ть,  и
неплохо, что вы забрали ее у Ахмад-хана, но и в ваших руках она  может  быть
очень опасна.
   Это все равно что к пульту управления ядерным устройством, подготовленным
к взрыву, допустить обезьяну. Если Ахмада  и  Равалпинди  можно  сравнить  с
какими-то  другими  животными,  которые  не  могут   нажать   кнопку   из-за
неприспособленности конечностей или  недостаточного  интеллекта  для  такого
деяния, то господин Баринов в соотношении  с  техническими  условиями  этого
прибора находится именно на уровне обезьяны. Не  обижайся,  это  объективное
мнение. И ты, и я, и он, и  любой  гений  на  этой  планете  -  обезьяны  по
сравнению с теми, кто умеет делать эти "Черные камни". Я  знаком  с  длинной
историей Black Box`a и знаю, что,  как  правило,  с  ним  обходились  как  с
предметом культа. Вы похищали некий магический кристалл, не имея  понятия  о
всех его свойствах.  Те,  кто  пытался  его  изучать,  даже  не  знали,  как
подступиться к нему. Мне тут недавно  довелось  ознакомиться  с  содержанием
отчетов - детский лепет! Как раз тогда мне и  пришла  в  голову  аналогия  с
обезьяной. Попав к  пульту  управления  ядерным  устройством,  она  примется
нажимать на разные кнопки, переключать тумблеры, бегать по панелям.  И  есть
вероятность, что случайно включит цепь, вызывающую взрыв. Гораздо безопаснее
обезьяны, скажем, баран. У него меньше интеллекта и нет рук, чтобы  нажимать
кнопки. Улавливаешь ситуацию?
   - Стало быть, лучше, если б Black Box остался в Афгане? Но им любой дурак
может научиться управлять...
   - Даже так? Почему же он у вас не работает?
   - Батарейки кончились, - пошутил я, вспомнив прикол Майка Атвуда.
   - Остроумно. Но это на том же  уровне,  что  сказать,  как  средневековые
схоласты:   "Треугольник   АВС   равен   с   Божьей   помощью   треугольнику
A510B510C510", вместо строгого  геометрического  доказательства,  известного
еще Евклиду, жившему за тысячу лет  до  этого.  То,  что  кому-то  удавалось
привести его в действие с помощью рукоположения  и  просовывания  пальцев  в
колечко, еще ничего не значит. У одних может получиться,  у  других  -  нет.
Твой отец, не разобравшись с тем,  маленьким  Black  Box`ом,  решил  утащить
большой. Хотя лишь по внешнему виду - да и то пока по фотографии -  убежден,
будто это одно и то же. А вдруг нет?
   - Вполне может быть,  -  сказал  я.  -  Но  неужели,  Сергей  Николаевич,
встречаясь с чем-то непонятным, надо накладывать на него  табу?  Не  трогать
руками, не пытаться понять и так далее? Зарыть башку в песок, как страус,  и
сделать вид, что этого нет? Или, может, как в 1937-м, перестрелять всех, кто
видел и слышал то, что с марксизмом-ленинизмом не согласуется?
   - То, что тогда произошло, - сказал Сорокин, - было вовсе не из-за  того,
что находки не согласовывались с  марксизмом.  Все  с  марксизмом  прекрасно
согласовывалось. Тогда у нас двадцать тысяч чекистов репрессировали.  И  эти
одиннадцать - капля в море. Случайное совпадение.
   - Но документы-то укрыли?
   - Не укрыли, а потеряли. Как и почему, неясно. Но, может быть,  это  и  к
лучшему. Тогда еще меньше, чем сейчас, были готовы к восприятию этой штуки и
контактам с инопланетянами.
   - Сергей Николаевич,  можно  нескромный  вопрос:  вы  в  наши  компьютеры
лазили? Видеопленку смотрели?
   - Лазил и смотрел, - не стал запираться Сорокин, - я не обещал, что  буду
оставаться неинформированным. Это не в моих правилах.
   - Я не в претензии, меня другое интересует. Неужели вам кажется, что люди
не должны знать ничего об этой зоне, о "Черных камнях", о дирижаблях, о том,
что в здешней земле два инопланетянина похоронены?
   - Понимаешь, Дима, это преждевременные знания. И так по всему миру  время
от  времени  прокатывается  треп  о  "летающих   тарелках",   о   том,   что
правительства скрывают информацию. Причем наворачивают на это всякую мистику
и псевдорелигиозную чушь. Но это все  ерунда.  Обычное  стремление  журналюг
раскопать хоть небольшую, но сенсацию. Хотя сейчас любой дворник с похмелюги
может придумать сказ и про существ трехметрового  роста,  и  про  "тарелки",
которые влетели  в  окно  тридцать  шестой  квартиры.  И  очень  убедительно
рассказать это перед телекамерой. Сейчас это перестало удивлять  -  и  слава
Богу. Но сведущие люди, которые  знают  о  том,  что  есть  на  самом  деле,
помалкивают.
   Изучают тихо и скромно, никуда не торопятся. А твоему бате  надо  быстро,
много и сразу. Он даже не думает, по-моему, что "Большой  камень"  вполне  в
состоянии разнести нашу планету на атомы.  Или  даже  солнечную  систему,  а
может быть - Галактику.
   - Покамест я знаю об этой штуке, что она умеет  синтезировать  из  ничего
разные вещи.
   - Между прочим, нечто подобное некогда было сооружено  в  одном  закрытом
"ящике". Слыхал?
   - Универсальный регенератор? - припомнил я биографию Васи Лопухина.
   - Да. И в США над ним работали тоже. Гордон Табберт, например.
   - Табберт... Знакомая фамилия. Только не вспомню, где слышал.
   - Позже вспомнишь. Но про то, чем кончились эти исследования, слышал?
   - Петра Первого регенерировали...
   - Байка это, по-моему. В это, кроме Василия Лопухина, никто и по сей день
не верит. Он умер, как я слышал?
   - Увы...
   - А вот полковник Дроздов,  бывший  сослуживец  твоего  бати  и  участник
работы с Михайловым-Романовым, жив. И  прекрасно  помнит  всю  эту  историю.
Сложный парень, детдомовец, прослышал, будто в подвале института стоит  сейф
с платиновой проволокой. Ну и пролез. Сейфа с платиной, конечно,  не  нашел,
но зато обнаружил другой, с бутылкой  спирта.  Взломал,  насосался  и  пошел
бродить.
   Забрел в незакрытую дверь лаборатории, где  стояла  установка  известного
тебе Игоря Сергеевича, в тот момент, когда перепуганный  Вася  прятался  под
пультом, дожидаясь взрыва, и "ради понта" залез  в  бокс  регенератора.  При
этом был одет только в полотняную женскую рубаху, украденную им  накануне  с
веревки за два квартала от института... Остальную одежду бросил в  сейф,  из
которого спирт похитил. О том, что было дальше, ты должен знать.
   - Не очень достоверно все это выглядит. Бродяга  забирается  на  закрытый
режимный объект - это раз, ведет себя как идиот, хотя на самом деле  таковым
не является, - это два, объявляет себя Петром I и не путается в исторических
фактах - это три.
   - Тем не менее теоретические построения  Игоря  Сергеевича  были  начисто
опровергнуты. И не только тем, что, согласно его теории, затраченной энергии
не хватило бы даже на регенерацию  одного  ногтя  с  пальца  Петра.  Главное
опровержение - взрыв его  установки.  А  через  две  недели  на  аналогичной
установке  взорвался  Табберт.  Причина  смерти  та  же  -  электромагнитный
импульс.
   - Ладно, пусть так. Но какое отношение история с Петром и Васей  имеет  к
"Черному камню"?
   - Самое прямое. Ты знаешь, что если вещи предназначены для одного и  того
же, то они могут и вести себя одинаково?
   - Шибко мудрено, товарищ полковник.
   - Ничего не шибко.  Если  взорвались  регенераторы,  предназначенные  для
создания предметов из атомов и элементарных частиц,  то  и  "Черные  камни",
предназначенные для того же, могут взрываться.
   - Вы же сами сказали, что наша техника по сравнению с техникой "длинных"
   - обезьянья.
   - Однако  принцип  поражения  цели  с  помощью  метания  был  открыт  еще
обезьянами и сохранился до сих пор. Люди им широко  пользуются,  хотя  и  на
совсем другом техническом уровне. Да, возможно, Black Box имеет хорошую fool
proof, "защиту от дурака", но слишком умный  дурак  может  найти  способ  ее
снять. И тогда я, как выражался говорящий сверчок из "Золотого ключика",  не
дам за жизнь земной цивилизации "даже одной дохлой мухи".
   Я задумался. Начиная с 1983 года мне уже не раз приходилось иметь дело  с
вещами, требовавшими осторожного обращения. В том числе  и  такими,  которые
действовали на каких-то не известных  науке  принципах.  Пока,  слава  Богу,
как-то обходилось, но везти может ограниченное количество раз.
   - Допустим, вы меня убедили, - сказал я осторожно. - Может, вы  и  правы,
что человечество до таких игрушек не доросло. Но они ж  никуда  не  денутся,
если я, скажем, завтра уберусь отсюда. Ладно, допустим и то, будто  я  смогу
убедить Чудо-юдо, что трогать "Камень" нельзя. Хотя сразу скажу, ни хрена из
этого не выйдет. А что дальше? Вы сами его заберете?  Или  тоже  не  станете
трогать?
   - Лежал же он здесь  полета  лет,  и  ничего  не  происходило,  -  сказал
Сарториус, по-моему, не очень уверенно.
   - Но ведь это не означает, что завтра или послезавтра сюда не придет  еще
кто-то... Все равно кто-то ведь доберется.
   - А-а, вот оно что! - усмехнулся Сергей  Николаевич.  -  Тебе  захотелось
быть первооткрывателем. Прославиться на весь мир, чтоб на первой полосе "New
York Times" раскатили:
   "2 UFO was recognized in  Siberia!!!  Russian  NKVD  expedition  in  1936
founded 346 fragments of Flying Plate and nobody  was  informed  about  this
fact. All members of this detachment, 11 NKVD  officers  obtained  the  NKVD
captain (Red Arty colonel) Saveljev were gunned  by  Stalin  and  Beria.  In
January 1997 secret is over -  6  free  "new  Russians",  leaded  by  Dmitry
Barinov (son of Sergei Barinov, a famous scientist"  in  parapsihologie  and
businessman, formed KGB major-general) came to the Portchenaja-river (Middle
Siberia region) and opened the door to contacts between  civilizations.  Dr.
Malcolm R. Tabbert from Prinstone University said, that new Russia  must  be
as satisfacted of this fact as the USSR was satisfacted Gagarin`s flight  in
1961". It's your dream, isn't it?
   Мне показалось, Сорокин не случайно перешел на английский и  протараторил
эту тираду очень быстро. По-моему, ему хотелось  проверить,  знает  ли  Глеб
английский. Видимо, насчет Фрола у него сомнений не было.  Наверно,  если  б
выяснилось, что Глеб понял этот достаточно простой текст, то перешел  бы  на
испанский. Сергей Николаевич наверняка при этом воспользовался своим умением
считывать мысли - в доверчивости его не упрекнешь.
   Лично для меня наиболее любопытно было услышать про какого-то  Малькольма
Р. Табберта.  Про  Гордона  Табберта,  взорвавшегося  вместе  с  установкой,
аналогичной "универсальному регенератору" Игоря  Сергеевича,  мне  несколько
минут назад рассказал Сорокин. Про Джека Табберта - "голубого" миллионера  -
мне рассказывала Ленка. А кто такой Малькольм?  Чем  он  там,  в  Принстоне,
занимается?
   Но хотя Сорокин наверняка прочитал об этом у меня в  голове,  он  на  мой
невысказанный вопрос отвечать не торопился.
   Да, мне было интересно, с чего он упомянул Малькольма Табберта. Но  я  не
стал спрашивать. Вместо этого я вдруг сказал:
   - А знаете, что самое смешное в этом деле?  В  том,  что  тут,  как  и  в
истории с Петром, все может оказаться  сущей  ерундой  и  враньем.  Все  эти
документы, фотографии, обломки, пришельцы - умело сделанная фальсификация.
   Может быть, тот же самый неудачник Родя ее сработал от скуки и в  надежде
зашибить деньгу. А может, Лисовы, чтоб  чекистов  напугать...  Ведь  большая
часть всего - устный  треп.  Кино  могли  снять  для  каких-то  иных  целей,
например, для какой-то пропагандистской операции. А может, вообще ничего нет
и никогда не было? Просто Дмитрию Сергеевичу, как это часто бывало, ввинтили
в  голову  кусок  искусственной  реальности,  который  он  воспринимает  как
истинную память. А сделал это Сергей Сергеевич Баринов,  у  которого  сейчас
серьезные дела в Швейцарии и он попросту использовал  меня  как  отвлекающую
приманку. А вы на нее клюнули...
   В первый  раз,  без  малого  за  14  лет  знакомства  с  Сорокиным  (хотя
встречались мы раза три или четыре, не больше), я увидел Сергея  Николаевича
не просто озадаченным или взволнованным. Это было настоящее смятение. Только
что он выглядел очень уверенным, убежденным. Подтрунивал надо мной по поводу
моего якобы желания  прославиться.  А  тут  прямо-таки  опешил.  То,  что  я
высказал Сарториусу, не было плодом долгих размышлений. И  я  почти  уверен,
что идейка эта не прилетела ко мне в голову через  микросхему.  Если  б  она
долго вызревала, Сарториус ее успел бы считать. А  если  б  она  пришла  как
подсказка РНС от Чуда-юда, то, наверно, не была бы такой глупой.  Получился,
похоже,  настоящий  экспромт,  который  произвел  на  Сорокина  ошеломляющее
впечатление.
   К такому повороту он был не  готов.  У  него  уже  имелась  своя  прочная
концепция насчет Чуда-юда и его устремлений к обладанию "Черными камнями". И
тут я, с "легкостью мыслей необыкновенною", поставил все с  ног  на  голову.
Даже не понимая толком, какой силы удар  наношу.  Более  того,  я  это  свое
заявление даже как серьезное не рассматривал. Очень может быть, что  человек
с меньшим опытом и с большим легкомыслием воспринял бы мое  выступление  как
шутку. И правильно сделал бы.
   Но  Сарториус,  у  которого  мозг  за  долгие  годы   приучился   мыслить
аналитически, отмечать малейшие  изменения  в  интонации  и  психологическом
состоянии партнера по диалогу, попался в сети, которые я вовсе не ставил. Он
тут же понял, что располагает не подлинной,  а  опосредованной  информацией.
Ведь он не прикасался ни  к  одному  подлинному  документу  группы  "Пихта".
Максимум, что он видел, - это сканированные в память  компьютера  копии.  То
есть ему нельзя было ни провести экспертизу бумаги,  ни  уточнить  химсостав
чернил. Он не мог проверить подлинность пленки, на которой был отснят  фильм
сержанта Кулемина, поскольку здесь, на заимке, имелась только видеокопия.  И
фотографий подлинных  не  было,  и  диапозитивов.  Лишь  электронные  копии.
Наконец, у него имелась информация, считанная у меня с мозга. Но поскольку я
походя бросил словечко об искусственной реальности, у него и к ней появилось
недоверие.
   Возможно, если б я сразу же понял, что  произошло  с  Сорокиным,  то  он,
прочитав мои  текущие  мысли,  быстренько  спохватился  бы  и  отбросил  все
сомнения.
   Но я, болтанув языком, смог по-настоящему все осмыслить намного позже.
   - Ты уверен в этом? - Сарториус сдвинул брови.
   - Конечно, нет, - произнес я, - мне таких тонкостей не доверяют.  У  меня
уже было несколько случаев, когда я не знал точно, что происходило на  самом
деле, а что мне  Чудо-юдо  моделировал.  Например,  с  Белогорским.  Помните
такого?
   - Генерала помню.
   - Нет, я имею в виду его сына. Вадима Николаевича. До сих  пор  не  знаю,
застрелил я его из зонта-револьвера, как утверждает Чудо-юдо, или он умер от
воздействия перстней Аль-Мохадов. Или летом 1994 года, когда вы нас с  Таней
похищали с "ан-12"... Было это или нет?
   - Я и сам точно не знаю... - пробормотал Сорокин. Он потерял  уверенность
в себе. Можно прекрасно  разбираться  в  нейролингвистике,  в  биофизических
возможностях ГВЭП, в психотропных препаратах и прочей  фигне,  но  при  этом
оставаться  самым  обычным  человеком.  А  товарищ   "главный   камуфляжник"
настолько привык сбивать  других  с  толку  имитационными  картинками,  что,
должно быть, как и я, стал временами терять ощущение грани между натуральной
и искусственной реальностями. Короче говоря, сам себя запутал. Но и все  эти
выводы я сделал  не  тогда,  а  намного  позже,  отчего  Сарториус  не  смог
докопаться до моих рассуждений и изучить их. Да  еще  и  в  собственном  его
стане начались волнения.
   - Ну вы, блин, даете! - явно подражая актеру Булдакову  из  "Особенностей
национальной охоты", обалдело сказал Фрол. - На фига ж мы,  Серега,  столько
народу перебили? Выходит, Баринов нас надул? А завтра, того гляди,  нагрянут
цетэмошники. Я лично с ними встречаться не хочу. Даже больше, чем  со  своей
бывшей командой из области.
   - Погоди паниковать! - резко оборвал его Сергей Николаевич.
   - А я не паникую, - огрызнулся Фрол. - Я у тебя почти  год  кантуюсь,  но
понимать тебя еще не научился. Ты так много в себе держишь  и  так  много  о
других хочешь знать, что крыша может поехать... Все твои чудилки на тебя  же
и перекинутся.
   - Правильно, - сказал Сарториус. - Пора передохнуть.  Буди  ребят,  пусть
тихо поднимаются. Уходим отсюда!
   - Может, до света подождем? - огорошено произнес Фрол. Он, хоть и повлиял
на решение, столь скоропалительно  принятое  Сергеем  Николаевичем,  не  был
готов к такому резкому повороту событий.
   - Нет,  -  безапелляционно  заявил  Сарториус.  -  Именно  сейчас.  Лучше
выступить затемно, но до места дойти засветло.
   Фрол пошел играть подъем. Конечно, пробудились все. И прежде всего Лисов.
   - Николаич, - спросил он, - далеко ли навострился?
   -  Загостился,  -  ответил  Сорокин.  -  Прогуляемся,  пока  погода.   На
Верхнелыженские рудники. Кто будет спрашивать, так и сообщай.
   - Ох ты! Силен! Туда ж полтораста верст будет. А если реками пойдете, так
и больше. Не то что засветло, а за четыре дня не доберетесь.
   - Ну, нам главное до ближайшей ночевки засветло добежать.
   - А не умаетесь с непривычки?
   - Ничего, ребята здоровые.
   - Какие ж здоровые, когда у Ахметки рука пробита!
   - На "Буране" поедет, а мы на буксире за ним.
   - Померзнете, якуня-ваня! - озаботился Лисов. - Ночевать-то где станете?
   Деревень тут по дороге не будет. Избушки хоть знаете?
   - Не волнуйся, Петрович, дорога хоженая, дойдем.

ЯВЛЕНИЕ ОТЦА СЕРГИЯ

   Они ушли. Укатили на буксире за "Бураном". Лисов на прощание сделал жест,
который при большой фантазии можно было назвать "крестным знамением".
   - Поругались,  что  ли?  -  спросил  Дмитрий  Петрович,  отозвав  меня  в
сторонку.
   - Зачем? Нормально разошлись, по-хорошему.
   - Ну-ну... Давайте тогда снег чистить, что ли, заместо утренней зарядки.
   Светало не спеша: сперва небо стало сереть, потом над горками порозовело,
зазолотилось. Потом выпорхнули из-за сопок первые лучики. Но мы особо  небом
не интересовались, мы снег чистили. Добровольно и все вместе. В хозяйстве  у
Лисовых набралось четыре деревянных лопаты.  Валерку  и  Ваню  к  работе  не
привлекали. Они засели на крыше с пулеметами и внимательно  посматривали  по
сторонам, охраняя наш мирный труд.
   Постепенно находили под сугробами тех, кого завалили неделю назад.
   Первыми откопали Бориса и Жору, потом начали доставать "ихних".
   - Что ж теперь будет-то?  -  задал  вопрос  Лисов,  поеживаясь  при  виде
обледенелых, закаменевших тел, которых мы почти  что  вырубали  из  плотного
наста.
   - Хоронить ведь надо... Документов нет, небось и имя не узнать.
   - В прокуратуру только не заявляйте, - полушутя посоветовал  я,  -  а  то
неприятностей не оберетесь.
   - Да уж куда там... Палил ведь сам. А моего тут нет. Он там,  за  забором
лежит, вон лыжа торчит. Ты думай, надо их девать куда-то.
   - Взрывчатка у нас есть, - сказал я. - Перфоратор  имеется.  Забуримся  -
выроем ямку.
   - Начнете грохать - зверей разгоните, - буркнул Лисов. - Ох, едрена вошь,
зла на вас нет!
   Я подумал, что Дмитрий Петрович при  определенных  условиях  может  стать
очень неприятным собеседником. А мне  сейчас  вовсе  не  хотелось  усложнять
жизнь.
   Потому что с уходом Сарториуса - далеко ли он ушел, кстати, я еще не знал
- баланс сил на заимке и вокруг нее серьезно изменился.
   На самой заимке осталось тринадцать человек. Число не самое приятное.  Не
в смысле того, что меня суеверия одолели. Просто у меня было пятеро здоровых
(включая самого себя) людей, а у Гриши трое здоровых,  один  обмороженный  и
двое раненых. Гагик через пару дней мог забыть о своих недомоганиях,  однако
и сейчас уже способен был и  махать  кулаками,  и  стрелять.  Колун  хоть  и
хромал, но  вполне  мог  при  случае  кого-нибудь  пристрелить.  Бобышка,  у
которого рука нормально срасталась и заживала, неплохо держался на ногах,  и
на то, чтоб открыть огонь левой рукой, его бы хватило. Сам  Гриша,  Вовик  и
Славик, может быть, немного оп