разобрать часть стены на костер. Без огня мы пропадем!
     Остальные были того же мнения.
     - Убытки я, в случае чего, возмещу из своего кармана.
     - Еще  чего  не  хватало!  -  возразил  почтальон.   -   Уж   это
предоставьте нам.
     Вскоре на берегу запылал большой костер.
     Почтальон и  его  спутники  осторожно  перенесли на берег мешки с
почтой.
     Вальтер подвесил над огнем кофейник.
     Дундертак от усталости совсем "скапустился".  Сундстрем  заставил
его  раздеться  догола  и  встать  поближе  к  костру.  Набрав  полные
пригоршни снега,  он начал растирать его с головы  до  пят.  Это  было
довольно жестокое, но необходимое лечение.
     Вкусно запахло кофе.  Между камнями плясало жаркое  пламя.  Глухо
шумел  темный  еловый  лес.  С моря,  вселяя тревогу,  доносился треск
ломающегося льда.
     - Сама  весна-проказница  напала  на  нас  из-за  угла!  - сказал
почтальон, отогревая над огнем свою бороду.
     Вальтер разливал по кружкам дымящийся кофе.
     Дундертак стоял голый у костра.  Он заснул,  так и не дождавшись,
пока Большой Сундстрем кончит его растирать.
     Вальтер роздал кружки с кофе промерзшим спутникам.
     - До  чего  все неудачно получилось!  - огорченно заметил Большой
Сундстрем.  - Отправиться на охоту за тюленями и так просчитаться! Так
прохлопать   всем   известные   приметы  ледолома  и  ничегошеньки  не
подозревать до той самой минуты, как лед начал крошиться под ногами!
     Почтальон откусил крепкими зубами кусочек сахару,  с наслаждением
отхлебнул несколько глотков обжигающе горячего  кофе  и  повернулся  к
Сундстрему:
     - Мне думается,  самое время задать один важный вопрос.  Где  мы,
собственно говоря, находимся?
     - В полутора километрах на север от Ландсурта.
     Почтальон взглянул на своих спутников и заметил:
     - Ого, далеко же мы забрались!
     Сундстрем разбудил спавшего стоя Дундертака и велел ему одеться и
выпить кружку горячего кофе.
     - Это Дундертаку мы обязаны жизнью,  - серьезно сказал Вальтер. -
Он остался у лодки и,  когда начался ледолом,  сумел  удержать  ее  на
воде. Перевернись он, лодку разбило бы в щепы.
     - Да, Дундертак у нас молодец! - согласился Сундстрем. - Дай срок
- из него выйдет настоящий мужчина!
     Все придвинулись поближе к огню.  И вот что  рассказал  охотникам
почтальон, которого они спасли.
     - Мы вышли из Оланда вчера рано утром.  Обычный почтовый  рейс  в
Грисслехамн.  Но  только  мы  выбрались из Сигнильдских шхер,  как нас
застиг норд-ост.  Нам бы  плыть  по  свободной  воде,  а  нас  вынесло
прямехонько  в  поток  льдин.  Парусник подхватило и понесло в сторону
юга.  О Грисслехамне пришлось забыть,  потому что управлять парусами в
этой ледяной каше было невозможно.  Чтобы нас окончательно не затерло,
мы вытащили лодку на льдину,  которая  казалась  надежнее  других.  Но
через несколько часов льдина раскололась.  Мы,  как могли, держались в
этой похлебке.  Наконец, мы нашли новую льдину, на которую нам удалось
втянуть лодку. Так прошел целый день. Нас тащило на юг. Иногда вдалеке
на западе мелькал шведский берег.  Но туда нам было не добраться - нас
разделял  барьер из движущихся льдин.  Наша льдина,  на которую мы так
надеялись,  дала трещину.  Нам удалось перебраться на другую.  За  это
время мы не раз побывали в воде.  Не вам рассказывать, на кого мы были
похожи - бороды хоть выжимай.  Наступила ночь,  дела наши были,  прямо
скажем,  скверные.  Хорошо еще, что лодка держалась, хоть и трещала по
всем швам.  Главное,  мешки были в целости.  Но холодища стояла такая,
что   ногти  ломались.
     Ближе к  утру  норд-ост  задул  сильнее,  лед  разогнало,  и   мы
очутились на свободной воде. Мы решили идти на парусах к берегу. Но не
успели подойти к твердому льду,  как попали в новую дрейфующую полосу.
Это  уж была верная гибель.  Взошло солнце,  норд-ост не унимался.  Мы
были совершенно беспомощны и не могли даже пальцем  шевельнуть,  чтобы
помешать льдинам раздавить нас. Тут-то мы и увидели вас. Как раз в тот
самый момент, когда лед раскололся и стал уходить у вас из-под ног. Вы
повернули  и  со всех ног бросились к берегу.  Кто мог тогда подумать,
что вы  останетесь  в  живых.  В  это  время  вода  вокруг  нас  опять
очистилась.  Нам удалось зацепиться за большую льдину, которую течение
медленно несло на запад.  Поднять паруса и идти самостоятельно  мы  не
решались,  потому  что лодка черпнула воды и мы не знали,  какие у нее
повреждения.  Вот мы и висели на этой льдине до тех самых пор, пока вы
не выручили нас из беды.
     - С охотой мы,  правда,  осрамились,  потому что  плохо  почитали
старые  верные  приметы,  -  сказал Большой Сундстрем.  - Но кой-какую
пользу все же принесли - подоспели вовремя!
     Почтальон, нагнувшись над огнем, отогревал бороду и вытаскивал из
нее застрявшие ледышки.
     - Что и говорить, мы обязаны вам жизнью. Но самое главное - мешки
и лодка в целости! Как только рассветет, поеду в Стокгольм докладывать
о случившемся.
     Вальтер снова налил кофе в кружки.
     - Я  много плавал по морям,  но то,  что вы рассказали,  пожалуй,
пострашней всего, что мне когда-либо доводилось слышать.
     - Ну,  это  только так кажется!  - возразил почтальон.  - Правда,
вместо Грисслехамна мы попали в Ландсурт,  вместо севера - на  юг.  Но
все же переплыли Ботнический залив. Верно? Должны были доставить почту
в Швецию - в Швецию и попали! Цель достигнута.
     Весело потрескивал костер.  Все жались к огню,  пытаясь согреться
после пережитых опасностей и тревог.
     В тишине темной предвесенней ночи далеко вокруг раздавался грохот
ломавшегося на море льда.
     - Что верно,  то верно: сама весна-проказница напала на нас из-за
угла! - повторил Вальтер слова почтальона"

ЧЕТВЕРО МАЛЕНЬКИХ ЛИСЯТ

     Весна!
     Снег растаял, уплыли в море льдины, солнце поднималось все выше и
выше. Наконец-то кончилась долгая зимняя пора! В шхеры вступала весна,
а с ней - тысячи новых приключений.
     Однажды утром - солнышко еще только-только высунуло из моря  свой
подбородок  -  Дундертак бежал вприпрыжку босиком по шершавому лесному
мху.  Тут и там между кустами барбариса и можжевельника  лежали  пятна
солнечного света.  Дундертак очень торопился на берег к лодке. Легко и
неслышно,  как кролик,  бежал он вниз по лесистому склону.  И вдруг  с
разбегу остановился и замер.
     На самом краю берегового откоса лежала поваленная сосна.  Под  ее
переплетенными, вздыбленными в воздух корнями копошилось что-то живое.
     Дундертак нагнулся и заглянул под  корни.  Он  не  поверил  своим
глазам: перед ним было целое семейство лисят.
     Дундертак стоял  совсем  тихо  -  боялся  даже  вздохнуть   -   и
раздумывал,  как  бы  ему  накрыть лисят.  Как назло,  ничего не шло в
голову. Оправившись от первого потрясения, он стал медленно, осторожно
обходить сосну, держась против ветра.
     Лисята продолжали играть. Их было четверо. Они были совсем крошки
и  еще  с  трудом  держались на ногах.  Когда один поднимался,  другой
кувырком летел на землю.  У самого большого задние лапы были белые. Он
был  сильнее  и  напористее  остальных,  кусал их за уши и опрокидывал
передними лапами на землю.  Иногда он и сам падал и,  лежа  на  спине,
болтая в воздухе всеми четырьмя лапами - тогда казалось, что на задние
лапы у него надеты белые чулочки.
     Дундертак, соблюдая    всяческие    предосторожности,   подкрался
поближе.  У него возникла дерзкая мысль:  а  что  если  поймать  лисят
живыми и вырастить их!  Четверо малышей превратятся в четырех взрослых
лис - этим будет положено начало целой лисьей ферме.  Зимой лисий  мех
ценится дорого.
     Поймать во что бы то ни стало! Но как это сделать?
     Дундертак подполз еще ближе.  Теперь он был так близко, что видел
вход в нору между двумя вросшими в землю камнями.  Дундертак  старался
не дышать.  Одно неловкое движение - и лисята вмиг исчезнут в норе под
землей.
     Пока Дундертак  лежал,  не  зная,  на  что  решиться,  он  сделал
удивительное открытие: видел только лисенок с белыми чулками на лапах,
остальные трое были еще слепые!
     Это не мешало им играть и кусаться,  сверкая  маленькими,  словно
крупинки риса, зубами.
     Дундертак увидел, как в этой веселой свалке металась ошалевшая от
страха  лесная  мышь.  Белый  Чулок  -  так Дундертак прозвал старшего
лисенка - вел себя как самый настоящий тиран. Как только мышь пыталась
улизнуть,  он  бросался  вперед  и  хватал  ее  за  загривок.  Лисенок
встряхивал свою жертву и победно ворчал.  Но у отважного  охотника  не
хватало  еще  силенок,  чтобы  загрызть  добычу.  После  каждой  такой
встряски мышь некоторое  время  лежала,  как  мертвая.  Но  стоило  ей
подняться,  как  над  ней  снова  щелкали челюсти Белого Чулка.  Что и
говорить, в приятную компанию попала бедняга!
     Глаза Дундертака блестели,  мозг напряженно работал: как вытащить
лисят из-под корней и завлечь их подальше от норы?
     Никакого определенного  плана  он  так  и  не смог придумать.  Он
действовал совершенно автоматически.  Случайно ему под  руку  попалась
длинная камышинка с пушистым султанчиком на конце. Дундертак дотянулся
ею до одного из лисят и  стал  щекотать  ему  узкий  маленький  нос  и
чувствительные   ноздри.  Лисенок  передернул  ушами  и  поднял  лапу,
собираясь нанести удар.  Он,  наверное, подумал, что с ним играет один
из  братьев.  Но  лисенок  был  совсем маленький и слепой,  и когда он
поднял лапу,  чтобы ударить братца,  осмелившегося пощекотать его,  то
потерял  равновесие,  покачнулся  и  упал.  Теперь он был чуть ближе к
Дундертаку.  С трудом поднявшись на дрожащие лапы,  лисенок уселся  на
хвост, всем своим видом выражая полнейшее недоумение.
     Дундертак воспользовался завоеванным успехом.  Он снова  протянул
камышинку  и  ласково  провел  пушистым султанчиком по незрячим глазам
малыша. Лисенок опять поднял лапу и опять потерял равновесие.
     Когда Дундертак  таким  способом  увел лисенка на два-три шага от
норы,  он принялся проделывать  то  же  самое  со  следующим.  Это  не
составило  труда.  Третьим  на очереди был Белый Чулок.  Увести его от
норы оказалось куда труднее,  потому что Белый Чулок твердо  решил  не
спускать глаз с замученной,  очумевшей мыши. Но Дундертак не сдавался.
Он осторожно помахивал  пушистой  метелкой  около  маленького  лисьего
носа.  Такая  дерзость разозлила наконец Белого Чулка,  и,  подняв обе
лапы и угрожающе ворча, он перешел в наступление. Его тонкий хвостик и
маленькие острые уши встали торчком. Но сколько он ни прыгал, ни рычал
и ни бил лапами,  ему никак не удавалось поймать пушистую метелку. Она
по-прежнему  щекотала  его  ноздри,  и это раздражало и возмущало его.
Белый Чулок тявкал и огрызался,  обнажая белые зубы.  Увлекшись битвой
со  щекочущей  метелкой,  он  очень быстро оказался довольно далеко от
входа в нору.  Видимо,  он совсем забыл про несчастную лесную мышь.  А
мышь  прижалась  к  земле  и  притворилась бездыханной.  Но прошла еще
секунда-другая,  и она  снова  попыталась  повторить  свой  немудреный
фокус: подняться на ноги и улизнуть. На этот раз тявкающая лисья пасть
не схватила ее за загривок,  и,  обрадовавшись,  мышь кинулась  наутек
между кустиками черники.  Может быть, это была самая счастливая минута
в ее короткой жизни!
     Дундертак между тем привел к трем лисятам последнего, четвертого.
Теперь все семейство копошилось в двух-трех шагах от норы.  Надо  было
увести их еще дальше.
     "Лучше бы всего,  - думал Дундертак, - до самого откоса, а там бы
они скатились вниз по песчаному обрыву и оказались у меня в руках!"
     Продолжая эту необычную игру,  Дундертак приподнялся на  локте  и
случайно  взглянул  поверх  поваленного соснового ствола.  То,  что он
увидел,  заставило его позабыть про лисят.  В заливе у берега  плавала
стайка  возбужденно  крякавших  уток;  а  чуть  выше,  на опушке леса,
Дундертак увидел мать своих лисят.  Дундертак смотрел во все глаза, он
никак не мог понять,  что с ней такое творится.  Что-то странное. Лиса
вцепилась в свой собственный хвост и вертелась на месте,  как огненное
колесо,  - не разберешь, где голова, где ноги. Вот ненормальная! Утки,
видимо,  придерживались  тога  же  мнения.  Вообще   утки   необычайно
пугливого нрава,  других таких птиц не сыщешь, а уж терпеть поблизости
лису - такого с ними никогда не случается.  Они хорошо знают коварство
лисы.  По их мнению,  в целом свете нет зверя страшнее.  Однако на сей
раз они не могли удержаться от искушения посмотреть удивительный танец
лисы на лесной опушке.  Уток разбирало любопытство. Они подплывали все
ближе к берегу.
     Лиса, казалось,   ничего   не   замечала.  Она  все  кружилась  и
кружилась,  гоняясь  за  собственным  хвостом.  Кружилась,  кружилась,
кружилась,  пока  у  Дундертака  не  завертелось  все  перед  глазами.
Пришлось зажмуриться.  И он хорошо сделал. Потому что только он пришел
в  себя  и  оглянулся,  как  увидел,  что  его лисята успели проделать
немалый путь обратно к норе.
     Нельзя терять  ни  минуты!  Если он хочет заполучить всех четырех
лисят,  надо действовать быстро!  Лисе могла в любой момент  наскучить
игра  - и тогда она тотчас вернется к норе.  Дундертак испытывал перед
ней невольное почтение.  Она не раздумывая ринется в  бой,  обдав  его
своей  вонючей  жидкостью.  Именно  таким  способом лиса спасает своих
детенышей от нависшей над ними опасности.
     Дундертак начал  снова  щекотать  лисятам  нос,  чтобы сбить их с
правильного пути.  Они сейчас же, резвясь, последовали за ним. Увлекая
их  все  дальше,  Дундертак  не переставал ломать себе голову:  как их
поймать?  Не мог же он взять их голыми руками!  Сколь они ни малы, все
равно  они станут кусаться и сопротивляться.  Особенно независимый вид
был у Белого Чулка. Просто так его не возьмешь!
     Время от времени Дундертак поглядывал поверх ствола. Лиса все еще
продолжала свою странную карусель.  С опушки леса, где она начала свой
танец,  она  постепенно спустилась к самой воде.  Утки тоже подплыли к
самому берегу и,  вытянув шеи,  словно загипнотизированные, уставились
на лису.
     Наконец Дундертаку удалось увести лисят довольно далеко от  поры.
С  быстротой,  которой могла бы позавидовать обезьяна,  он выскочил из
брюк и стянул через  голову  рубашку.  Брюки  он  сунул  в  рубашку  -
штанинами  в рукава - и перевязал штанины рукавами рубашки.  Получился
отличный мешок.
     Беспомощно ковыляя  на  своих  слабых  лапках,  лисята продолжали
охотиться за пушистой метелочкой,  которая так упорно  издевалась  над
ними,  щекоча  им нос.  Они падали и снова поднимались.  Новая игра им
явно нравилась.  Слепые малыши  все  ближе  и  ближе  подкатывались  к
Дундертаку.  Быстро  протянув вперед руку,  он схватил одного из них и
сунул в самодельный мешок.  Лисенок не успел даже пикнуть. В следующее
мгновение  он  был  в  плену  уже  не один.  Но вот Дундертаку удалось
схватить и Белый Чулок. Этот был буян. Он сопротивлялся изо всех сил и
пробовал даже кусаться. Но все напрасно. Хочешь не хочешь, а полезай в
мешок к братишкам.
     Рыжая лиса,  меж  тем,  в  погоне  за своим хвостом спустилась от
опушки леса до самой воды и вдруг неожиданно прыгнула прямо  в  стайку
любопытных уток.  Утки закричали,  закрякали,  захлопали крыльями.  Но
лиса уже схватила одну птицу за горло. Ничего, что пришлось искупаться
и   подмокла   рыжая   шубка,   -   зато  и  на  этот  раз  она  вышла
победительницей.  Лиса повернулась и побрела по воде к берегу. В пасти
у  нее висела загрызенная утка.  Завтрак был обеспечен.  Делая длинные
прыжки, лиса побежала к скрытой под корнями упавшей сосны норе.
     А Дундертак  уже  мчался  через  лес  домой,  волоча  за  собой в
самодельном мешке четырех крошечных лисят.

     - Ловко, дружище! - похвалил его Большой Сундстрем, когда увидел,
что притащил Дундертак.  - Устроим их в пустом сарае для сена,  что за
моим двором.  Первое время корми их молоком  -  они  ведь  еще  совсем
маленькие.  А потом будут есть все, что угодно. Больше всего они любят
рыбу. Ты поручи это дело Христофору - пусть ловит. И все пойдет как по
маслу.
     Так оно и случилось.  Несмотря на заточение в  полутемном  сарае,
лисята росли не по дням,  а по часам.  Дундертака огорчало лишь одно -
лисята никак не желали приручаться. Каждый раз, как он входил в сарай,
они забивались в угол.  Он подманивал их, ласково разговаривал с ними,
но ничего не помогало.  Дундертак приносил рыбу,  делил ее  на  четыре
порции  и  уходил.  Однажды случилось так,  что,  выходя из сарая,  он
внезапно обернулся - и тогда он увидел,  как Белый Чулок вылез из угла
и  стал  посередине  сарая,  раскрыв пасть и высунув язык.  Дундертаку
почудилось,  что лисенок показал ему язык.  Он  совсем  расстроился  и
пошел жаловаться Большому Сундстрему:
     - Им здесь плохо! Может быть, лучше отпустить их обратно в лес?
     - Нет,  не надо, - сказал Сундстрем. - Они не умеют добывать себе
пищу.  Если ты их сейчас выпустишь,  они в  конце  концов  подохнут  с
голоду.
     - Значит, напрасно я их поймал?
     - Совсем нет! - вступил в разговор Вальтер. - От этих хищниц одни
только неприятности.
     - Одна-две лисицы в каждом лесу - это бы только хорошо, - заметил
Сундстрем.  - Когда  подыхает  какое-нибудь  больное  или  изувеченное
животное,  они тут как тут.  Лисы,  если можно так выразиться,  лесные
санитары.  Но,  когда их разводится слишком много,  - это бич для всех
других четвероногих...
     И Дундертак продолжал кормить своих  пленников.  Но  каждый  раз,
когда  он  поворачивался  и шел к дверям,  у него возникало неприятное
ощущение, что лисы показывают ему за спиной язык.
     А однажды утром Дундертак вошел в сарай и увидел, что Белый Чулок
исчез.  Он как-то ухитрился пролезть между двумя неплотно прилегавшими
друг к другу досками.  Лисенок убежал в лес, предоставив братьям одним
сидеть в темном сарае.
     - Э,  так не пойдет,  - сказал Сундстрем. - Он не привык к воле и
погибнет в лесу от голода. Надо вернуть его - и чем скорее, тем лучше!
     - Но как это сделать?
     - Нет ничего проще.  Пустим по следу Фрейю. Стоит лисенку учуять,
что  за  ним по пятам идет собака,  как он сразу же повернет обратно к
сараю.  Это ведь единственное  надежное  убежище,  которое  он  знает.
Фрейя,  конечно,  немного стара, но такую неопытную лису она без труда
загонит домой.
     Фрейя была испытанная охотничья собака.  Бедняга,  правда, совсем
поседела от  старости,  но,  учуяв  свежий  лисий  след,  оживилась  и
радовалась  не  хуже  молодой.  Залившись хриплым лаем,  она покружила
немного на месте и домчалась прямиком к лесу.
     - Ну вот,  скоро наш беглец будет дома, - сказал Сундстрем. - Нам
останется только открыть дверь и впустить его в сарай.
     Но на этот раз старый охотник ошибся.  Фрейя скрылась в лесу.  Ее
отрывистый лай становился все тише и, наконец, замер в отдалении. Лиса
и собака словно провалились в пустоту.  Дундертак и Сундстрем прождали
без толку несколько часов.
     - Не может быть,  чтобы Фрейя вцепилась ему в горло. Этого за ней
не водится. По крайней мере, не водилось.
     Наступил вечер,   стало   темнеть.   Ничего  не  оставалось,  как
разойтись по домам.  Наутро, вместо того чтобы идти на работу - возить
известь   к   обжигательным  печам  на  острове  Оаксен,  -  Дундертак
отправился прямой дорогой к сараю. За ночь не произошло ничего нового.
Все  было  тихо  и спокойно.  С безоблачного неба ярко светило солнце.
Дундертак улегся на траву и стал ждать.  Он думал о Фрейе. Заблудилась
она,  потеряв  след,  или же случилось какое-нибудь несчастье?  И куда
отправился Белый Чулок? Устав ждать, Дундертак незаметно заснул.
     Когда он  проснулся,  солнце начало уже клониться на запад,  дело
шло к вечеру.  Ни Фрейи,  ни Белого  Чулка  все  еще  не  было.  Через
некоторое время к сараю явились Сундст