут строить.

Дядюшка Одиссей уже оторвал пальцы от своего подбородка и сказал такие
слова:

- Все это хорошо. Но кто вам мешает строить по последнему слову техники?
Пусть они будут не такие красивые, но зато - более современные, чем ваш.

- Конечно, - сказала мисс Эндерс. - Почему бы нет? Дядюшка Одиссей снова
молча тер свой подбородок, и мисс Эндерс добавила:

- Конечно. И современная кухня. Почему нет? Дядюшка Одиссей все еще думал.
Затем он откашлялся и произнес:

- Мы живем в эпоху технического прогресса, мисс Эндерс. Возьмите хотя бы
вопрос изготовления пончиков. Что мы видели раньше? Работу вручную, на
которую тратилось много сил и времени, и все такое прочее... А что мы видим
теперь? Прекрасную машину, которая - раз-раз!.. - дядюшка Одиссей щелкнул
пальцами, - и выдает десятки и сотни пончиков... Раз, раз!..

- Да! - воскликнула мисс Эндерс. - Просто прелесть! А дядюшка Одиссей снова
откашлялся и продолжал:

- Теперь возьмите вопрос строительства домов. Что мы видели раньше? Доски и
гвозди, гвозди и доски... В руке пила, в руке молоток и все такое прочее...
А что мы видим теперь? Блоки и панели, панели и блоки! Дома выпекаются, как
пончики. Раз, раз, раз, - дядюшка Одиссей снова щелкнул пальцами - и готов
целый квартал... Да, леди и джентльмены! Так теперь делают автомобили, так
делают пароходы, холодильники, пончики, гренки... и так, и только так,
нужно делать дома в нашем городе! Да, леди и джентльмены! Я все сказал.

Пораженный и немного даже